Голос волхва был виноватым, словно это он сам сделал человека не совсем удачным. Мрак небрежно потряс руками, однако длинные могучие длани, покрытые густой черной порослью, оставались с рыжим оттенком.
— Мне... чтобы понять... понадобилось семьсот лет...
— Мертвая вода, — сказал он с дрожью в голосе. — Вода из царства мертвых!
Ей подали приготовленный кубок. Она быстрыми движениями переложила слизь в кубок, ее пальцы ловко сняли с шеи крохотную серебряную баклажку. Олег часто дышал, молча указал на заходящее солнце.
Почему не заниматься чародейством, будучи князем? И учиться проще, князя учить не так, как ученика... У него сотни слуг, готовых выполнить любое повеление. Враги будут страшиться, а друзья искать его защиты...
Ворон сразу правильно отвечает на вопрос, над которым пришлось бы трудиться многим колдунам. Он лучше чувствует, чем понимает, и, перескакивая логические цепочки, сразу выдает верный ответ, но как к нему пришел, объяснить не может. Вороны крайне редко достигают высот в управлении и руководстве. Как раз потому, что зрят очень далеко, а народ далеко не пойдет, ему и на шаг подвинуться — ломать исконно-посконное, расставаться с традициями, заветами таких же неграмотных отцов-дедов, предавать Отечество...