Все цитаты из книги «Сиятельный»
– Я, право, не предвидел особых осложнений, – пожал он плечами. – И в самом деле, Лео! С тобой ведь не случилось ничего плохого, так?
– Убийца чрезвычайно высок, ты тоже. Быть может, вы родственники?
– Твои слова – лишь пустое сотрясание воздуха. Важны истинные желания. Ты ведь неспроста ухватился за возможность обрести ручного суккуба! На самом деле ты не хочешь меня отпустить, ты жаждешь совсем…
– Леопольд, ты будто из Лондона приехал! Чай, чай и только чай! Попробуй кофе!
– Не отходи от меня! – предупредил я напарника, поспешно переводя луч фонаря с одного темного угла на другой. – Что бы ни случилось, не отходи от меня ни на шаг!
Впрочем, грабители погибли еще при ударе о воду.
Доведись мне укокошить обычных жуликов, пусть даже рецидивистов-завсегдатаев розыскного листа, – и неприятности посыпались бы, как из рога изобилия. Убийство – это убийство; корона не одобряет, когда…
Зависшее над макушкой солнце ощутимо припекало, уже через полсотни шагов я развязал шейный платок и расстегнул ворот сорочки, но особого облегчения это не принесло. Тогда, наплевав на правила приличи…
Я купил стакан газированной воды с сиропом и промочил пересохшее горло, потом уселся рядом с напарником и с облегчением перевел дух. Ноги так и гудели.
Перед нами раскинулось настоящее поле; в центре зеленел газон, вокруг него вытянутым овалом тянулась беговая дорожка. Одновременно здесь могло идти до полудюжины спортивных соревнований, неспроста ба…
– Понятно, – кивнул тот и спросил: – Что-то еще?
Пока стоял, бездумно пялясь на реку, к пролому в ограждении подкатил полицейский экипаж. Рядом с кучером на козлах сидел рыжеусый желтоглазый сыщик с нашивками детектива-сержанта.
– На вас – черный ход, – отрядил старший двух подчиненных на задворки борделя.
Я с тяжелым вздохом забрался в лаз, согнулся там в три погибели и с пистолетом в руке начал продвигаться вперед. Инспектор пытался освещать дорогу, но ничего толкового из этого не выходило, поскольку…
– Почитай прессу, – предложил я, сунув девушке прихваченную с собой из бара газету. – В аду такого нет.
– А патроны? – напомнил Рамон. – Сам посуди – десятый калибр с серебряной оболочкой задешево не найти. А я не собираюсь охотиться на Прокруста с голым задом!
Китаец послушно освободил проход; на губах его играла презрительная ухмылка. Он твердо намеревался отомстить и знал, что случится это очень и очень скоро.
Я боялся зверя. Но еще больше я боялся уподобиться ему, боялся выпустить на волю все недоброе, что прятал в глубине души.
– Лимонад? – вздохнул владелец заведения.
Откуда донеслось довольное: «Драть!», – когда она вышла за дверь, я не разобрал. Просто было не до того – сунув в рот ложку экзотического угощения, я словно расплавленного свинца проглотил.
– С поварами нам никогда не везло, – улыбнулся я, отодвигая полупустую тарелку. – Предпоследнего пришлось рассчитать за пристрастие к алкоголю, а последний и вовсе исчез со всем столовым серебром.
– Вы в порядке? – склонился ко мне Левинсон.
– Было бы неплохо, – вздохнул крепыш и направился вниз.
А я просто лежал на кровати с закрытыми глазами и ждал, когда сгинет порожденный моим беспокойным воображением морок.
– К сожалению, поверенный его светлости смог сообщить нам лишь место вашей работы, виконт, – продолжил банкир. – Мы оставили сообщение, но прежде чем вы связались с нами, поступило предложение о сего…
– Это не Прокруст! – разозлился я. – Ты меня слушал вообще? Прокруст никогда не кусал свои жертвы!
Ни тел, ни похищенных ценностей внутри не оказалось.
– Все закончится, как только ответишь на вопросы. Тогда умрешь легко и без мучений.
– И Япония, – кивнул Бастиан Моран. – Сначала потеря Кореи и Манчжурии, теперь угроза Транссибирской магистрали. Самое смешное, нам еще придется им помогать!
Долговязый молодой человек в модном костюме со старинной тростью представлял бы собой зрелище без всякого преувеличения комичное, поэтому я категорично мотнул головой.
На улице шел дождь. Он размеренно шуршал по крыше, где-то позади меня беспрестанно раздавалась веселая капель, под ноги натекла целая лужа.
– Как скажешь, – неожиданно покладисто пожал плечами Роберт Уайт и пытаться переубедить меня не стал. – Но давай поговорим завтра на свежую голову. Пообещай, что подумаешь об этом.
Альберт! Какая же ты сволочь! Ну кто тебя за язык только тянул?
– Ты меня спрашиваешь? – возмутился я. – Да как по мне, пусть он хоть все кабаки окрестные обойдет! – И уже седоусому: – Он хоть прилично выглядел? Не был перепачкан тиной с ног до головы, как нам ра…
– Друг детства, – подтвердил я. – Не видел его с пяти лет. Понятия не имею, с чего он вернулся. Должно быть, дело в хроническом стрессе.
– Вот и замечательно… – отстраненно промолвил старик. Глаза его постепенно потускнели, он несколько раз кивнул, словно соглашаясь с собственными мыслями, и вернулся в бальную залу.
Оборотень совершенно невероятным образом скрутил корпус, используя инерцию движения, пробежался по стене и с разбега прыгнул на констебля. Но тот уже метнулся прочь, и запоздалый удар просто придал д…
– Понятия не имею, – сознался я. – Возможно, дело в ирландских корнях одной из бабушек. Она читала мне на ночь сказки.
– Что узнал? – спросил я у приятеля, когда тот сделал несколько глотков и принялся греть озябшие пальцы о горячее стекло.
И тут с явственным щелчком перегорел фонарь. Я попытался реанимировать его, но сколько ни жал кнопку включения, ничего не добился, лишь еще сильнее запахло паленой проводкой.
Плевать! Три километра – не такое уж великое расстояние.
– Но ладно люди! – поморщился он, переходя к главному. – Город набит жульем, будто бочка селедкой, и аресты воров, грабителей и убийц давно стали обыденностью. Сепаратисты и анархо-христиане? Вся эта…
– Перестань, Альберт, – урезонил я приятеля. – Видите ли, господин Дьяк, в ближайшее время мне придется много ходить, и без трости никак не обойтись…
На узеньких улочках было не протолкнуться от бродивших в поисках развлечений гуляк, а керосиновые фонари над дверьми веселых заведений и лампы в витринах магазинчиков почти не разгоняли темноту, поэт…
Домой добрались, когда на город уже накатила ночь. Среди домов она казалась глухой и непроглядно-черной, но с холма хорошо было видно, сколь неоднородны на деле ее владения. Часть Нового Вавилона и в…
– Я еще не окончательно выжил из ума, чтобы доверить трость тебе! – отмахнулся Александр Дьяк. – Хотя насчет здравости собственного рассудка уже не вполне уверен…
– Содовая? – опешил Исаак, сразу взял себя в руки и подбежал к бару. – Есть!
Исчезновение из обращения привычного «констебль» резануло по живому, но виду я не подал и лишь беспечно пожал плечами.
– Ты же сам сказал, что вопросы будут неприятными, – напомнил я.
– Откройте, полиция! – заголосили на улице.
Из комнаты тянулись кровавые следы, отпечатки голых подошв четко выделялись на крашенных бежевой краской досках. Сыщик позволил заглянуть внутрь – в темной клетушке с единственным окном оказалось еще…
– Не откажусь, – решил я, хоть и заподозрил в этом невинном на первый взгляд предложении некий скрытый подвох.
– Вы привели инспектора в подвал цирюльни, где он и был обнаружен убитым несколько дней спустя.
– Чем раньше расскажешь, тем быстрее все это закончится, – посоветовал напоследок главарь, похлопал меня по плечу и отошел.
Я подавил обреченный вздох – опять допрос! – и принялся описывать, как отреагировал оборотень на удар электрического тока, его конвульсии, потерю ориентации, замедленную реакцию.
– Пустой крест! – ошарашенно прошептала она, и тонкие пальчики скользнули вдоль моего позвоночника. – Во всю спину. Больно было накалывать?
Вслед за приятелем я вышел во двор борделя, где во мраке ночи белело сохшее на веревках белье, и сразу уловил отголосок застарелого страха. Словно кислинка по языку растеклась, едкая-едкая, как насто…
Та поджала губы, но скандала устраивать не стала.
