— Ты из другого теста, — сказал колдун снисходительно. — Потому не захочешь быть как все, а я, понятно, не хочу выучить за год тому, на что потратил всю жизнь. За обучение надо платить, а чем можешь заплатить?.. Да и бесполезно это все... — Его высокое чело внезапно омрачилось, а голос стал невеселым: — Война все равно все сметет.
— Не было... говорю... у тебя ни черта...
Пока сокол делал круги над толпой, уже совсем медленные, он начал выбираться из толпы. В спине было неприятное чувство укора, он догадывался, чей взгляд неотступно следует за ним еще после первой же попытки обознавшегося сокола, могут даже послать стражей, чтобы остался, но вроде бы тихо...
— Ну и что, если рыжий? — возразил всадник. — Хотя с другой стороны, какой дурень пошлет ры-жего, они ж заметные... Эй, рыжий, ты чего в наш город?
Волхв был грустен, зеленые колдовские глаза не отрывались от оранжевых язычков огня. Крупные багровые угли светились изнутри, там что-то бегало, исчезало, появлялось, выстреливало короткими острыми, как у молодой змеи, язычками.