У Ники губы пахли маминой малиновой помадой.
Он нарисовал рукой какой-то непонятный знак.
Кахрай с непонятной самому ему тоской смотрел, как удаляется хрупкая фигурка. Рыжая позволила увлечь себя. И хорошо. Не пришлось ничего объяснять, оправдываться, но все равно он чувствовал себя на редкость погано.
Тойтек закрыл глаза, отрешаясь от мягкого матушкиного голоса. Мелькнула мысль, что отец умер именно потому, что не осталось у него больше сил слушать этот бред.
— Во-первых, экипаж… большей частью недоступен. Не важно, по какой причине, но нам приходится задействовать все, имеющиеся в распоряжении ресурсы, а потому я буду благодарна за любую помощь. В том числе такую, которая проявится просто в том, что вы не станете мешать.
Впрочем, Алина и сама додумалась, кажется.