«Спасибо тебе, Елена Николаевна» — только мысленно произнес я, с удовлетворением наблюдая за реакцией. «И тебе, Марат батькович» — глянул я на конфедерата, чье молчаливое присутствие сейчас мешало жестко меня упаковать и отвезти в управу, где уже начать задавать вопросы безо всякой лояльности к уважению личности и к частной собственности, на территории которой сейчас находится оперативная группа.
— Запрашивай, — без раздумий принял я решение.
— Два ваших клана уже больше четверти века сохраняют паритет, существуя бок о бок, а совсем недавно уже едва не объединились. Ваш сын Юрий может принять титул Галицко-Волынского князя, — посмотрел на Юсупова Сфорца. — И заберет себе Галицию. Вы же, — повернулся итальянец к Разумовскому, — возьмете Волынь. А позже кто-то из ваших внуков сделает то, что у вас не получилось сделать с помощью невинно убиенных Анны и Анастасии. Пусть Господь хранит их светлые души, — чуть погодя сложил в молитвенном жесте ладони герцог Сфорца.
Белесый воздушник сказал мне: «инцест дело семейное». Если бы я промедлил с реакцией, стал бы объектом прямых насмешек, а каждому смеющему вызов на дуэль не кинешь. Тем более за что — за фразу про инцест? «А почему эта фраза для вас оскорбительна, Артур Сергеевич?»
В тот момент, когда мы с Анжелой наконец преодолели грязный травянистый склон и выскочили на тротуар, я показал зевакам из Сити-молла в интернациональном жесте бесстыжий средний палец. И сразу отвернулся, теряя к ним интерес.
— Надежда Геннадиевна? — повернулся профессор к большеглазой девушке.