— Мои наставники придерживались таких же взглядов, — Данияр искренне улыбнулся.
В голосе ее слышалось искреннее удивление.
— Должен. Надеюсь, во всяком случае. А вы… ты… извини, не привык я к таким, как ты, на «ты», — Кахрай посмотрел на море.
У Ники губы пахли маминой малиновой помадой.
Он нарисовал рукой какой-то непонятный знак.
Кахрай с непонятной самому ему тоской смотрел, как удаляется хрупкая фигурка. Рыжая позволила увлечь себя. И хорошо. Не пришлось ничего объяснять, оправдываться, но все равно он чувствовал себя на редкость погано.