Зал замер и зашумел вновь, но интерес испытывал ныне к Скрябину с Тарусским, а князя Панкратова оглядывая вполглаза.
– Тогда мне стоит поднять процент, полагаю. Так, чтобы хватило нам обоим.
Еще будет покров – тонкий, белоснежный, без единого следа – и ощущение первопроходца всякий раз, когда подошва продавит первый снег, оставив четкие отпечатки шагов. Он же скроет все запахи, оставив в воздухе только морозную свежесть.
Отражение в ростовом зеркале, приставленном к стене, показывало невысокую девушку в традиционном китайском наряде. Алый цвет ципао с высоким воротником символизировал радостное настроение бледной и напряженной владелицы. Черный кант одежды, расшитый орнаментом орхидей, что соответствовал мудрости и знаниям, столь же гармонично сочетался с паникой и страхом неопределенности в ее душе.
– Милый… – растроганно прервала его Дейю.
Они действительно были похожи на артистов – в праздничных белых костюмах, расшитых золотом богато и красочно, в своих бамбуковых масках с намалеванными поверх алой краской скалящимися лицами и оставленными двумя прорезями для глаз. Движения их были резки и далеки от грации. Вокруг не было музыки, хотя им определенно подошли бы гулкие барабаны, зато низким голосом пел старик, стоящий в центре, распахнув руки вверх, а остальные семеро звучно хлопали в ладоши, будто ставя точки в мрачном и певучем речитативе. Словно механизм, выполненный через шестерни и коленвалы, танцоры завораживали идеальным автоматизмом, а звуки хлопков будто бы находили отражение в ритме сердца, стоило прислушаться…