Все цитаты из книги «Сегодня, мама!»
– Стас, – напомнил я, – только одна модель действующая – это наш хроноскаф.
Поставив керосиновую лампу на пол, папа присел возле Шидлы. Бережно перевернул его в нормальное положение, отряхнул пыль и каменное крошево.
– Давай станем нормальными, – предложил я.
– Плавать не придется, – успокоил Шидла. – Хроноскаф не тонет и не пропускает воду. Зато посадка будет мягкой.
Желтые комбинезоны задрали головы вверх. К дому с бешеной скоростью приближался золотистый геликоптер. Когда он завис над нами, на его корпусе стал ясно виден знак – стилизованное изображение выгнувш…
– Мы… не будем… охотиться… – разделяя паузой каждое слово, сказал Стас. – Мы… вспомнили. Мы… пацифисты.
Фараон шел за папой, махая дротиком и распаляя себя выкриками. Я вдруг очень четко понял: не угомонится. Самостоятельно не угомонится.
– Типичный фатализм сфинксов, – передразнил он меня. – Ладно, поперли.
– Брат, я скорблю вместе с тобой. Но подумай вот о чем. Если ты умрешь не от старости, то, найдя твой труп сегодня, мы могли бы тебя оживить.
– И на кошку наступили, – поддержал меня Стас.
– Через пару часов сделаем остановку у Храма Матери-Кошки. Там найдутся асбестовые веревки. Починим скафандр младшего детеныша.
Из вражеского корабля, явно озадаченного нашим сопротивлением, вырвался еще один луч.
Эту песенку о коварном Сете и храбром Горе мама нас когда-то заставляла петь по утрам. И мы со Стасом, размахивая руками, пели о том, как сын Осириса Гор сражался с Сетом и злобный Сет вырвал у него …
– Как обычная ракета, – кивнул Шидла. – А вообще, я могу сделать и наоборот: сначала отправиться к Земле. Но тут есть сложность. Мы ведь находимся не на открытой площадке, вытаскивать отсюда хроноска…
– Может, его в музее выставили, – заявил Стас. – Ведь, наверное, все, как и мы, решили, что это статуя…
«Гуманоиды», – с радостью подумал я. И нажал на одну из этих кнопок.
– Нормально, – ответил я, хоть и не был уверен, что его речь была достаточно весомой для такого случая. Сидевший рядом с нами Кейсеролл тем временем поглядел на часы, схватился за голову и выбежал из…
– Видишь ли, брат, в архивах статуя сфинкса из того музея значится бронзовой. Но в описании упомянут браслет на лапе.
– Да здравствует фараон Неменхотеп IV, самый солнцеликий из всех фараонов! Ура!
Не отводя от меня дротик, Доршан дал команду, и тут такое началось!.. Кто кого колол, кто кого рубил, а кто кого руками молотил, понять было невозможно. Через минуту уже не только солдаты, но и все с…
– Мои… – Айна неуверенно притихла. – Я не знаю… Пусть мальчики решают сами.
Браслеты-регенераторы мы с фараона сняли и все по очереди надевали. После этого у папы выправился сломанный в детстве нос, мама перестала чихать на тополиный пух, а Стас не то что пиво, кефир больше …
Я-тогдашний спрыгнул вниз, потом обернулся, поднял руку и что-то взял у тогдашнего Стаса. «Фонарик», – вспомнил я-нынешний. Затем я-тогдашний помог спуститься Стасу, и оба кинулись через дорогу в сто…
– Да я и сама не знаю, – призналась Айна. – Когда лет пятьдесят назад подполье обратилось за помощью к сфинксам, те сразу поставили условие: они будут сотрудничать, только если мы поможем переправить…
– Итак, – произнес сфинкс чванливо, – свершилось. Ваш выбор подтвердил нашу гениальную прозорливость и правильность нашего пути.
– Так, – сказал папа. – Выкладывайте. Только честно. Чтобы стыдно не было.
– Съели, – подтвердил я. – Стас… Ты извини, что мы ругались.
– Ясно, – сказал Стас. – А откуда вообще взялся наш хроноскаф?
– Будущее называется, – проворчал Стас, – тюрьма какая-то, а не будущее.
– Дикий зверь из породы кошачьих, – пояснил я. – А бывают еще львицы, тигрицы…
– Прости мне мое неверие, верный слуга Осириса, – забормотал он заискивающе, – я был не прав. Осознал. Раскаиваюсь. Забудем прошлое и станем друзьями. Давай лечи меня.
– Хорошо, – сказала она. – Только как вы спасетесь? Отсюда не убежишь.
– Надо какую-то кнопку нажать, – догадался Стас.
– Нет, – угрюмо буркнул Стас. – Кошек своих лечи…
Мы помолчали. Я почувствовал, как укрепила наше братство общая проблема, и обнял Стаса за плечи.
А он тем временем с инструментами в руках уже колдовал возле хроноскафа.
– Хухры-мухры, цурюка, – торопливо пробормотал я.
– Просто мы с Костей поспорили, у кого быстрее одежда износится. Я выиграл.
– Посол только остался. Понимаешь, детеныш, люди хотели от нас слишком многого. Чтобы мы остудили Венеру, разрешали им прилетать сюда на отдых, добывали полезные ископаемые и торговали с ними. В обще…
Снаружи было по-прежнему. Пыльно и темно. Пробежала парочка сфинксов, пролетел то ли летающий дом, то ли земной экскурсионный корабль. Потом… Потом я увидел что-то странное.
– Подожди-ка, – остановил я его. – Мы кое-что не говорили вам…
На пульте замигали разноцветные огоньки. Я подумал и нажал наугад какую-то кнопку. Ничего не произошло.
– А как мы папе с мамой про одежду объясним?
– Люди коварны, – объяснил Шидла печально. – А Ережеп – коварнейший из людей. Мы не верим ни единому его слову. Если он соглашается с тобой, жди подвоха.
– Мама сказала, что ее зал к ремонту готовится и Неменхотепа в запасник унесли. Его к тому же еще и реставрировать будут.
– Ребятишки! – крикнул Смолянин. – Айда домой, не тронем, век воли не видать.
Я подумал, что он не совсем прав и это мама нас нашла. Точнее, даже родила. Но спорить не стал.
Но когда кулинары начали говорить, Смолянин прекратил воспоминания и стал переводить, да так ловко и быстро, что мы его вскоре и замечать перестали.
Тут он наконец освободил скафандры, и мы со Стасом восхищенно ахнули. Скафандры были блестящие, со множеством непонятных приборчиков снаружи, с огромным прозрачным шлемом, с рифленой коробкой на спин…
– Теперь судьба хронопатрульной службы под вопросом…
Мы повернулись к саркофагу. Неменхотепа там не было.
Мы разделись, переложили кошек с кроватей на коврики, погасили свет и нырнули под одеяла. За стенкой папа с мамой принялись что-то оживленно обсуждать.
Он запустил лапу в свой серебристый мех, и я заметил, что там у него пристегнута маленькая сумочка на ремне. Из сумочки он достал цветную фотографию и показал нам.
– На вид он – хитрый перец. Но душа у него добрая, ребятишки.
Он осторожно взял кошку из наших рук и принялся чесать ей за ухом, неумело, но очень старательно. Энтропия подумала… и снова начала мурлыкать.
– Как зачем? Чтобы человеческие шпионы не проникали. И чтобы люди не зарились на наши свободные территории.
Под разноголосые выкрики окружающих мы прошли к люку. В основном у корабля собрались молодые парочки, пацаны да пенсионеры в шортах. Наверное, стоянка венерианского корабля была местной достопримечат…
– Так, – встрепенулась Айна со свойственной ей пылкостью, – я знаю, где вас спрятать! Бегом!
Тюкнутый в затылок бумерангом, папа тоже сел на корточки. Он слабо мотал головой, но остальные члены у него не двигались.
– Придется встретиться. Передай ему сегодня же, что я – великий лекарь своего народа и могу исцелить его за пять минут.
– Выходит, нам тогда не показалось! – непонятно чему обрадовался я.
Стас вдруг расплакался. Хотя вообще-то не вдруг. Если бы не заплакал он, наверное, первым разревелся бы я.
Действительно, на стене больше не было древнеегипетских дротиков. И бронзовый меч, лежавший в застекленной витрине, исчез…
– А мы попросимся, – неуверенно возразил я.
