Все цитаты из книги «Мальчик и Тьма»
– Может, подождем, пока он вернется? – чужим голосом спросил Лэн.
– У Летящих? – Тон Младшего был достаточно красноречив.
Мы отправились в вылет с башни нашего дома. Я-то боялся, что при этом будут присутствовать какие-нибудь Старшие, но этого не требовалось. Правда, за небом над городом все время наблюдали, и наш взлет…
– Сквозь стены не вижу, – признался я. – Сквозь деревянные ставни и шторы – пожалуйста.
– Данька, ты меня простишь? – спросил Лэн.
– Не знаю, поможет ли это, – печально сказал Котенок и прижался к моей ноге. Вся злость сразу куда-то улетучилась. – Ты тоже виноват, глупый мальчишка. Надо было следить за дверью.
– Прыгай! – Я скорее угадал, чем услышал крик Герта. Он стоял под раскрытым окном, подняв руки, и пламя лизало его ноги. Брюки дымились. – Прыгай!
– У нас за такой обман убивают. Вот… я испугался.
В полной тишине Магда принесла нам жареную рыбу с овощами, сливки в блюдечке – для Котенка и вино в бокалах – нам с Лэном.
– Он жестокий, – ни к кому не обращаясь, сказал я.
Котенок сделал вид, что даже не заметил моего прикосновения. Но, кажется, это ему понравилось.
– Ну, к вам не лезут – это ясно, – неохотно согласился Котенок. – Вы, Крылатые, сила. К тому же от Летящих всех защищаете. А если один из вас, постарше, похитит девчонку, которая ему понравится? Что …
– Нет, – сказал я и снова завязал глаза черной лентой.
Когда мне снова смогли зажать голову, то боль вонзилась в правый глаз. Только я этого уже не помнил. Или очень хорошо постарался забыть за то время, что провел без сознания.
– Взрослые бросают жребий или просто сговариваются, – со вздохом объяснил Лэн. – И нанимаются к торговцам или покупателям торговцев.
– Не царапайся, – обиженно сказал Лэн. – Данька, как ты думаешь, мы уже пришли?
– Спокойной ночи, – согласился я. А Солнечному котенку, как и положено, шепнул: – Ясного рассвета…
– Крылатые, – чуть насмешливо сказал один. – Точно, Крылатые. Вы что здесь делаете, ребятишки?
– Ты же взял меня в партнеры. Значит, поручился, что я не трус.
Лэн ударил. Коротко, без замаха, его меч был слишком близко к груди Летящего. Но сил у него хватило.
– Идет. – Теперь я протянул ему руку, и торговец с серьезным видом пожал ее.
– Был? Если кто-то, не спрашивая моего согласия, взлетает, оставив меня под одеждой, то особого выбора нет. Был! Восторгался пейзажем, болотными ароматами и вашим стремительным полетом обратно.
Не знаю, не знаю… Разве что свет спрятан в самых глубоких подвалах… Вряд ли все так просто, Герт.
– Мы пробовали. Мы просили прощения у солнца, мы убивали Летящих, мы жгли костры, стараясь разогнать мрак… И торговцев мы просили выкупить свет обратно. Но те сказали, что свет давно уже куплен у них…
– Не надо дырочки, – сказал я, завязывая лентой глаза. – Это ведь просто материя. Спасибо, Герт. Спасибо, Кэя. Пирог был отличный!
– Не бросайся такими словами, мальчик! – строго сказал Герт. – Ты не трус. Просто ты не создан для этой войны. Мы совершили когда-то ошибку, а расплачиваться приходится вам.
– Сейчас мы выйдем в заболоченную долину. Посреди нее – островок, на котором стоит башня.
– Я жду рассвета, – по-прежнему не шевелясь, ответил я.
– Верить и любить, – словами Солнечного котенка ответил я. – У нас нет ничего, кроме веры и любви, Алк. И не было никогда ничего другого.
И я подумал, что он ведь никогда не видел звездного неба или ярко освещенных улиц. Тьма заставляла его носить очки, бороться с собой. А ведь темнота тоже бывает красивой – когда в ней прячется свет.
– Привет, – как-то задумчиво, словно решая, стоит ли вообще здороваться, произнес парень с арбалетом.
Крыло отозвалось болью, когда я взмыл в небо – голубое небо с пушистым оранжевым солнышком. Крылу был нужен отдых – но я не мог сейчас отдыхать.
И снова мы хохотали, планируя к горам – туда, где Крылатые сражались с Летящими. Нам не нужно было сговариваться, куда лететь, – мы знали это и так.
– Откуда нам знать? Мы лишь охрана… которой будешь и ты, если доживешь. Спрашивай у торговцев.
– Дверь я и сам могу найти! А если бы у меня волосы светились, так и в темноте бы находил.
И тут я завелся. Что я, голых женщин не видел? Ну, в жизни, конечно, не видел, а на фотках во всяких газетах и журналах или поздно вечером по телику – сколько угодно.
– С такой милой женщиной заговорит даже маленькая серая мышка, – заявил Котенок галантно. Похоже, этот дикий комплимент вернул Кэе самообладание. Она покачала головой, подошла к Котенку, подозрительн…
– Да мы почти дошли, – быстро сказал Лэн. – Сейчас включим свет, снимем очки…
– Знаю, я же все-таки волшебник. Привет, Лэн!
Я кивнул, словно понял ее слова. Посмотрел на Лэна. А тот стоял задрав голову и смотрел на висящее в зените солнце.
– Это тебе спокойной ночи. А Солнечным котятам желают ясного рассвета.
Лэн плакал, а я все никак не мог понять, в чем дело.
– Хочется. Ты всегда таким был. Тебе нравилось все ломать и рушить с самого детства. Убегал из дома… лгал мне. Сколько я тебя ни наказывал, это не помогало.
– Лэн, – начал я. Но он меня не слушал. Он шагнул в пропасть.
– А зачем? – Я прикрыл глаза, мне хотелось спать. Я, наверное, сильно устал…
– У них мечи из мрака, – очень тихо сказал Котенок. – Таким мечом очень легко погасить Настоящий свет. А я… я ведь совсем не умею драться, Данька. У меня только когти и зубы. Очень маленькие когти и …
Догонять его я не стал. Я бросился на помощь жене торговца. Только она в моей помощи не очень-то и нуждалась. Своим коротким мечом она прекрасно парировала удары Летящего, и тот неуклюже отступал. Но…
Самое удивительное было в том, что караван шел по тропе. Солнце лишь пару часов назад зажглось в небе, и вряд ли сейчас хоть кто-то в мире Крылатых занимался повседневной работой. А торговцы продолжа…
– Он твое имя выкрикнул, когда его утащили…
– Маленький, слышал, – оборвал я Котенка. И сел на кровать рядом с Лэном, осторожно взяв его руку.
И услышал, как когти царапают дерево двери. Меня мгновенно прошиб холодный пот. Хлопнув в ладоши, я включил свет, соскочил с кровати и сорвал со стены меч. Холод металла в руках соединил сон и явь. В…
Лэн тихонько подвинулся ко мне. Словно ему стало не по себе.
– Глупости, ты боролся как герой! – возбужденно сказал я. – Есть хочешь?
– Настоящий свет – это солнечный свет. Но не всякий, а только тот, когда лишь один лучик из тысячи тысяч может пробиться к земле. Он бывает на рассвете или на закате… – Котенок посмотрел в окно и бре…
– Ты представляешь, что говоришь? – прошептал я. – Что со мной потом дома сделают?
– Я сам с ним поговорю. Знаю, что он меня не очень любит, ну да это будет честная просьба… Шоки не откажет. Сейчас и пойду.
– Случайно вышло, – быстро ответил Котенок.
Так оно и было – на самом деле. Сумрак не воюет со Светом, а Свет – с Сумраком. Но и мира между ними нет… Не может быть.
– Там, наверное, всякие фотоны-протоны и магнитные поля… Поищем еще.
– Ты что это вытворяешь, котик? Зачем ты привел сюда мальчика?
– Лэн – Летящий, – не совсем уверенно заявил торговец.
– Нет, сейчас пройдет, – успокоил меня Котенок. – Ничего, детям положено обжигаться, чтобы узнать, что огонь горячий.