– Обеспечьте мне проход внутрь, и я скажу, Прокруст это или нет. – Я посмотрел на равнодушную, без малейшего проблеска интереса физиономию собеседника и добавил: – Скажу только вам как представителю …
И тут же предательское: пока ничего не знают…
На полицейского инспектора он в своем плаще с небрежно повязанным вокруг шеи белым кашне нисколько не походил, но пугала его подчеркнутая невозмутимостью куда сильнее, нежели красная от гнева бульдож…
– Мне тоже, – покладисто кивнул инспектор. – Но такой шанс упускать нельзя. – Он покачал головой и вновь уставился на раскрытую ладонь. – Я чувствовал, как бьется его сердце. Его обратили в камень, н…
– От тебя по-прежнему пахнет смертью, Лео, – понизила голос Елизавета-Мария. – Смертью и страхом.
– Pater Noster, – подсказал я, и девушка невольно отступила на шаг.
Промокнув, ремень стал куда более податливым, и через несколько минут мучений я наконец выдрал руку из его чересчур навязчивых объятий.
– Разве? – удивился Бастиан Моран. – Ваш отец подозревался в причастности к убийству графа и графини…
– Активная стадия – это месяц со дня последней трансформации, – сообщил медик, продолжая изучать содержимое пробирки на просвет.
– Вся семья. Но пытали только банкира. На запястьях – синяки от веревок, их потом сняли.
Остался жив – и ладно. Не все могут похвастаться тем же.
– Это он, – подтвердил я, совсем позабыв о портье.
И возникал резонный вопрос: что-то пошло не так уже в ходе налета или злоумышленники лишь следовали заранее оговоренному плану?
– Буду, – ответил я немногословно, но емко.
– Ну что? – не выдержал я. – Что скажете?
Как на грех, передовицу «украшала» фотография худощавой старушки с двумя засвеченными пятнами глаз – фотопленка оказалась неспособна выдержать взгляд ее императорского величества – императрицы Виктор…
За ночь труп неведомым образом превратился в настоящую мумию; лохмотья кожи туго обтянули выпирающие скулы, глаза ввалились, под узкими полосками серых губ желтели редкие зубы.
Как оказалось – ни то ни другое. Выдумки налетчикам было не занимать.
Слова об экзотике меня нисколько не воодушевили. Серебро убивает оборотней – это бесспорный факт, ни про какие иные металлы подобного слышать не доводилось.
– Дирижера какого-то хоронят, – легкомысленно ответил тот. – Потерял палочку любимую и в петлю, чудик, полез.
– Вчера вы проникли в особняк, где проживала жертва, и убили всех, кто там находился. Не уверен, произошло это на почве личных неприязненных отношений или всему виной финансовые разногласия, но факт …
– Рамон! – окликнул я напарника и, в тот же миг на крыше сарая шевельнулась слишком уж темная тень. – Рамон, сзади!
Ни на водительском сиденье, ни на пассажирском месте утопленников не оказалось; лишь пестрел свежей ржавчиной непонятный железный ящик с закрепленными на рулевом колесе металлическими рейками.
– Ерунда! – отмахнулся я. – Оборотни не такая уж редкость, время от времени их отстреливают. И отстреливают серебряными пулями.
– Этот квартал и следующий. До полуночи еще два часа.
Я не долго колебался и сразу указал на нож-двойник потерянного мной. Замок надежно фиксировал простой серый клинок, плавно переходящий в узкое хищное острие, удобную рукоять украшали по две плашки с …
О просьбе инспектора не хотелось даже думать, не то что озвучивать ее вслух.
– Да, инспектор? – тягуче произнес он, оправляя мундир. Был констебль в легком подпитии, но на ногах держался уверенно и не шатался.
Рамон вышел из бара минут через пять. При виде меня он скорчил гримасу отвращения и молча зашагал по тротуару. Я нагнал его и пристроился рядом.
Бастиан Моран заломил высокую бровь в неприкрытом удивлении.
Кого-нибудь другого после подобной отповеди я бы давно потянул на выход, а так только стоял и заинтересованно переводил взгляд с одного спорщика на другого. Если Альберт что-то вбил себе в голову, ег…
– Газета. Тебе не стоило попадать в кадр на похоронах дирижера, – сообщил я и потребовал: – Отпусти Альберта! Отпусти его, и разойдемся по-хорошему.
В ответ послышалось бульканье, словно некто приложился к горлышку и влил в себя пару глотков вина.
Стрелок с натугой отвел вниз рычаг, проворачивая барабан неуклюжей мортиры, и выстрелил второй раз, только почему-то не в борт броневика, а по витрине цирюльни. Граната насквозь прошила ее и рванула …
Сыщик осторожно отнял от лица покойника продырявленную и опаленную выстрелом подушку, и я невольно вздрогнул, а Морис Ле Брен и вовсе не удержался от крепкого словца.
– Господин Ле Брен, этим расследованием я занимался в частном порядке, но готов понести любое наказание… – и протянул ему поручение Альберта Брандта.
– Документальное подтверждение моего предположения – это и есть цель нашего эксперимента, – пробурчал изобретатель, заливая помещенный в форму шарик расплавленным свинцом.
– Господину Левинсону не стоило связываться с гоями. До добра это не довело.
– Вы установили наружное наблюдение за домом Левинсона? – спросил я и выжидающе уставился на старшего инспектора.
Поэт с нескрываемым сомнением посмотрел на меня, но выпивка снизила критичность мышления, и Альберт лишь махнул рукой.
Бандит вышел из-за стола и улыбнулся, но уже далеко не столь дружелюбно, как прежде.
– Что там?! – испуганно крикнул Исаак, когда смолкла стрельба. – В кого вы стреляли?
– Еще увидимся, – пообещал я, направляясь на выход.
Когда состав под шипение пара остановился, мы вышли на перрон и поднялись на улицу. Станция подземки находилась посреди китайского квартала, и жизнь вокруг била ключом.
Я ожидал подобного предложения с самого начала, поэтому сразу ответил согласием.
– Вовсе нет, – уверила меня Елизавета-Мария, – правильное питание – залог крепкого здоровья. – Она отложила точильный брусок и спросила: – Расскажешь, где пропадал всю ночь?
– На меня не смотри, я не пью. И Теодор тоже алкоголем не злоупотребляет.
Тут Альберт глянул на меня с неприкрытым сомнением.
Но миг трезвости уже прошел, и в ответ иудей только захихикал.
– К ведру побежал, – сообщил сыщик, который и сам выглядел не лучшим образом.
– Что это было?! – зарычала на меня взбешенная Елизавета-Мария.
Окрик стряхнул накатившее оцепенение, и оно сменилось раздражением и досадой; будто меня за чем-то неприглядным застали.
– Третий день пьет, – подтвердил собеседник и насторожился: – А вам-то что?
– И не говорите! – согласился с ним Морис Ле Брен и полез в карман, но вместо папирос достал жестянку леденцов.
– Вполне, – кивнул Рамон, пряча деньги в карман. – Можешь описать руну?
– Разумеется нет! – мягко улыбнулся старший инспектор. – Я лишь объяснял, по какой причине вы попали в поле моего зрения. Дабы развеять подозрения в предвзятости.
Неровный пол, легкий спуск – но не делать же замечание начальнику?
Пошатываясь, я поднялся на второй этаж и толкнулся в апартаменты поэта с опасением застать там пьяную оргию, но нет – на Альберта снизошло вдохновение. Склонясь над залитым вином столом, он будто в г…
– Антонио, – вздохнул я, – ты же знаешь, я не итальянец.
– Трость, – ответил Альберт Брандт, склоняясь над витриной с золотыми гинеями. – Леопольд повредил ногу, и ему нужна трость.
Констебль задумался, потом кивнул и скрылся в лапшичной. Пару минут спустя на улицу вышел его подчиненный-китаец.
Если мне и суждено умереть не своей смертью, это случится в подвале.
– И филеры зафиксировали, в какое время я вошел в дом, во сколько покинул его, и тот факт, что до утра никто больше не входил и не выходил?
Вся округа была застроена аккуратными двух– и трехэтажными домами с неизменными книжными лавками, недорогими закусочными, прачечными и магазинчиками, торгующими канцелярией. На открытых верандах кафе…
Уснул мгновенно и проспал всю ночь как убитый.
– Зато лягаются и кусаются! – возразил парень. – А здесь безопасность полная!
– Раз ты его тоже видел, это не бред, – рассудительно отметил Альберт и, позвякивая горлышком бутылки о край стакана, налил себе вина. – Что это было, Лео?
