— Кто убил моего брата — тоже? — насторожился Павел.
— Ты знаешь, сколько у него людей, а сколько у меня?
Гиви распахнул дверь, толкнул меня легонько в спину и дверь закрыл, а я озадаченно замерла в темноте, но не надолго.
— Мотя чувствует себя хозяином. Ты не проявил уважения.
— Нечего мне думать, — покачала я головой. — Я его никогда не видела, никогда, и понятия не имею, почему он пришел именно ко мне.
— Может, так, а может, нет, — разулыбался Валерка, — ребятишки к Афганцу кинулись, боятся, что Мотя их передушит, Афганец их принял, но предупредил, что война ему без надобности, и кто за убиенного мстить удумает, сам в покойниках окажется.