Немного успокоившись, я рассказал фараону всю правду. О том, что мы с братом – слуги Осириса, похищенные им далеко на севере сто лет назад. И о том, как Осирис решил искупаться в Ниле и взял нас с со…
Я настолько был поражен эрудицией брата, что не нашелся, чем достойно ответить. Наверное, у него от волнения произошел интеллектуальный всплеск, но с каким-то странным завихрением… Паузу нарушил оран…
– Но только среди персонала Департамента, – предупредил Смолянин. – Ввиду вашей особой секретности.
– Да, – быстро ответил Стас. – Вот, в душе помылись.
– То, что вы допущены в эти помещения, – огромная милость. Будьте скромны и вежливы. И проявляйте уважение к Великим Матерям, если они здесь окажутся.
– Я же говорил, что мы найдем тебя! Вот и нашли! Сегодня! Сегодня, мама!
– Их к тебе не пускают? – жалостливо спросил я.
– Должен же быть способ. Помнишь, мы читали книжку, не то «Трое с Мочамбы», не то «Три Мамбы»?
В доме царил хаос. Одежда, какие-то предметы непонятного мне назначения и даже посуда – все вперемешку валялось на полу. С завидной ловкостью перешагивая через этот хлам, Айна провела нас в столовую …
– Ну давай, говори заклинание, – поторопил фараон.
– Ты дави на крышку, а я буду нажимать, – сказал я ему, сполз на сиденье и принялся жать на все подряд, подсвечивая себе фонариком. А он светил уже очень слабо, потому что батарейка была старая.
– Да?! – промурлыкал сфинкс и больше не сомневался.
Смолянин при этом навострил уши и закивал своей шишковатой головой.
Я проглотил остатки и стал пить стакан за стаканом апельсиновый сок. Стас, не подозревая о моем коварстве, уплетал жареного тараколли.
Все присутствующие вяло развалились на стульях. Они не то спали, не то умерли. Смолянин плавно, но неотвратимо упал, трахнувшись головой о коробку с глиной из-под кальмаров, но все равно не проснулся…
Оказавшись на поверхности, мы помчались за пацаном к ближайшей кочке, под которой стоял его прыгоход. Я думал, что поведет он сам, и слегка оробел, увидев, что возле машины, непрерывно махая руками, …
– Дикари! – рявкнул он сердито и добавил, кровожадно ощерившись: – Зря я их пожалел, не пострелял немного!..
– Ничего, – угрюмо сказал Стас. – Я еще удивился. Терпели, наверное.
Сидящий на противоположной стороне зала щуплый парнишка медленно сполз с кресла на пол.
– Люди все время ссорятся с женами, с тещами, с матерями… А наши матери милые и веселые, мы с ними никогда не ссоримся. Вот…
– Стас, – шепотом сказал я. От волнения у меня пропал голос. – Стас, я уже видел тут эту надпись.
– Не могу сказать, что мне такой товарообмен совсем уж не нравится.
– А это, Стас, я для тебя захватил, – сказал Кубатай, доставая из кармана асбестовый конверт, – полюбился ты мне… У входа положу.
– Интересная гипотеза, – согласился он, даже не удивившись тому, откуда я вообще знаю про глыбу. – Но к тому, что вы сотворили со своей одеждой, это отношения не имеет. Не темни.
– Генекал ырд пабана-ынау, – ответил Стас. – Зап ук лабардак.
– Почему вы нас так не любите? – возмутился Стас, садясь на кушетку и наливая себе чай в чистое блюдечко.
– Давай. Только вспомни, как испытывал Валеру, – напомнил я. Стас замер. Историю со студентом-стоматологом Валерой из нашего подъезда Стас забудет не скоро. Надо же было ему поспорить с первокурснико…
То, что я увидел, меня озадачило. Слева и справа от двери на маленьких неудобных стульчиках сидели молодые ребята в желтой форме хронопатрульньгх. Оба, похоже, дремали, но в руках крепко сжимали оруж…
– А в наше время такое носили еще отважные африканские воины и самые красивые кошки, – заявил Стас.
– Так почему же вы не объясните людям, что они ошибаются? – возмутился Стас.
– Мистер Кубатай! – радостно заорал Стас. – Как вы нас нашли?
– Ныряй, оживители выключу! – пригрозил я.
– Там двое пацанов и девчонка попали в космос и несколько суток летели. Они что делали?
– Ничего. Мы ничего не видели, ничего не знаем. Мы мылись.
– Поедем вчетвером, с Кубатаем, на его прыгоходе. У него хороший прыгоход, две тысячи кочек в час делает.
– Понимаете ли вы, что от вашего выбора зависит судьба мира? – спросил Шидла значительно. – Посему опознание хроноскафа будет проводиться следующим образом. Я, Мегла и Шурла займем позиции в углах ра…
– Будешь пихаться, схлопочешь, каракуц болотный, – предупредил я. Стасу всего одиннадцать, но все время приходится напоминать ему, кто у нас старший. – Отпусти котенка, ему же страшно.
– «Сейчас» по-русски означает «сию минуту», «немедленно», – ответил тот.
И тут в ватной тишине запасника раздался хруст, глыба дрогнула и раскололась широкой вертикальной щелью. Мы отскочили в сторону, а щель становилась все шире, и камень, как скорлупа с яйца, осыпался с…
– Пусть сначала гарантии даст, – шепнул он по-русски, – а то мы его вылечим, а он на радостях нас опять же зажарит.
– Какая ж она чистая, у нас мама узбечка, – возразил Стас. Про то, что папа – наполовину украинец, он даже и упоминать не стал.
Я помотал головой, пытаясь привести мысли в порядок. И догадался: корабль перевернулся, а Стас зацепился за спинку и болтается вниз головой.
– Я тебе это припомню! – пообещал Стас, но пальцы разжал и исчез.
Я обернулся к Шидле и сказал ему о решении Лины.
…Снаружи, наверное, было жарко. В скафандрах мы этого не чувствовали, зато заметили, как трудно идти. Словно сквозь воду. Это оттого, что воздух был очень плотным.
– Они не посмеют нарушить волю фараона. А я буду фараоном.
– Истина не нуждается в доказательствах… Но в общем-то есть одно доказательство. У нас есть свои легенды и предания, которые мы никогда не рассказываем людям. Для вас будет сделано исключение…
Но помогать не пришлось. С диким грохотом капсула рухнула днищем на пол, и облако музейной пыли заклубилось в свете фонарика.
– Здорово! – сказал Стас, который уважал упорство в достижении цели. – А ты, Смолянин, кто?
На его руках были браслеты-оживители! А папа щелкал дистанционным пультом. Значит…
– Да-а, – протянул Шидла обескураженно. – А я ведь видел… меня. Я неплохо сохранился.
– Нет!!! – заорал Мегла. – Это моя пайка! Моя!
– Может, пойдем по музею пошляемся, на Неменхотепа посмотрим? – предложил Стас.
– Ну, не совсем, – сказал я. – А что, в двадцать пятом веке их нет?
Когда стена снова стала стеной и прибор автоматически выключился, мы, слегка смущенные, но здорово поумневшие, вышли из комнаты.
– Секите, чуваки, кто перед нами! Славные путешественники во времени, легендарные аргонавты. Они же по нашим законам являются и величайшими преступниками. Но все мы врубаемся, что там, откуда они при…
– Так, – сказал Неменхотеп, – по-вашему, выходит, я стою вверх ногами. Хорошее начало. Поехали дальше.
Но что «если бы», мы так и не узнали, потому что плавную речь Шидлы прервал пронзительный вой из чащи леса. Сфинкс резво вскочил и, крикнув: «Я сейчас!» – кинулся на таинственный звук.
– Какие люди?! Дикая природа! – И он дурашливо закричал: – Люди! Люди, ау!
Стас гордо оглядывался вокруг, так, словно действительно восстал из мертвых.
– Пошли, Стас! – потянул я брата за руку, и долго уговаривать его не пришлось.
А Гопа тут же подскочил к Доршану и что-то зашептал ему на ухо, опасливо косясь по сторонам.
– Тогда… Может, ты нас спасешь? – неуверенно спросил Стас. Хайлине покраснела и опустила глаза.
Втроем мы выбрались из капсулы. Душная летняя ночь наполняла смешанным чувством радости и грусти. Мы молча прошли несколько шагов.