Я двинулся к лестнице; дворецкий остановил меня и распахнул дверь, за которой обнаружилась клеть подъемника.
На ум приходил только Альберт Брандт, но видеть его хотелось в последнюю очередь.
Особняк казался столь же мертвым, как и сад. Не светились окна, из труб не шел дым, не было слышно ни единого звука. Когда мне было пять лет, одной недоброй ночью сюда пришла смерть – все умерли, выж…
– Потрясающее место, – сказала Елизавета-Мария, опершись на мою руку и выбираясь из коляски. – Отсюда хорошо видна мимолетность бытия.
Чужая воля невидимой рукой вновь придавила к полу, забралась в голову, порывом призрачного ветра переворошила воспоминания. Я попробовал перебраться к выходу, но руки и ноги окончательно отнялись, и …
Лис не собирался бежать. Лис боялся, но готовился дать чужакам отпор.
– Он всегда был таким… экстравагантным? – спросил Альберт, промакивая забрызганную вином сорочку.
– Все просто, – рассмеялся я. – Ты же не хочешь снабдить преступника деньгами, пусть даже и невольно? Чем больше ты успеешь потратить, тем меньше денег вернется оборотню! Или ты рассчитываешь справит…
– Наверное, у него толстуха-жена и десяток детей, – предположил Рамон. – Все его деньги уходят на одежду и пропитание, поэтому он и снимает квартиру в этой дыре. Или у него престарелые родители, нужд…
Внизу я заказал кофе, яичницу и тосты, занял один из столиков перед варьете и поудобнее устроил отбитую ногу. Глядя на канал, мутную воду которого время от времени рассекали тяжело груженные лодки, б…
Вскоре констебль свернул в один из боковых переулков, и мы словно попали в другой мир. Сгустилась темень, зачавкала под ногами грязь, перехватило дыхание от нестерпимого зловония; к амбре выплеснутых…
Отыскать квартиру Аарона Малка труда не составило. Получив от покойного господина Левинсона аванс, я этим не ограничился и стребовал с него список работников банка – всех, вне зависимости от того, пе…
– Ерунда! – возмутился Антонио. – Ты будто не итальянец!
Голова была тяжелой-тяжелой, мысли роились в ней, подобно встревоженному рою, но сил на разгадку шарад уже не осталось. Хотелось завалиться в кровать и проспать несколько суток кряду. Тем более, я и …
– Мне больше нечего вам сказать, – ответил я и двинулся вслед за главой сыскной полиции.
Можно было просто встать и уйти вниз, как я нередко поступал в пору увлечения Альберта любовной лирикой, но сейчас усталость давила вполне ощутимым грузом, и против своего желания я махнул рукой.
– Нет, благодарю, – качнул я головой, но сразу прищелкнул пальцами и поправился: – Нет, постой! Подготовь комнату на третьем этаже, у нас будут гости. Гость…
Нет, мой талант мог и в самом деле приносить больше пользы в работе, вот только я терпеть не мог копаться в чужих страхах, позволять им забираться в собственную голову и воплощаться в жизнь. Пусть эт…
– Иудей! – вдруг вспомнил я. – Рамон, за мной!
– Не хочу, чтобы эта тварь сожрала мою душу.
Дежурившие ночью сыщики отнеслись к попавшему в переплет коллеге с пониманием и даже угостили кружкой кофе. Выяснив все обстоятельства происшествия, они отправили на место наряд констеблей, а меня от…
Билли в ответ на мое замечание лишь усмехнулся, приоткрыл шторку и сплюнул на улицу. Рамон глянул ему через плечо, встрепенулся, прогоняя сонливость, и переломил стволы лупары. Затем вытащил из бандо…
– Может, сходим на ипподром? – произнес я неожиданно даже для самого себя.
– Видишь, как удачно получилось, – улыбнулся я, наполняя бокал лимонадом.
Потаенный страх стать увечным калекой выплеснулся наружу, и я ухватился за этот ужас, распалил его собственным талантом сиятельного и зашвырнул обратно. Крепыш взвыл, выгнулся дугой и потерял сознани…
Миновав постовых на входе, я первым прошел в дом и повторил свой вчерашний маршрут. В комнате с креслом-качалкой оказалось не протолкнуться от сыщиков; они проводили обыск и скрупулезно составляли оп…
– Патроны? – задумался я, припомнил габариты оборотня и нервно поежился. – Десятого калибра сделаете?
– Ты пьян, друг мой, – вздохнул я, забрал стоявшую у дивана полупустую бутылку вина и унес ее в буфет. – Найми частного сыщика.
И задавать эти самые правильные вопросы тоже следует правильно. Глупо спрашивать человека, не встречал ли он в гостях у своего ныне покойного знакомого некую личность, если дело было пару месяцев наз…
– Войдите! – послышалось в ответ на мой осторожный стук.
– Возможно, и льстец, – пожал я плечами, – но это не тот случай. И раз уж выпал случай, хочу принести самые искренние извинения за прискорбный инцидент с газетой. Поверьте, я и понятия не имел, что п…
– Это было бы не слишком умно с моей стороны.
– Смена разве уже закончилась? – удивился я.
Вряд ли девушка всерьез рассчитывала отбить у меня аппетит, да ей это и не удалось. Я запил острое мясо глотком воды и принялся уплетать ужин пуще прежнего.
– Что за дьявол?! – прорычал инспектор, брызжа слюной.
Мы поднялись на крыльцо и прошли в дом, там я передал саквояж дворецкому и представил слугу гостье.
– Идем, Леопольд! Идем! Попробуем поймать удачу за хвост!
– Подъезжаем, – подтвердил инспектор и, откинув полу плаща, проверил, легко ли выходит из кобуры шестизарядная «Гидра».
– Дед был лучшим саблистом полка, – сообщил я, потом стряхнул невесть с чего вернувшуюся было неуверенность и произнес: – Теодор покажет тебе комнату. Я буду к обеду.
– Еда в этот дом сама по себе не приходит.
– Видите, Леопольд, чистосердечное признание позволит сохранить вам жизнь. Просто скажите, что действовали во сне, как сомнамбула. Возможно, суд примет это во внимание.
– Вы расследуете ограбление банка, не убийство Исаака.
– Он сжег два десятка человек! – разозлился я, несмотря на леденящий душу ужас. – Просто взял и сжег! Что насчет этого?!
– Хорошо, – пообещал я и оттянул затвор пистолета, досылая патрон.
На улице я обернулся, окинул взглядом мрачную громаду штаб-квартиры полиции и зябко поежился, припоминая подробности допроса. И хоть пояс по-прежнему оттягивала кобура с табельным пистолетом, решил з…
– В самом деле? – опешил я, выдернул из-под головы вторую подушку и швырнул ее в поэта. – Да меня из-за твоего длинного языка чуть не поджарили!
– Простой кошмар? – с изумлением уставилась на меня девушка. – Это все из-за обычного ночного кошмара?
Не тут-то было! Детектив-сержант попросту толкнул меня к броневику. Пришлось лезть в кузов с зарешеченными окошками; бронированную дверь немедленно захлопнули, лязгнул замок.
– Ружье не помешает, так? – хмыкнул я и достал из портфеля коробку патронов, над которыми потрудился Александр Дьяк. – И учти – это не серебро. Твоя задача – удержать оборотня на расстоянии в течение…
– Распродаю душу по частям, людям нравится! Всегда зовут на бис! В полночь выступаю перед почтеннейшей публикой…
– Леопольд, с тобой все в порядке? – спросила Елизавета-Мария, моя Елизавета-Мария.
– Пусть так, – пожал плечами похититель, болезненно поморщился и потер ключицу. Затем передвинул один из рычагов и включил динамо-машину. – Вижу, ты подкован в этом вопросе, но пустой крест на спине …
– Распишитесь, – придвинул детектив-сержант ко мне журнал регистрации, макнул железное перо в дорожную чернильницу с медной крышкой и указал, где следует поставить подпись. После этого выложил на сто…
Мы перешли к конторке, там служащий отеля снял с гвоздика ключ от двадцать второго номера и отдал его нам.
Экспертизу содержимого сейфа заказал старший инспектор Бастиан Моран, и в запросе его черным по белому был указан номер ячейки, арендованной моей бабкой, графиней Косице. По другим ячейкам аналогичны…
И мы отправились в рабочий кабинет Исаака Левинсона, но, честно говоря, ничего толком там рассмотреть я не сумел. Только вдохнул густого зловония, окинул взглядом сваленных в кучу мертвецов и пулей в…
– При аресте принято озвучивать причину задержания, старший инспектор, – напомнил я, подавляя невольную дрожь, – так что формально это не арест, а похищение. Чисто для протокола.
