Все цитаты из книги «Солдат»
– Да так, подъезд наш расхреначили, командир послал узнать, как остальные.
– Оружие, как женщина, любит ласку и… смазку! – Эти вчерашние школьники покраснели, а затем попадали от смеха.
– Сань, пулемет на два часа, сюда развернули, – орет Петя слева от меня.
Позади, на насыпи, когда мы поднимались под ураганным пулеметным и минометным огнем, все было как в кино, только смерть вокруг не давала расслабиться. То один, до другой боец падает, спотыкаясь от по…
– В смысле? – делаю непонимающее выражение лица.
– Давай я сам тут и останусь, так проще будет, – предложил командир. Он прав, пока тут учишь, немцы придут. И так мы здесь минут пять уже хозяйничаем.
– Ага, и «лаптежник» рядом упал, а я его за хвост и об землю, чтобы не улетел, – кивнул я. Парни заржали, а тот боец что спрашивал, смутился.
– Саня, помоги! – Твою мать, оставляю винтовку на улице и ныряю в подвальное окно головой вперед. Нож уже в руке, кувырком уйдя в сторону, наблюдаю картину маслом. Петя лежит на земле, а на нем два ф…
– А Г-образный? – Вот где засада-то, если его не будут штурмовать, смысла захватывать железнодорожный нет. Да и не подойти к нему будет, если с Г-образного будут спокойно долбить по нам.
– А чего там бояться? Я же их и поставил. – Ой, на фига я это сказал.
– Ну, ты… у меня даже слов нет, вот это ты выдал! – восхищенно трясет меня за ногу напарник.
– Я тебя порву сейчас! – вскипел Мальцев и бросил свой автомат.
– Оба-на! Это что тут за шахтеры? – удивленный возглас заставил меня опустить пулемет.
– Здравствуй, сержант, и не говори. Фрицы в городе такое устроили…
– Так я тебя вспоминал, как окреп чуток, так бегать начал, отжиматься…
– Здравия желаем, товарищ комдив, гвардии лейтенант Нечаев, – отчеканил он, вскинув руку к каске, а затем ухватился за кисть Родимцева и пожал ее. Я решил, что раз комдив сам первый обозначил действи…
– Эй, ты чего, обиделся, что ли? Иди сюда, – смягчился командир. Я вернулся, а командир, ухватив меня за руку, дернул так, что я влетел к нему в крепкие мужские объятия.
– Понял. Жрать хочешь, у меня сухари с собой есть? – предложил Федор.
– Товарищ капитан, разрешите присутствовать? – вошел я и, доложившись, попросил разрешения остаться.
– Только чуть подкинут бойцов, я их в пекло и… всё, нет бойцов. Ты представь, а если завтра они начнут говорить, что все, хватит уже нас убивать?
– Ты чего разошелся тут, сержант? – доктор насупился и сдвинул брови.
– Вон ты чего удумал! Раз для дела, я могу тебе бумагу написать, чтобы ты с ней мог переправиться, надолго?
– Твою мать, ладно, отдыхайте, хлопцы, я скоро.
«А-а-а! Вашу в транспорт. Какого хрена. Что со мной, а-а, сейчас сдохну. Блин, башка, наверное, лопнет сейчас. Что так гремит-то? Кто орет?»
– Вот дебил! – в сердцах вспыхиваю я. – Ну куда вы бежите взводом на атакующую роту, поддерживаемую танками???
– Лех, ты тут только не спейся, лады? – усмехнулся я, убирая фляжку.
– Вижу. – Выстрел, второй. – Черт, патроны кончились. – Открыл затвор и заталкивал патроны. Черт, неудобно с прицелом-то.
– Братуха, забудь ты это. Я же не видел даже, кого вытаскивал, да и любой бы так сделал на моем месте.
Из БТРа посыпались горохом солдаты, укрываясь, одновременно крутясь во все стороны, надеясь понять, откуда прилетело их пулеметчику. О, герой нашелся у немцев. Один из солдат, видимо оттащив убитого …
– Ты чего, командир? Шарахаешься, как черт от ладана, – на меня стоял и смотрел, улыбаясь, мой напарник Петя Курочкин.
– Здравия желаю, товарищ капитан, разрешите доложить?
– Вот тебе бабушка и Юрьев день! – только и смог произнести я. Ну надо же, как вовремя-то. А и фиг с ним, тут бойцов жалеть надо, а не говно всякое, что из себя генералов корчит. Теперь еще и наградя…
Девушка-санитар, закончив свои докторские дела, ушла, даже поблагодарить не успел, сидел тут задумавшись, надо будет хоть шоколадку ей подарить, мы у немцев много взяли. «Nestle», кстати.
– Петь, давай внимательно. Главное, отыщи мне побыстрее пулеметчиков и офицеров, у тех форма отличается, да наверняка в фуражках будут.
– Ребят, не слушайте вы эти байки. Лучше оружие почистите.
Я попытался перевернуть друга на живот, чтобы подлезть под его руку, поднатужившись, удалось это проделать. Петя стонал, но не кричал, хотя я понимал, что ему очень больно, самому хреново, аж перед г…
– Ну и хоти дальше. Комполка сказал, нету у нас винтовок снайперских…
– Думаешь, отсюда погоним? Больше не будем пятиться? – с надеждой в голосе напарник пытается угадать правильный ответ.
– Ну что вы как дети, хватит уже. Как тебя зовут, боец? – я обратился к тому, что опять меня по кличке позвал.
– Ладно, исправим положение, тем более вон начштаба чего сказал, на днях и зимнюю привезут, свитера, рукавицы и шапки, затем и все остальное. Ну, Счастливчик, продолжай в том же духе, сынок! – Я обал…
– Понял, – опустил голову Мальцев, – я сам отведу. Пойдем, – это уже мне.
– Так, Петруха, надо женщин с детьми отсюда выводить, как хочешь, – озадачил я друга.
– Товарищ командир роты, разрешите обратиться к товарищу сержанту? – чеканит друг.
– Двенадцать, это с теми, кого на чердаке из автомата положил, без них восемь вроде.
– Тьфу ты черт, винтовку-то забыл! – Попросив, чтобы подождали, я метнулся пулей наверх. Заодно и гансиков обобрать надо, а что, мне не стыдно, вот ни разу.
– Танки пойдут, дымят у себя, думаю, готовятся. Надо людей по дому раскидать, так, чтобы не все в одном месте сидели, но в то же время могли и собраться.
– Да разобрали кому что, только оружие принесли.
– Сразу на берег, осмотрят в санбате, потом, наверное, за Волгу, – ответил капитан на незаданный вопрос. Все вокруг понимали его с полуслова. Тело опять подняли, на этот раз на носилки. Так как ранен…
Ночью на нашем участке обороны фрицы взяли тайм-аут. Видимо, мы тоже им неплохо вломили, раз успокоились немного. Только «люстры» подвешивают, а стрельбы нет совсем. В такой тишине аж в ушах звенело,…
– Ты послушай сначала, чего панику поднимаешь.
– Слышь, сержант, а ты чего голый-то прибыл? Ни оружия, ни одежки толком нет? – здесь возле штаба крутились сплошь командиры, самый младший по званию был старшина, он со мной и говорил.
– Вот именно, я гвардии сержант, я сейчас встану и пойду обратно в роту. Мы там дохнем, как мухи, какая гангрена? Не доживу я до нее.
– Видел я, как этот рядовой боец фрицев штабелями складывает, без выстрела.
– Ха! Вот так вот, доблестные доичен зольдатен, знай наших! – я выкрикнул вслух ругательство. Осмотрев еще раз округу, решил, что, может, еще и поживу, если вылезу отсюда.
При довольно слабой артиллерийской поддержке с левого берега Волги на штурм бросили наших соседей, из третьего батальона. Там численность была выше, мы пока сидим, подкрепление обещали. Выдвинули на …
Блин, вот помню истину, что пуля, которую слышно, не твоя, но как же все-таки страшно, когда они свистят над головой. А еще противнее, когда слышишь последующий за свистом чавкающий, хлюпающий, чмока…
– Парень, ты хоть что-то помнишь, что с тобой произошло? Где ты был? Что последнее помнишь? – затараторил особист, но, надо отдать должное, тон его голоса изменился.
– И тебе не хворать, «степной орел», – подхватили юмор с ходу балтийцы. – С чем пожаловал?
– А то! – киваю я. – А уж как ты выступил, так Рэмбо отдыхает!
– Молчите! Вы чего, не видите, что ли, что он издевается надо мной? – обратился к парням их командир.
– Русские, на землю! – ору я, готовый уже нажать на спуск. Чуть помедлив, ребята, что еще стояли на ногах, начинают падать. Вот открывается один фриц, стреляю, вот второй и третий, пытаются тоже зале…
– Чего, по-нашему понимаешь, гад? – проскрипел я.