– Мальчики, ну что тут рассуждать? Дома у меня нет никого – ни папы, ни мамы, ни друзей. Там меня ничего не держит. А так есть надежда, что мы все-таки будем вместе. А не получится… Какая мне разница…
Я обернулся и увидел Стаса. Его везли на такой же четырехколесной тележке, что и транспарант. Он сидел на маленькой табуреточке и с головы до ног, как новогодняя елка игрушками, был увешан овощами. В…
– И надорвутся, – предсказал Стас. Он был сегодня агрессивен.
И я рассказал о том, как из капсулы там, в музее, вывалился мертвый сфинкс.
– Ладно, – прошептал я, кивнув. – Не буду. – И сунул пастилку в карман.
– Они врут, – поняла Лина. – Да, это, наверное, очень интересно. Только у нас за вранье тоже крокодилам скармливают.
– К чему? – спросил я на всеземном, сам поражаясь своим способностям.
– Стоять! – заорал один из них, поднимая лапу с оружием.
– На движение прямо над поверхностью затраты минимальны, – ответил сфинкс. – Если даже мы будем кататься в хроноскафе, как на антиграве, целый день, мы потратим энергии столько, сколько нужно для пер…
Я проснулся оттого, что очень захотел пить. Пару минут повозившись с пультом, я открыл дверь. Осторожно выглянул, есть ли кто в коридоре. Идти по чужому дому в одних трусах было неудобно, а одеваться…
– Полталанта серебра дам, – прошептала Лина.
– Ага! – деланно восхитился Стас. – Лебедку придумали! – и глянул на меня презрительно.
Я-то думал, что мы выйдем на огромном космодроме, но шлюпка оказалась почему-то не на открытом воздухе, а в застекленном ангаре, похожем на большой парник. Сходство усиливалось тем, что пол устилала …
– А мы прямо сейчас к нему пойдем, – нажимал я, – и сядем вместе в «Варлордов» играть.
– А как? – удивился Смолянин. – Они же так врут, что не подкопаешься…
– Это очень агрессивная цивилизация, – с тревогой сказал Стас. – Костя, если нас захватят, мы не должны выдавать расположения Земли. А то они всех сошлют на урановые рудники.
– А дома сейчас ужин, – мечтательно сказал я, глядя на решетку. – Макароны с мясом.
– Слушай, – сказал я, – сейчас-то мы знаем, как запустить хроноскаф. А тогда… Чисто случайно. Мы ведь даже и не хотели его запускать, мы хотели только выйти. Вдруг в этот раз мы его не включим?
Когда грива Шидлы украсилась двумя длинными косами, тот подошел к выключенному компьютеру и стал разглядывать себя в мутном стекле дисплея.
– Я и так не шевелюсь, – резонно ответил Кубатай.
Сфинкс нажал на красную кнопку, и в тот миг, когда я, действительно уже привычно, ощутил, как проваливаюсь в бездну, в голове моей мелькнула запоздалая мысль: «А фараона-то я не оживил…»
– Интересно, а чем он первую сотню отметит?
– Спасибо, Айна! – крикнул он, и мы бросились к геликоптеру. За нами кинулся было и Ант, но Айна поймала его за шиворот.
Папа замолчал и стал прихлебывать горячий чай. Мама как ни в чем не бывало продолжала гладить настоящего египетского моа, улегшегося у нее на коленях. А мы со Стасом переглянулись. Что-то явно затева…
Мама сразу теряется, гладит нас по голове и отпускает спать с немытыми ногами. Класс!
– Да мы же теперь герои, а значит, ни за что не платим! Если американцы нас спасут, то в Диснейленд свозят!
– Да? – холодно удивилась Айна. – А почему? Разве это жизнь? Что вы предлагаете?
– А я это… все-таки, – пробормотал Стас и принялся неумело креститься.
Попрощавшись, Мегла и Шурла впрыгнули в антиграв и умчались прочь. А мы втроем забрались в хроноскаф.
– Тогда, может, это поможет? – предположил он и затянул хвалебную песнь Осирису.
– Точно? – усомнился папа. – Не ссорьтесь. Чтобы драться не пришлось.
– Не надо! – хором ответили мы. Я сразу вспомнил наших кошек: попробуй у них из тарелки взять кусочек поганого «Вискаса», не говоря уже о рыбешке. Какой скандал будет!
Держа котенка за шкирку, он вышел. А мы со Стасом понимающе переглянулись. Если папа начал говорить с уточнениями («выключи свет, чтобы темно стало», «позови Стаса, чтобы пришел»), – значит, он погру…
– Вставай, каракуц сонливый, пришельцев проспим.
– Так они же нас выкидывать пошлют, а мы его припрячем.
– А не грузовые есть? – ехидно спросил Стас.
– Дети, с вами все в порядке? – продолжал Кубатай.
– Вы уж женитесь по-доброму, кенты. А то Кубатай меня угробит. Он же настырный, как все осетины.
– Так и смею! – девчонка надула губки. – Я – Хайлине, невеста фараона. Вот! Что хочу, то и ворочу!
– С потомками, которые это сделали. Эх, как жалко, что я буду холостяком…
– Айна! – воскликнул Измайлай, ломая руки. – Как ты могла?
– Красивая у меня мама, правда? – поинтересовался сфинкс.
– Но как-то вы все-таки развлекаетесь, – неуверенно возразил я.
– Не скулите, котята, – бросил Шидла почти ласково, – все в порядке. Выпускаю парашют.
– Ура! – отозвались зеваки немного повеселее.
– Ура! – завопил Стас. – Нас голыми руками не возьмешь!
– Попытаюсь успеть, – пробурчал Шидла и принялся судорожно настраивать временной блок.
– Я всегда уважал фараонов. Мы можем договориться как интеллигенты. Все будет хорошо…
– Шухер! – заорал Стас. Кубатай оглянулся и начал торопливо выгребать из карманов песок, смешно подпрыгивая на месте. Ветерок подхватил его и медленно понес ввысь. Песочек на сфинксов так и сыпался.
– Чего? – обиженно откликнулся он, пытаясь подняться в своем раздувшемся скафандре.
Вместе с экипажем мы выстроились возле огромного экрана-иллюминатора, в который во всей своей красе была видна удаляющаяся капсула нашего хроноскафа. А еще был виден ствол пушки, торчащий из-под иллю…
– Как это, интересно, можно человека реставрировать?
– Придумывайте выход сами, если считаете себя взрослыми.
– Что с тобой, брат Шидла?! Человеческие детеныши пытали тебя?
– Ничего, это еще интереснее, – завопил Смолянин. – Две чистые национальности!
– Я прикажу, чтобы вам дрова маслом облили, – попробовала утешить нас Хайлине. – Вы тогда быстро сгорите, раз – и готово!
Но когда мы увидели «торжественную церемонию», всякая охота обсуждать проблемы языковедения у нас исчезла.
– И что, никому никогда ничего не рассказывать?
– Стас, кончай, – сквозь зубы процедил я и показал ему под столом кулак. Но он снова икнул и продолжил пресс-конференцию.
– А на кого будем охотиться? – поинтересовался я. И подумал, что в какого-нибудь зайца или птичку я еще могу выстрелить, а вот оленя будет жалко…
Не нравилась мне его затея, и я, устроившись поудобнее, закрыл глаза. Я надеялся, что, до того как затихнут родители, мы оба заснем.
– И еще должна остаться энергия, чтобы потом нас из музея в двадцать пятый век перебросить, – подсказал Стас.
– Анубисга гордак векп фараонга! – крикнул я в надежде отвлечь его. Но Неменхотеп лишь начал скверно ругаться.
Пока мы так беседовали, сфинксы тревожно переглядывались, то и дело порываясь перебить меня – я разглашал их секреты. Но логика пересиливала: в том, чтобы люди не мешали их плану, они были заинтересо…
Перепуганный Стас отскочил ко мне. Я схватил его и запихнул за спину. Орущий сфинкс выглядел страшновато. Серебристая шерсть встала на нем дыбом.
– Детеныши, вам вовсе не нужно самим ходить. Мы вас закроем в скафандрах, взвалим на спины, отнесем в катер и поедем. Можете, если хотите, забраться в один скафандр, веселее будет.
– Да, уже два дня. Он древнерусский решил выучить и со мной вместе поселился. Думает, язык легко изучить! Одна операция по расширению ушей, чтоб звуки лучше запоминать, полмесяца занимает. А потом ст…
– Мы так быстро не женимся, – отбрил Стас. – И жен себе ищем сами.
