Я сопротивлялась: пыталась подчинить себе дар, оборвать заклинание, вынырнуть из плена… Я дралась, как зверь!
Я обошел лагерь, проверил Гранита — тот тыкался мордой в руки, намекая, что настоящему боевому коню нужно что-то посущественнее пустой травы, поборол искушение скормить ему крупу, причитающуюся на долю напарницы. Подбросил в костер дров. Проверил, как устроилось вверенное моему попечению, мать его, Око — Око устроилось с комфортом и безмятежно дрыхло. Ее коняга дремала с ней рядом, и впрямь, как здоровенная собака.
Узел, стянувший горловину, я распускала с любопытством.
Мало ли что может присниться после долгой дороги да на новом месте.
Серьезное, сосредоточенное лицо, золотистый ежик, сияющий даже в серый осенний день, задумчиво устремленный в никуда взгляд…
— Он был пятым или шестым сыном тогдашнего графа Бирнийского. Не слишком талантливым магом, слабым воином — но увлеченным исследователем. Кстати, талантливым таксидермистом — некоторыми из его изобретений на этом поприще до сих пор пользуются, в том числе и Орден. Все, описанное в книге, он сам не видел. Ну, в лучшем случае — в дохлом виде. А остальное — по рассказам местных жителей из числа охотников. А еще — из преданий и легенд. Скорее всего, наши решили, что достоверность этого текста не выдерживает никакой критики, и сочли его бесполезным.