Правда, когда проснувшийся без посторонней помощи Илиан пришел меня менять, в ушах у меня все еще слегка звенело, да и в ноги слегка подрагивали.
Нет, были и плюсы: ни одна обычная змея ко мне не приблизилась с того момента, как появилось чудовище — то ли мозгов у змей было побольше, чем у меня, то ли просто догнать нас не успевали. Опять же, оцепенение на меня действительно не действовало, да еще и тварь, чтобы не проваливаться в болото под собственным весом, как-то укрепляла его на пару стрелищ вокруг — не только под собой, но и подо мной, убегай — не хочу (хотя я-то еще как хочу!).
И, в конце концов, никуда не делся таинственным образом его подбитый глаз и разбитый нос. Вернее делись, но не таинственным образом, а когда он сам себя подлечил. И заняло это отнюдь не несколько десятков мгновений яростной драки, а гораздо больше при том, что серьезность ранений несравнима.
И я ускоряю движение ладонью, сжимаю сильнее.
— Потрись среди старших, расспроси, кто такой Илиан Камень.
И так же стойко игнорируя в нем долю отеческого умиления.