Купчишка заорал дико, стал по дороге кататься и шею чесать, а братья Фейлинги, что ехали последние, смеялись по-мальчишески весело. Да и Максимилиан с Увальнем смеялись, и Волков, оборачиваясь, ухмылялся довольный: поделом псу, наукой будет, пусть место своё знает.
— Нет, не знаю, вы уже меня просветите, что не так с нашим домом, — отвечает он тоном терпеливого человека.
Казалось бы, что за дело ему до лекарей; сказано в контракте иметь двух лекарей, он и нашёл их. Хорошие, плохие — какая ему разница; что ему за дело до распутных баб, есть ли среди них чахоточные или чесоточные; до опрятности торговок, до чистоты котлов, до свежести мяса, до близости воды для питья и мытья, до нужников солдатских. Контракт выполнил, и ладно.
«Ну что ж, неплохо, и ведь все довольны: и Гевельдас, что возил уголь, и Кёршнер, что хранил его на своих складах».
— Возможно мне скажут что-нибудь наедине, — предположил Волков.
— Дело дрянь, — говорил он с многозначительным видом, — невзлюбили, значит, нас отцы-командиры. Теперь хлебнём мы юшки.