Наверху светлело. Рискнув вскинуть голову, он успел увидеть расписной потолок, ступеньки шли по кругу, он уже видел расписной потолок, здесь никакой ляды, ступеньки выводят прямо на самый что ни есть верхний поверх...
Со стен города гремели трубы, созывая народ на праздник. Не простые из дерева, разбитого молнией, здесь эти трубы называют трембитами, не из рогов, а из блестящей меди, звонкоголосые и радостные.
— Ты обещала, — повторил он изменившимся голосом.
— Боярыня-то? — повторила девушка замедленно. Он вскинула брови, подвигала, изображая глубокие размышления. — Боярыни здесь нету...
Олег ел вяло, брови сошлись на переносице, едва не терлись рогами. С глазами кое-как совладал, напомнив себе, что так на нее смотрит каждый, а вот он — не каждый, он стоит больше, а значит, и смотреть должен иначе.
— Но куда? — просила она непонимающе. — Если не на войну...