– Жалованный тебе удел как раз на границе земли Реберее и кантонов?
– Так и прекрасно тогда. – Заулыбался граф и вдруг добавил твёрдо. – Герцогом мне дело доверено: не допустить распри с соседями и блюсти мир, во что бы то ни стало. И если на вотсоке, во Фринланде, соседи к вам не воинственны будут, а может, даже и дружны, то на юге от вас, за Мартой, они злобны и сильны. И повода ищут непрестанно. Так не дайте им повода.
На том дело было и кончено. Иероним Фолькоф, рыцарь Божий и господин Эшбахта, забрал у канцлера свои бумаги и письмо к имперскому землемеру и откланялся. Вышел из залы, и ещё постоял рядом с дверью. Перечитывал свой пакт. Рассматривал печати. И был, кажется, поначалу всем доволен. Но потом задумался.
– Что ж, поехали в дом мой, Зельда Кухман. – Произнесла Агнес и велела кучеру ехать в Ланн.
– Ах, Бог ты мой. Что же за нимфа, что за наяда посетила дом мой? – Говорил он, протягивая ей руки.
Он уже попрощался и шёл к выходу, думая, что нужно будет выписать из Ланна отца Семиона – нечего ему на монастырских хлебах толстеть – когда его окликнул монах-прислужник.