– Ну уж, не будет такого… – протянул Шереметев неуверенно.
– Тьфу! – оставил за собой последнее слово Давыдов, и был он меток.
Но не успела Ника даже набрать воздуха в легкие для новой отповеди, как от дверей послышался новый шум – негодующий и возмущенный, явно пробирающийся сквозь плотную свиту.
Зал замер и зашумел вновь, но интерес испытывал ныне к Скрябину с Тарусским, а князя Панкратова оглядывая вполглаза.
– Тогда мне стоит поднять процент, полагаю. Так, чтобы хватило нам обоим.
Еще будет покров – тонкий, белоснежный, без единого следа – и ощущение первопроходца всякий раз, когда подошва продавит первый снег, оставив четкие отпечатки шагов. Он же скроет все запахи, оставив в воздухе только морозную свежесть.