- А вот и Аркадии Наумович Штерн, - сказал подполковник Авруцкий. - Возьмите лейтенанта и пройдите с ним в комнату, он там посмотрит, нет ли каких-нибудь сюрпризов.
- Присаживайся, - мирно предложил старик. - Поговорить надо. Штерн понимал, что старичок держит масть. С такими надо говорить без выпендрежа, обидится старичок, и всхрапнуть не удастся, в любой камере достанут. Поэтому он покорно опустился на корточки, внимательно глядя на старика. Тому поведение "политического" пришлось по душе, даже усмешка легкая тронула его тонкие синие губы.
- Звезда, - нежно и ласково, сказал Усыскин. - Звездочка… И умер.
- Добрый день, Валентин Николаевич, - сказал он. - Штерн вас беспокоит. Не забыли еще?
- Значит, не желаешь со мной говорить по душам, - подвел итог оперуполномоченный Лагутин и желваками на румяных литых скулах задумчиво поиграл. - Ну, смотри, Штерн! Запомни: судьи твои далеко, а я - вот он. Ты со мной в молчанку играешь, так ведь я ж и обидеться могу. Скажем, еще на червончик. Штерн вздохнул, - Эх, гражданин капитан, - сказал он горько. - Что мне червончик, если самые лучшие годы я за колючей проволокой повстречал?
Аркадий Наумович отпер дверь, ласково улыбнулся девушке.