Я попытался представить себе сто метров подъема, и ноги противно задрожали. А ведь наверху придется драться…
А потом я почувствовал, как ее правая рука скользнула мне по спине, по ногам…
Зря я это сказал. Не время было и не место. Слова повисли в темноте, пустые и мертвые, прекрасно подошедшие башне Летящих, но не нам с Лэном. Летящие тоже могут любить и верить, просто у них другая л…
– Тогда я умру, – просто сказал Котенок. – Честное слово, мне этого не хочется.
Даже если очень хочется не верить, есть границы, за которыми сопротивляться глупо.
Может быть, они его и не видели. Но вот на Керта свет солнца действовал. Он еще пытался втянуться обратно в дверь, но руки его уже каменели, и черная перепонка крыльев осыпалась невесомой угольной пы…
Ударив со всего размаху, я рассек его правое крыло. Ивон закувыркался, падая вниз. Секунду я провожал его взглядом, потом сложил крылья и бросился следом.
Оно совсем не напоминало Котенка. Обычное солнце… ну маленькое, километра два в диаметре, и слишком уж пушистое. Мы падали прямо в него.
– Я Ивон, – без всяких эмоций сказал Летящий. – Меня звали Ивон. Я даже хотел когда-то быть твоим Старшим.
– Иначе никакой охраны не хватило бы. К тому же мне выгодно торговать со всеми. Это моя работа.
Лэн кивнул. Он наслаждался общением с торговцем. А я просто шел, разглядывая эту семейку коммерсантов.
– По семь монет, – сказал я. Торговец удивленно посмотрел на меня. Я добавил: – По семь. Торговаться я умею.
Герт принялся набивать трубку, поглядывая на нас с Котенком. Тот улегся перед ним на пол. Я подумал и сел рядом на корточки.
Так мы и стояли с полминуты, глядя друг на друга и не решаясь посмотреть вверх. Ветер трепал Лэну волосы, отбрасывал на глаза, но он словно не замечал этого. Так я и запомнил этот миг…
И я увидел, как во мраке разворачивается тьма. Черные полотнища тьмы, чернее темноты, непрогляднее мрака. Две пары огромных крыльев. В лицо ударил ветер, наполненный едким нечеловеческим запахом, и т…
Вблизи река казалась куда быстрее, но одновременно и шире, так что шансы у нас действительно были. Мы разложили палатку-укрытие, стащили ее на мелководье, запрыгнули внутрь и закрыли вход. Потом нам …
Шоки, не говоря ни слова, зашагал к обрыву. Мы с Лэном двинулись следом.
– Зачем ты так, Данька? Конфеты у них всегда вкусные!
– Мальчик… – Торговец провел ладонью по моей голове, и от горя я даже не отстранился. – Не плачь. Я сочувствую.
– Поищем, – согласился я. Мной овладел азарт. Я шел следом за Солнечным котенком, и ноги обдавало его теплом. Здорово! Особенно когда ты босиком и тебе совсем не хочется, только поправившись, сразу ж…
– Грамотей… – согласился я. – Лэн, у нас завтра вылет, не проспать бы.
– Нет, это был не Настоящий страх, – признался я. – Настоящий – другой. Пошли завтракать?
Потом, поднявшись в свою спальню, я посмотрел Настоящим взглядом в зеркало. И увидел, что мое взрослое «я» улыбается. Чуть-чуть и с грустью. Но улыбается.
– Ага, – с какой-то неуместной радостью признал я.
Лэн вскочил с кровати и подошел ко мне. Крепко сжал ладонь. Пальцы у него сильные, ничего не скажешь. Я понял, что он будет меня благодарить за предложенный выход, и на душе стало тоскливо.
Я пожал плечами. А Лэн уже возвращался, прижимая что-то к груди. И сообразив, за чем он бегал, я чуть было не засмеялся.
– Это вранье, – сказал я сам себе. – Это испытание. Это неправда.
Меня встретил мутный и беспомощный взгляд. Наверное, Лэну было совсем плохо.
В городе торговцев или в городе Лэна мне было бы грустно встретить свой праздник. На яхте, под чужим солнцем, – тем более.
По полу тихо стучали капли. Кровь – она не красная, она черная. В ней есть тьма. В ней всегда была тьма.
– Да что с ним, гадом, сделается? Сам доползет или караванщики подберут. Он как раз на их тропе.
– Уже нет… уже не важно. Котенок… У меня тоже был… хороший… Мальчик, откуда ты пришел?
Комната была просторной, но совсем просто обставленной. Окно, как и внизу, наглухо закрыто темными шторами; широкая кровать с очень толстым одеялом стояла посреди комнаты. Я сразу решил, что завтра п…
– Во! – радостно пискнул Котенок. – Шик, правда?
– Подарков я пока не видел, – ответил я. – Только подачку. Счастливого пути, встретимся в городе.
– Извините, я понимаю. Это просто я еще маленький, иногда веду себя плохо.
Винтовая лестница вилась дальше, уходя в потолок, на самый верх башни. Но я знал, что туда не надо. Это – здесь.
– Затягиваешь, – сказал Керт, наступая ногой на меч Лэна. Видимо, он тоже не мог воспользоваться чужим оружием, мечом Крылатых. – Но я сильнее.
– Ты все теперь используешь. Котенок, – тихо сказал я. – Даже беду. Даже горе. Это стало «маскировкой».
– Почему ты поступил так? – Губы Летящего почти не двигались. – Ты должен был остаться в стороне. Или ударить мечом.
– В наш? – с облегчением, но и разочарованно спросил Лэн.
– Ты не случайно меня притащил в этот мир. Ты знал, что здесь нет солнца. И хотел, чтобы я ввязался в войну с Летящими!
Наконец-то я понял, в чем дело. Крылья не могли поднять взрослого, вот почему здесь летали и сражались с тварями из мрака только дети и подростки.
– Это… внуку, – смущенно глядя на меня, пояснил Герт. – Данька, ты не будешь мстить? Ведь правда?
Он забрал у меня эту самую дурацкую часть гардероба, плюхнулся в кресло, накинул галстук на колено и стал завязывать.
– Сказка… Мгла тогда была нестойкой. Временами солнце появлялось, и Солнечные камни, что добывали в наших горах, копили его свет.
– Реата давала вам наш адрес, – тем временем продолжила Гарет, не обращая на Солнечного котенка особого внимания. – Зашли бы в гости…
– Никакой я не Летящий! – возмутился Лэн. – Данька меня спас!
Реата охнула, торговец отступил на шаг. Если они и обращали внимание на Котенка, то видели его несветящимся и неговорящим. Но мне на них сейчас было наплевать.
Острие моего меча прижалось к горлу Летящего, и тот сразу затих, замер.
– Я буду торговаться до последнего, – твердо сказал торговец. – В той мере, в какой торговался бы за собственную дочь.
– Ты все пытаешься выбрать между Светом и Тьмой? – спросил тот, кто мне снился.
Я отступил назад, к стене, к зеркалам, откуда тянуло холодом.
– А чтобы Солнце светило, хотите? – неожиданно резко воскликнул Котенок. – Да, не вы его продали, но платить придется вам! Или будете еще тыщу лет размножаться для Летящих и торговцев, или рискнете! …
Словно рассердившись на что-то, я перешел с Настоящего зрения на обычное. Мир сжался, превратился в крошечную клетку, освещенную Солнечным котенком. Слабенько же он стал светиться…
– Не шути так, – попросил я, чувствуя, как голос предательски становится жалобным.
Я изо всех сил потянул прутья решетки. Ни черта. Строили Летящие на совесть.
– Да вы что? – У меня все перевернулось от спокойных слов Герта. – Серьезно?
– Ну вот, солнышка уже нет. Так я и знал.
– Очень жалею, что заключил с тобой договор, – заявил торговец. – Ты не согласишься его расторгнуть?
И я начал рассказывать. Про мое окно, куда редко заглядывало солнце, про Настоящий свет, который отразился от Настоящего зеркала…
Лэн попробовал встать – и снова упал. Времени уже не было. Я схватил его за плечи, приподнял…
Вцепившись в решетку, я заглянул в соседнюю камеру. И внутри у меня все похолодело.
