А с утра была получасовая пытка. Капитан пришел к нам в блиндаж и давай крутить на тему самолета. И меня мучил, и Петруху. Петя ему карточку тянет, а комроты как будто не видит, продолжает допытываться, как банный лист к заднице пристал. Но внимание комдива мне польстило, конечно, а кто не без греха? По словам ротного, Родимцев орден обещал вручить, лично, отличившемуся бойцу. И ведь через день таки вручил… Обидно не было, глупо обижаться, когда сам все отрицал. В соседнем полку вдруг один из бойцов, даже не снайпер, взял да и сказал, что он, дескать, стрелял по самолетам, а потом один упал. Так этого бойца и назначили «виновным». Шучу, наградили, конечно. Ротный тогда все пристально смотрел на меня, реакцию изучал, но я был спокоен, как слон. А боец этот, что рискнул и был награжден, погиб на следующий день, по иронии судьбы, во время авианалета. Как Петя на меня смотрел тогда, когда узнал об этом, не передать, наверное, думал, что я чувствовал, что так все кончится, поэтому и не захотел признаваться.