По каменному мосту мы перешли через узкий канал в историческую часть города и зашагали напрямик через сквер. Всюду на лужайках стояли скамейки, студенты гнездились на них, будто беспокойные воробьи. …
Если людей в броневике не было, кто им управлял? Неужели в эту непонятную железную коробку неведомый мастер вложил маршрут движения броневика, как закладывает механик мелодию в шарманку?
– Дерьмо! – в сердцах выругался я, встав над телом дворецкого, во лбу которого чернело засохшей кровью аккуратное пулевое отверстие. Поднял брошенную на грудь Теодора визитную карточку, прочитал лако…
Сиятельный Роберт Уайт обладал чрезвычайно полезным в нашей работе талантом – он чуял ложь. Не знал наверняка, когда ему лгут, но, подобно обученной ищейке, легко чувствовал сознательное намерение со…
– Все уже придумано до нас, вопрос упирается исключительно в реализацию, – сообщил он и спросил: – Патроны принесли?
Передовица ожидаемо оказалась посвящена очередному инциденту в Иудейском море, на второй странице некий профессор медицинской академии пространно рассуждал о сердечном недуге наследницы престола, а т…
Официанты косились на странного посетителя и шушукались между собой, но подойти и сделать замечание не решались, а я не обращал на пересуды внимания – у меня в очередной раз не сходились концы с конц…
Я прошел к лестнице и замялся, не решаясь спускаться по шатким ступенькам в полнейшей темноте. Да и вообще идти в подвал не было ни малейшего желания. Но тут один из констеблей притащил увесистый эле…
– Волонтеры три дня собирали разбросанные по парку конечности, – поморщился я от не самых приятных воспоминаний, – а папа неделю не просыхал. Он не любил убивать, просто не мог остановиться, когда на…
Когда коляска остановилась на площади перед ипподромом, я выбрался на красноватый гранит брусчатки и запрокинул голову, обозревая мрачное сооружение, чью серую строгость нарушали лишь многочисленные …
– Обвинений предъявлено не было! – перебил я собеседника.
– Представь меня дяде, и он сразу станет покладистей. Перед моим очарованием ему не устоять…
– Однажды мы припозднились домой, и нас решила взять в оборот шайка египтян.
Небо по-прежнему затягивала серая пелена облаков, поэтому Альберт отмахнулся от предлагавшего солнечные зонтики старика, уселся на каменную скамью и достал фляжку. Свернул пробку, и до меня донесся т…
– Рано или поздно я выведаю все твои тайны.
Сначала опрашивали первыми прибывшие на место преступления сыщики, потом допрос продолжили два въедливых детектива-сержанта, а закончилось все крайне неприятной беседой с главой сыскной полиции Морис…
Сразу после моста Броуна паровик резко замедлил ход и дальше пополз со скоростью неторопливой улитки.
– Но знаешь, Лео, в твоей душе столько брешей, что скоро она пойдет ко дну и утащит меня за собой. На самое дно и даже дальше – прямиком в преисподнюю.
– Как отреагируют? Нервно! – ухмыльнулся я, вспомнил о китайском ростовщике и поморщился. – У меня, впрочем, тоже седых волос прибавится…
– Не остановишь своих мартышек – схлопочешь пулю в живот. Гнить будешь неделю, а то и две. Перитонит, слышал такое слово?
Я отмахнулся и перешел через дорогу к Ньютон-Маркт. Внутри что-то противно подрагивало, но решимость крепла с каждым шагом.
В этот момент музыка смолкла, и мне пришлось отступить от девушки.
– Если Аарон еще жив, то валяется в одной из тамошних курилен. Думаю, по этой бумажке нам подскажут, в какой именно.
Он остановился перед обветшалым питейным заведением, но прежде чем успел распахнуть дверь, я придержал его за руку.
За окнами с черепашьей скоростью проплывали здания, в открытую дверь то и дело врывались клубы дыма, и тогда нестерпимо щипало глаза. О скоростях подземки не приходилось даже мечтать; да я и не мечта…
Но нет – бандиты в курильню так и не вернулись, только ковыляли на выход встревоженные курильщики, те, что еще – или уже? – могли ходить.
– Могу. Иногда я бываю на его могиле. Так вот, надгробие в полном порядке. Он там, на два метра под землей, Альберт.
– Кира! – шикнул на подругу поэт; та осеклась и поспешно прикрыла дверь.
По дороге я определил, что расстояние между кровавыми следами на полу слегка превышает длину моих шагов, присел и с помощью широко расставленных пальцев правой руки замерил размеры ступней. Затем всл…
– Что ты сказал? Ты бываешь на его могиле?
При себе у посыльного оказалась переносная чернильница и ручка с железным пером; пришлось ставить закорючку.
– Граф распорядился оборудовать дом по последнему слову техники, – сообщил Филипп с едва уловимой ноткой снисходительности.
Но разве можно учесть все возможные нюансы? Абсурд!
Я промолчал. Хотел ответить утвердительно, но вспомнил, как стрелял в спину, и промолчал. Грабитель с огнеметом уже уходил; он был повинен во множестве смертей, но конкретно в тот момент ничем мне не…
– Вовсе не уверен, что сыщики возьмут след.
Завязалась свара, к затору направилась пара конных констеблей.
– Я лично наблюдал за поднятием его со дна! В самоходной коляске никого не оказалось. Протокол будет завтра.
Попасть внутрь проблемой не стало. Просто показал дежурившему на входе вахтеру служебную карточку и спросил, где могу просмотреть подшивку «Атлантического телеграфа».
Я вновь беззвучно выругался, и тут кто-то взял меня под локоть.
– Все верно, не заказывал, – подтвердил я.
– Алюминий неплохо плавится, – сообщил я похитителям. – Насколько мне известно, хранилище полностью выгорело при налете на банк.
– Для начала позвольте ознакомить вас с одним небезынтересным документом, – предложил он, подошел к столу и утопил кнопку на его краю. В коридоре раздалось и сразу стихло металлическое дребезжание зв…
Всю ночь кто-то копошился в шкафу, ворошил мои вещи и грязно ругался.
Роберт Уайт останавливать меня не стал. Он и с места не сдвинулся, так и остался сидеть на лавочке. Но спину жгла его снисходительная улыбка, и от этой улыбки на душе сделалось как-то совсем нехорошо.
Рукоятью пистолета я рассадил узенькое окошко; мы приникли к нему, отдышались и банкир потянул меня к лестнице.
– Может сработать, – решил я, обдумав это предложение со всех сторон. – Кузен отличается пристрастием к алкоголю, и один наш общий знакомый видел его несколько дней назад в императорском парке, где т…
Я в сердцах выругался и спустился на первый этаж. Аппетита с утра не было, поэтому отправился прямиком в сад, где мертвые деревья тянули к небу свои голые ветви. От травы давно осталась одна труха, л…
Поэт подавился вином и уставился на меня в крайней степени изумления.
Я убрал котелок на полку для шляп и, остро ощущая свою чуждость богатой обстановке – еще эти пыльные туфли! – направился в гостиную, где меня встретил постаревший Теодор Барнс.
– Это была реальная альтернатива паровым машинам. Но сначала идеи Дизеля не приняли в Петрограде, затем наемные бумагомараки высмеяли его в Париже, а теперь он просто исчез вместе со всеми своими раз…
Я покачал головой и отправился в противоположном направлении.
Вернув костюм, я встал на крыльце ателье, достал жестянку с леденцами и отправил в рот малиновый.
Впрочем, никаких «словно» – так оно все и было на самом деле.
– Абсент! – Он приложился к горлышку, шумно выдохнул: – Драть, хорошо! – И глянул на меня с нескрываемым превосходством. – Амброзия, Лео! Нектар!
Тут я заколебался. История у иудейского квартала была не самая безоблачная, взломщики запросто могли наткнуться на чумное захоронение, а то и что похуже.
Мне даже стало немного совестно. Впрочем, не настолько совестно, чтобы вернуть деньги; если длинная череда благородных предков чем-то и наделяет, так это здоровым цинизмом.
На полу было изрядно натоптано, и если налево уходила лишь одна цепочка следов и она же возвращалась обратно, то в противоположном направлении была протоптана настоящая тропинка.
Пришлось во всех потребностях рассказать о пропавшем перстне, подозрениях в отношении подруги поэта, слежке за ней и схватке в гостиной.
– Просто скажи, что боишься выйти на улицу.
