– Нам и самим не нравится, – отвечал Вильгельм, оглядываясь на городских бродяг.
– Да, господин, – наконец ответил староста.
Волков глядел на всё это с отвращением и понимал, что опротестовать эту большую сумму без ругани и обид у него точно не получиться. А ругаться с соседями вот так сразу он не хотел. Продолжать эти разборы стало делом бессмысленным и, как ни жалко ему было этих денег, он решил заплатить всё барону, на том и закончить.
И ещё страшнее ему стало, так одиноко и жалко звучал голос его в этой тёмной пустыне.
Но иного ответа, как согласие, он дать уже не мог, Рене Бертье откровенно радовались и даже Карл Брюнхвальд улыбался.
– Конечно, – Агнес кивнула. – На горбунью свою брызгала, так конюх мой её тут же на пол повалил, скакал на ней не хуже, чем на лошади. Она три дня потом счастливая ходила. Теперь только о муже и мечтает.