– Особенно среди взрослых, – кивнул Шоки. – Им досталось от Летящих, прежде чем мы смогли ударить.
– А я искупаюсь, – сказал я и вдруг заметил, что мой голос тоже стал чужим, незнакомым.
– Да я сам себя обманул! Я слишком уж хотел, чтобы ты Старшим оказался… – Лэн плюхнулся на мою кровать и начал грызть ноготь.
Лэн задергался, но вырваться, конечно же, не смог.
– Это в ней Герт хранил Солнечный камень, – смущенно сказал Лэн. – Я ее взял… на память.
– И вот однажды мама вернулась от торговцев со всем, что хотела иметь. Она продала ту часть солнца, что светила для нее. Теперь она всегда ходила в полутьме, на ней лежал сумрак. Но ей он совсем не м…
Я замер. И услышал, как над нами, совсем низко, тяжело и медленно хлопали огромные крылья. Мы лежали, прижавшись друг к другу, а вверху парило что-то страшное даже на звук.
– Будем пить шампанское. Котенок говорит, что это у вас принято.
– Давай, – согласился я, отодвигая тарелку.
– Ну и здорово, – еще плохо соображая, ответил я.
Лэн тоже поделился с Котенком, и мы принялись за свой скромный завтрак. Я с удивлением понял, что двести граммов шоколада – это, наверное, максимум, который можно съесть за один присест.
– Правитель – это название Крылатых. Мы называем правителя – Нынешним. Нынешний – тот, кто лучше справится с возникшей проблемой. Проблема – ты. Нынешний – я.
– Для тебя все зеркала – Настоящие, – сказал Котенок и отвернулся.
– А что ты умеешь? – спросил я. – Мяукать умеешь?
И он храбро перепрыгнул через мою ногу – за дверь.
Ванная и туалет оказались в конце коридора, одни на все комнаты. Как в коммуналке; хорошо хоть, что, кроме нас, в «Заведении» постояльцев явно не наблюдалось. Когда мы спустились вниз, еще позевывающ…
Вот только Керт был совсем рядом. Он прыгнул к Лэну, и клинок из слепящей тьмы вонзился в грудь моего Младшего.
– Младший, а что вы делаете в своем Клубе?
– Я же отдал тебе ключ, Лэни. Раз ты испугался и решил вернуться. Только зря ты не оставил ключ у себя. Данька его не отдаст. Точно, Данька?
Что ж я наделал? Лэн меня на полголовы ниже и килограммов на десять легче. Нашел противника… Я вспомнил башню Летящих и крик Лэна перед тем, как в него стали вливать Черный огонь. К горлу подкатил ко…
Я еще раз осмотрел подвал – круглое просторное помещение с каменным полом.
– Давай, – выдавил я. – Лети. Только быстро, а то передумаю.
Котенок запрыгнул мне на руки. И вдруг неожиданно ткнулся мордочкой в подбородок.
Он кивнул. Выглядел кивающий Котенок очень забавно, но светящаяся, как огонь, шерстка заставляла относиться к нему серьезно.
Дверь послушно открылась. В коридоре никого не было. Лишь из-под двери другой спальни пробивался свет – Лэн не спал. Я стоял как окаменелый, таращась в пустоту. И когда что-то коснулось моих босых но…
– Бежать, драпать… – Я хотел добавить «рвать когти», но вспомнил летающих монстров и передумал.
– Я лечу на площадь, – сказал мне Шоки, когда мы стали снижаться. – Надо все рассказать…
В этот момент из кухни вернулся Лэн. Перепачканный мукой, хмурый, но довольный.
– Сам понял, – ответил Котенок. – Сквозь камень трудно видеть Потаенные двери. Это тебе не старые газеты. Разве что другую поискать… Три двери должны вести из мира в мир – это закон.
Котенок фыркнул. Потом повалился на пол и стал подергивать в воздухе лапками, не прекращая хихикать.
Рассуждал Герт так уверенно, словно каждую неделю ему приходилось сжигать свой город.
– Не знаю, – уклонился я от ответа. – Но в крайнем случае ты ведь можешь улететь.
Вот теперь все. Если даже Лэн соглашается…
Тут вечная ночь. Это, конечно, происки темных сил, на то они и темные, верно? В качестве темных сил выступают Летящие – твари из мрака…
– Тебе уже не понять, – глядя в мутнеющие глаза, ответил я.
– С возвращением, мальчики, – сказал Герт, усаживаясь. К «мальчикам» он отнес, похоже, и Котенка.
Прозвучало это так, словно рассвет и закат были толстыми каменными стенами. Я невольно улыбнулся.
– Никогда бы не подумал. Ты же не слишком уважаешь нас, мальчик.
– Данька, Котенок хочет, чтобы мы сожгли город. Ты согласен?
– Данька, а что с твоими глазами? – вдруг поинтересовалась женщина. – Они светятся или у меня лгут линзы?
Наверное, еще час-другой назад я бы опять разревелся. От холода и одиночества, от полной безнадежности. Но бегство от существ из мрака и подъем по скале что-то изменили во мне. Это дома, подравшись н…
– А кто тогда я, Котенок? Если ты инструмент Света, то я что, инструмент инструмента?
– Да он же нас увидел! – вдруг выкрикнул Лэн. И всхлипнул, явно собираясь разреветься.
Я видел. С вершины башни падали вниз, разворачивали крылья и неслись к нам неясные тени Летящих. Их еще трудно было разглядеть, слишком далеко стояла башня, но я попытался всмотреться Настоящим взгля…
– Смог бы? – Я вскочил, взял Котенка на руки. – Мы вернемся домой?
– А ты помнишь, сколько неприятностей этот меч доставил «великому воину»?
Шоки не врал, я это чувствовал. Он говорил то, во что верил, и лишь потому, что я был чем-то ему симпатичен. И слова его стоило обдумать. Шансов вернуться домой у меня оставалось все меньше и меньше,…
– Ты поймешь, если победишь, – пожав плечами, сказала Гарет. – А если проиграешь свой поединок… зачем тебе тогда знать?
Лэн тем временем поставил перед Котенком глубокое блюдечко и осторожно наполнил его из глиняного кувшина.
– Да нет, парень, не будем. Вы из какого города?
Когда Крылатые бросились в атаку – Младшие летели над самым склоном, Старшие поднимались скачками, так было легче, – из амбразур башни навстречу им посыпались стрелы. А с верхушки башни, из распахнув…
– Там, где светло. – Со злости я решил разнообразить ответы. Эти слова неожиданно подействовали.
На всякий случай я ударил и по левому крылу Ивона, а тот стоял, в ужасе глядя на меня и не пытаясь снять свой арбалет. Потом я взмыл вверх. Так быстро, что пущенная вдогонку стрела меня не догнала.
– Дань, это не поможет. Я исполню Настоящее желание. Не то, чего ты попросишь, а то, чего ты хочешь.
– Этого я сказать не могу, – твердо заявил Котенок. Еще бы, он ведь и сам не знал… – Но если мы проникнем в башню – мы победим.
Расправив Крыло, я тяжело оторвался от земли. Полетел, медленно набирая высоту. Хороший поток восходящего воздуха шел вверх от башни, но нырять в него мне не хотелось. Мы летели над болотами, удаляяс…
– Караван! – уверенно сказал Лэн. – Вот как удачно. Сверху его трудно заметить, торговцы обычно маскируются.
А вход нашелся сразу. Котенок выскользнул у Лэна из рук и уверенно полетел к одной из амбразур, опоясывающих башню метрах в десяти над землей. Амбразура была забрана мелкой решеткой – даже Котенок бы…
– Разумеется, но какое? – Парень театрально взмахнул рукой. – Маленькое или большое, для дома или для путешествий, круглое или квадратное, новое или старинное, в раме или без, украшенное драгоценност…
– Что это? У меня такой штуки нет. – Почему-то я чувствовал себя все более и более неловко.