Заслышав шум шагов, он отставил кружку и обернулся, но при виде направленных на него стволов лупары обмер и совершать глупостей не стал.
Вопреки досужим вымыслам, оборотни вовсе не испытывают противоестественной тяги к человечине. Они просто хотят есть и не слишком в этом вопросе привередливы.
Лисы-оборотни были легендой китайского квартала; его страшной сказкой.
Я безмолвно выругался, выбрался из ванны и обмотал вокруг бедер переданное Елизаветой-Марией полотенце. Демонстративно не глядя на обнаженное девичье тело, сгреб выложенные на полку вещи и прошлепал …
– Скорее, силой воображения. У меня чрезвычайно живое воображение. – Я посмотрел на подстреленного грабителя и покачал головой. – И нет, для изменения реальности моих сил недостаточно. Я лишь слегка …
– Господин Левинсон, это тот самый молодой человек, о котором мы с вами говорили.
Пройдя в кабину подъемника, я озвучил цель своего визита оператору; тот закрыл двери, перевел рычаг в крайнее правое положение, и мы плавно, почти без рывка поднялись на верхний этаж.
Беспокоила лишь отбитая при прыжке со второго этажа нога. В ней поселилась болезненная ломота, но проблемой это стать не могло: по обыкновению, на мне все заживало, как на бродячей собаке, даже насмо…
– Зря смеешься. Сорбет был просто исключительный.
Что происходит? Грабители решили обчистить банк средь бела дня?
Дворецкий прошел в зал через вторую дверь, выставил блюдо и убрал с него крышку столь грациозно, словно всю жизнь только и делал, что подавал на стол.
Надо сказать, для каталонца констебль был удивительным молчуном. Впрочем, каталонцем он являлся лишь по отцу, мать его происходила из аборигенов Нового Света; не иначе, темпераментом Рамон пошел в св…
– Довериться этим проходимцам? Да они меня с потрохами газетчикам продадут!
– Слабак! – рассмеялся я, хоть самого так и потряхивало. – Лучше подумай, что расскажешь коллегам.
Нисколько, кстати, не удивлюсь, если расписка уже лежит в ящике стола.
– С меня четыре семьдесят пять, правильно?
– Ах да! – сообразила девушка. – Тринадцатый год от основания Второй Империи! Сорок лет назад, большой срок.
Служащий отеля гостеприимно распахнул дверь, запуская внутрь припозднившегося гостя.
– Детектив-констебль Орсо? – встрепенулся он при моем появлении.
В итоге доел до конца, хоть порой и казалось, будто поглощаю чистое пламя.
– У папы были на нее какие-то планы, – подтвердил я, затягивая пояс халата. – А теперь, если ты не против, я собираюсь лечь спать.
Я заметил отпечатанный в угольной пыли след протектора резиновой шины и на всякий случай сунул руку в карман к «Церберу», но помещение и в самом деле оказалось абсолютно пустым.
Центральный вокзал Нового Вавилона по праву считался городом в городе. Главное здание с высоким стеклянным куполом, административные корпуса, пешеходные мосты, котельные, бессчетные развязки, переход…
– Вы вгоняете меня в краску. Теперь мне неудобно будет обращаться к вам без отчества.
– Подлогом? – озадачился я, бестолково хлопая глазами.
– О его падшем, – поправил меня начальник. – Максвелл заставил служить себе падшего.
Переругиваясь, мы прошли в высоченную арку, и там Альберт сразу убежал делать ставки. Я деньги на ветер бросать не стал и якобы небрежно облокотился на каменные перила лестницы в ожидании приятеля, а…
– Леопольд! Уделите мне минуту вашего времени…
Крепыш с опущенным к полу винчестером спокойно подошел к столу, выложил на его край обнаруженную в мусорном ведре бумажку с иероглифом и отступил обратно.
Если вечером что-то пойдет не так, безденежье будет меньшей из моих проблем. Точнее – проблемой это уже не будет.
Сиятельный Фридрих фон Нальц был стар, но не дряхл. Семь десятков лет не ослабили его, а, напротив, закалили; главный инспектор походил на крепкое сосновое корневище. И глаза… глубоко запавшие глаза …
Владелец лавки закрепил динамо-машину на стальной планке, к ней же прикрутил электрическую банку и принялся возиться с металлическими тросиками.
Алмер воспринял похвалу как должное и принялся протирать полотенцем одну из пивных кружек.
– Это все? – уточнил я, отойдя к лестнице.
– Что за дьявольщина? – изумился Рамон. – Инспектор, что происходит?!
– Если я не буду знать, где тебя искать, не смогу помочь.
Броневик очень удачно стоял к воротам задним бортом, и у меня появился весомый аргумент против двух беспокойных старичков, если те надумают вернуться и застукают меня в своем тайном логове.
– Ох уж эти новомодные игрушки! – рассмеялась девушка. – Пружинки, рычаги… Ничего нового со времен Архимеда. Ломать их – одно удовольствие, мой милый сиятельный…
Ну в самом деле – оставлять свет на ночь в подвале цирюльни добропорядочному иудею совершенно не с руки.
– Туше! – всплеснул руками Альберт Брандт и спросил: – С чем пожаловал?
Рамон кинул мне пару стальных наручников и метнулся в коридор.
Через полчаса я стоял на краю моста Эйлера, задумчиво потирал подбородок и смотрел в мутные воды Ярдена. Совесть каленым железом жег аванс – пять новеньких стофранковых банкнот, которые всякий порядо…
– Для помешанного на морали механиста – да, – с усмешкой произнес фламандец, – но проще встретить благочестивую шлюху, чем непьющего констебля.
– Хорошо, – сдался я, не став вступать с начальником в бессмысленные пререкания. – Только разберитесь с этим.
Я постарался не выказывать собственной растерянности и отправился на поиски старшего инспектора. И хоть нумерация помещений оказалась на редкость путаной, просить помощи у сотрудников Третьего департ…
С тяжелым вздохом я достал из портфеля бумажник Малка, раскрыл его, изучил на просвет обе банкноты, потом одну за другой проверил монеты.
– Заходи уже! – А когда Рамон получил кружку светлого и встал за грязный обшарпанный столик в углу, многозначительно заметил: – Так, говоришь, работа интересует?
– Связь первая – это вы сообщили инспектор Уайту о готовящемся ограблении Банкирского дома Витштейна, – заявил Бастиан Моран. – Более того – вас в этот банк привели дела.
Старик воспринял ругательство на свой счет и в очередной раз докрутил регулятор силы тока.
Двадцать четыре минуты седьмого. Никто в дом не входил и не выходил.
– О, нет, – спокойно улыбнулся я в ответ. – Всего лишь свидетель. После моего ухода господин Левинсон успел пообщаться со своими партнерами в Новом Свете.
– Вовсе нет. – Старший инспектор стряхнул пепел и выложил передо мной несколько пожелтевших от времени фотокарточек. – Полагаю, виконт, вам знакомы эти снимки?
Но нет – подрывник к пролому в стене возвращаться не стал; вместо этого он вытянул из открытой дверцы броневика ручной пулемет Мадсена, обежал самоходную коляску и распластался на брусчатке.
– Ждем, говорю, кого? – усмехнулся я, на всякий случай делая зарубку на будущее.
С другой стороны – что мне деньги? Тут бы головы не лишиться…
Поспал на закате, получил по голове, подергался от электрических разрядов…
Альберт вновь приник к биноклю, потом сунул его мне.
Уперев ладонь во впалую грудь, я отвел пистолет для нового удара, но тут из глаз и рта обездвиженного человечка выплеснулась тень, оплелась вокруг меня, стянула призрачными узами, придавила непомерно…
Я посмотрел на приятеля с искренним уважением.
– Боюсь, – подтвердил Рамон. – А ты будто сам не видел, как эта сволочь от серебра уворачивалась! В упор ведь стрелял! Нет, дальше без меня! Три тысячи – это куча денег, но голову взамен оторванной т…
К счастью, на заднем дворе темень была уже не столь беспросветной, поэтому отыскать дверь черного хода удалось, минуя разбросанный тут и там хлам и строительный мусор.
– Какой сорт чая посоветуешь? – спросил я, в задумчивости рассматривая стоящие на полках стеклянные банки со специями, солью, сахаром, кофейными зернами и листовым чаем.
– Это падший! – выкрикнул я, отодрал от себя руку начальника и потихоньку, по стеночке продолжил отодвигаться от жуткой часовни. – Не знаю, как его обратили в камень, но это самый настоящий падший! Н…
От опиумного дурмана начала кружиться голова.