– А теперь, поясню, чем отличается болевой прием от нейтрализации противника, – я обозначаю нажим на руку бойца, – одно короткое движение, и его рука сломана. То есть, если вам надо образумить упрямц…
– Э, командир, ну-ка хватит уже! – это внезапно ожили два сопровождавших нас бойца. – Ты сам сейчас на трибунал заработаешь, чего ты к нему привязался?
– Они там чего, обкурились? Нас же сразу засекут! – возмущаюсь, но понимаю, для чего это нужно.
– Сань, а на хрена ты фашисту в жопу выстрелил? – озадаченно произносит напарник.
– Отставить, я говорю! – продолжал Нечаев.
– Покемарь чуток, пойду, узнаю, дадут нам отдохнуть-то, или опять побежим? – Петя встал и, кивнув, вышел. А я взял и завалился на фрицевскую кровать, нехай ищут, если нужен буду, найдут.
– Так, доктор, твою в бога душу мать, я воевать могу?
– Я, конечно, против, но раз уж ты просишь, командир, я не могу тебе отказать.
«Ну, Нечаев, ну чудила на букву «М». Я понимаю, что нет ответного огня, но на хрена «ура» кричать, чтобы незаметней было?»
– Конечно, и я благодарен тебе, что ты остался со мной, хотя на том берегу явно безопасней.
– Какой нафиг фриц, вы чего? – начал заводиться я, разведчики, все, за исключением командира, тот увел пленного, встали передо мной полукругом.
– Эк тебя заклинило-то? Сань, это же я, Петя, что, не узнал, что ли? – Петя даже как-то расстроился.
– Ну-ну, – удовлетворенно хмыкнул комиссар и вышел. Вот же блин, угораздило меня так попасть! И, конечно, я обалдел от комиссара. Думал все, сейчас меня немного побьют, да и лоб зеленкой смажут, а ту…
– Лечиться, а теперь вот сухари сушить будешь, хотя, скорее уж, лоб себе зеленкой помажь, вернее будет. – Я полностью оделся и вышел на улицу. Дождь немного утих, но все равно капал помаленьку.
– Не болтай только, а то еще запретят инициативу проявлять!
– Вот и дуй на КП, да поубедительнее там!
– Фриц, сдавайся, власть сменилась! – кричу я. Ответом мне звучит очередь из автомата. Она резко обрывается, а я, абсолютно охренев от того, что делаю, прыгаю в дыру. Нет, это не кино, где стреляют б…
Козырнув, я отправился на первую позицию. Мне предстоит пробраться в один из подвалов, откуда будут видны позиции противника. Ползли с Петей очень долго, наши, наверное, уже извелись все. С Нечаевым …
– У тебя есть время до двух ночи. Группа выйдет в четыре. Самое позднее в три ты должен быть на позиции.
– Петь, послать могут только меня, далеко и надолго, я такой же, как все, рядовой боец…
– Держи, говорю, чего глазами хлопаешь? Эту никто не заберет, я ее на взвод записал, теперь твое оружие.
– В санбате под Камышином, мы тогда из окружения только вышли, я вообще как овощ был.
– Боец, тебя чего, контузило, что ли? – жестко так спросил Нечаев, раздававший указания бойцам. – Конечно, в дом напротив, этот сейчас рухнет на хрен, самим не догадаться, что ли?
– Не знаю, как бы не сорвать нашим операцию. Голову оторвут.
– Вот так, если удар будет достаточно хлестким, пусть даже и не очень сильным, можно хорошо «отсушить» руку, повиснет плетью. Можно сделать по-другому, бей, да нормально бей, чего ты мямлишь!
– Мужики, в прямые квартиры ныряйте, там не достанет. – Бойцы бросились в дверные проемы, толкаясь и отпихивая друг друга. Я, чуть передохнув, крикнул Петра.
Дверь оказалась запертой, твою мать, то вообще без дверей, а нашли одну, так заперта оказалась. Стучу простым таким стуком, может, повезет, и у немчуры нет своего условного сигнала. За дверью послыша…
– Видел, как они бежали? Вот так же мы их до самого Берлина и погоним, – взводный сиял как начищенный самовар.
А с утра была получасовая пытка. Капитан пришел к нам в блиндаж и давай крутить на тему самолета. И меня мучил, и Петруху. Петя ему карточку тянет, а комроты как будто не видит, продолжает допытывать…
Кто-то может спросить, как же ты вот так взял, да и начал из снайперки врага бить, ведь это непросто?! Да, непросто, очень даже сложно, поэтому и говорю не лукавя, что ни хрена я не снайпер, а так, п…
– Ротный, ну что ты привязался, а? Не хочу я такой славы, не хо-чу. Карму испорчу, а я еще пожить хочу.
– Там хлеще! У нас хоть развалины и подвалы есть, а высота как коленка. – Опускаю голову и смотрю в пол, черт, накрыло слегка. – И в цехах, наверное, черт ногу сломит, тоже не сахар.
– Кто? – трясет головой Петя. – Не расслышал, какое РЭО?
– Да и не собирался я, товарищ командир, никуда от вас уходить, вместе пойдем в Сталинград.
– Так к рации побежал, радист на связи сейчас, у нас координаты требуют, для ответного огня.
– Извини, – как-то смущенно ответил лейтенант. – Я ведь первый день на передовой, – зачем-то добавил парень.
– Да я чего… – замешкался я с ответом, но комиссар меня прервал.
– Молочный, а еще какие? – интересуюсь я.
– Где их накрыли? – спросил я у Павлова, не надеясь узнать что-то у разведчика.
– Садись, черт счастливый! Как ты? – командир весело смотрел мне в глаза. Да, это уже не тот испуганный мальчишка, каким он был два дня назад, в зверя превращаться начинает. Глаза-то вон как блестят.…
– Ясно, возвращайтесь к себе. Как что-то прояснится, сообщу! – Мы пожали Пете руки и отправились назад. Был, конечно, небольшой мандраж, что Петруху могут осудить и в штрафную отправить, но я рассчит…
– Ну, как там? – спросил я, когда Петя оказался рядом.
Иду назад в дом и нахожу Петруху сидящим возле стены. Видок у братишки еще тот. Лицо белое, руки подрагивают, и волосы… черт, да он весь седой. А у него такой чубчик красивый черный был… Надо бы на с…
Черт, сидя на втором этаже, совсем забыл про то, что я один пока, опять становилось жутко. Вдруг за окном, прямо по разбитой улице, промелькнули три тени. Гадом буду, если это не враги…
– Да. Спасибо, брат, за еду, очень вовремя.
Портянки в стоптанных сапогах постоянно сбиваются, после трех остановок на перемотку, уже лень снова останавливаться, а все-таки надо, а то собью ноги, будет вообще жопа, идти-то еще хрен знает сколь…
– И не знаете, кто сбил самолет? – вставил свое слово комполка.
– Так и рвался вперед, пока не пригрозил арестовать его.
– Отставить словоблудие, тащите его к санитарам. Пусть глянут, у нас бойцов почти не осталось, а он вроде не раненный, пусть посмотрят – живой или нет?
– Товарищ политрук, пусть выйдет на связь и сообщит, что все нормально, – предложил я.
– Петро, как хочешь, но об этом нужно доложить, пусть с того берега «катюшами» причешут. Объяснить сможешь расположение?
– Братух, ну я же не в задницу раненный, чего ты корячишься-то? Дойдем потихоньку.
– Прорвемся как-нибудь, – произнес я и снова замолчал.
Вот ведь не сидится им на жопе ровно, уже ведь побежали!
– Да куда я от тебя денусь-то? Лежу вот у фрицев в подвале, осколок вытаскиваю и думаю, как же там братушка-то не водоплавающий…
– Никого не вижу, наверное, как и говорил старлей, все уходят врассыпную.
– Да не надо на меня рычать, товарищ майор. Погибнуть дело нехитрое, а нам через полчаса, когда немец в новую атаку пойдет, чем его встречать? А? Вперед, за Родину? А как потом другим воевать, насрат…
– Это вы сейчас про меня? – не поверил я своим ушам.
В десятый раз проверил ППШ и заставил всех проделать то же самое. Мне по великому «счастью» попались аж два сменных диска, которые подходили к автомату, а с этим реально была беда. Те ребята, кому по…
– Так, а наводил чуть ниже пояса, да между ног я целился, между ног, – усмехнулся я, – ну падлы, кто вам теперь свистеть будет? Рефери я вашего удалил с поля!
Так, сейчас они там пошумят, а мы и рванем. Объяснил Пете и предупредил, чтобы тот не отставал.
«Твою мать, где я???» – заорал я про себя.