– Так вы, получается, венерианская шпионка?
– Нет, – слегка сочувственно ответил Смолянин. – Это ихняя машина времени. Или не ихняя.
– Фараон сидит перед ним с протянутой рукой, а он еще смеет рассуждать! – поднял густые брови Неменхотеп. – Вообще-то я с самого начала подозревал, что вы – непочтительные отпрыски пустынного шакала,…
Голографическая модель Земли, вращаясь, повисла за нашими спинами. Выждав подходящий момент, Стас ткнул пальцем в знакомую точку. Шар остановился, а место, которое указал Стас, вспыхнуло бирюзовой зв…
– Наконец-то, – прошептал папа. – Так вот ты какой, инопланетянин!
Через минуту я убедился, что в этом отношении мы с братом солидарны.
– Это фараон-н-н! – плаксиво сказал Стас и сел на пол. Маленький он все-таки, не выдержали нервы, подумал я, садясь рядом. А из темноты гордо вышел Владыка Верхнего и Нижнего Египта, четырехкратный п…
Но и Неменхотеп оказался бойцом не промах. Ударом меча он перерубил цепь на кусарях-чигириках, и папа остался с древком, на котором болтался обрывок цепи. Другая часть цепи вместе с грузиком вдребезг…
Вначале я хотел заорать и выплюнуть все, что было во рту. Но посмотрел на Стаса – и передумал. Этот негодяй вначале съел всю фасоль, которую очень любил, и лишь собирался приступить к мясу. Это что ж…
– Мужики, клянусь, мы слуги светлого Осириса, а не темного Сета! Меня зовут Стас, а моего брата – Костя. Освободите нас, вам же лучше будет!
Тот сделал вид, что не услышал. И мы вслед за сфинксами вышли в шлюз космического корабля.
– Представляешь, – с жаром говорил я, таращась на пульт, – нас всей планетой спасать будут!
– Я Стругацких люблю, а это не фантастика, а литература, – папиной фразой ответил Стас.
Все попадали на пол, и я понял, почему во дворце было так чисто. Нас со Стасом тоже заставили улечься.
– На охоту? – У Стаса загорелись глаза, да и я обрадовался. Все лучше, чем сидеть в четырех стенах.
– Правильно, – мяукнул сфинкс, лег на бок и стал вылизываться дальше. – Способный… ммяу-у… детеныш. Так что если не ту машину времени выберете, значит, мы не правы. Тогда ни в какое прошлое мы вас не…
Во дворце по крайней мере было тихо. Возле входа стояло с десяток колесниц, которые тер грязным пучком травы однорукий солдат. Наверное, ветеран какого-то похода. Колесницы были довольно скромными и …
– Я? Э-э-э… Нет, я холостяк. Правда же, Костя? – Язык его слегка заплетался. – Была одна, Швачкина Ольга из четвертого «Б»… Только я решил подумать. Ладно, я устал. – Он ладонью остановил желающих чт…
Я мысленно согласился: она была такой же рыжей и веснушчатой. Меня порадовало, что мода на разноцветные волосы, похоже, не распространяется на женщин: ее густые вьющиеся волосы спадали ниже плеч. И в…
– Неправда, – на чистом русском языке ответил Мегла, – я выучил русский, потому что, по нашим данным, пришельцы из прошлого должны владеть именно им.
– Надо милицию вызвать, – прошептал я Стасу, поднимаясь на ноги.
Вскоре мы оказались в просторной квадратной комнате без мебели, стены которой плавно меняли цвет и слегка светились. У входа я заметил нечто вроде пульта управления.
– Потому что мне стыдно видеть унижение великой человеческой расы, – будто с книжки какой-то читал, заявил Стас. – Земля воспрянет ото сна!
– Энтропия! – скорбным голосом позвал незнакомый сфинкс. – Кошечка моя!
Проходя по коридору в нашу комнату, Стас мимоходом выудил из кармана маминого плаща связку ключей.
– Галина! Не остри! Не время. – Папа, похоже, был настроен сурово. – Я привык к твоему юмору. У меня иммунитет на твои выходки. Я даже не спорю, когда бедные ребята учат никому не нужный древнеегипет…
– Я, Топа, представитель солнечного Юга и верховный жрец бога Ра, против такого мягкосердечия! Надо отстегать их плетьми во славу Осириса, а тогда уж выгнать вон! Если они – слуги Сета, то Осирис буд…
Мы не успели объяснить, что вовсе не привыкли к гипносну, потому что он взял да включился.
– А никак. Будем говорить, что мы ее еще днем испачкали и порвали, а за ужином они этого не заметили. В такое поверить все-таки легче.
Желтые мундиры смотрели на меня, как японец на чукчу. Вроде и похож, а говорит что попало.
В первый и последний раз в жизни я увидел слезы на глазах сфинкса.
В таком состоянии папа для споров не приспособлен. Мы со Стасом быстро надели свои обноски и вслед за ним выпрыгнули в окно. Папа стоял на тротуаре, приплясывая от нетерпения. На нем были лишь штаны …
Говоря это, он собирал пыльную землю в ладони, поднимал к глазам и сыпал между пальцев, как в мультфильмах жадные богачи пересыпают золотые монеты.
– Скафандры наденете. У нас сохранились старые человеческие скафандры, их сейчас принесут.
– Ну, пойдем фруктов насобираем, – настаивал я, – там финики есть, инжир…
Шидла и второй сфинкс косились на Стаса, но не вмешивались. Они крепко сжимали в лапах бластеры и озирались, опасаясь нападения. Но работники ДЗР на своих медленных прыгоходах явно отстали.
– Так это… то, в чем мы были… это не космический корабль инопланетян?
Народ дружно зачавкал. Потом звуки смолкли. Мы со Стасом, так и не взявшие пастилки в рот, огляделись.
– Хорошо, что о вас заботились, чтобы беды не вышло. Хорошо.
– Да ты что?! – воскликнул он обрадованно. – А как это они сумели? Ну-ка, ну-ка, расскажи поподробнее.
– Не буду я больше нырять в это масло! – возмутился Стас. – Оно невкусное!
– Ты тоже извини, Костя. На прошлой неделе я тебе в сочинение лишних запятых наставил…
– Сочувствую, – сказал я. И тут мы увидели десятка два сфинксов, выскочивших из-за угла куполообразного Храма. Насчет угла я не уверен, но выглядело это именно так. Сфинксы большими прыжками неслись …
– Ничего не зря. Мало ли что инженеры. Обзываться я ему все равно не позволю.
– Стас, – тихонько сказал я, – а за ключи нам влетит.
Кто-то схватил меня за руку. Я обернулся. Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, передо мной стоял Неменхотеп.
– Почему это мой?! – возмутился я. – Почему?
– А если, например, мне тут у вас не нравится? – агрессивно спросил Стас.
– Это вы про что? – заинтересовался Шидла. – Вы хоть расскажите, что там с вами стряслось.
– Не, чувак, ты гонишь, – с непередаваемой интонацией произнес он. – Какой я тебе гуманоид с болотистой планеты? У тебя башка белая, а у него, – в мою сторону вытянулись сразу два перепончатых пальца…
– Могли бы и на Земле помыться, – грустно сказал Кубатай.
– Ну конечно, – язвительно согласился папа, – уж он-то космические корабли не ищет. Чтобы время зря не терять. – И закончил торжествующе: – И не находит!
– Оба вы не правы, мои мудрые советники. Мы поступим так: отнесемся к незнакомцам с почтением и посадим их в лучшую темницу. Ту, что для моих строптивых родственников. Будем кормить их мясом и поить …
– Стоять! – крикнула Айна. – Еще одно движение – и смерть.
Мы с сомнением посмотрели на пистолет, но спорить не стали.
– Приказываю немедленно остановиться и приготовиться к стыковке, – раздался незнакомый голос. – В случае неповиновения капсула будет уничтожена через тридцать секунд. Время пошло.
– Знать бы, где здесь жители, – сказал я, оглядывая пульт. – Вот если я эту кнопку нажму…
– Все было предначертано, Стас. Мы не могли себя вести по-другому.
Ережеп сочувственно кивнул и развел руками.
– Мы обещаем, – пискнул Стас, размазывая по голове липкий сок. А душ здесь есть?
