— Три. — Эрик по-прежнему считал, что честность — лучшая политика, особенно тогда, когда в голове пусто, щеки горят и во рту от волнения пересохло. Но с другой стороны, он никогда не забывал, что точность в деталях уместна отнюдь не всегда.
— В беготне нет смысла, — как бы забыв о звании собеседника, тяжело вздохнул Эрик. — Далеко не убежать. Все равно поймают.
— Лейтенант Минц, господин адмирал, — отрапортовал Эрик. — Принял командование в 18.23 локального времени согласно пункту 1–7 регламента.
Учиться в технической школе оказалось нетрудно. Математику и физику, как вскоре выяснилось, Эрик знал гораздо лучше одноклассников, а то, чего не знал, легко наверстывал. Руки у него тоже росли из правильного места. Посмотрит разок, как обращается со станком или прибором профессионал, и сразу же может эти действия повторить. Сначала, правда, кое-как, но через день-два — так, как надо. По-настоящему трудным для Эрика оказалось только одно — научиться пользоваться компьютерами. Он ведь вырос в настоящей глуши, где электроники было мало и уж точно, что ее не было в приюте, в котором он жил. В том мире, откуда Эрик прибыл в Праг, даже телевидение имелось еще не везде, а в технической школе, где он теперь учился, напротив, не оказалось ни одной бумажной книги. Вся информация только на носителях, в сети, куда можно попасть не иначе, как через терминал, или в архивных блоках. У него взяло достаточно много времени, чтобы понять принцип работы всех этих приборов, но, как только он разобрался, дело пошло легко и быстро. Через год он уже работал с компьютерами лучше всех на потоке, хотя знал об этом только он сам. Но ему не слава была нужна, а возможность учиться, и он учился.
Если верить обонянию, кофе был натуральный. Настоящий крепкий кофе в чашке из настоящего фарфора.
— О, как! — рассмеялся адмирал, — а я все гадаю, где это я его видел? Как вы здесь оказались, лейтенант?