– Товарищ капитан, нам доложили, что это ваши бойцы сбили самолет противника, почему же вы не докладываете? – Родимцев сам решил спросить у капитана.
– Слышь, командир, я тут четыре гранаты нашел, противотанковые, попробуем?
Добив два недостающих патрона, ловлю в прицел прячущегося за броневик автоматчика. Хлоп, каска слетает с его головы, солдат валится рядом. Двадцать два вместе со стрелком-снайпером. Фрицев поблизости…
«Если у них есть пулемет или винтовка, то перекрытие они пробить смогут», – пришло в голову. Из автомата фрицы меня не возьмут. Наваленный мусор, да и само перекрытие пистолетные пули не берут. Вот, …
Что меня так зацепило? Сам не знаю. Ладно местные, они с именем этим ложатся, они с именем этим встают, а я-то дурень куда рванул? Да, голос у Нечаева точно командирский, далеко пойдет, если не убьют…
Я превосходно видел всю площадь и даже был ближе к немцам, чем к своим. Вчера они лазали где-то рядом с этим местом. Сейчас, впрочем, я не наблюдаю движения справа от себя. Зато впереди… Снайпер был …
У капитана и правда, были разборки. В комнате стоял дым коромыслом, ротный и политрук песочили молодого лейтеху, как оказалось – заводилу. Этот доблестный засра… драчун, в общем, уже не в первый раз …
– Ты чего сделал-то, гад? – хриплым, севшим голосом проговорил разведчик.
– Да, есть упрямые. У таких людей сильное самолюбие, он не может проиграть, поэтому, даже получая по голове, упорно лезет вперед и падает, только чуть живым. С такими нужно бороться немного по-другом…
– Сильно болит? – доктор устал ждать, когда я разденусь, и помогает.
– Восемь убитых, учитывая плотность огня, это немного. Раненых вот много, каждый второй помечен, кто-то сильнее, кто-то не очень. Сейчас подсчет закончу и скажу, сиди здесь, сестру я пришлю.
Ротный встретил одним словом: «Молодцы», и, кивнув, разрешил отдыхать. Бойня в соседних домах тем временем закончилась, не решились фрицы дальше идти, ну это понятно, как и у них, у нас тоже хватает …
– Ложись! – Что за дурацкое предложение, и так все лежат? – Взрыв, свист осколков. Среди врагов паника и крики раненых. Стреляю, стреляю, стреляю, всё, кончились патроны. А больше ведь не успею снаря…
Фрицы кинули сейчас основные силы на заводы, а у нас просто обороняются, вперед не лезут. Командир полка и от нас пока не требует активных действий, копаем, строим блиндажи, минируем подходы. Мин нын…
– Ты где так драться научился, заглядение просто? – спросил капитан.
– Дружище, тебя к берегу надо, пусть дохтур посмотрит, сегодня уж вряд ли сунутся еще.
Взводный дал нам транды за то, что растревожили фрицев, но его осадил политрук, сказавший, что красноармейцы, да еще и гвардейцы, должны бить врага в любое время дня и ночи.
Соскочив в траншею, дружно залегли на дно, в лужи грязи и застыли. Ну, фрицы, уже освоили, значит. Впереди по ходу движения к противнику виднелась веревка, натянутая от стенки к стенке. Растяжку сооб…
– Именно. Но плечо не разворочено, рана вполне аккуратная. Экий ты ловкий, не одну кость не задело, только мышцы надорваны, скорее всего.
– Чего орешь? – в свою очередь огрызнулся командир. – Тебе сержанта дали, а не капитана. Пока только я могу на тебя орать, ну-ка, сми-и-рна! – И чего-то сразу захотелось выполнить.
– Ком… – открыл рот напарник. Зашипев на него и приложив кулак вместо пальца к своему лицу, я указал Петру наверх. Надеюсь, никто нас не слышал.
– Да, товарищ полковник, остановили. Уничтожена группа противника, в составе танковой роты и до двух взводов пехоты. Именно так, товарищ полковник, одиннадцать машин. Есть пленный офицер. Слушаюсь, ж…
– А то, товарищ политрук. Если нас тут в землю втопчут, кто врага-то остановит, командованию еще резервы дергать, так нет их уже, все выгребли.
– В штабе думают об ударе по укрепленным пунктам, но после артналета.
– Ага, чего тут сидеть, слазаем, посмотрим немного, тут ведь рядом все, не в глубокий тыл идти.
– Слышь, паря, ты хоть еще кому не скажи такого, а то… всякие люди есть вокруг, – взяв короткую паузу, после добавил сержант.
Смешно, наверное, было со стороны смотреть, как два раненых бойца, пусть и один из них капитан, а второй сержант, стоят напротив друг друга, готовые к мордобою. У одного левая рука подвязана на косын…
Пока не начал стрелять, еще видел, как мой братишка двигается, помнит мои слова, не лезет на рожон, меняет траекторию движения, то упадет, то прыгнет. Когда падает, всегда перекатывается, только бы в…
– И с ротой справится! – Вот ты черт малолетний, ну я тебе покажу. Дай только начальство свалит, устрою тебе Вальпургиеву ночь.
– Так мужики, как договаривались, сидите с краю, если что, долбите из ручника по фрицам и кидаете дымовую, давая нам уйти, но это в крайнем случае, понятно? Если те просто бегают, стреляют, не надо у…
– Товарищ командир, задание выполнено, – просто произнес я, даже не отдав честь.
– Ладно хоть не колбасу немецкую прихватил, а то собачки прямо к нам и придут, – усмехнулся я одними губами. Про собачек не просто так заговорил. Вокруг дома раз в час проходит патруль, два солдата с…
– А, не бери в голову, есть тут один, умный человек, с ним и говорил.
– Это что за форма одежды такая? Новая? – рассмеялись все присутствующие.
– Ага, только сон какой-то хреновый. Как дела у нас? – протерев глаза, спросил я.
– Ты-то откуда знаешь? Ничего ведь не говорят, даже я не понимаю, сколько мы еще будем так бодаться!
– Оружия нету, а ватник я в сидор запихал. Решил, что если плыть придется, до без него легче, надо надеть, кстати, чего-то я замерз уже. – На улице и правда было прохладно, а я в одной гимнастерке и …
– Глотни-ка вот этого сначала, потом воды напьешься, – ротный протянул свою фляжку и, подождав, пока я сделаю пару глотков, подал другую.
– Э, бойцы, вы чего там спать легли, что ли? – рявкнул я. Одна за другой стали подниматься головы.
Мы с Петро, тряся головами, начали подниматься на первый этаж. Ха, это командир так посмеяться решил, что ли? Выше первого этажа оставались лишь редкие перекрытия и остовы стен. В пустые глазницы око…
– Там пулеметчик был, его, наверное, – поддерживаю я и теперь уже осматриваю весь дом и округу.
– Экий ты прыткий! Куды собрался-то? – тетка сердито взглянула на меня и помогла закинуть ногу назад. – Что, до ветру захотелось?
– Лех, можно с тобой начистоту? – спросил я у взводного, пока оставались наедине.
– Остальных обработали? – спрашиваю, хотя и начинаю соображать, что наверняка уже все сделали. Просто чувствую, что прошло прилично времени.
– Держи «свинокол», – один из парней протянул мне такой же, как у меня, гансовский тесак от «маузера».
– Кто смеется? – серьезно спросил я. – Я тебя плавать научить обещал? Вот и не сдохну, пока не выполню. Айда в роту, а то там, может, нас и не хватает как раз.
– Хорошо, а как мы с тобой по минам пойдем? Да и светло уже, немчура еще и минометами нам добавит…
– А хорошо у тебя с дымовой шашкой получилось, – весело заметил Нечаев.
– Мужики, не стреляйте, свои. Сорок второй гвардейский.
– Куда тебе попали? – пытаясь разглядеть в темноте хоть что-то, спрашиваю я.
– Ты кто по званию? – Тот держал руку на замахе, готовый ударить вновь.
– Док, ну ты что, совсем офонарел? Я чего к фрицам, с голой жопой пойду?
Вражеская техника пол углом сорок пять градусов ко мне, пулеметчики на бэтээрах видны хорошо, да и водителей можно попробовать уработать.
– Да ладно, Лех, ты чего? Какая к хренам разница, кто тут и чего придумал, бойцов-то дадут хоть?
– Ну, теперь-то мы повоюем! – всерьез ответил лейтенант. Я его понимаю, у нас на взвод всего один «дегтярь», да и тот с двумя блинами всего, а тут машинка посерьезнее будет. Хоть и подкинули оружия б…
– Командир, а взрывчатка есть? – Мне тут в голову пришла мысль. Точнее, вспомнились рассказы о битве в Сталинграде, которые читал там.