– Лина, прости меня, – сказал он просто, и я даже зауважал его. – Я сам не знаю, что на меня нашло.
Мы не поняли почему, и он привел пример. Если отправиться в доисторические времена и поохотиться там на обезьян, можно пристрелить и такую, у которой было много внуков и правнуков, а от этих внуков и…
Папа и фараон сражались. Неменхотеп еще раз получил тонфой по голове, а это очень больно. Американские полицейские не зря свои дубинки с них скопировали. Но, видимо, ожив, фараон получил огромный зап…
– Армахет – ытар Сет, – напомнил я ему.
Но я не успел включить оживители, потому что за руки меня схватили два старых знакомых гвардейца из отряда Доршана, а сам он приставил острие своего копья к моему горлу.
– Да, неудобно получилось, – глубокомысленно сказал Стас. – А вам не тяжело так… без девчонок?
– Метеозонды не ошибаются! – радостно заорали сфинксы. – Сейчас мы тебя собьем!
– Тогда, может, ей лучше здесь остаться? – набравшись мужества, спросил я.
– Да ладно. – Она вытерла слезы. – Ты же не знал ничего. К тому же скоро я встречусь с ними, – и она улыбнулась.
Из темноты, словно укоряя Стаса за неискренность, со свистом вылетел дротик. Брошенный меткой рукой и с недюжинной силой, он проделал в волосах Стаса аккуратный пробор и глубоко вонзился в кирпичную …
– Линка, – голосом мумифицированного фараона произнес я. – Мама. Хайлине. Мама.
– Не говори этого слова! – быстро сказал Стас. – Лучше вспомни, где обычно инопланетяне рации устанавливают.
– Если серебряная, то небольшое стадо в двести-триста голов могло бы удовлетворить основные потребности Земли в серебре. Регулярная стрижка…
– Но иногда все-таки страшно. Сказано в песне арфиста: «Оттуда никто не приходит обратно». И вдруг прав герой Ани, который не верил в царство мертвых? Так говорил он богу Атуму: «Нет в той пустыне во…
– Да Сет с ним, с Осирисом. Меня тут просят закон нарушить… ну, пропустить одну дамочку поглазеть на вас. Она мне за это денежку даст. А я вас не обижу. Только никому не говорите, ладно?
Он уселся на место, откинулся на спинку кресла и моментально заснул. Армахет проклятый. Отдувайся теперь за него.
– Ура, – неуверенно сказал Стас и прошипел в мою сторону: «На Луну не похоже…» – Ура. А мы-то думали, что улетели в другую звездную систему.
Я понял, что это – механические официанты. Стас, красный от волнения, сел и отер со лба пот.
Членораздельные звуки давались нам с трудом. В отличие от папы. Он тоже все понял – все-таки чтение фантастики даром не проходит.
Но придворные одобрительно захохотали. И я сообразил: эти египтяне такие древние, что кошки у них еще не стали священными животными.
Хорошо, что в конечном счете капсула остановилась потолком вверх. Шидла как ни в чем не бывало улегся между нашими креслами перед пультом и, пустив реактивные двигатели на малый ход, подогнал капсулу…
– Сюрприз! То, что вам подали, стоит в десятки раз больше всего остального на этом столе. Более ста лет назад в вечной мерзлоте Таймыра были обнаружены останки древней экспедиции. Специалисты установ…
– Хотел бы я знать, как вы вернетесь домой, оставив хроноскаф в Древнем Египте.
– Что тут у вас происходит? – спросил он сонно.
– А есть какие-нибудь доказательства вашей версии?
– Заходите, – машинально пискнул Стас и зажал рот руками. А люк, вырезанный из петель, с грохотом вывалился наружу. Мы закрыли глаза и попытались спрятаться друг за друга, не вылезая из кресла.
– Ты что, – закричал я, – сторож проснется!
– Так вы что, домой нас отправлять не собираетесь?
Мы наконец-то огляделись и прошли несколько шагов в глубь зарослей. Пальмы, тростник; похожий на акацию кустарник, разноцветные птицы, бабочки…
Со свистом и подозрительным кудахтаньем хроноскаф ворвался в верхние слои атмосферы. Теперь стало ясно, где верх, а где низ. Низ – там, куда мы падаем.
– Очень клево, – с энтузиазмом сообщил нам Смолянин, поправляя очки, которыми страшно гордился, будучи единственным очкариком в мире. – Приходишь, например, к другу, а его дома нету. Входишь в гостин…
– Я думаю, это череп ишака, – ответила мама. – Даже не думаю, а знаю. Я из Ташкента, я там их и раньше видела.
Стоять дальше, высунув в дверь голову, было глупо, и я кашлянул. Вышло это у меня хорошо, потому что в горле пересохло и я здорово охрип. Кашель получился гулкий и раскатистый. Охранники подскочили н…
– Волосы не будут перекрашиваться, – тихо, словно говорил какую-то гадость, которую и произносить-то не хочется, сказал Смолянин. Он ткнул рукой стену, и перед ним засветилось облачко-кресло. Бухнувш…
– Тогда так. Мы сегодня твоего братца сварим, а ты его воскресишь. Если получится, будешь меня лечить, а потом мы, может, вас и отпустим. А если не получится, и тебя сварим. Ясно? Все. Аудиенция окон…
Мы-прежние уже исчезли из нашего поля зрения. Нужно было спешить. Мы подбежали к окну, я подсадил Стаса, а потом он, забравшись, подал сверху руку и помог залезть мне.
Узнала нас. Что делать, пришлось ничего не говорить, но заставлять учить древнеегипетский. Мама сказала, что с тех пор она нас еще больше полюбила: и как детей, и как спасителей, и как настоящих стар…
– Окавака Сет шенгар! – не остался я в долгу.
– Это у тебя не выражены, дубина пушистая, – разозлился я. – Его же назвать как-то надо!
– Кто, кулинары? – не оборачиваясь, осведомился сфинкс. – Ха-ха!
– Ну? – сказал я, стараясь, чтобы голос не выдал паники, в которую я начинал впадать.
– Так вы же не предлагали, – огрызнулся Стас.
– Вставай, алкоголик! – сказал я и вручил полупроснувшемуся брату бутылку. Сам уселся на пол и стал скручивать колпачок.
– С приземлением, – проворчал Стас, гордо высвобождаясь из объятий сфинкса и тряся башкой. – Точнее, с приводнением.
– Вас, в конце концов, никто и не спрашивает, – заявила Айна. – Раз вас Департамент засекретил, мы должны рассекретить. И все. И молчите. Ясно?
– А ты понял? – обратился фараон ко мне с угрозой в голосе.
– Ты у нас фантастику любишь, – сказал Стас. – Ворочай мозгами. Вспоминай.
– Каких лишних? Я же четверку получил, потому что трех запятых не хватало…
– Если раньше – не беда, – заметил уже успокоившийся Стас, – переждем. А вот если позже, когда нас папа с мамой уже хватятся, тогда что-то сочинять придется.
– Ну… – сфинкс замялся. – Когда им места хватать не будет, позарятся. Они, правда, Марс сейчас осваивают. Но медленно, потому что с помощью автоматов. А когда-то хотели для Марса сделать колонизаторо…
– Можно лечь в гипносон, – начал он. – Или в шашки поиграть…
– Он, наверное, про свою узкую область, русский язык, прочел все, что смог, – предположил я. – И учил по всем словарям, включая блатной, и по видюшным фильмам, и по книжкам дурацким…
– Можно завтра. Можно послезавтра. Все можно.
– Ты сам не понимаешь, что говоришь, детеныш человека, – произнес Шидла мягко. – Чтобы сфинкс доверил свою жизнь… Ладно. Нам пора в хроноскаф.
– Я бы, перед тем как в гости пойти, сначала по телефону позвонил.
Стражники не обращали на него внимания. Ергей чертил дротиком на мокром глиняном полу иероглифы и смеялся от радости, если получалось. Улик, подперев голову ладонью, негромко пел.
А я просто зарылся лицом в его жесткую серебристую гриву. Сфинкс, конечно. Но все-таки…
Шидла не возражал. Точнее, отвернувшись и излучая безмолвное смущение, он вел себя так, словно нас не существует вовсе. И мы, прихватив в качестве корзинки легкий пластиковый футляр из-под его инстру…
«Найдем, – подумал я. – Если бы речь шла о расстоянии, а тут – время. Никогда мы ее не найдем. Или найдем чужую взрослую тетю… Нет уж, лучше не искать даже».
