Фил мысленно разметил где-то четверть озерца, сосредоточился и создал в сознании условный серп, как у косы, вытянул его до середины, нарисовал остальную часть инструмента, чтобы мысленно – опять таки – взяться за нее руками. Медленно потянул титаническое лезвие по озеру, из самой его глубины, к себе и вбок, словно срезая копну.
– Заодно обсудим, на что вы их сможете у меня потратить. – зашел последним Марк, плотно задергивая за собой два слоя ткани.
Второй брат на некоторое время замешкался, обдумывая, что делать ему в этой обстановке. В итоге сделал то, что умел лучше всего – все подворье закрыл странный черный туман. Находить путь он не мешал – в двух шагах все было видно, и даже дышать в нем стало гораздо легче, но вот дальше пары метров плыло плотное марево, заметно искажающее голоса. Фил закрыл общие ворота, оставив открытой только калитку, оборудовал себе местечко на выходе – на высоте, чуть в стороне от выхода – и встречал каждого выходящего рыком.
Еще через десяток минут, братья устраивались в доме, спешно перезастилая кровать и печку – все требовалось завершить до темноты, так как ни лучины, ни лампады в доме не оказалось, а демонстрировать магию матери они пока что не рисковали.
– Кеош! Что он приносил? – Напряглась Арика, не помня ничего слаще творога и репы за столом.
– Конечно, я же говорил, – через смех произнес Фил, поднимаясь на локтях. – Ты сам не захотел слушать. Это ты отправил две недостойные души в рай.