– Здесь ничего не говорится об оборотне, – возразил констебль. – К тому же убийство случилось через три дня после новолуния, а оборотни в это время квелые.
– Если ты приблизился к противнику на расстояние удара клинком, то совершенно бездарно потратил последние мгновения своей жизни. Так обычно говорил отец.
– В полном, Теодор, – усмехнулся я. – Лучше не бывает.
– Все, – подтвердил я и отправился в раздевалку, где не оказалось ни одной живой души.
Я не стал открещиваться от этого мотива. От желания раз и навсегда избавиться от господина Чена у меня разве что руки не чесались.
Седоусый констебль с морщинистым лицом ничего не ответил и уставился на меня.
Всю ночь кто-то скребся в ставни и пытался их взломать.
– Черт с ним! – прохрипел я, спускаясь следом. – Портье! Рамон, куда подевался этот слизняк?
В вазочке на верхней полке обнаружилась пара мятых двадцаток и новенькая десятка; я негнущимися пальцами запихнул их в портмоне, ушел в уборную и, заткнув деревянной пробкой слив, опорожнил в раковин…
– «Я выстрелил в налетчика с огнеметом, и произошел взрыв».
– А нет никакого другого научного способа поразить оборотня на расстоянии? – поинтересовался я.
Науку не остановить. Наука сносит все на своем пути.
Бездельничать в ожидании вечера я не стал. Для начала прочертил на карте вокруг места преступления несколько кругов разного диаметра, затем отметил выходы из парка и выспросил у местных мальчишек адр…
Вскоре узенькие улочки старых районов остались позади, и колеса перестали подпрыгивать на неровной брусчатке, но на смену тряске пришел затянувший улицы смог. Из-за дыма с фабричных окраин запершило …
– Есть место ночного сторожа на угольных складах.
– Так говорят, – беспечно отозвалась девушка, и тонкие пальчики легли мне на затылок и макушку, взъерошили волосы, надавили, массируя кожу. – Подумай, Лео, как легко мне было бы приложить малую толик…
В том, что сюда еще придется вернуться, нисколько не сомневался. Луч фонаря высветил на полу сразу несколько гильз, и это обстоятельство окончательно убедило в правильности своих предположений. Граби…
– А Билли-то здесь при чем? – огрызнулся тот, озираясь по сторонам.
– Доволен? – спросил он, уравновесив стрелки.
– А вы? – осторожно спросил он некоторое время спустя. – Вы, господин Орсо, сумеете их отыскать?
– Отменные пилюли: свинцовые, с оболочкой из серебра. То, что доктор прописал.
– Да там красная цена пятерка, а тебе все равно без дела по улице слоняться!
Включив воду, я сунул обожженные кровью падшего пальцы под тугую струю и с облегчением перевел дух. Потом опустил руки в ледяное крошево и постоял так какое-то время, чувствуя, как жжение сменяется л…
Изваяние и в самом деле поражало своей неправильностью. Оно было проработано до мельчайших деталей, буквально до каждой ворсинки, волоска, складки мраморной кожи, – но только выше пояса. Ноги скрывал…
– Не нравится мне это, – упрямо повторил я.
Тогда констебль без лишних церемоний отодрал рейки и выволок коробку из кабины. Поставил ее на землю и выпрямился в ожидании дальнейших распоряжений.
Впрочем, мне было не до того – пока плутали в лабиринте узеньких улочек, не оставляло чувство, будто кто-то крадется за нами, подглядывает из-за угла, следит, перепрыгивая с крыши на крышу. Вспомнила…
– Брось, Лео! Это слишком сложно для меня!
Туман начал понемногу рассеиваться, метрах в десяти от нас засветились желтыми огнями окна борделя.
– Выдумали? – охнул я. – А падшие? А инфернальные твари? Ад существует – этому есть множество доказательств, а раз так…
Погода за ночь особо не изменилась, разве что ливень сменился обложным дождем, да ветер раскачивал верхушки деревьев не столь сильно, как вчера. Было пасмурно. Город окутала сырая серость, и железная…
Вновь запахло паленым, а когда старик наконец прервал экзекуцию, я не смог пошевелить ни рукой, ни ногой. Тело просто отнялось.
Да паралич и разбил. Ведь на меня взирал падший.
– Ломайте! – разрешил старший инспектор. – Главное – не повредите короб… больше необходимого.
Мои сваленные в кучу пожитки обнаружились на верстаке под лестницей. Я отыскал в ворохе одежды кобуру с «Рот-Штейром» и, как был, босиком и в одних кальсонах поспешил к калитке у ворот. С пистолетом …
– Александр одинок, – произнес он. – Ни семьи, ни друзей. Эмигрировал из России невесть когда, но близко так ни с кем и не сошелся. Вечно возится со своими изобретениями и никому их не показывает. Эт…
– В подобном предупреждении нет никакой необходимости, – уверил я собеседника, с трудом удержавшись, чтобы не сделать шаг назад.
Вместо ответа констебль передвинул мне газету. Я поначалу не понял, какое отношение к нам имеет самоубийство дирижера, потом обратил внимание на соседний заголовок и беззвучно выругался.
– Нет, – качнул я головой. – Альберт просил не говорить тебе… и я бы не стал, но меня беспокоит его состояние. Действительно беспокоит.
– Если не собираешься разговаривать со мной, будь добр – исчезни, – потребовала она, – совместный прием ванны чреват для тебя потерей контроля, а ты такой нежный и ранимый. Или рискнешь?
Я легко протиснулся в образовавшееся отверстие и оказался за оградой, даже не перепачкав пиджак. С доской в руках подобрался к углу дома, осмотрел захламленный дворик и осторожно перешел к окну с выл…
– Задержишься у меня на пару дней? – спросил я, подсаживая девушку в коляску.
– У себя, – подтвердила та и с гордостью добавила: – Весь день работает!
Луч фонаря в моей руке метался из стороны в сторону, но никак не успевал осветить кружившую вокруг тварь. Лис играл с нами. Лис развлекался.
– Вы и в самом деле очень предусмотрительны, детектив-констебль Орсо, – высоко оценил Бастиан Моран мою идею оповестить о случившемся не только полицейское руководство, но и редакцию «Атлантического …
Пахло горелой бумагой, и этого не мог скрыть даже тяжелый аромат душистого табака.
Старший инспектор кивнул, принимая мои слова к сведению, и раскрыл лежавшую перед ним папку.
Александр Дьяк благосклонно внимал мне, время от времени требуя уточнить, сколько времени длилось то или иное состояние, и всякий раз с этим возникали определенные сложности – схватка отложилась в па…
Склоны холма взялись застраивать только четверть века назад, тогда один из участков и достался моему деду. Не графу Ко́сице, который за всю свою жизнь и палец о палец не ударил, а полковнику император…
Неважно! Вывалился я вовсе не из гондолы этого летающего монстра, нет: в недолгий полет меня отправили из щерившегося осколками окна на втором этаже.
Наконец в глухом закутке на глаза попалась дверь с неровно прикрученной латунной семеркой.
– Проклятье! Телеграмма задержалась вовсе не случайно! Меня хотят выбросить за борт!
– Нет, – уверил я руководство и встрепенулся: – А почему инспектором заинтересовался Третий отдел? С ним все в порядке?
– Были представлены на балу – и только? – уточнил сиятельный фон Нальц, никак внешне не выказывая клокотавшей в нем ярости.
– Чего он от тебя хотел? – поинтересовалась девушка, когда мы вышли на улицу.
Поэт вернулся на диван и спокойно развалился с бокалом вина среди многочисленных подушек.
– Он всего лишь племянник мужа сестры моей матери!
Слегка припадая на отбитую ногу, я спустился с холма, завернул в лавку с канцелярскими принадлежностями и приобрел в ней блокнот и пару грифельных карандашей, после отправился в швейное ателье. Безме…
– Это притон Красных Драконов, – покачал головой полицейский. – Действуйте на свой страх и риск, нам здесь еще работать.
– Подъем броневика грабителей назначен на четыре часа, – оповестил меня Ле Брен и нехотя пообещал: – Я распоряжусь, чтобы к этому времени для вас подготовили копии протоколов.
– Здесь душно, – сказал я, рассеянно оглядываясь по сторонам. – Давай выйдем на свежий воздух.
– И больше сюда не приходите! – донеслось нам вслед, затем послышался смех.
А потом оборотень потерял сознание, и мощное некогда тело начало гнить и разрушаться прямо у меня на глазах.
– Газету оставишь? – спросил я, отпив лимонада.