– Зря! – крикнул вслед Котенок. Я его не слушал. Работая крыльями, поднялся выше, попал в поток горячего воздуха, идущего от пылающих складов, заскользил к месту последнего пожарища. И только сейчас,…
– Отлично. – Парень стал стягивать с себя цветастый оранжевый фартук. – Значит, ты занимаешь мое место. У нас так принято. Не забудь вымыть полы, когда все разойдутся, и…
– Ты же говорил, что не предашь, – сказал я и почувствовал в своей руке меч. Тот самый, что наяву висел на стене в спальне. Тогда Лэн опустил руку в складки мрака, облегающего его как одежда, и потян…
И, отвернувшись, пошел к Лэну. Тоже мне философ торговый! Торгую всем, чем выгодно! Вещи не виноваты… Знаем, и на Земле такое говорят, когда продают оружие и наркотики. Ладно, придем в их город – раз…
Когда мы уходили от взрослых в свою палатку, то устраивали маленький военный совет. Но обсуждать было почти нечего. Куда идем – не знаем, от кого обороняем караван – тоже. Вся семья торговцев стала н…
Летящий стремительно нагонял меня. Да, у него была невыгодная позиция – снизу. Зато с его чудовищным оружием мой меч сравниться не мог. Я раскинул крылья и посмотрел на Летящего, пытаясь предугадать …
– Почему? – спросил я, но губы моего Настоящего отражения не шевельнулись. Ему этот вопрос был ни к чему, он знал ответ.
– У меня не хватает сил, – извиняющимся голосом сказал Котенок. – Мне бы чуть-чуть света, Настоящего, и я бы тебя вылечил. Прости.
– Вряд ли, – сразу поскучнел Котенок. – Настоящий свет – штука редкая, а мне, чтобы вырасти, нужен именно он. О! Знаешь, что я умею? Находить всякие потерянные вещи вроде пуговиц и монеток! Во мне же…
Комната, куда мы вошли прямо с улицы, была огромной, наверное, весь первый этаж занимала, и выглядела очень забавно. Посредине – круглый стол, вокруг несколько мягких кресел – это все нормально. Зато…
Если бы Летящий не сказал про тайник, нам никогда бы его не найти. Там было четыре колбы с Черным огнем, и еще какая-то гадость в бутылках, которую мы не стали брать, и смешная тонкая шпага, которую …
– Мальчики, вы купаться будете? – окликнула нас Гарет. Я обернулся и чуть было не зажмурился. Потому что она раздевалась. Выше пояса уже сняла все, а сейчас стягивала джинсы. А Реата успела раздеться…
– Они почти успели. Ты можешь поручиться за своего друга?
– Помогут, помогут. – Котенок словно ожидал моих слов. – Когда на город упадет Черный огонь, Крылатые передумают.
Я поджег рисунок и положил на груду хлама в углу. Открыл окошко, и ветер принялся весело раздувать костер. Керт не стал рисовать хуже и, наверное, не лгал. Просто он стал видеть с другой стороны.
– Если хотите вернуться обратно, взлетайте. Мы откроем путь над яхтой.
– Ты же был только простужен! Здоровый парень, раскашлялся чуть-чуть – и сразу в постель!
До города торговцев мы добрались через неделю. Без всяких приключений, даже вспомнить нечего. Единственное, что изменилось, – это отношение к нам взрослых. Нас не то чтобы боялись или невзлюбили, но …
– Этот Меч не принадлежит одному человеку. Ты можешь владеть лишь частью его сущности, бесплотным призраком. Но каждый раз, когда тебе будет грозить опасность, он появится в ножнах. И ты сможешь дост…
– Почему ты не могла так раньше… – бессвязно прошептал я. – Мам, почему ты замечала меня, лишь когда я болел… или теперь, когда пропал…
– Я стал видеть сквозь дерево, – почти не удивляясь, сказал я.
– Ты чего? – хмуро спросил Лэн, натягивая Крыло.
– Сколько раз повторять, я еще маленький…
– Ладно… – прошептал я, чувствуя, как голос Котенка уплывает вдаль. – Ты как торговцы… как Гарет. Я все должен понять со временем. Только действовать надо сейчас.
– А почему не наоборот, Лэн? Почему не ты отвлекал, чтобы Керт летел за помощью?
– Чего ты хочешь больше всего, Данька? – неожиданно спросил Котенок.
– Не выйдет, Ивон. Я не уйду, понимаешь? Это моя земля! А если я не уйду, то и Данька останется!
За моей спиной стоял тот парень, что встретил нас на окраине вместе с Шоки. И взгляд у него был такой мутный, что сразу стало ясно: он пил не сок.
Мы торопливо поели. Сумка Лэна стояла в углу комнаты, и мы все непроизвольно поглядывали туда.
Ладно, проблемы надо решать по мере поступления.
Я смог только кивнуть. Попытался отвести глаза – и не смог. Мне хотелось смотреть на ее груди, и ноги, и рыжий треугольничек волос. Никогда не думал, что там волосы такого же цвета, как и на голове. …
– Спасибо, Младший, – только и ответил я.
– У вас их тоже раньше не было, – огрызнулся я. – Зато у нас самолеты и вертолеты есть.
Оранжевая шерстка Котенка светилась мягким теплым огнем. Нельзя сказать, чтоб очень уж ослепительным, но почему-то в этом свете все было видно удивительно отчетливо. Под батареей я увидел закатившуюс…
– То, что велел торговец. Вы же у него на службе. А мне уж позвольте некоторое время передвигаться самостоятельно.
Все, что копилось во мне долгие дни – вся обида, и горечь, и злость, – все вырвалось наружу.
Поймал я Ивона у самой земли. Схватил за волосы и довольно резко затормозил – в ладони остались вырванные с корнем пряди. Ивон верещал, как поросенок.
Выхватив из ножен меч, я приблизился к Летящему. Крылья сами тащили меня в бой, и у меня вдруг появилась четкая уверенность – я все сделаю как надо. Подлечу к существу из мрака – и убью. Да, убью, по…
Осторожно, чтобы не разбудить Младшего, я встал, подошел к окну и распахнул шторы. Хорошо, что дом Лэна стоит почти на окраине. Солнышко садилось за горизонт, лишь край его сверкал над горами. Но зат…
– Здесь. – Котенок сказал это неожиданно торжественным голосом. – Только не отдыхать. Праздновать.
– Тоже не по правде, конечно. Опять наступает ночь, и Летящие или Летящий, если одного уже убили, на кого-нибудь указывают. Очень интересно, все так спорят, пытаются понять, кто себя подозрительно ве…
– А сколько длится вылет? – спросил я у Лэна, болтаясь в воздухе. Я немножко научился управлять полетом, здесь было главным доверять Крылу, а оно уж делало все остальное.
– Крылатый должен быть готов к полету и бою. А если подвела его рука – отсеките руку, если не услышал он сигнала – отрежьте уши… Ты помнишь правила вылета, Шоки?
Ломать? А смогу ли? Это ведь просто крепкое дерево, а не стекло из тьмы… Я посмотрел на осколки стекла – и наконец удивился: они стали самыми обычными. Только на некоторых дрожала багрово-черная жидк…
Помещение было длинным и узким, словно коридор. Стены закрывала частая железная решетка, прижимающая к каменной кладке развешанное оружие. Самое разное – у меня глаза разбежались. Мечи, кинжалы, арба…
Меч Лэна был самым обычным мечом, он и воткнул-то его неглубоко, от силы сантиметров на десять. Но Летящим достаточно и небольшой раны. Ивон еще кричал – воющим голосом, когда его тело начало каменет…
– Пошли, Младший, – сказал я. – Приступим к охране женщин и детей.
– Это у нее всегда так называется – «картошку чистить», – заявил Герт, усаживаясь в мягкое кресло у камина. – Скорее ему придется месить тесто для пирога… Данька, если уж с тобой все в порядке… Ты не…
– У меня тоже не горит. – Лэн уверенно прошел по комнате, сел на край кровати. – Их давно надо было поменять, еще перед уходом. Я завтра сбегаю на склад…
– А другого ничего нет? – неуверенно поинтересовался я.
Почему-то, когда Котенок начал пересказывать свой план, он перестал казаться подлым и жестоким. Так, военная хитрость… Ну сгорит пара домов в городе – зато мы победим Летящих.
