Запрокинув лицо, он целовал её снова и снова, и горло резало от невыносимого ощущения наполненности, понимания, смысла и чуда.
Он без всяких сил опустил трубку и зарылся лицом в шерсть Бисмарка.
Варвара, без всякого энтузиазма ковырявшаяся вилкой в салате из огурцов и зелени, встрепенулась.
— Ну хорошо, — терпеливо произнес Марк, — я прошу прощения. Довольны?
— Какие формулировки, — расхохоталась Варвара. — Воля ваша, Марк Генрихович, но вы какое-то ископаемое. У меня был один любовник. Ничего выдающегося, но чего могла желать девочка, чей… как вы там сказали?.. романтический опыт помещался между обложками «Евгения Онегина»?
У него не было даже телевизора или радио. Человеческая речь утомляла Марка, а музыка казалась шумовыми помехами на линии.