– Понял?! – забыв все страхи, вскрикнул Стас так, будто сам сделал и эту глыбу, и металлический предмет внутри нее. – Я же говорил! – и он любовно погладил голубовато-матовую поверхность.
– Укололся, – объяснил он. – Гвоздей тут накидали… – Но сразу вновь умилился: – Гвоздик! Наш гвоздик! – С этими словами он, продолжая стоять на коленях, торжественно, как великую драгоценность, опуст…
Председательствующий поднялся и вновь произнес небольшую речь, в которой сообщал, что решением Совета Департамента, несмотря на наше прибытие, хронопатрульная служба расформирована не будет, а продол…
– Нет, ребятишки, это не я должен рассказывать. Начальство спросите.
– Ничего, Шидла нас спасет. Это в его интересах.
– Да-а, – протянул Стас, – весело вы тут живете.
Наверное, я еще долго бы над ним издевался, но тут дверь открылась и вошел Смолянин. Бинтика вокруг головы у него уже не было, уши торчали по-прежнему.
– Эй, малолетки! Шевелитесь чуть-чуть! Из-за вас торжественную церемонию задерживают! Вся шобла ждет! Освобождайте толчки!
– Зря ты все-таки наорал на него, – сказал я Стасу. – Что ни говори, инженеры у них классные.
– Это ясно, – сказал Шидла. – Тогда вот что. Посади ее в свое кресло и пристегни ремень. Ремни я тоже починил. А сам покрепче держись за спинку, ты уже привычный.
Мы потихоньку начали расслабляться. Ни пытать, ни убивать нас никто не собирался. По крайней мере пока. Увешанный оружием зелено-белый кротко улыбался, наблюдая за разговором. Потом сказал что-то неп…
– Как ты думаешь, где мы все-таки, а? – спросил Стас. – И в каком времени?
– Время пока то же, – ответил сфинкс, – а находимся мы на околоземной орбите.
– Эй, патруль! – закричал Стас в переговорник. – На борту дети!
Взмахом руки фараон подозвал к себе раба-нубийца.
– А в оранжевых – апельсиновый сок? – поинтересовался я, глядя на еще одного входящего. Стас поперхнулся. Новый инопланетянин действительно имел волосы ярко-оранжевого цвета, перетянутые над глазами …
– Ну все, мальчики, вам нужно возвращаться, – сказала Лина. – Долго прощаться не будем. Я рада была узнать вас. И очень вам благодарна. Вы ведь мне жизнь спасли. И от Неменхотепа избавили. Жаль, коне…
Как ни странно, но и меня эта новая поломка почему-то успокоила – без тревожного мигания было не так страшно.
Тишина, возникшая в рубке после этой его речи, была еще тягостнее, чем в прошлый раз. Лина тревожно на нас поглядывала.
– Понял?! Все сходится! Тогда, в музее, я стенку потрогал, и капсула открылась!
– И сочиню, – буркнул Стас. Но успокоился. И мы двинули в сторону дома. Часов у нас не было, поэтому определить, насколько раньше, а может, все-таки позже срока мы прибыли, я не мог. Нужно быть остор…
– Если бы ты знал, детеныш, – опять вздохнул Мегла, – какое коварство люди проявили при создании сфинксов! Неслыханное, небывалое, непристойное коварство! Они… А, не хочу и говорить! Мяу!
– Хорошо, – кивнула она. – Только, мне кажется, фараон тебе не поверит.
– Вас очень трудно различать. Очень уж вы похожие.
Охранники мрачно квакнули в ответ и чуть-чуть опустили стволы автоматов.
– А ключ от музея у нас, – похвастался я. – Вот. Можно сторожа не беспокоить, через служебный ход пройти.
– Знаю, что у вас, – на бегу ответил папа. – Как бы вы иначе в музей попали. Думаете, папа у вас совсем дурак?
– Слава тебе, о Осирис, сделавший тело мое прочно-неуязвимым против ударов Сета!
– Наверное, из-за старта машины времени все пробки перегорели, – предположил Стас.
– Хватит секретничать! – возмутилась она. – Между прочим, бластер и дети – у меня! Шидла, зачем вам эти бедные мальчики?
– А почему вы нам предлагали развлечения? – поинтересовался я.
– Да не бери ты в голову, – принялся он меня успокаивать, – фашист – он фашист и есть.
– Вы что, по голосу не слышите? – настаивал Стас.
– Старший. – После чего раболепно сложил ладони и поклонился мне. Услышав перевод, гости принялись возбужденно обсуждать происшедшее.
– Что ты заладил: коварные, коварные, – обиделся я. – Не коварнее вас!
А если вдуматься – никто еще не лишал нашу кулинарию ее исконных задач. Не исчез еще тот довольно толстый слой едоков – простите за каламбур, – что искали в еде особую, можно даже сказать, духовную п…
– О Осирис, ты – бог могучий! – заорал Гопа, возбужденно прыгая вокруг нас. – Нет бога, подобного тебе! Как сам ты воскрес после битвы с Сетом, так и слуги твои легко возвращаются к жизни! – Он явно …
Эту фразу, только вслух, конечно, я и выпалил сразу после того, как закончилась переброска.
Но Неменхотеп не стал его слушать. Он ринулся в атаку. И закипела жестокая битва.
– Он не человек, – ответил я, – он экспонат.
Ну сами подумайте, как я мог рассказать ему все, что с нами произошло, да так, чтобы он поверил. Мы ведь только что все вместе сидели за столом…
– Кончай базар, – прикрикнул Неменхотеп, и Доршан вытянулся в струнку. – Слушай сюда. Я сейчас в котел прыгну, а этот, – фараон ткнул меня пальцем в грудь, – должен меня оживить. Понял?
Первое, что я увидел, был Стас. Он стоял на спинке кресла на одной ноге. Гимнаст!.. Тем более что космический корабль перевернулся и кресла были на потолке!
– Наоборот, времен становления, – возразил я. – Они еще не успели ничего толком настроить. Лет через тыщу – настроят!
– Не, с тобой проще, ты ведь в том же бульоне вариться будешь.
– Бумеранги возвращаются, только если промажешь. А боевые бумеранги не возвращаются вообще.
– Прощай, Костя. – Она улыбнулась, и в то же время я увидел, что на глаза ей навернулись слезы. Удивительно, другая девчонка уже давно рыдала бы навзрыд…
– У вас все в порядке со здоровьем? Я врач, помогу чем могу.
– Будем готовиться к путешествию, – сказал он. – Старший, – тут он кивнул мне, – коснись стенки, я настрою сенсор на тебя, – и скользнул в капсулу.
– Ну давай, – смилостивился я. – Что там у тебя?
– Наконец-то, – раздался пробивающийся через помехи обрадованный голос Меглы. – Весь день вас вызываю. Я нашел, Шидла!
– Пойдем. Пусть нас побыстрей к машине времени везут, а то надоело уже.
– На тараколли, – жизнерадостно сказал Смолянин. И пояснил: – Общество защиты животных запрещает охотиться на млекопитающих, птиц и земноводных. Только на насекомых. Поэтому были выведены методом ген…
Папа стоял в самом конце зала. В руке у него был боевой бумеранг из железного дерева. За резинкой трико – еще один.
– Кощунство, – прошептал один из сфинксов.
– Да я не про политику. Я про валерьянку. «Для тяжелобольных», – передразнил он. – Для каких тяжелобольных, если эти браслеты все излечивают?
– И я, – согласился я, отодвигая неаппетитную тарелку.
– Так выключайте, чтобы уязвимым стал! – крикнул нам папа, отбегая обратно к экспозиции японского оружия. Ему предстоял еще один бой. Но, между прочим, по его же вине: кто просил папу щелкать переклю…
– Оживитель! – заорал я. – Он еще включен! Стас, доставай!
– Кошка, – почти кричал он взволнованно. – Огромная черная самка! Почти такая, как я! Она меня видела!
– На балконе, в ящике с инструментами, – сказал он. И, подумав, добавил: – Наверное.
Мы выбрались наружу. Знакомая смесь запахов выхлопного газа и костра из осенних листьев ударила в ноздри и наполнила меня радостным ожиданием. Откуда-то из глубин памяти выскочило еще недавно такое а…
Тем временем Стас расстегнул ремень, и Лина, попытавшись встать, взмыла к потолку.