Повернувшись на голос, я увидел Шоки, сидящего за столиком у камина вместе с двумя другими парнями. Все они выглядели лет на двадцать, максимальный среди присутствующих возраст, и казались порядком и…
– Да брось, проехали уже, – успокоил я. – А где наш мудрый и пушистый?
Зажмурившись, я выждал несколько минут, борясь с неприятным ощущением, что меня разглядывают. Рискнул приоткрыть один глаз и, все еще жмурясь, осмотрелся.
– Хочешь научиться любви? – спокойно спросила Гарет, отбрасывая простыню в угол.
Действительно не важно, за что воевать. И правду можно найти где угодно. Просто выбери вначале, как ты хочешь видеть, – и становись на ту или другую сторону.
– Проблемы со слухом? – почти ласково спросил папа. – Ничего, беседа у нас будет долгой. Может быть, еще не поздно сделать из тебя человека. Я попробую. Все-таки ты мой сын. Я должен попытаться… Подо…
– Так, может, тебе стоило увести из нашего мира взрослого человека?
– Лэн… Брось. Я вовсе не это имел в виду. Просто если хоть один может спастись, то…
А сейчас все было почти нормально. Мне действительно четырнадцать. Я почти взрослый. И сижу рядом с друзьями на крошечном выступе скалы с Настоящим мечом на поясе.
– Не забудьте поинтересоваться, где можно найти ночлег, – посоветовал Котенок, забираясь обратно под Крыло. – А мне возьмите молока.
– Об этом не надо говорить. Никогда. Ладно? – попросил я очень серьезно.
– У меня есть крылья! – закричал я над молчаливым городом. – У меня есть Настоящие крылья!
– Привет. Это кто? – не удержался я от маленькой мести, разглядывая Шоки сквозь плотно сжатые веки. Шоки закусил губу и отвел от меня взгляд.
Летящие, нагрузившись сверх всякой меры, тяжело полетели к башне. Навстречу им двигались другие, тоже с тюками, которые они сваливали перед торговцем. И такие рейсы повторились раз десять. Каждый раз…
– Ты не спишь? – зачем-то спросил он. Ах да, свет я не зажигал, а Лэн без очков…
– Знаю, – серьезно сказал Лэн. – Хорошие Крылатые иногда сами уходят к Летящим. Они не хотят расставаться с полетом, когда становятся взрослыми.
– Котенок… – Я протянул руку и коснулся теплого меха. – Зачем мне становиться взрослее?
– Ничего, это ничего, мальчик… Ты хочешь есть? Ты ведь недавно с вылета…
Глупости. Чужие, невесть как закравшиеся в голову мысли. Я ведь хочу помочь людям… помочь Свету…
Вряд ли его можно было назвать Настоящим. Он сложился из серого вечернего сумрака, и резкого света фонарей, и кинжальных пучков света из окон… Ой-ой-ой, как тяжело с Настоящим зрением смотреть на эле…
Шоки молча кивнул, и я, больше ни с кем не прощаясь, вышел из Клуба Старших.
– Так получилось, – сказал я своему отражению. – Нельзя делать то, что противно, и оправдываться, что в душе взрослый.
– Ты видишь их? – крикнул я Шоки. Тот кивнул, распластывая в воздухе крылья и явно радуясь возможности отдохнуть.
– Выходи, – строго, словно я делал что-то неприличное, сказал Лэн. Я пожал плечами и на ощупь направился к выходу.
Герт молчал. «Проняло», – с радостью подумал я.
– А тебя могут объявить трусом? – неожиданно спросил я.
– Нам пора обратно, – отводя глаза, выдавил я.
Пожар тушили – но чертовски неумело. Даже двигались все как-то скованно… Сообразив, в чем дело, я стал носиться среди толпы, хватая людей за руки и крича, чтобы они сняли очки.
Алка я узнал, он сидел вместе с Шоки за столиком в Клубе Старших, когда я туда приходил. Наверное, они были друзьями.
– Удачи тебе, Данька, – сказал Солнечный котенок.
Жена торговца была довольно молодой. Может, лет тридцати или чуть больше, не знаю, я как-то плохо в таком разбираюсь. Но фигура у нее была стройная, как у молодых девчонок, из-за того, наверное, что …
– Здорово, – тихо сказал Лэн. – Я уж думал, придется платить или удирать.
И комнатка, где я оказался, наверное, была тюремной камерой. Такой же, как соседняя, откуда донесся стон Лэна.
Летящих было не меньше дюжины. И в руках каждого сверкал металл… нет, не то, он вроде бы и сверкал, но одновременно казался черным. Чертовщина какая-то…
А теперь у меня не было времени удивляться. Подтянувшись, я протиснулся в окно и спрыгнул внутрь башни.
Лэн кивнул, быстро и послушно, словно от того, поверит он или нет, зависело, сбудутся ли мои слова.
Лэн отчаянно поднимался следом. Его Крыло рубило воздух, протискиваясь напролом. Как хорошо иметь Настоящее зрение!
Прижимая ладонь к лицу и стискивая в другой руке Меч, я отступил. Щека болела толчками – то сильнее, то слабее.
Кто-то засмеялся. Но торговец молча разглядывал меня, потом достал из кармана черные очки, надел их. Я вспомнил, из чего делают стекла тьмы, и мне стало противно.
– Полчаса пешему. – Лэн с надеждой посмотрел на меня. – Ты что-то придумал?
Я потянул рукоять, и клинок выскользнул из ножен. Настоящий меч был виден сквозь тьму – тонкая светлая полоса.
– И уж точно не плакал бы, – добавил Котенок. – Ты и вправду победил, Лэн.
– Потом мне вырвали сердце. Тоже очень медленно. Чтобы весь свет в нем перешел во мрак. Из наших сердец нам делают крылья. Крылья, способные поднять любого, не только ребенка.
– Кнопка? – ехидно спросил Котенок. – Фотоны, протоны и магнитные поля? Ты забыл, где находишься, торговец.
– Да? – Я посмотрел на Котенка. – И как же?
Рукоять слегка дрогнула под пальцами. Словно меч просился на волю. Только зачем он мне сейчас? Чтобы сложить камни поудобнее, перерубить мечом замок и выбраться наружу?
– Лэн, а ты меня не предашь? – напрямик спросил я. – Я летаю… так себе, а дерусь лучше на земле. Если мы попадем в переделку…
Шампанское было совсем не сладким, то ли дело то, что я пробовал дома. Но пить его было приятно. Котенок, морщась, вылакал четверть стакана и принялся за колбасу. Мы с Лэном тоже набросились на еду. …
Дома горели. Начали отваливаться ставни, глухо, неохотно лопались стекла. Гул пламени изменился, прозрачные языки огня врывались внутрь, захлестывали комнаты, словно одержимые жаждой разрушения.
– Данька, я же твой партнер… – Лэн шмыгнул носом и неуверенно добавил: – Я летаю хорошо. Я умею сражаться.
– Какой Черный огонь? Летящие не собираются нападать!
– Да никак, – ответил я за Лэна. – Мы просто посмотрели друг на друга, потом Лэн достал сливки, а я блюдце. Потом мы сели и стали тебя ждать.
– С вашей женой все в порядке, – сказал я, подходя.
Котенок с видом великомученика принялся лакать из блюдечка. Вначале медленно, потом все быстрее и быстрее, только язык мелькал над быстро убывающими сливками. Что-то не похоже, будто это притворство …
– Ты очень молодой Старший, Данька, – с вялой улыбкой сказал он.
Она присела на корточки, так, что ее лицо оказалось даже ниже моего, положила левую руку мне на плечи и притянула к себе. Помедлила секунду, потом поцеловала в губы.
– Сейчас прилетим, пойдем к кому-нибудь из взрослых в гости, – говорил Лэн. Он летел впереди, и мне было прекрасно его слышно. – Пусть нас покормят как следует. Мы имеем полное право после вылета по …
– Если ты выбросишь за окно котлету, а на нее слетятся мухи, ты скажешь, что мухи во всем виноваты? – полюбопытствовал Котенок.
– Предупреждал я Керта, что с этим сопляком он влипнет, – вступил в разговор парень с ножом. – В какой башне ты его бросил?