– Ты сейчас тут с кем разговаривал? – спросил ротный, когда я остановился. И чего они меня постоянно так спрашивают?
Начал «обучение». Ребята были хоть и неопытными в плане войны, восемнадцать лет всем, но довольно толковыми. Нам, наконец, выдали оружие и патроны, сухпай, гранаты. Значит, вот-вот пойдем в бой. Наст…
– Ясно. А старлея нашего в Куйбышев отправили. Нога у него плохая, весь в гипсе, нескоро восстановится. Просил все, чтобы здесь оставили, но врачи настояли, пришлось ехать.
– Товарищ лейтенант, два взвода всю ночь не спали. Сначала переправа, затем атака и захват укреппунктов противника, люди не железные… – начал я, но был грубо оборван на полуслове.
– Дадим одежку, петлицы сестра уже перешила, все из карманов на столе у выхода заберешь. А одежка твоя вся красного цвета была, как будто ее из флага сшили. Места ведь на ней уже не осталось родного …
– А на фига им идти? Что, у немцев самолеты кончились? – подняв бровь, интересуюсь я, язвлю, конечно.
– Ну, я пока просто старший в нашем отделении, а уж буду ли командиром или нет, будем посмотреть.
В принципе, так и вышло. Только Нечаев попросил у комполка меня на взвод поставить, а тот не согласился и прислал молоденького мамлея да старшину, лет сорока пяти. Я даже обматерил сначала лейтеху.
– Да, слыхал, – кивнул я, не уточняя, где я слыхал такое. Но не думал, что это правда, ведь от заводов почти ничего не осталось, а, нет, ковыряются еще. Только вот ненадолго все это, скоро-скоро уже …
– Да вот она, у меня, – Петя показывает на свое плечо, а я-то и не разглядел. Вот уже спасительные развалины, добегаем, и падаю там, где остановился.
– Я это, боец Иванов, – ответил я и с чувством затянулся.
– О, Сань, проснулся? – бодренько так спросил напарник.
– Да жопа там, четвертый как корова языком слизнула. Вот два бойца при пулемете только и остались.
– Саш, на фига ворошить? Кто старое помянет, тому глаз вон.
– Давай присядь тут, сейчас сестру позову, она там раненых перевязывает.
От разведки стало известно об укреплениях фашистов в некоторых больших домах. Там создавались сильно укрепленные огневые точки, ставились проволочные заграждения. В таких зданиях, как Госбанк, дом же…
– Ясно, немцы не смогли с вами справиться, так вы сами тут друг друга мутузите? – гэбэшник посмотрел вроде сердито, но как-то ненатурально. Я подал здоровую руку капитану и помог подняться.
– Да есть тут такое местечко, в соседнем дворе и шагу ступить нельзя. Там двор на площадь выходит, стреляют с противоположной стороны, откуда точно, никто не видел. В нужник как выскочишь, того и гля…
– Вот это тебя «пришибло»! Что, не помнишь что ли? Тебе командарм лично медаль на грудь повесил, так-то!
Сколько прошло времени, не знаю. Но как-то даже выспался. Встав с кровати, надо же, сапоги кто-то с меня сдернул, вот молодцы, намотал портянки и влез в стоявшие возле кровати сапоги. Петруха наверня…
– Нет, самое большее, пятнадцать штук шло, кое-как отбились.
– Что-то ты какой-то уж больно умный для сержанта, – задумчиво, настороженно так глядя на меня, произнес комиссар.
– Да уж, тут бы ш… оружие какое-нибудь специальное… – сделав вид, что задумался, я замолчал. Блин, чуть ведь не ляпнул «Шмелей» бы сюда, штук так десять на бойца, вот бы повеселились. Знатный «выкури…
– А вот двух стрелков из дивизии мне дали. С винтовками, разумеется.
– Федь, посмотришь, я глаза прикрою, – я сполз чуть ниже и, лежа на спине, закрыл глаза.
После туалетных процедур меня оставили одного. Блин, забыл даже спросить, как Петро там? Жив ли хоть или уже… Только подумал, как заявился вчерашний комиссар с дико не выспавшимся лицом.
Надо ли говорить, что я, конечно, пошел к Нечаеву. Вот от такой усталости и нежелания проявлять инициативу так много и потеряли с сорок первого. Командир поругался чуток и одобрил мое предложение. Жа…
– А-а, царапина. А закончилось… – задумался на секунду ротный, – да как рванули «твой» домик, сразу как отрезало. Танкисты на последнем КВ покружили чуток и вернулись к себе. Тринадцать танков и два …
– Вот блин-блинский! – крякнул капитан, поднимаясь и протягивая мне руку. – То не одного взводного, а то девать некуда. Черт, мне только вчера лейтенанта молоденького дали, место занято, сержант…
Потихоньку шевелю челюстью, стараясь не хрустеть. В слюне бы размочить, так чего-то глотку сушит. Достав флягу, сделал пару глотков, полегчало. Ну их нафиг, эти сухари.
– Чего? Как это немцы? – охренели от услышанного оба командира.
Надо отдать должное, лейтенант не стал кочевряжиться, просто промолчал тогда, ответит он мне чуть позже, но это будет потом.
– Я узнаю, – и вдруг капитан смотрит на меня. – Сержант Иванов, вам что-то известно?
– Да в пятидесяти метрах отсюда, опять этот говнюк вылез! Сука, никак не поймаем… – разочарованно махнул рукой сержант.
Разбудил меня грохот взрывов. Оказалось, что уже светает, и я, наглец такой, продрых всю ночь. Поднявшись из подвала на первый этаж, застал картину «Приплыли». Возле дыры в стене, через которую есть …
– Да хватит мне выкать-то, нашел генерала! – серьезно замечаю я и, встав, ухожу с парнями.
– Хватит надо мной смеяться, – опустив голову, понуро произнес напарник.
– Дайте тряпку, – взяв из рук санитарки маленький кусочек серой, застиранной тряпицы, встал и, пошатываясь, вышел из подвала. На улице опять было темно. Встав к ближайшему углу, пописал на тряпочку и…
– Дурень ты, братуха! Ведь в госпитале тебя уже, наверное, в дезертиры записали.
– В рукопашной сильно пострадала верхняя одежда, ватники заштопали, а гимнастерки у бойцов все были заляпаны кровью и рваные сверху донизу, у меня просто была запасная, вот я и надел, а так формы дей…
– Вперед, за Родину, за Сталина! – услышал я призыв и почему-то спрыгнул со стола и помчался к лестнице. На ходу вешая ремень автомата на шею и дергая затвор. Винтовку я оставил в комнате, толку в ат…
Отложив винтовку на дно воронки, подхватываю ППШ. Вовремя. Первые фрицы появляются в пятидесяти метрах. Идут осторожно, пригибаясь, смотрят во все стороны. Стало понятно, почему никто из наших бойцов…
– Теперь уж и не знаю, куда пойдем. Убило при бомбежке и командира, и старшину. Шли на восток.
– Я тут представления на всех подал, да, похоже, похерят, они там такие все злые сидят, что аж пар идет, кипят как чайники.
– С час примерно, – я, кажется, даже задремал.
– Чего делать будем, рота полностью потеряла боеготовность, а если через час приказ о наступлении? – капитан смотрел на ухаря из второго взвода.
– Я понимаю тебя, командир, но включи голову. Тебе надо нас положить или дом занять? С утра мы все ляжем тут между домами, кому от этого лучше будет? Да и кто тебе запретит? Займем дом, доложишь, что…
– А-а. Давайте, двигайте, времени в обрез. Чего они расшумелись так?
– Ты меня так больше не пугай, понял? – на меня смотрел Петя, а я старался делать вид, что ничего не произошло.
Черт, здесь в комнате что-то было спрятано, а я и не обыскивал даже, хотя, может, и к лучшему. Тихо выйдя из своего убежища, я прислушался возле входной двери, на лестнице отчетливо слышались поднима…
– Это вы сегодня в расположение вышли? Сто шестьдесят девятая стрелковая? Какой полк?
– Много потеряли? – спросил я, сползая по стенке на пол. Мы разговаривали на бывшем наблюдательном пункте фрицев, тут вон и рация имеется, и даже кровать стоит заправленная.
Уснул только после трех утра. Забывшись от усталости. Немцы разбудили нас сегодня поздно, часов в девять. Тоже устали, видимо, а может, потери большие, им тоже достается в последние дни всерьез. Наши…
– Сам знаю, что дурак, да уж больно Нечаев у нас кричит хорошо, так и хочется быстрее приказ исполнить. – Мы вместе рассмеялись и перекусили.
– Товарищ капитан, разрешите доложить? – спрашиваю я и встаю смирно.