– Я не Шидла, я – Мегла, – ответил сфинкс. – Я историк и специалист по человеческому поведению. А Шидла – посол Венеры на Земле… грубый солдафон. Относительно твоего вопроса отвечаю: любой сфинкс спо…
– Осторожней, детям нельзя этого много пить. А то вырастете и… ну, в общем, будут проблемы.
– Если что-то случится с одним, другой всегда сможет его выручить. Только учтите, радиус действия блока – четыре-пять километров, не больше.
– Нам, сфинксам, можно, – не прекращая мурлыкать, ответил Шидла. – Там семь процентов кислорода, две атмосферы и сто тридцать градусов по Цельсию.
Помещение для отдыха оказалось большой комнатой с низкими кушетками. На двух лежали сфинксы и, громко прихлебывая, пили из блюдечек горячий чай. При нашем появлении они остолбенели.
– Вот что, Галя, – сказал он, – идите сюда. Чтобы помочь. Это очень важно. – Он указал на череп. – Я сейчас вернусь, а вы постойте. Чтобы сберечь. Вот так, – и он продемонстрировал, встав над черепом…
– А ты не земной диверсант Кубатай? – подозрительно спросил сфинкс с пистолетом.
Видно, мы добрались до окраины, а может, и вовсе вырвались за город, только прыгоходов стало поменьше, и дома тут были небольшие – двух-трехэтажные. Теперь нам не приходилось скакать в обход, мы пере…
И еще через несколько секунд мы наконец помчались через века.
– Людям обрадовалась, – предположил Стас.
Я хотел было объяснить ей, что такое невесомость, но тут же понял, что это было бы слишком сложно. Не то страшно, что в древнеегипетском и слова-то такого нет, а то, как ей объяснить, что вон тот све…
– Сначала узнаем, зачем ему нужны дети, – сказала Айна.
Сфинксы обернулись, затем в несколько прыжков подскочили к антиграву и принялись шептаться, с подозрением поглядывая на нас. Мне стало неудобно, и я отвернулся. И увидел, что Стас, наоборот, корчит и…
…Как рассказал генерал-сержант Кубатай (сам он по-русски больше говорить не пытался, его переводил Смолянин), встретить нас со Стасом было делом всей его жизни. Вообще-то не нас, как уточнил Кубатай,…
– Давай-давай, – ухмыльнулся Стас, – ты еще не знаешь, какие права я для младших придумал.
– Эй, слуги Осириса, как по-древнеегипетски будет «сорок»? – крикнул нам Ергей. Он, видно, начал тренироваться в счете.
– Можем и сейчас – заранее – сочинить, – предложил я.
Мы спали. Но через щелки в прищуренных глазах внимательно за ним наблюдали.
Так Айна – его мать? Я и забыл, что люди тут выглядят моложе своих лет.
– Ты чего? – обиделся Стас. Но потом глянул на меня внимательно, прищурился и ехидно бросил: – Все ясно. Влюбился, братик.
– Ничего, обхитрим, – крепился Стас. – Только не забудь меня оживить, если что.
– Кубатай! – нашелся Стас. – Он настоящий мужчина, он пробьется!
– И не надо, – гордо сказал сфинкс. – Я не наркоман.
И они, наверное, подчистую самоистребились бы, а история Египта на том бы и закончилась, если бы вдруг среди ясного неба не засверкали молнии и не загремели раскаты грома.
– Обращаются нормально, не хуже, чем вы, – сказал я. – А что касается их плана, то правы они, а не вы.
– Не кто, а что, – поправил я. – Самолеты – это такие большие серебряные птицы, внутри которых сидят люди.
Стас помрачнел и сказал, что не хочет быть спасенным такой ценой. За спасательные работы придется столько заплатить, что вся папина Нобелевская премия уйдет. А он компьютер хочет.
– Сам ты – существо мифологическое, – совсем по-стасовски обиделся сфинкс. – А что истории неизвестно, так я и об этом позабочусь.
– Если мы прибыли раньше, а по-моему, это так, тогда вроде потемнее было, то это еще не произошло, только произойдет, – возразил я. – А вдруг не произойдет?
Потом мы проплыли мимо пирамид. Так, ничего особенного. Пирамиды были маленькие и жалкие, даром что облицованные белым известняком. Мы, наверное, попали в очень древний и слаборазвитый Египет.
Но все обошлось. Шидла, двигаясь к берегу, тянул за собой тонкий металлический трос. Выбравшись, он обвязал им ствол ближайшей пальмы, защелкнул карабин и повернул рукоятку на нем. На борту хроноскаф…
– Water, – начал я снова. – Вода! Куц!
– Кошки любят, когда их за ухом чешут, – добавил я.
Я подумал, что вряд ли это понравится Шидле. И не ошибся.
– Мы их выронили, когда стражники напали, – вмешался в разговор Стас. – А они сразу стали невидимыми. Так и лежат на берегу.
– Это вы нехорошо придумали, – серьезно сказал Стас, огорченный поступком своего кумира.
– Мы в глубоком космосе. Планет не видно.
– Точно, – согласился я, – в два раза быстрее будем собираться. Только как родителей уговорить?
– Через две минуты? – снова переспросил тот.
– Влипли, – сказал Стас мрачно, когда папа выскочил из комнаты. – В Департаменте нас в плену держали, сфинксы нас похищали, египтяне нас казнить хотели, теперь только в психушку лечь, и тогда уже буд…
– «Сей-час» – это «до свидания»? – обернулся Шидла к Мегле.
– Костя, – посмотрел на меня Стас, крыша у которого продолжала активно ехать. – Костя, ау нипа, ламабай ля-ля?
– Эй, слуги Осириса, хотите свежих сладких фиников? И чистой воды из колодца?
Находящаяся над водой часть хроноскафа и окружавшие ее крокодилы сверху, наверное, выглядели как втулка и спицы в велосипедном колесе. Нет, в мотоциклетном – там спицы плотнее набиты. И их в мутно-зе…
– Лина, ты пользуешься тем, что взрослая, и тиранишь нас!
От Шидлиной гривы папа втайне от нас отрезал прядь волос. Спрятал ее в медальончик и носит на груди. Мы знаем, но молчим. Все-таки это мы у папы из-под носа космический корабль увели.
– Мы бы знали. Есть только кошки и сфинксы… Как, ты сказал, они называются?
Ережеп откашлялся и гнусаво затянул долгую торжественную речь. Я огляделся. Слава Осирису, наши далекие потомки были почти нормальными людьми. Никаких следов вырождения и радиоактивных мутаций я не з…
– Как и вы, ребята, русский… У меня письменное свидетельство есть, – сухо добавил он.
– Не, – махнул рукой Стас, – если времена доисторические, то должны быть динозавры. А крокодилы – наши, исторические.
– Тебе-то зачем? – удивился Стас. – Ты же невеста фараона. Завтра свадьбу сыграешь, станешь фараоншей. У тебя куча слуг будет, куча рабов, наряды там всякие, сокровища… – Он, распаляясь, говорил так,…
– Что ж тогда делать? Как вас развлекать, а?
– Нехорошо, конечно, обманывать. Но я же для дела. К тому же мы ведь себя обманываем, а не кого-то другого.
– Так мы вам и поверили, проклятые сфинксы, – хохотнули на том конце.
– Нет-нет-нет, – торопливо ответил Стас и, помолчав, спросил: – А что же делать?
– Ну и что? Это взрослые боятся поверить, что вы можете быть детьми, но с них ростом. Ведь тогда ваши родители – великаны. А я-то вижу – у вас лица глупенькие.
Мы со Стасом не особенно много поняли. Но переспрашивать не решились.
– Может, и дотянем, – ответил Шидла. – Но не уверен.
– Нужен ты ему! – скривился Стас. – Ему потомок наш нужен, который сфинкса изобретет. Да еще петлю времени замкнуть надо. А так стал бы он с нами возиться…
– Я думал, в невесомости стукаться не больно…
Ох и задам же я когда-нибудь Стасу за эту его лягушачью выходку. Тем более эти прыгоходы похожи не на лягушек, а на кузнечиков. Мы вежливо квакнули. Она, ткнув себя пальцем, произнесла: «Ай-на», зате…
– Мельнику назло. А то плюется, как курдеп, – буркнул Стас, изучая в зеркале свою белобрысую физиономию. Он весь в папу, а я как мама: черноволосый и худой.