Но, как часто бывает, когда пытаешься играть на страхах плохо знакомого человека, эффект от моих слов вышел прямо противоположный. При упоминании дочерей граф Косице резко опустил ладонь, и в коридор…
Прямо здесь и сейчас он смотрел на меня, и его бездонные глаза вбирали в себя всю тьму, злобу и несправедливость этого мира; всю – и немного сверху.
– Отстранили, – подтвердил старший инспектор. – Из-за вашего ареста, который многие сочли чрезмерно… поспешным. – Он отпил кофе и вдруг спросил: – Хотите совет?
– Мама умерла, когда мне было пять, – сообщил я девушке, – отца это просто подкосило.
Поджилки тряслись, страх накатывал волнами, сотнями игл впивался в душу, лишал сил. Лис мог вынырнуть из-за любой простыни, наброситься на спину, прокусить шею…
Неопределенного возраста дамочка в застиранном халате послушно кивнула и вернулась к прерванному занятию; вышибала неуверенно помялся, но, по здравом размышлении, решил в разборки сиятельных не вмеши…
Мы прошли на ипподром и по вытертым за долгие века ступеням поднялись на второй ярус. Зрителей хватало и здесь, но в силу огромных размеров амфитеатра отыскать свободное место не составило никакого т…
На падшего лишний раз старался не смотреть. Если начистоту, старался не смотреть вовсе. Падший, пусть даже и в каменном обличье, давил ощущением беспредельного могущества и острой чуждости этому миру…
Сиятельный выпрямился и уставился на меня своими бесцветными глазами.
– С того, что я не хочу всю жизнь прозябать в безызвестности! – яростно сверкнул глазами Роберт Уайт. – Я не хочу следующие четверть века рвать жилы лишь затем, чтобы в итоге просто стать старшим инс…
– Нет, – ответил я, возможно, самую малость поспешней, чем следовало, но никто на это внимания уже не обратил.
– И о беспокойном утопленнике три месяца назад, – добавил Бастиан Моран, явно наслаждаясь произведенным эффектом. – А полгода назад при задержании был застрелен начинающий малефик и развеян полтергей…
– Глупая шутка, – поморщился я, опускаясь на кровать.
Я распахнул створки; среди развешанных на плечиках пиджаков и брюк никто не таился. Тогда констебль указал на кровать.
– Как скажешь, дорогой, – холодно ответила та.
– Еще в ванной комнате полно крови, но следов борьбы там нет.
– Вот как? – удивился инспектор и приказал: – Разузнай о нем, Джимми. И хватит пить, похоже, у нас появились планы на вечер…
Заявление это нисколько не удивило; Альберт всегда отличался изрядной любвеобильностью.
– Уже, – подтвердил ушлый фламандец, который знал даты выплаты жалованья рядовому составу полиции ничуть не хуже нашего кассира.
Проснулся поздно, с затекшей от неудобной позы шеей.
Небо к вечеру так и не прояснилось, напротив – город затянуло серой хмарью, и потому сначала я заметил клубы черного дыма, вырывавшиеся из трубы буксира, и только потом из стелившегося над водой тума…
Уже именно тварь! Лицо превратилось в морду с жуткой пастью, плечи раздались вширь, сухощавый торс оплели жгуты мускулов, и одежда жалкими обрывками болталась на заросшем жесткой щетиной теле.
Смотреть на него было просто-напросто страшно.
Чудовище никак не успевало уклониться, да не стало и пытаться. Страшенные зубы попросту перехватили трость и легко перекусили палку, а заодно и электрическую батарею внутри.
С тяжелым вздохом я опустился на одну из расставленных вокруг фонтана скамей и осмотрел конверт из плотной бумаги с указанием одного лишь моего имени, без адреса, почтовых марок и упоминания отправит…
– Погоди! – отмахнулся тот. – Прокруст вернулся! Представляешь?
– Что ты несешь?! – Инспектор вновь подступил ко мне и резко встряхнул за плечи. – Ты всегда говорил о страхе! О том, что именно чужие страхи питают твой талант и придают ему силу!
– Леопольд Борисович, прошу за мной, – позвал, направляясь в заднюю комнату.
– Получит. Но сначала он получит твое ухо.
– Лео! Я же тебя знаю. Сейчас мы пытаемся прижать бандитов, а через пять минут охотимся на Прокруста. И кто бы что ни говорил, оборотни – это не сказки…
А лепрекон, будто нарочно, сделал еще несколько глубоких затяжек.
– Не думаю, – покачал он головой. – Проклятье! Куда подевалась Кира? Она делала лучший в моей жизни сорбет!
– Кто угодно мог это сделать! – возразил я, вновь начиная понемногу закипать. – Кто угодно мог пробраться внутрь!
– Надо было сразу оглушить его электричеством!
Короб с патронами стоял по соседству, я распотрошил его и снарядил пару магазинов. Воткнул один в трофейный карабин, сразу дослал патрон и тихонько рассмеялся себе под нос.
– Я пытался! – вскинулся Альберт. Передернул плечами, закутался в халат и повторил: – Я пытался! Все эти дни я пытался… Просто ничего не идет в голову! Муза покинула меня…
Настроение было ни к черту, и я точно знал, что дальше будет только хуже.
– Один мой знакомый держит лавку со всякими диковинами, – сообщил тогда поэт, – думаю, отыщется у него и трость.
Поджилки дрожали, колени подгибались, и все же когда подошел к стоявшему под тентом Альберту Брандту, никак не выказал охватившего меня беспокойства.
– Привет, Алмер! – поздоровался он с тучным хозяином за стойкой и уселся на свое неизменное место у окна. – Как обычно.
Как и условились, Рамон Миро ждал меня перед станцией подземки на Ньютон-Маркт. Когда я дохромал до нее, уже порядком стемнело и всюду загорались электрические лампы. В китайском квартале на подобную…
– Неважно. Так что вы говорили о новом двигателе?
Я расстегнул ремешок кобуры «Рот-Штейра», затем переложил «Цербер» в карман плаща и собрался было снять с предохранителя убранный в портфель маузер, но тут мы вышли к двухэтажному домику с броской вы…
– Оборотень, который контролирует свою звериную сущность в любое время, вне зависимости от фаз луны, – ответил я.
– А даже если и так? – хмыкнул я, продолжая стоять в дверях. – Что с того?
– Нам-то что с того? – прозвучало в ответ.
– Леопольд! – оборвал ход моих мыслей Авраам Витштейн, достав дорожный набор письменных принадлежностей. – Продолжайте расследовать ограбление банка. – Он сделал небольшую приписку внизу старого пору…
– Вы связаны с убитым и с местом преступления. Мотив мы отыщем, не сомневайтесь. А пока остается доказать, что вы имели возможность совершить преступление. Для начала этого будет достаточно.
Похоже, этой ночью выспаться не получится.
Проклятье! Да меня всего колотило от ужаса!
Не знаю. Мы живем в жестоком мире, главный принцип которого – убей или умри. Милосердие? Милосердие для слабых…
– Мы с управляющим ездили на переговоры с моим дядей, графом Косице, но к моменту нападения уже вернулись в город и были в банке.
Идеальное место. Никто ничего не видит, не слышит, не знает.
– А она подействует? – с сомнением спросил Рамон, заряжая патрон за патроном в трубчатый магазин под стволом.
– Не сомневайтесь, прикладных изысканий мной было проведено с избытком, – спокойно заметил я и выложил на прилавок двадцать долларов. – И могу со всей уверенностью заявить, что разряда вашей электрич…
– Что там у тебя? – Инспектор протиснулся мимо меня и повертел фонарем из стороны в сторону. – Похоже на заброшенную часовню, – объявил он и решил: – Давние дела.
Я так и замер с отвисшей от удивления челюстью.
– Стреляли из «Цербера»? – спросил старший инспектор. – Криминалисты обнаружили три пули десятого калибра с алюминиевой оболочкой.
Киру другу припоминать не стал. Не стоило лишний раз наступать на больную мозоль – у всех этих деятелей искусств и без того крайне подвижная психика.
Он был всерьез намерен перекрыть утреннее фиаско поимкой опасной шайки, поэтому мне ничего не оставалось, кроме как повиноваться приказу и лезть в прореху частично разобранной стены. За ней темнел ко…
Тела как такового не осталось; ссохшаяся плоть кое-как облепляла костяк и череп с пучком черных волос. Грудная клетка белела обломками ребер; должно быть, их повредили, когда доставали пули.
– Не год, гораздо дольше, – решил Бастиан Моран. – Это слуга, живой покойник.
– Погодите! – вскинулся я. – Вы все не так поняли!