– Как Пушкина! Так вот, Александр Сергеевич, возьмешь первое отделение на себя. Отберу людей тебе я сам, ну а ты уж дальше без меня. Там есть двое, что и стрелять-то не умеют, возьмешься научить?
– Чего скребетесь там, заходите, кто пришёл. – В ответ очередной стук. – Ну чего как дети малые, в самом деле? – заводясь на неизвестных, кто не желал входить, а желал, видимо, меня вытянуть на улицу…
– Вы, товарищ капитан, запрос будете делать, скажите, что в дивизионной разведке есть винтовка, лишняя она у них, да и числится, кстати, на нашей роте.
– Во, не зря берег, значит! – наливая в пробку и подавая друг другу, обмыли по глотку полученные звания.
– Вот так это! – передразнили меня. – Три метра от тебя, да левее смотри! – Я пригляделся, ну ни хрена себе, сказал я себе! Вот это дура лежит.
Сколько долбили фашисты, не представляю, у меня часы встали ровно в восемь утра, а обстрел еще продолжался и продолжался. Когда наконец стало тише, было слышно, что противник продолжает стрельбу, но …
– Я тебе просто скажу, хочешь пожить подольше, держи меня при себе, прорвемся как-нибудь. – Вот, вроде и сказал что-то, а вроде и не говорил.
– Это, кстати, зря, – открывая затвор и проверяя винтовку, сказал я, – гранату закинут, и всем амба!
– Так его тоже «уработали»? – поник головой друг.
– Рано, Петя, рано, – сопровождая стволом винтовки немецкого офицера, я прикидывал, куда он заляжет. Средних размеров гансик, с погонами и пистолетом в руке, встал, «спрятавшись» за подбитым танком. …
– Бывает, всяко бывает, – кивнул я и слез со стола.
– Ты чего тут сидишь? Вон, бомбят постоянно, не хватало еще возле санбата сдохнуть.
– Сань, это чего было-то? – стоя в легком охренении и глядя на меня, Нечаев поскреб лоб.
– Сержант, нужно что-то делать как можно быстрее, иначе фрицы дождутся подкрепления и… – что и, было понятно. Полковник Елин, командир нашего сорок второго полка, послал взвод бойцов для деблокирован…
Собирая бойцов, мы под грохот рвущихся бомб спускались в подвал. Когда за последним, а это был командир, закрылась дверь в подвал, в подъезде что-то грохнуло, и мы поняли, что подъезда больше нет.
Этот дом, из которого был довольно приличный обзор, мы, в общем-то, взяли довольно легко, немцев здесь было мало и они предпочли свалить. Закрепившись и дождавшись подкрепления в виде еще одного взво…
– Господи, да когда же у них снаряды-то кончатся? – причитал кто-то лежавший рядышком в подвале. – Страшно – жуть.
– Да, чего думаешь? – Ха, а чего я-то думать должен?
– Вот и учись, я тоже первый день в бою взводом командую, не плачу же!
Вот и сейчас, только вернувшись на КП, был озадачен сообщением, что разведгруппа попала в засаду при возвращении с задания. Ребята должны были добыть схему вражеских укреплений в районе высоты «сто д…
– Это точно, – кивнул возница и отдал мне газету. Меня интересовала только дата вверху. 21 мая 1942 года, вот так, значит, вышли из котла под Барвенково, ну хоть что-то теперь знаю. Неизвестно, сколь…
– Да на нем места живого не было еще, когда уходил, он же только из санбата, – выдохнул капитан.
– А воюешь как будто не в первый раз, – заметил Нечаев.
– Товарищ комиссар, не надо меня никуда отправлять, пожалуйста, мне в город надо, там еще фрицев много, как же так-то?
Зайдя, уставился на доктора. Так это же тот эскулап, что мне ногу мучил.
– Эх, сержант… – горько произнес начштаба. – Знал бы ты, сколько от тех полков осталось…
– Убило ее. Шальная, прямо в грудь, не мучилась, – ротный тоже хлебнул из своей фляжки.
– В той, старой армии, таких, как он, называли «настоящий солдат».
– Тише, кто брякнет чем-нибудь, в задницу эту брякалку пусть сразу сует! – шепчет ротный.
Не успев спуститься вниз, натолкнулся на Петруху.
– А мы тебе поможем, – видя теперь мое удивление, продолжает сержант, – мы прорыв изобразим…
– Так вы из нашей дивизии, что ли? – удивился второй боец.
– Как же вы напоролись-то, у меня ведь до сих пор в голове не укладывается?
– У вас живые есть? – крикнул я мужикам, те аж подпрыгнули.
Прямо на наших глазах катер, плюхавший с той стороны, перевернулся от близкого разрыва бомбы. Мы поглядели вверх, туда, где под остывающим сентябрьским солнышком резвились асы Геринга. Гады пернатые,…
– Давайте тогда все вниз, двинем через подвал.
– Не надо мне ничего прибавлять, я не за счет воюю…
– Так пока на том берегу был, много видел, а слышал еще больше.
– Э, полегче, всех шатает, – беззлобно гаркнул я и, вскочив, бросился за борт. Приземлился удачно, воды было чуть выше колен, и я быстренько стал передвигать ноги к берегу. Вокруг кто-то кричал, пада…
– Слышь, сержант, у тебя гранаты есть дымовые?
– Братушка, пойдем, – я помогаю напарнику встать и поддерживаю под руку.
– Э-э… Так те, что рядом. Один слева, другой сзади, – удивился капитан, конечно, но не стал вдаваться в подробности.
Вернувшись на позиции, что мы заняли после закончившейся атаки немецких танков, и узнав, что командир еще не вернулся, лег спать. Петруха нашел где-то шинельку и заботливо укрыл меня. Снилась какая-т…
– Вы хрен ли на мины выперлись? – тот же голос, но уже с иронией.
– Да, – ответил я. Полковник убежал по делам, а я присел к ребятам возле штаба на пустой снарядный ящик.
Первую атаку мы отбили довольно легко. Командир назначил штатного бегуна, паренек лет восемнадцати, бегал из подъезда в подъезд, узнавая новости. За всю первую атаку только семеро раненых, причем лег…
«Пипец, сейчас еще один расстреливать будет!» – подумал я и закинул автомат за спину.
– Все нормально, товарищ командир, – с улыбкой отозвался Матвей.
– Как вам местечко? – Старший по званию присел на колени и, достав бинокль, осмотрел округу.
– А ты, Счастливчик, куда хочешь? – взоры обратились ко мне.
– Ха, мне ведь тогда в батальоне надо разрешение выбивать, а кто мне его даст? Тебя-то я с трофеями отправлю, глядишь, и не станут придираться.
– Слышь, Счастливчик, чего думаешь, пронесло? – это меня так окрестили после бомбежки. Сказали, что меня ни танки, ни бомбы не берут.
– Товарищ полковник, да тут откуда-то фриц появился, которого мы в прошлом месяце возле универмага взяли и особистам передали…
– Штыком получил, когда в комнату входил. Насквозь руку пробили, суки, но вроде работает, хотя и больно чертовски!
– Жить хочешь, немец? – Тот непонимающе закачал головой, но начал что-то лопотать.
– Да нет, а чего там, на голове-то? – хотелось знать, на фига она на меня бинты переводит.
– Командир, ты же читал выписку военврача, ну не помню я ничего, вообще!
– Ну, так пойдемте, покажите мне местечко, посмотрим, что это там за уникум такой завелся, прям какой-то неуловимый демон.
– Так, скромность всю на потом оставим. Винтовки пока все равно у нас нет, сделаю запрос, может, и пришлют.
– Сержант Иванов, в сорок второй полк иду, дорогу подскажете?
– Да за немца тебя приняли мои помощники. Пристегнули и докладывать побежали, а мне вот интересно стало, что это у нас за фриц в госпитале лежит, что по-немецки не понимает.
– Да я и сам не понял. Командир, я здесь останусь, позиция хорошая. Пришли мне снизу Петро.
– Привести себя в порядок, занять позиции, забыли, какой город мы обороняем? – продолжал вещать ротный.
– О, товарищ капитан, кто-то есть, – шепотом произнес один из двух бойцов, залезший в дом вместе с капитаном, указывая на угол в одной из комнат.
– Доложим, а там куда кривая выведет! – улыбнувшись, ответил я.
– Сань, а ты чего весь в кровище-то, – задал мне вопрос один из бойцов, когда мы поднимались по лестнице.
«Так это наши дом рванули, вот что это было!» – приходит мысль.
– Перестань, Саша. Как закончилось-то? И что с головой?
В пулеметчика пришлось стрелять два раза, там второй номер шустрый оказался. Когда стрелок улегся лицом на пулемет, его напарник живо подхватил ствол и хотел уже открыть огонь, но у меня винтовка смо…
– Твою… – ротный чуть не упал со стула, ржал как конь. Чего я такого смешного сказал?