Меня тем временем пихнули сзади. Я обернулся. Рыжий пацан показал мне завернутую в блестящую фольгу пастилку, потом показал на рот, потом энергично замотал головой. Он советовал не есть. «Почему?» – …
– А чего она вам так рада? – сладеньким голосом осведомился Мегла.
– Да пусть она со мной садится, – предложил шустрый Стас. – Мы тут нормально поместимся. – И он, как мог плотнее прижавшись боком к одному подлокотнику кресла, махнул Лине рукой. Возражать, что, мол,…
– Ну, это когда мужчины и женщины переодеваются и играют разные сценки.
В коридоре царило легкое утреннее столпотворение. Папа кормил тех кошек, что уже соизволили проснуться, а мама, стоя перед зеркалом, торопливо подкрашивала ресницы. Вот интересно: кошки – хобби мамин…
– Помойтесь перед дорогой, – командным голосом посоветовал Мегла. И мы с братом пошли мыться.
Сюрикены! Я вспомнил, что именно здесь хранилось смертоносное оружие ниндзя, и затаил дыхание. А фараон, почуявший неладное, побежал к папе, крутя меч над головой.
– В какой «этот раз», – передразнил оправившийся от патриотического экстаза Стас. – Это все уже произошло.
Первым, что попало в круг света моего фонарика, было злобное лицо Неменхотепа. Я вздрогнул, а Стас ухватил меня за руку.
Внезапно из отверстия в стене слева от нас выпрыгнуло что-то сверкающее и поскакало к нам. Сделав последний прыжок, нечто размером с легковой автомобиль шлепнулось в паре шагов от нас. Это и был авто…
– Оставь, – устало попросил я. – А то язык ампутируют.
Это было одно из немногих известных папе египетских предложений. Мама научила. Но фараон воспринял папины слова уж совершенно ужасно. Он заорал такое, что я вначале ничего не понял, а потом обрадовал…
– Ну и логика, – поразился я. А у Стаса лицо стало такое, будто он тоже собрался плакать.
Вот тут он в нее и влюбился. Такая у нас семейная легенда…
Он тронул лапой обшивку хроноскафа, и крышка люка поползла вверх.
– Стас, сегодня же суббота! У Димки отец на дачу уезжает, компьютер свободный!
– Торпедировать их надо, – забормотал Стас, склонившись над пультом. – Пока дезинтеграторы не включили…
– Что ж, – согласился Шидла, – на один незапланированный временной прыжок, да к тому же с таким коротким сроком, запаса энергии у нас хватит. Пусть будет так.
– Сегодня я ему ничего передать не смогу, он сегодня свадебную юбку примеряет. Только завтра утром.
…Все-таки хроноскаф – действительно удивительное достижение инженерной мысли. Во второй раз мы совершали на нем посадку по-человечески, то есть зная куда, когда и при полной его исправности. Шидла сн…
– Перекрасили? – переспросил Шидла. – Что ж. Чего еще ждать от людей. – Он печально поник головой. – Они перекрасили мой труп в разные веселенькие цвета, написали на нем всякие словечки… И выставили …
Я уже раздевался, сидя на постели, а этот балбес все ползал по полу.
– Кто кидается в моего сына дротиками? – строго спросил папа. Потом принял позу танцующего павлина из индонезийской народной борьбы башкахана и добавил: – Чтобы убить.
– Можно. Только финики вперед, – ответил начитанный Стас. Улик задумался.
Светя фонариком, мы обследовали ее и без труда нашли приляпанный папой осколок. Я легонько ковырнул ногтем, и осколок отпал. Плохой из папы штукатур.
Я заметил, что брат мой жалеет, что обругал сфинкса; все-таки мы привязались друг к другу, многое вместе пережили. Да что говорить, у Неменхотепа-то он нас по-настоящему спас. Но извиняться… Нет, это…
– А вот это вам знать ни к чему, – опередил он меня.
– Суш-няк? – радостно заулыбались охранники. И разом вытянули из-за спины – там у них на форме были нашиты карманы – прозрачные фляги.
– Давайте знакомиться, детишки, – сладким голосом сказал он. – Я дядя Смолянин, младший майор космофлота Земли, переводчик.
– Ну, это не так уж много, – грустно улыбнулась она.
Как же это нас угораздило вляпаться в такую историю?..
И геликоптер взмыл вверх с такой скоростью, что мы со Стасом, не удержавшись, рухнули на пол.
– А то, что вы – дети! – вскричал мужчина, по-видимому ученый, ероша тонкими пальцами свой лиловый ежик. – Со скольких лет в двадцатом веке юноша считался совершеннолетним?
– А где сандалии-то Осирисовы? – поинтересовался фараон хитро. – Хоть взглянуть бы одним глазком…
– Все не так просто, брат сфинкс, не так просто, – бормотал он печально, – они большие, они красивые… но – тупые…
– Похоже, – не очень-то определенно ответил Шидла. А потом прибавил еще менее утешительное: – Попробуем.
Присутствующие принялись возбужденно обсуждать новость.
Самый молодой из присутствующих, пестрый парнишка, которого я приметил с самого начала, поднялся с бокалом в руках и что-то сказал.
…Мы приземлились ночью. Сначала падали с парашютом, затем зависли над землей, удерживаемые антигравитацией.
– Совета точно не надо? – вновь спросил Мегла Стаса.
– Там и передохнем, – обрадовался Стас. – С кошками поиграем.
– А! – догадался Стас. – Значит, там земные условия?
Тут Стас сделал вид, как будто что-то уронил, и принялся лазить по глиняному полу камеры. Но я-то понял, зачем он там лазает: чтобы мы не заметили, как он покраснел.
– Выставили в музее, – горестно поджал он губы, – на всеобщее обозрение… Хотя чего еще можно было ожидать от людей?
Доршан наморщил лоб, соображая. Потом лицо его просветлело.
– А слово фараона тебе, значит, не гарантия? Все слышали? – обернулся он к придворным. – Писец, занеси-ка в протокол: «Слово фараона ему до светильника».
– Очень, – отозвался Стас. – Поздравляю, Костя.
Но вот овации отгремели, и нам позволили подняться. Мы глянули на пустой ранее трон… и обомлели. Важно рассевшись на нем, закинув ногу за ногу, нацепив на голову сразу две короны, на нас смотрел стар…
Когда персидские коты линяют – это плохо. А если они при этом еще и любят спать на твоей подушке, это кошмар. Я осторожно взял Ирбиса за кончик хвоста и сделал вид, что собираюсь дернуть. Кот презрит…
Потом шли музыканты с барабанами и флейтами. Но консерваторий они явно не кончали. Их стук и завывания сливались со скрипом следующих за ними колесниц вельмож. Колесниц было десятка два, причем по ко…
– Нет, – признался Шидла, – сломал аварийную сигнализацию.
– Э нет, фашист! – закричал я. – Все не так просто! Ты оскорбил верного слугу Осириса, и теперь мое заклинание не подействует, пока ты сам не искупаешься в кипящем масле!
– Нет, – твердо ответил сфинкс. – Тогда все было зря. – И, повернувшись ко мне, повторил: – Куда будем приземляться?
– Ну, держись, курдеп, – пообещал я, – воспользуюсь я своим правом старшего.
– Ладно ты, – разозлился я, – обратно в Департамент я тоже не собираюсь…
Вот и наш дом! Окна не светятся, значит, или мы еще не вылезали на улицу, или уже вылезли, а папа с мамой нас еще не хватились. Вот это было бы лучше всего. Но нет, только я успел об этом подумать, к…
Это было чистейшей воды враньем. Но я от такого просто онемел. Зато фараон прямо-таки развеселился.
С этим оптимистическим напутствием он отпустил один из воздушных шариков и опустился на поверхность. Присоску свою он отключить забыл, и мы слышали его шумное дыхание.
– Папа с мамой вернулись, – сказал Стас, а минуту спустя, когда его драконы полегли у стен моего города, предложил: – Пойдем домой, пожевать хочется.
– Вот это правильно, – согласился он, – бластер возьмите, мало ли что. – И он протянул мумификатор. – Сам-то я, если понадобится, и так отобьюсь. Но – никакой охоты. Вы не должны упускать друг друга …