Услышать такое, лейтенант, кажется, не ожидал. Не просто удивился, а в некотором роде впал в прострацию.
— Я кто? — обалдел от неожиданности Эрик.
Эрик сделал два шага вперед, повернулся — так как, стоял отнюдь не прямо перед адмиралом, — и, печатая шаг, пошел вперед. Достигнув точки, находившейся примерно в полуметре от начальника училища, он остановился и снова повернулся, оказавшись теперь лицом к лицу с заслуженным адмиралом.
Он сказал правду. Не чувствует. Растерянность чувствует, а крутизну — нет. Наверное, все это случилось с ним слишком быстро. Не переварил пока.
— Три. — Эрик по-прежнему считал, что честность — лучшая политика, особенно тогда, когда в голове пусто, щеки горят и во рту от волнения пересохло. Но с другой стороны, он никогда не забывал, что точность в деталях уместна отнюдь не всегда.
— В беготне нет смысла, — как бы забыв о звании собеседника, тяжело вздохнул Эрик. — Далеко не убежать. Все равно поймают.