– Здорово, Сань, тоже пометило? – спросил один из снайперов, фамилия у него еще какая-то смешная, украинская, не помню, но необычная. Парень сидел, привалившись к валуну и вытянув ногу, на которой бе…
– Петь, если не прекратишь так себя вести, я доложу лейтенанту, нехай тебя в другую часть отправят. Мне напарник нужен, а не почитатель, я не девка. А оружие свое сам таскать буду, вот на позиции буд…
– Помогите мне раздеть его, дыхание чувствую, но очень слабое.
– Теперь прямо перед ним попал, черт, он убрался, понял, видимо. – Сам уже вижу, что убрался.
– Сколько у нас в роте осталось? – нарушил я молчание.
Едва успев выскочить из траншеи и укрыться за углом пустого разбитого дома, звучит охрененный грохот и появляется вспышка. Ой блин, даже земелька под нами задрожала. Грохает второй раз и тут же почти…
– А что, сержант должен быть тупым? – я усмехнулся. – Я вообще-то еще два дня назад, девятнадцатого сентября, вообще простым красноармейцем был, это комдив Родимцев меня наградил, за ночную атаку.
– Сань, левее ушла и далеко за немцем! – Ага, значит, еще пониже и правее возьму. Второй выстрел, затвор назад, вперед, готов к следующему.
– Ой, да ладно уж, прямо «фрицедавителя» нашли, – скромно заметил я.
– А ведь может получиться, – почесал затылок капитан, – у тебя тогда такой обзор будет, все немцы твои. Только вот те, из дома, к тебе не придут?
– Приманка! – шёпотом восхищенно воскликнул Петя. – Ну ты и мастак выдумывать!
– У тебя риск развития гангрены, хочешь, чтобы тебе ногу отпилили по яйца! – вскипел военврач.
– Да сидите на здоровье. Бойцы, продолжим, кто там у нас следующий…
– Не, не пустит нас командир, – мотал головой сержант по имени Иван.
– Как это? – не понял меня лейтеха. – Ты чего, мог убить фашиста, но не убил?
– Я немного понимаю, давай попробуем, – Нечаев что-то произнес на языке Гете.
– Понимаешь, там, – командир указал на город за Волгой, – твои умения не пригодятся и тебя оставят где-нибудь здесь. А мне еще один опытный, побывавший в боях солдат очень нужен. Ведь все остальные, …
– Так ты вон как знатно воюешь! – продолжал петь дифирамбы напарник и прятал глаза от смущения.
– Ясно, я доложу, – начал капитан, – что в результате разведки установлено нахождение фрицев в указанном квадрате…
– Заходи, сержант, ты вовремя. С дымом ты настолько вовремя подсуетился, что просто слов нет.
– Ты теперь взводный, хоть и рядовой, но командир!
Думай, голова, думай. А если… Нет, а что, может, и сработает…
– А куда я от тебя денусь-то? Товарищ командир, разрешите?
– Извини, Леш, да сами как-то придумываются, я не специально.
– Что ты сказал, гад, я тебя сейчас здесь закопаю и скажу, что так и было, – он схватил меня за грудки.
Вернувшись к капитану, излагаю план действий. Тот, отдаю должное, мгновенно включился и придумал все остальное, моя была только идея.
– Отделение. – Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. А нас тут всего трое, с политруком.
– У доктора узнаю, пристегивать тебя не буду, не сбежишь?
Чай заварили, разогрели тушняк и немецкие сосиски.
– Да уж, а я еще думал, что, может, встретитесь там.
Что творилось в знаменитом Доме Павлова, в двух словах не объяснить. Туда-сюда снуют бойцы, местные жители тут же чай пьют в подвале, а наверху стрельба идет. Хорошо они устроились, но вот местных жа…
– Прости, братка, не знаю, как это вышло, испугался я, – простонал напарник.
– Пойду и я добавлю, тем более нашего не видно, взводного, то есть надо у ротного посмотреть.
– Что ты сказал, повтори? – Горцы это диагноз. Голос у командира стал таким писклявым и противным, как его усики.
– Ну, есть такие люди, что и после десяти ударов в нос продолжают лезть в драку, – заметил кто-то.
– Так ты лежишь с винтовкой, на меня же не смотришь, как бы ты заметил, что я пишу? А мне еще Нечаев приказал учитывать всех. Я ведь пишу только тех, кого вижу, то есть когда мы вместе, а скольких ты…
– Маша. Тебе больно? – она заглянула мне в глаза.
Дружно, втроем, бойцы начали отбрасывать всякий хлам, чтобы освободить засыпанного человека, когда раздался стон.
Где-то завыли «ишаки», и на подступах к дому начали рваться реактивные мины. Серьезное оружие. Как я объяснял капитану услышанное от разведчиков, не знаю, доложил он или нет, но у фрицев совсем рядом…
– Конечно, командир, – радостно отвечает напарник и добавляет: – Поджарь этих сволочей! – Понял, дружище, вот почему мы с ним так спелись, понимает без слов.
Продолжаю контролировать танки и подступы. Движения нет, никакого. А этот-то, командир или кто он у них, живой ведь, зараза. Спускаюсь вниз, оглядываюсь, вокруг суетятся наши бойцы. Та немногочисленн…
– Тридцать восемь, в последней атаке потеряли много, а чего?
– Гвардии, гвардии красноармеец! – с упреком, но с улыбкой сказал комполка.
– С утра политрук вышел на улицу, а винтовка возле входа стоит, к стене прислоненная.
То один, то другой, фрицы начали появляться из своих норок и прятаться за танк. Одного я снял сразу, затем выстрелил танк, куда-то в дом, но пока не в меня, дом трясся, но мне было уже по фигу. Т-4 н…
Тело полностью раздели. Кто-то из бойцов закрыл поплотнее дверь и подкинул дров в печурку.
– Ребята, на позиции, бегом, – проорал я и закашлялся. Наглотался пыли, вот и крутит меня теперь. То из одной, то из другой квартиры начали появляться бойцы.
– Как ты собираешься туда пролезть? – обалдел ротный.
– Да когда уж тут учить, разве что покажу и расскажу, как не надо делать.
Одевшись и собрав все имущество, поблагодарил военврача и сестру и хромая вышел. Думаете, Курочкин ушел? Сидит засранец на камне, покуривает.
– Это точно, тебя командир каждую минуту поминал.
– Я тоже не понимал, когда услыхал как-то, потом сам сообразил. Раненые – «трехсотые». – И как выкручиваться?
– Да, юморист один, армянин, не заморачивайся. Зря ты полковнику сказал, что ждем, надо валить в соседние дома и забиваться в подвалы.
– Да хорошо, товарищ полковник. Вот прибыл, а куда идти – не знаю? Не подскажете, где сорок второй полк сейчас?
– О, сержант, опять под пулю залез? – смеется.
– О, я как-то не думал о такой концовке, поторопился я себя в живые записать.
– Разрешите, товарищ командарм? – спросил ротный.
– Так ночь почти, фрицы сегодня вообще здесь не лезли, хорошо получили. По словам комдива, мы вчера чуть не два батальона у них перемололи.
– Как же они винтовку-то решились вернуть, почему только ее? – вышедший следом за мной капитан задумчиво разглядывал, как я чищу оружие.
– Ты же сам встать не можешь, – шепчет Петя, и у него изо рта течет кровь.
– Товарищ батальонный комиссар, со мной боец был, гвардии красноармеец Курочкин, его ранили серьезно…
– Ну, всё! Хватит уже плакать! Нет тут виновных. Ты такое понятие, как разведка боем, слышал? – командир уставился на меня, а я вдруг подумал, вот же человек, не равнодушен он ко мне, другой бы сдал …
– Петь, тебя чего, зацепило? – смотрю на кровь, что стекает у друга по шее. Обхватываю его голову руками и поворачиваю к свету. Уши, кровь из ушей, контузия, что ли? – Братишка, ты меня слышишь?
– Командир, у тебя трассеры есть? – задал вопрос мой второй номер.
Приставленный к гениталиям острый клинок способствует нормальному диалогу. Правда, фриц все время умолял политрука убрать меня подальше, но тот только хмыкал. Фриц вышел на связь и с круглыми от ужас…
Я видел, что орудие у немцев далеко не гаубица, но и из этого ПТО вполне можно сложить оставшуюся стену, за которой я укрывался. Как спускался вниз, даже не помню, казалось, просто летел. До кучи ост…
– Товарищ старшина, может, сходить окрестности осмотреть?
– Ну, здравствуй, лейтенант! – Оба заплакали и молчали. Тишина продолжалась минут пять, нам никто не мешал, а говорить было не о чем, все и так понятно.
