— Возможно мне скажут что-нибудь наедине, — предположил Волков.
— Дело дрянь, — говорил он с многозначительным видом, — невзлюбили, значит, нас отцы-командиры. Теперь хлебнём мы юшки.
— Разглядывал, не разглядывал, там рана такая, что её издали должно быть видно, не могла она так быстро зажить, — уже злился кавалер. — На лице, ему в лицо болт попал, так быстро такие раны не зарастают. И вообще до конца не зарастают, шрам на всю жизнь остаться должен.
— Волнение всегда присуще купеческому ремеслу, — многозначительно сказал кавалер и тронул шпорами коня.
— Да как же вы его проводите? — смеялся Волков. — Он же благословлён на кафедру самим архиепископом.
— Картауна тяжела, господа, а дороги ещё не высохли, но будем надеяться…