— Полоскаев, полоскун, енот-полоскун, Енот.
Я невольно поёжился, но умудрился сохранить невозмутимое выражение лица и беспечно пожал плечами.
Я обогнул автомобиль и присвистнул. Задний бампер автомобиля держался на честном слове, одно крыло уродовала глубокая вмятина, другое и вовсе было разорвано и загнулось в сторону заострённым краем. Как видно, подставами Гера промышлял далеко не первый раз.
— Осмотрюсь! — откликнулся я, но по факту смотреть было особо не на что.
— Антисемит пещерный, что ты смыслишь в программе Явлинского?!
Последнее слово было выделено столь явно, что не оставляло никакой возможности двоякого толкования, и Алёна охнула.