– А наш того, при отходе пулю получил, прям в башку. Теперь только по одежке опознать можно.
Спустя пару минут меня находит Нечаев. Рука на перевязи, голова забинтована. Оглядев его со всех сторон, просто раскрываюсь и отдаюсь в объятия еще одного хорошего человека.
Мы установили растяжки на входе в каждый подъезд, ладно, чего уж тут, я установил, для местных это было чем-то сверхъестественным. Вон лейтеха до сих пор на меня смотрит странно, с таким удивлением о…
Через час командование, видимо, решило исправить свои ошибки, и началась новая артподготовка. На этот раз долбили всего десять минут, затем снова пустили дым, да еще и догадались пострелять дымовыми …
Я в основном лежу, много читаю, врач подогнал несколько книг стареньких, вот и стараюсь отвлечься. В городе – АД, филиал преисподней. Войска каждый день переправляются, и каждый день обратно идут бар…
– Политрук мне рассказывал, что у вас с Нечаевым особые отношения были. Я, конечно, этого не поддерживаю, субординацию надо соблюдать, но индивидуальные действия по нейтрализации противника в принцип…
– Все ясно, командир, – ответил за всех Федор.
– Говорю же, не знаю я. Доктор, у меня в личном деле есть выписка от военврача второго ранга Михайловского, амнезия у меня, вследствие контузии, это он так написал, а не я придумал.
– Да, у тебя вроде серьезного ничего, просто много, а с ранениями сразу на осмотр погнали.
– Осколочное, в бедро. Отсюда увозили, в гипсе лежал по самые я… тебе по пояс будет, – усмехнулся я. Петя чуток ниже меня, вот я и подковырнул его. – Ладно, жди.
Петя выскользнул из-под танка, и тут же началась заполошная стрельба. Выскакиваю следом, а немцы-то вот они! Человек пять фрицев стояли левее поднимающегося дыма и видели нас прекрасно. Двое тут же п…
Петю увезли в Куйбышев, вместе с тысячей других бойцов, поправится, говорят, если повезет, может, и сюда приедет. Здесь ведь аж до февраля бойня будет.
Под ударами танков, враг побежал просто мгновенно. Мы подходили к месту назначения вполне спокойно, так, пригибались немного. Скоро прибудут саперы, заминируют «Молочный» дом и территорию рядом, спло…
– Конечно, сам же видел, своими глазами, – утвердительно кивает головой напарник.
– Ганс, гав-гав-гав, – это не Гансу кто-то гавкает, просто я разобрал только имя, а остальная речь была сплошным собачьим лаем.
Зато, благодаря тому, что фрицы стали бояться штурма непосредственно в здании и рискуют вылезать из окон, чтобы стрелять и бросать гранаты, такие как я, со снайперскими винтовками, хорошо набивали ли…
– Первым не пали, может, в такой пылище не сразу заметят, – я всматривался в прицел. – Черт, ни фига не вижу.
Откуда-то со стороны моих ног послышалось движение. Машинально открыл глаза, но оказалось, поздно. Прозвучало что-то на таком корявом немецком языке, что даже я сообразил, что он какой-то неправильны…
– Точно, – теперь дошло и до командира, – а ведь может и сработать! Я на связь с комполка, попрошу, может, танк дадут?
До оврага долетели за пару минут и завалились. Тяжело дыша, ловлю себя на мысли, что сюда мы ползли, находясь в середине цепи, и где стоят мины, толком не знаю.
– Уж она и так, и сяк летала, пытаясь не попасть, но я все-таки боец Красной Армии, хрен у меня увернешься. Правда, поймал только плечом…
– Кого ждем? – интересуюсь я, дождавшись, когда Нечаев отдаст трубку телефонисту.
– Ты меня понимаешь?! – раздался спокойный голос. Уверенно так, как будто не спрашивал, а утверждал, этот обладатель формы служащего особого отдела.
– О, командир с того света вернулся! – воскликнул Петя, увидев меня.
– Товарищ капитан, я хоть отвлекусь, а то голова гудит, поработаю со всеми лопатой. – Ротный кивнул и разрешил. Какой тут командир взвода, от моего взвода почти никого не осталось, так что я считал с…
– Вот поэтому и не надо! Петь, я могу быть с тобой честным?
– Давай, только тихо, что-то слышу, – прошептал я спустившемуся лейтехе.
– Внизу как? – шепнул я Петрухе на ухо, когда поравнялся с ним.
– Ой, да ладно, нашел Петросяна, – ляпнул я и замолчал.
– Вот как, и кому он проблемы приносит? – с подозрением спросил ротный.
– Да вроде ничего мужик, капитан, после госпиталя к нам попал, сам просился в Сталинград, это уже кто-то рассказывал, говорят, что слышали, как он у комдива просился его взять. А батальонный жесткова…
– А чего к соседям не идете, здесь-то чего теперь охранять? – спросил я удивленно.
– Товарищ капитан, а если все это рухнет. Наши же наблюдали, немцы и то сюда не сунулись, испугались.
Петю капитан забрал в штурмовую группу, как я ни брыкался. Людей было мало, и оставлять, по мнению ротного, не занятого человека, было слишком расточительно. Ага, а положить из-за несогласованности н…
Немцы все-таки не зря до Волги дошли. Нет, жахнуть-то они жахнули, но это были всего восемь выстрелов, но блин, зато каких! Те самоходки, что не дали нам пройти дальше, спешно отошли к себе в тыл, па…
– Да вспомнил, как фриц с ноги на ногу прыгал, когда ты ему в задницу попал.
Какие в дупу командиры, товарищи? И блин, зачем они так орут? – я сжался в комок, но распрямился почти сразу и резко. Рвало меня, наверное, целую вечность.
Офицер все-таки не удержался и выглянул снова, а я уже понял, благодаря двум промахам, куда нужно целиться. Чуть довернув ствол, а то смотрел до этого не совсем туда, я выстрелил и сам же заметил поп…
– Вот немчуру расхреначим под орех, сам тебя научу. Слово даю, не надо воду бояться, вода это жизнь.
– Дед, а бумаги нет? А то неудобно курево у тебя «стрелять» постоянно, так хоть бумага своя будет. Разбогатею – отдам.
– Да мы аккуратненько, я тут вообще подумал…
– Ты мне угрожаешь? – Ну вот, я же говорил, не поймет.
– Что хорошо, так это, что пулю искать не нужно. Нет ее. Хуже то, что пока еще не определил, есть ли внутренние повреждения.
Я напрочь позабыл про все свои болячки. Хотелось прямо сейчас бежать к немцам, в неглиже и без оружия. Такая вот реакция была на только что увиденное и услышанное. Поверить не могу до сих пор. Умели …
Выстрелить я мог уже давно, но все еще размышлял, как сделать это наверняка. Стрелок уже один раз сдвигался за прошедший час и дважды выстрелил. Я надеюсь, что мне не придется сегодня краснеть за то,…
– Сержант, а чем ты все недоволен? Можешь предложить что-то дельное? Предлагай, изучим и примем решение.
– Спокойнее, спокойнее. Вы чего же тут отдыхаете, извольте спросить? – это я пристал к расчету одного противотанкового ружья.
– Внимание, Петь, помнишь, как я тебе объяснял, что говорить?
– Сам же говорил, что взрывать тут нечего, и так все разрушено? – удивился я. – Мне ведь для дела надо, ну сам подумай…
– Сань, живой? – услышал я первые после этой дикой атаки человеческие слова.
– Ну, вы, хлопцы, и наделали дел! – как-то даже восхищенно заявил Родимцев. – На всю дивизию шум, кто придумал?
– Не шевелись! – голос был требовательным, но не злобным.
– Сука! – я заорал так, словно хотел, чтобы фриц, стрелявший в моего братана, услышал меня. Ищу место, откуда был сделан выстрел, и тут слышу еще один. Как раз второй я уже заметил, по вспышке. Снайп…
– Так и думал, что опасно их вызывать. Не умеют еще атаку поддерживать наши летуны.
Поднявшись по довольно пологой насыпи, уткнулся в развалины, блин, даже и не знаю чего. Невысокое здание с проваленным внутрь потолком смотрело на меня пустыми глазницами окон. Но привлекло другое. С…
– Не наши, – показав мне этикетку и подсветив фонарем с синим стеклом, произнес командир.
– О, кто-то пулеметчика завалил, – крикнул Петя.
«Растяжка», – мелькает в голове. Тут же приходит подтверждение, слышатся выстрелы из винтовок и совсем рядом пролетают несколько пуль.
– А меня этот не пристрелит? Я это, не боюсь, конечно, да только уж больно смерть какая-то глупая, что ли.
