– Ничего. Мы ничего не видели, ничего не знаем. Мы мылись.
И они, наверное, подчистую самоистребились бы, а история Египта на том бы и закончилась, если бы вдруг среди ясного неба не засверкали молнии и не загремели раскаты грома.
– Ты у нас фантастику любишь, – сказал Стас. – Ворочай мозгами. Вспоминай.
– Ну чуть-чуть. Надо же испытать, какие они врачи.
– Давай станем нормальными, – предложил я.
Я заметил, что брат мой жалеет, что обругал сфинкса; все-таки мы привязались друг к другу, многое вместе пережили. Да что говорить, у Неменхотепа-то он нас по-настоящему спас. Но извиняться… Нет, это не в Стасовой натуре. Он, заглаживая свою вину, все-таки попытался затеять дружескую беседу. И это ему удалось.