— Ростовцев Николай Львович, тридцать семь лет, сын нераскаявшегося вредителя, внук эмигранта, правнук уездного врача, да врача… поступил два года назад из Малоярославского госплемзавода.
Над полуоткрытым блиндажом свистели пули. В воздухе пахло гарью.
— Как вернусь, будешь сержантом. Обещаю. Только поменьше на танцы ходи. И с Веркой Сахаровой поменьше якшайся.
— Ну а почему именно мне? Ведь вас Пузырёв курирует.
— Но, Боря, лопороер кнонра — раоре? — спросила Суровцева.
— Иван Трофимыч! — оглядываясь на вход, ученики сгрудились возле Самотеева, — Барвицкий идет!