– Мы пойдем в город торговцев. Мы вытрясем все их тайны. Мы узнаем, где они ухитряются так лихо загорать, – постепенно распаляясь, говорил я. – И не смей врать, что ты не мечтаешь удрать из своего го…
Когда я ходил на айкидо, этому удару нас обучали вне программы, в самом начале. На тот случай, если какой-нибудь странный дядя начнет знакомиться с нами в темной подворотне. Не вставая, я ударил.
– Что мы не первые? – Котенок даже не взглянул в мою сторону.
Я отошел от стены, вернулся к Лэну; сел рядом и стал неумело щупать пульс. Стоило глянуть один раз на его рану, чтобы бросить это занятие.
– Да ладно уж. – Я невольно усмехнулся. И вспомнил, как Котенок лежал у меня на руках, умирая от голода. Каким он был маленьким, несчастным. И как я плакал, не зная, как его спасти.
– Я не твой Младший. – Голос Лэна упал до шепота.
– Подумаешь, – сказал я. – Даже могу догадаться, для чего оно нужно. Мы сделаем еще одного Котенка. Друга для тебя. Так?
– Не тебя, а за тебя, дурак, – сказал я с обидой. – В Лабиринте тебя… то есть ненастоящего тебя, похитили Летящие. Это у меня такой страх был, представляешь?
– Нет, у нас вешают только предателей, – не понял меня Лэн. – Обманщиков убивают мечом. – Он отвел взгляд, поколебался, но все же добавил: – И трусов тоже.
– Ванная – там, на втором этаже, где спальни. Можешь выбирать любую комнату, Керта или мою, все равно.
– Иногда – да, – ответила женщина. – Не бойся.
И снова удар, такой быстрый и точный, что я не успел среагировать. Клинок с визгом ударил по гарде, и мой меч выпал из вывернутой кисти. Шоки наступал, не оставляя шансов подобрать меч. Правда, есть …
– Да нет же! Мяу! – прикрикнул Котенок. – Не морочь мне голову, ты прекрасно понял вопрос!
Крылатые и Летящие схлестнулись. У башни кружили две стаи — иначе и не скажешь. Через мгновение я уже не мог различить, где друзья, а где враги. Блеск мечей, хлопанье крыльев, слившееся в ровный шум,…
Плечом к плечу мы с Лэном шагнули в Потаенную дверь.
– Привет, Даня, – помахала мне рукой Гарет. Реата, стоявшая у нее за спиной, подмигнула мне.
Повернувшись к Лэну спиной, я посмотрел в зеркало. На себя самого – взрослого и недоумевающего. Почему я до сих пор не сломал ключ, не убил Ивона Настоящим мечом?
– Я тоже останусь, Даня. – Герт положил руку мне на плечо и посмотрел в лицо – строго, серьезно.
– Победим – будет. – Мне вдруг захотелось пообещать ему что-то иное, кроме неизбежного боя в башне.
– Шоки, нельзя быть рабом законов, – сказал я. – Иначе будешь рабом и во всем остальном. Над горами мы встретили Ивона. У него возникли проблемы с Крылом, так что он придет домой пешком и не совсем в…
– Вы продали свет, и ваше солнце перестало светить, – зло сказал Котенок. – Солнце светит для людей, и если те выбирают Тьму…
Развернувшись, Летящий нагнулся, одним движением сгреб меня за воротник Крыла и поднял. Лицо его было совсем рядом – взрослое, холодное… и удивленное. Я чувствовал запах – едкий, неприятный запах тог…
– Хорошо. Вот меч, который сам выпрыгивает из ножен в случае опасности. Не надо лишь доставать его против воли. Он был потерян великим воином…
– Свет – это хорошо, – сказал Лэн. – Данька, у меня голова кружится. Давай потом поговорим?
Никогда не думал, что боль раненого Крыла передается человеку! Мне казалось, что удар пришелся по руке, что плечо рассечено мечом мрака. Из последних сил я взмыл выше, извернулся, сорвал с глаз черну…
– Но ты же говорил, что только три Потаенные двери ведут из одного мира в другой!
Лэн меня спас. Он поручился за меня. И какая разница, о чем при этом думал? Мысли – одно, дела – другое.
Мой враг словно ждал этого. Со странным протяжным воплем он взлетел следом. Мощно и неуклюже, напролом через нисходящий воздушный поток. Дурачок… Я засмеялся, выхватывая свой меч, и спикировал на едв…
– Я в той стороне все проверил, – похвастался я. – Это простой Лабиринт, без разветвлений. Пошли в эту дверь. – Давай.
В меня мысль о скандале особого восторга не вселила, но спорить я не стал.
– Потому что ты такой, – грустно сказал Котенок. – Ты совсем-совсем взрослый, который ненавидит быть ребенком.
Разбудили меня шаги. Я открыл было рот, чтобы окликнуть вернувшегося Котенка, но вовремя сообразил, что эти шаги другие: тяжелые, человеческие.
– И давно ты это понял? – тихо спросил я.
Хороший, наверное. Откуда мне знать. Я повесил меч на место, забрался под одеяло и уже привычно хлопнул в ладоши. Свет погас.
– Как что? Двинемся в город, – мусоля лапкой мордочку, заявил Котенок.
– Нет, в город торговцев, – сказал я. – Мы еще ничего не выяснили. Может, караван по пути догоним.
– Лэн, один Летящий погоды не сделает. А сколько их в башне?
У них больше не было нужды говорить как люди.
– Что? – Я захохотал, не открывая глаз. – Ты? Карманным солнышком?
– Не знаю. Нам надо лететь, Старший. За мной!
– Мне надо было сказать с самого начала! Я трус, это все из-за меня, я трус, Старший!
Мы затаив дыхание следили за спектаклем. Ничего толком понять было нельзя, но ощущение, что перед нами скользят, задерживаясь на секунду, великие тайны, оставалось.
– Да не собираюсь я его ломать, Лэн. Пусть он будет у меня в руке – до конца. Это твой подарок – а мне редко делали подарки друзья. Потому что друзей не было.
– Я в пару не навязываюсь, не думай. Если хочешь выбрать другого партнера, я помогу. Только Шоки все врал, не думай. Я не трус. И Керта я не бросал.
– Не все сразу, – со вздохом сказал Котенок. – Можно еще по котлетке?
– А там? – Я вспомнил, как пробирался в башню выручать Лэна и как падали Крылатые, атакуя башню на перевале Семнадцати. – Будем стену долбить? Или сунемся поверху, у всех на виду?
Она была тяжелая, очень тяжелая. Словно петли закаменели от времени или не хотели пробуждаться от долгого сна. Но я тянул, и дверь медленно пошла на меня. Сквозь кирпич, и старые газеты, и три слоя о…
– А я скучал, – признался я. – Хоть меня… не очень-то здесь любят.
– Все, хватит, – махнул рукой торговец. – Я беру вашу плату: Зеркало и все деньги, что у вас есть. И открываю мальчику путь к Настоящему мечу. Сейчас…
– Нет, конечно же. Свет – вовсе не самый выгодный товар, Даня. Умелые бойцы стоят куда дороже.
Яхта дрейфовала, словно и не мчалась только что со скоростью торпедного катера. Зато волны ощутимо раскачивали ее, и я вцепился в руку Гарет, чтобы не упасть. Та улыбнулась снисходительно, но ласково.
– Лэн прав. Я был Старшим и остался один.
– К тому, что помнит солнце? Вряд ли. Сейчас надо плотно поесть, потом еще потренироваться, потом еще поесть.
– Правда, я сам виноват, – вступился я за Котенка. Хоть он и вел себя все хуже и хуже, но мы были друзьями.
– А теперь, – поднимаясь, сказал Котенок, – я выйду и снова зайду. И когда вернусь, здесь все должно быть по-другому.
А почему бы и нет? Меня здорово разморило в тепле, но я старался не терять нить разговора. Чем сидеть голым в горах и ждать Котенка, который может и не явиться, лучше уж пробираться к цивилизации.
– Старший, я тебя не предам, – твердо сказал Лэн. – Клянусь! Я хочу быть твоим партнером. Мы что-нибудь придумаем.
Лэн покачал головой и лег на спину. А Котенок снова забрался ко мне на колени.
