– Правильно, экселенц,– сказал Сыч, хватая мальчишку за шиворот.– На заре его и повешу.
– А мы уже думали вас о том просить, – сказал Рене.
– Вы знали об этом? – Спросил его Волков. – Может, догадывались?
– Это всё от того, что у судейских жалование скудно, а жизнь тяжёлая, – пояснил Фриц Ламме.
– Кажется, ты опять что-то затеваешь? – Сказал, наконец, Роха, почёсывая бороду. – И сдаётся мне, что дельце будет опять опасное, но прибыльное.
Ничего интересного, гниль да рвань, еда для бедняков. Так по всем прилавкам, кроме одного. Агнес остановилась у прилавка, из-за которого было чуть видно старуху. Старуха вся в чёрном была, скрючена спиной, скособочена. Лица её и не видать. Агнес увидела то, что её очень интересовало – над прилавком развешены были пучки трав сухих, корни замысловатые, ягоды сушёные. Агнес остановилась и стала разглядывать травы.