– Командир, время! – шепнул мне в ухо Федя, и я очнулся.
– Да хотел поинтересоваться, может, сами наблюдали или слышали от кого-нибудь о снайперах немецких?
– Струсил, а еще сержантское звание ему дали!
– Я и говорю, к чему все это? – невозмутимо ответил я, стоя на своем.
– А, не берите в голову, как там дела-то, а то я тут все один да один?
– Я уже слышал о тебе, – повернул голову в мою сторону Родимцев, – это ты ночью немцев вырезал в доме, что недалеко от Госбанка?
– Сюда, – позвал второй боец, из соседней комнаты, – кто-то есть!
– Сержант, как ты себя чувствуешь? – спросил военврач спустя пять дней, проведенных мной в санбате.
– Так нет же танков-то, чего нам патроны тратить, их всего сорок штук.
– Да нет у меня больше гранат, не дали, – разводит руками напарник.
«Какая в дупу кровать, где, здесь?» – В голове нарастает шум, и веки падают словно железные.
– Ну, если только он мазохист, – ответил я, вынимая нож.
– Понимаешь, о таких случаях обычно даже в газетах пишут, а я очень не хочу туда попасть. Слышал уже, как только пишут про человека в газете, от него фортуна отворачивается, пропадает человек. На вой…
– Вольно, лейтенант. Хорошие у тебя ребята, Нечаев, береги их. Мы уходим на соседнюю улицу, немцы туда намылились, а у нас всего две машины осталось. Держитесь тут, сейчас к вам если только пехота по…
– Сказал, чтобы возвращался. – Мы дружно побросали окурки, парни тоже закуривали, и пошли на выход.
– Рус, сдавайс! – послышалось откуда-то снизу, даже и непонятно, где «переговорщик» стоит или сидит?
– Думаешь, артналет повторят? – взглянул на меня лейтеха.
– Известно кто, – опять тот же голос, – командир второго взвода. С ним уже не первый раз так, и опять потери большие.
До ротного добежали за пару минут. Дождь, да и просто я торопился. Как Петю патрули по дороге не перехватили? Хотя я ведь тоже из госпиталя переправлялся хоть и с документами, но в одиночку, и никто …
– Да не смотри так, да, думаю, тебя и поставят «рулить» сборной солянкой.
– Я тебя просто хлопну прямо здесь, за неподчинение, трибуналом не отделаешься. – Ну всё, пора и мне вступить.
– Да как… Вышли на немцев, те спрашивают что-то, а я же ни бум-бум в немецком. Стою как дурень столбом, а чего делать – не знаю. Петя за спиной был, прямо от бедра дал очередь, но у тех-то же автомат…
– Не дождешься, так вроде ты говоришь? – смеется ротный. – А давно ли ты стал ко мне, как положено, обращаться? В драке вон вообще орал: «Саня, за насыпь давай!»
– Его соседи будут брать, из тридцать четвертого полка.
– Так я ножом его вытаскивал, а позже доктор на берегу рану расширял, чтобы вычистить…
На удивление, ни бомбежки, ни артобстрела во время переправы не было. Благополучно достигнув пристани, выгрузился и побрел к штольням, там где-то командование сидит, спрошу у каких-нибудь штабных, ка…
– Я сейчас один схожу, посмотрю и послушаю, если там немчура, атакуем и баста! В любом случае внимание от переправы мы отвлечем.
Петя уполз, а я остался наблюдать. Возле этих гребаных гаубиц суетились расчеты, но для меня было неудобным их расположение, с этой точки ну никак не попасть, только если вылезать на улицу.
– Если ты и правда тот сержант, которого командир дивизии вспоминает каждые пять минут, то ты и сам немало навоевал. – Я скромно опустил глаза, хотя чего уж врать-то, приятно, черт возьми, что аж ком…
– Так вот она, карточка, товарищ капитан, – с этими словами, напарник передал мою стрелковую карточку ротному.
– Ну чего, мужики, пойдем и мы? – дёргаю затвор ППШ и устремляюсь обратно к немецкой траншее. Нырнув вниз, поднимаю голову над бруствером и вижу, как бежит в атаку наша рота.
Так у меня появился личный снайперский счет, по которому я как бы даже и неплохим стрелком получался. Теперь я точно уже обязан все свои выстрелы фиксировать, так как все данные капитан будет отсылат…
Первый этаж, две квартиры прямо, две по бокам, в принципе, как в хрущевке. Двери есть только на одной, той, что слева, она угловая получается, наверняка кто-то есть, оттуда хорошо угол держать, там о…
– Замри уже, здесь устав не нужно соблюдать дословно. Имя у тебя есть?
– В составе группы бойцов, товарищ командир! – вновь чеканю каждое слово.
Вышли затемно, к рассвету должны занять позиции в домах по той улице, где пройдет очередная колонна. По сведениям разведки, в колонне всегда идут один-два наливняка с топливом для танков, немцы снабж…
– Надо остальных проверить, что там в других подъездах. Я там командиров видел, сплошь молодые, только с курсов.
– Так не успели заменить, здесь только вчера присвоили звание, там приказ лежит, в красноармейской книжке, сказали, потом документы сменят.
– Командир, а куда подниматься? – спросил я, вернувшись к дому.
– А ты как думаешь? – усмехнулся Алексей.
– Товарищ капитан, давайте забудем этот разговор, пожалуйста. Очень вас прошу…
– До того берега мне не добраться, а больше мне идти некуда.
– За лейтенантом Нечаевым такого не замечал! – ответил я.
– Вот и помирали в тридцать лет от такого лечения! – док свернул разговор, потому как появилась вчерашняя санитарка и принесла поесть.
– Пойдет, уходите отсюда, вам и внизу работы хватит, не надо привлекать внимание противника автоматическим огнем.
– Так вы же о чем-то тут говорили, когда мы пришли?
– Это дело, а про санбат забудь! – отвечает друг.
– Почему не хочу? Просто не вспоминается, да и все.
– Ты чего, командир, я не писал сегодня ничего, я ведь сам-то не видел, ждал тебя, чтобы спросить. Сколько ты снял во время атаки?
– Есть хочешь? – А у меня уже давно в животе урчит так, что на сирену похоже.
– Вон полстранички от газеты осталось, бери, табаку-то отсыпать?
В этот раз ел все-таки сам и с большим аппетитом. Съел все, до крошки, даже миску вылизал. Пить сегодня дали чай, даже с куском сахара, люблю сладкий чай, даже с медом пил всегда с сахарным песком.
Дожидаюсь первого бойца, что тащит ящик. Вдвоем тут нам не развернуться, показываю ему на лопатку, тот кивает и оборачивается к остальным.
– Так разве на посты ставят весь численный состав? – спокойно ответил я. Политрук с лейтехой еще не вернулись из штаба, поэтому заступиться за нас было некому.
– Не глупые, соображают, гады. Давай сюда мою бутылку, а ты вот, – я протянул напарнику немецкую дымовую гранату, – держи. Кинешь слева от самохода, когда крикну снизу, понял?
Сегодня был на очередной перевязке, вроде ничего не гниет, но врач упорно продолжает ругаться на мое упрямство. А я только посмеиваюсь.
– Тут еще и танки делать умудряются, хотя заводам почти звездец пришел, – мое словечко вставил командир.
– Война, командир, чего сделаешь, – вздыхаю я.
– Ура-а-а! – Вижу в дыру в стене, как из соседнего дома в сторону площади устремляется горстка людей.
– Э, нет, плавали – знаем. Пока я там этого говнюка отловлю, вы тут перед домом все и ляжете!
– Сбежал, засранец! И без документов! Так? – прихожу в себя и «включаю» командира.
– Это подло. Я собирал сведения по тебе, потому как не знал тебя толком. Теперь же я все равно не смог бы заставить себя отдать тетрадь особистам.
– Пожалуйста, товарищ лейтенант, – я достал и протянул свои бумаги.
«Спиртяга, чистоган!» – В голове начинает тихонько шуметь и тут же накатывает волна расслабления. Просто сползаю по стене, у которой сидел, и валюсь на бок.
– Держимся пока, насколько хватит, неизвестно. Ночью чуть КП армии не захватили, десант какой-то немцы запустили.
– Что, сержант, забыл, как обращаться к старшему комсоставу? – беззлобно так спросил вышедший, блин, да это же начальник штаба дивизии. Он тогда вместе с Родимцевым был, когда нам звания генерал дал.
– Гвардии красноармеец Иванов, – представился я, вскинув руку к каске.
Немцы появились спустя двадцать минут, еще бы, их торопят, там, в домах, их товарищи погибают. Я, кстати, осмотрел, насколько мог, атакуемые дома, бом идут страшные. Где-то возле Г-образного стоял и …