– В общем, я, наверное, дурак. Я решил, что нам надо попасть в город торговцев и узнать…
– Я не сразу это узнал, – тихо ответил Котенок. – Веришь?
– Данька, не вешай нос. Я буду лететь очень быстро. Если захочешь пить – ручеек прямо перед тобой, метрах в тридцати. Жди.
Башня за нами с грохотом обрушилась. Я почувствовал ударивший в спину жар, обернулся. Над пылающими руинами кружили трое Летящих. Остальные, похоже, выбраться не успели. Но уцелевшая троица гнаться з…
– Теперь все изменится! – крикнул я Лэну, жадно глотая воздух. – Знаешь, как это красиво – леса, поля, реки, – когда летишь над ними!
С одной стороны угрюмо громоздились какие-то склады, с другой – покачивались на мутной воде корабли. Но разглядывать их было некогда – к нам быстрым шагом шли трое мужчин.
– Все уходит на ветер, Старший. Эх, потренироваться бы сейчас на воздухе! Но нельзя. Ладно, взлетай с места.
Наверное, нам бы еще многое могли рассказать. Про каждую минуту боя и про то, как погиб каждый из ребят. Только я это все слушать не хотел. И Лэн, наверное, тоже.
– А если я не пойму, что этот бой – и есть главный?
– Очень редко, – подумав, словно об очень важной вещи, ответил Лэн.
Он не удивился, увидев нас. Сложил Крыло и подошел ко мне.
– За право находиться в городе торговцев – налог. По две монеты с каждого.
– Вход найдется, Данька. Там много дверей… для своих.
Второй шел к женщине. Но по ее ухмылке и плавным движениям меча я понял, что так просто Летящим жену торговца не взять. Расправив Крыло, я взмыл в воздух.
– Вот еще! Любой! Только Настоящий свет, отраженный Настоящим зеркалом, может ожить.
С минуту я извивался и дергался, потом, под укоризненным взглядом Лэна, притих. К тому же и боль стала слабее.
– Замолчи! – крикнул Шоки. – За твои слова придется отвечать Даньке! Мы не начнем войны! Вы спровоцировали атаку!
Домой мы вошли молча. Каждый сам по себе. Лэн достал буханку, нарезал и принялся мрачно жевать черствый хлеб. Я таким самоуничижением заниматься не стал, выудил кусок вяленого мяса и с чувством вгрыз…
– Да они наверняка прокисли, пока мы сражались, – махнул лапкой Солнечный котенок.
– Данька, надеюсь, я не зря тебе поверил.
– Я же клялся, что вымою пол… Свет! Все из головы вылетело.
– Ты молодец, – сказал я. – Ты хорошо все придумал. Иди питайся.
– Ты даже врагов не боишься, верно? Ты просто не веришь, что можешь умереть.
Мне показалось, что руки у меня вдруг выросли в несколько раз, стали широкими и ударили… нет, не о воздух даже, а о воду. Падение вдруг замедлилось, пол вновь отодвинулся вниз, потом я снова опустилс…
– Не знаю, – признался он. – Я еще маленький.
– Из тебя бы торговец вышел, – не то осуждающе, не то восхищенно протянул Лэн.
– Если ты сломаешь ключ, мое Крыло умрет, – разъяснил Лэн спокойно. – Ключ контролирует мое Крыло.
– Нет, – отрезал Шоки. – Держите ему голову!
У меня внутри все опустилось, а сердце забухало часто-часто. Гарет сделала несколько шагов, подходя, положила руку на мое плечо.
Летящего с очень знакомым голосом и лицом.
– У вас сегодня вылет… Патрулирование караванной тропы…
– Пусть мы – Тьма. Но мы не лили Черный огонь на города.
С кормы, пошатываясь, щуря глаза, шел Лэн. Вокруг него сумасшедшими прыжками носился Котенок.
– Котенок, забавный… я хотел, не смог… какая разница, за что воевать… я хотел…
– Женщины торговцев покидают мир Крылатых. Мужчины тоже чувствуют, что пора уходить, но они не верят сами себе. Они хотят собрать сливки, которых уже не будет.
Это оказалось так легко – даже без Настоящего зрения. Словно меч ударил не плоть, а прогнившую изнутри деревяшку. Летящий с грохотом повалился, окутываясь дымным смрадом. На пол упал уже не человек, …
– Если не попросит прощения, – неохотно добавил я.
– Пойдемте, Крылатые, – сказал я. – Башня Летящих не привыкла к такому свету. Она развалится минут через пять. Пойдемте.
– Крылатые, – не то удивленно, не то радостно произнесла она. – Чего вам, мальчики?
Вот только Гарет я этого сказать не смогу.
Мне все время хотелось спросить, как Керт попал в плен, потому что я уже начал кое о чем догадываться. Но пока откладывал этот разговор.
– Против тебя одного, – тихо закончил Лэн.
А значит, Котенок не сможет вернуть меня домой. Да и хватит ли ему сил облететь мир, раз повсюду тьма?
– И правильно делаешь, – сказал Котенок, к которому уже вернулось самообладание. – Могу тебя уверить, не понравится.
– Ты меня отпустил. Тогда, над горами. Я должен был постараться. Увести тебя к нам.
Лэн сразу прекратил сокрушаться по поводу неудачной посадки. Мы встали плечом к плечу, поджидая приближающуюся троицу.
– Свет один, и Тьма одна. Мы строим башни над залежами Солнечного камня.
– Значит, изучали меня? – Я едва смог сдержаться.
– Верно, – согласился Котенок. – Молодец, Данька.
– И все друг друга перебьют! Летящие драться умеют.
– А ты уверен, что нужен меч против тьмы? – спросил Котенок.
Это было неправильно. Все случилось… не так. Совсем не так.
Я посмотрел на нее, потом на мертвого Летящего. Тот словно съежился, врос в землю, его сотканные из тьмы крылья опали, мягкими складками обтекая тело.
– Давай, – неохотно согласился я. Поболтать можно было и с Котенком. – Лэн, а больше шампанского нет?
– Ты нас обоих погубил, – не слушая, прошептал Лэн. – Данька…
– У нас никто умирать не хочет. – Лицо Лэна стало хмурым.
– Не отдам. Это подарок. Пока я жив или ты жив – не отдам.
– Ничего не понимаю… – признался Шоки. – Данька, как ты это делаешь?
– Да, сейчас, – тихо ответил Лэн. Но никаких попыток лететь самостоятельно не сделал.
– Иди к Лэну, – велел я. – На всякий случай.
– А еще у меня есть для тебя подарок. – Голос Лэна слегка изменился. – Он такой… странный. Но ты поймешь.
Крылатые не освещали улиц, и мысль о том, что снаружи может быть светло, не приходила им в головы…
Кое-где на стенах между зеркалами были высечены надписи непонятными замысловатыми буквами – рунами. Когда я смотрел на них Настоящим взглядом, буквы подергивались, извивались, словно боялись, что я и…
– Она тоже так сказала, – устало произнес я, опускаясь на теплую палубу. Лэн удивленно смотрел на нас.
Он просто садист. Всегда им был, даже когда назывался Крылатым.
– Мне говорили, что я делаю большую ошибку, беря тебя в партнеры.
– Не пугайся, это просто Солнечный котенок. Это друг, – сказал я ему.
Лэн повернулся и посмотрел на меня. И я понял, что надо соврать. И еще понял, что здесь врать нельзя.
Вместо ответа я пошел к лестнице. Пол в зале был выложен черно-белыми каменными плитками, по нему были в беспорядке разбросаны люки, откуда торчали железные лестницы. Это, наверное, что-то вроде пост…
– Спелись, – фыркнул Котенок и принялся за жареное мясо. Суп он не любил.
Но как ни старайся, весь свет из крови не уйдет.
Я встал, оделся (Лэн принес мне одежду, такую же, как и у него, – шорты и футболку), прошелся по комнате. Все было в порядке. Видел я как и раньше, даже…
– Спасибо, – растерянно поблагодарил я. Котенок молчал.
Мы двинулись дальше. Лэн молчал, я тоже не знал, что сказать. Впрочем, впечатлений мне хватало и так, и я почти сразу забыл об этом разговоре – смотрел по сторонам.
Котенок замолчал, словно подавился последней фразой.
– Так я и думал, что гады-торговцы вам его не привозят, – без всякой злобы сказал я. – Попробуй, это здорово.
– Сейчас проверим. Больше десятка быть не может.
Вам когда-нибудь доводилось сидеть в полной темноте, держа на коленях спящего котенка? Да, именно в темноте, потому что, когда Солнечный котенок уснул, шерстка его стала светиться не ярче неоновой ла…
– Не пугайся, – быстро сказал Лэн. – Крылу нужны силы.
Посмотрев на Лэна, я качнул Крылом и начал снижаться. Башня медленно росла – словно не мы спускались, а скалы вспучивались нам навстречу.
Когда Котенок вернулся, на столе для него стояло полное блюдце сливок, а в кресле напротив ждали мы с Лэном.
– Жалко, – вновь обрел спокойствие торговец. И спросил Котенка: – Ты понимаешь, что я не могу просто продать Настоящий меч? Мальчик должен будет взять его сам.
– Жуть какая, – прошептал я, вздрогнув. – Котенок, правда?
Слезы у Лэна сразу высохли, он неуверенно улыбнулся.
– Мой. Ты забыл, как я подошел к тебе и предложил быть моим партнером? Как ты радовался, надевая Крыло… как я учил тебя летать.
– Это провокация, – повторил Шоки. – Провокация Летящих. Они пытаются запугать нас. Я понимаю, что ты не лжешь, но и Свет может ошибаться.
– Я не боюсь, – громко сказал я. Темнота не ответила. – Я уже большой. Я уйду по скалам, здесь низкие скалы.
– Ну… вдруг ты мне не доверяешь. Думаешь, что я не настоящий…
Вот оно что… Солнышко, в которое уже никто не верит. И так хочется доказать всем, что был прав. Даже если придется сжечь город…
Я невольно посмотрел вперед по курсу яхты. И увидел, что там колеблется, медленно растягиваясь, едва заметная радужная пленка. Словно мы протыкали изнутри огромный мыльный пузырь…
– Странно. Ты всегда был таким любопытным мальчиком, Лэн.
– Прощай, – кивнула Гарет. – Мы не встретимся больше под этим небом.
Только через несколько секунд я допер до смысла его слов.
Я включил воду посильнее, разделся, что в моем положении много времени не заняло, и забрался в горячую воду. Класс! Это не бегать в одних трусах по горам, прячась от каких-то непонятных монстров. Как…
– Только это им влетит в убыток. Теперь муж поднимет цену, а они и пикнуть не посмеют.
– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – неожиданно поразившись ее словам, спросил я.
– Не уверен. В твоих глазах Свет. Ты увидишь лучшее, что есть в человеке. Это может помочь, только если в них еще осталось добро. Сомневаюсь… А в глазах Летящих – тьма. Они увидят твой страх, и твои …
– Я ненавижу Летящих. А он отпустил одного из них!
– Еще недавно, Шоки. И вспомни, кто охраняет караваны торговцев?
И Котенок, словно ждал этих слов, побежал вниз по винтовой лестнице. Минуту я слышал топот его лапок, потом он стих.
– Что ты делаешь? – поинтересовался Котенок.
Я чуть-чуть попробовал вино и покачал головой. Оно было кислым и притом ужасно крепким. Так мы с Лэном и просидели, стесняясь попросить воды или сока и дожидаясь, пока Котенок расправится с рыбешками.
– Да. Задание от нашего доброго нанимателя.
– Ерунда! – шепотом, боясь, как бы не услышал Лэн, возмутился я. – Мы друзья!
Лэн стоял рядом, я не заметил, когда он появился. По лицу Младшего текли слезы.
– Ты хочешь, чтобы я взял ключ? – напрямую спросил я Лэна.
Снова свист рассекаемого воздуха, но на этот раз я успел пригнуться. Враг был где-то рядом. Придуманный мною враг, который убивал не хуже настоящего…
– У кого они есть, Данька… Впрочем, ты сказал правду. Смелый поступок.
– Что? – тихо спросил я, ничего со сна не соображая.
– Сами прилетели, – с вызовом ответил Лэн. – А что, нельзя?
– Нет, что ты. Это не плохо и не хорошо. У них свой путь, у нас свой. Пока они не пересекаются.
– Может, спросим, не надо ли чем-нибудь помочь?
Я подумал и подошел к стойке. Интересно, надо здесь платить или нет? За стойкой был парень лет семнадцати, скучающий в компании бутылок и кувшинов. Очень бледный и худощавый, что явно было местной тр…
– Да, мальчик. Я один из последних, кто помнит Настоящий свет.
Только вот в чем беда – я не боюсь Летящих. И то, что они похитили Лэна, меня не пугает. Если Лэн настоящий – то он сам должен справиться.
– Тоже видишь? – полюбопытствовал Котенок.
– Мы откроем проход, – кивнула Гарет. – Сейчас?
– У тебя его нет, ты же Старший. Да я бы и не взял.
– Песком надо тушить, – сказал я, ни к кому не обращаясь.
На мгновение мне показалось, что торговец собирается полезть в карман и дать мне еще пару монет. И, честно говоря, на этот раз я бы не обиделся.
А потом я замолчал, потому что больше обид не вспомнилось, а начни я перечислять их по второму кругу – обязательно бы разревелся.
– Говорить буду я, – неожиданно сказал Котенок, скромно примостившийся у моих ног.
Я вскрикнул, вспоминая случившийся ужас. И чья-то рука легла мне на лицо.
– А кто сейчас там?.. – Я взглядом указал на темнеющее небо.
– Не знаю. Иногда они живут поодиночке, иногда группами…
Через час, убедившись, что толку нет, Лэн заставил меня забраться на шкаф и прыгнуть с двухметровой высоты. Вот это подействовало.
– Я тоже здесь, – деревянным голосом отозвались из-за спины. Повернувшись, я еще успел заметить, как из одного из зеркал выступила черная фигура Летящего.
– Я понимаю, Данька. Только пусть ключ будет у тебя? Это мой подарок.
Всему есть мера. Герт расплачивался за свое «да» разрушению города. Я знал, какой будет окончательная цена для Герта.
А в следующий миг радужная пленка под напором яхты лопнула. И во тьму ворвался свет.
«А это мысль», – подумал я. И поискал глазами Габора. Он как раз давал разгон охранникам, и те, бросив любоваться городом, пихали меланхоличных буйволов.
– С каких пор взрослые мужчины небоеспособны, Старший Крылатых?
– Солнечные котята темнить не умеют, – гордо сказал Котенок. – Куда собрались?
– Его нет, потому что вы его продали! – крикнул я.
– Ты все готов простить, Шоки. Герт сгорел – тебе и на это плевать?
– Так, мы приближаемся к истине… Поговорим здесь или пройдем в мою каморку?
– Может быть, я еще и увижу солнце. – Старик слабо улыбнулся и погладил Котенка. – Как ты думаешь?
– Ты же старался забыть эту прогулку. – Котенок ехидно улыбнулся. – Перестань, Данька. Мы сможем вернуться. Это главное.
– Мы все его вернули, – попытался возразить я, но Шоки лишь покачал головой.
Люди стали быстро расходиться по своим местам.
– Теперь мы разделимся, – продолжил Котенок. – У нас будет своя цель, у вас – своя.
– Ты ведь сам это сделаешь? Лэну никак нельзя сжигать город…
– И еще. Спорь с Данькой не потому, что он позабыл спросить твоего согласия – он же просто знал, что ты согласишься. Спорь с ним, когда он будет на самом деле ошибаться.
– Собираетесь лететь? – Он сумел скрыть удивление в голосе, но не на лице.
– Что ты наделал! – закричал Лэн, спускаясь ко мне. – Что ты наделал, Старший!
И мы летели дальше, молча и бесцельно, и Крыло выпивало силы, превращая обиду и стыд в ровную глухую печаль.
– Тьма, – прошептал под ухом Котенок. – Черный огонь горит в нем, Данька. Когда Лэн не спит – он сильнее тьмы. Но тьма в нем осталась…