Золотой телец давно уже поработил наш мир, и низвергнуть этого кумира было не под силу ни социалистам, ни анархистам. Деньги нужны всем, и я исключением вовсе не являлся.
– В самом деле? – рассмеялась девушка, на этот раз совершенно искренне, от всего сердца. – Ты действительно в это веришь? Сегодня ты тоже убил, защищая собственную жизнь?
– Виконт Крус! Не имел чести лично знать вас раньше…
Сунув деньги в карман куртки, я взял пухлый конверт и вытряхнул из него два паспорта. Первый был выдан некоему Герхарду Ланке, жителю колониального штата Нью-Йорк, сорока двух лет от роду; владельцем…
Мрачные стены домов возвышались со всех сторон глухим колодцем, над ними маячило серое небо, недоброе и хмурое, как и все вокруг. Неожиданно тени сгустились еще больше, и над крышами проплыло брюхо а…
– Руки за голову! – скомандовал рыжеусый детектив-сержант, тот самый, что вручил мне вчера протоколы расследования. – На колени!
Александр Дьяк указал на деревянный табурет, макнул железное перо в чернильницу и склонился над толстенной амбарной книгой.
Сторожа о грядущем визите племянника граф в известность поставить не забыл, поэтому представляться не пришлось. Загорелый до черноты старик в соломенной шляпе загодя вышел навстречу и предупредительн…
Я достал из кармана жестянку с леденцами и закинул в рот первый попавшийся.
Цокот подков отдавался долгим эхом, и мы помчались к тусклому пятну света на выезде. Там ландо разминулось с тяжело нагруженным возом и вывернуло на незнакомую улицу, где едкий запах гари враз продра…
– Ну ты и гад! – выругался я. – Бессовестный подонок!
Я уселся посреди мусора, и сразу закружилась голова. Не успел еще толком прийти в себя, а уже хлопнула дверь черного хода, и на высоком крыльце показался инспектор Уайт.
– Ты не знаешь! – возразил мастеру. – Он бы тебе не сказал!
– Всему свой черед! – нахмурился Бастиан Моран и вместе с медиком вышел из камеры.
Я снял очки и промокнул платком вспотевшее лицо.
Вот уж кого действительно ноги кормят, так это частного сыщика.
– Не сказал, – подтвердил старый башмачник.
Хлынула кровь, инспектор рухнул на колени, и суккуб скользнула к нему за спину. Стиснула длинными пальцами шею, так что острые когти проткнули кожу, и капля за каплей начала выдавливать из жертвы ост…
В ответ раздался явственный щелчок взведенного курка; и раздался он в противоположном углу, у инспектора за спиной!
И сразу тихий гул почтенной публики, что медленно шествовала к императорскому театру, перекрыла яростная свара сцепившихся за территорию мальцов.
Инспектор ожег меня гневным взглядом, подступил к статуе и решительно приложил ладонь к каменной груди. Я невольно проследил за ним взглядом и сам не заметил, как моим вниманием вновь завладело мрамо…
Императрица Виктория завершила визит в восстановленный после зимнего наводнения Париж и вернулась в Новый Вавилон? На посадочной площадке бабушку встречала ее императорское высочество кронпринцесса А…
– И почему же? – удивился старший инспектор.
– Тебе разве не надо на службу? – удивился поэт.
– Возможно, мой вопрос покажется вам бестактным, Леопольд, но что случилось с бедным дворецким?
– Ваша мать была тяжело больна, – заявил Бастиан Моран. – Брать ее с собой было неразумно. Полагаю, Борис просто решил избавить ее от лишних страданий.
Люди меня обыкновенно раздражали своей бестолковостью.
– Он, – подтвердил я и достал служебную карточку, которую совсем позабыл сдать. Совершенно случайно, разумеется. – Читай!
– Сразу, – кивнул я, и вскоре передо мной оказался чайничек, блюдо с блинами и розетка с медом.
Всюду – на низеньких столиках, полках, тумбочках и даже засыпном полу – были расставлены свечи, неровное колебание оранжевых огоньков рассеивало тени и разгоняло их по углам.
– Лео! – Рисовальщик с раздражением отложил затупившийся карандаш и взял новый. – Ты сам-то понимаешь, что именно хочешь от меня получить?
– Посмотрим! – оскалился я в ответ и поставил на пол банку, сквозь заиндевевшее стекло которой лучился ясный свет.
Этих криков просто не услышали. Главарь зашел сзади и, как ни мотал я головой, прижал ее к спинке стула и зафиксировал ремнем. Его подручные прикатили тележку с непонятного вида аппаратом и принялись…
Мысли о глобальном заговоре угольных магнатов недолго волновали меня. Своих проблем хватало.
– Отдашь, когда ограбишь банк? – хмыкнул Шарль Малакар. – Так ты говорил в свое время, да?
Масляный фонарь у калитки, как обычно, не горел, но и так на воротах был отчетливо различим черный квадрат с диагональным алым крестом – карантинный знак аггельской чумы, выцветший и облупившийся.
И тут совершенно бесшумно распахнулась входная дверь.
– В следующий раз жду от вас более подробного отчета, – предупредил он. – Надеюсь, нехитрое усовершенствование окажется полезным…
– Внушительная сумма, – заметил банкир без всякой усмешки, – но покойный заключил договор с вами от всего предприятия, поэтому не вижу причин, мешающих продолжению нашего сотрудничества.
Вскрыл крайний – внутри обнаружилась труба с рукояткой, спусковым крючком и запорным устройством посередине; на одной стороне был смонтирован раскладной прицел, другая заканчивалась раструбом. Туда ж…
Впрочем, и здесь не обошлось без нюансов – подниматься на второй этаж пришлось по отдельной лестнице. Дверь кабинета, как я успел заметить, была укреплена стальными уголками, а окна забраны решетками…
– Слабость непростительна, – будто не услышала меня Кира. – Творец не имеет права на слабость. Никаких сентиментальных глупостей, никаких реликвий и памятных вещичек. Истинный мастер живет сегодняшни…
– Все течет, все меняется. Теперь я ловлю тех, кто грабит банки.
Всему виной был старший инспектор Моран. После общения с ним захотелось запереться в библиотеке и носа на улицу не казать. Пару недель не попадаться никому на глаза, не привлекать ничьего внимания; д…
– Вас ведь отстранили, так? – нахмурился глава сыскной полиции, когда понял, что ответа на не высказанный напрямую вопрос он не дождется.
– Мне крайне любопытно, Леопольд Борисович, – улыбнулся он, – как сказалось на рефлексах поражение электрическим током.
– Не нашли, – сообщил тот и предупредил: – Дальше будет хуже.
Оправдываться было по меньшей мере глупо, поэтому я молча уставился в стакан и побренчал плававшими в лимонаде кусочками льда.
Иудейский квартал гудел. Узенькие улочки чернели одеяниями ортодоксальных иудеев, люди безостановочно переходили от одной компании к другой, что-то активно обсуждали и спешили дальше. Одними ортодокс…
После вернулся к особняку, уселся на верхнюю ступеньку и с благодарностью кивнул Теодору, который вынес на улицу поднос с чайничком, чашкой и вазочкой марципановых конфет.
Небо к этому времени окончательно потемнело, понемногу начинал накрапывать мелкий дождь, и, как это часто бывает в преддверии непогоды, резкие порывы ветра гнали по улицам пыльные вихри.
Всего-то несколько граммов шоколада! Да, шоколада. Контрабандного лакомства, за торговлю которым с недавних пор грозил крупный штраф, а то и тюремное заключение.
– Ни в коем случае, виконт, – кивнул Теодор со столь невозмутимым видом, словно это не он валялся пять минут назад на полу с дырой в голове.
– Какого дьявола? – рявкнул Ле Брен, вырвал у меня листок и углубился в чтение. – Это возмутительно! – выдал он пару секунд спустя. – Констебль, что вы о себе возомнили?!
И если малефики были вынуждены расплачиваться с выходцами из преисподней собственной душой и чужими жизнями, то мой талант позволял использовать силу потусторонних созданий напрямую, ведь страх и сме…
– Инженер-изобретатель, – припомнил я недавнюю статью. – Пропал из каюты парома, плывшего из Лиссабона в Новый Вавилон. Полиция подозревает самоубийство. Не понял только, какое изобретение он намерев…
Или дело вовсе не в моем злосчастном начальнике? Сегодня ведь только понедельник, инспектора могли и не хватиться.
– Твой долг не велик по меркам господина Чана, но если дать спуск одному, что остановит других?
– Но инспектор Уайт не желал вас видеть? – уточнил Бастиан Моран.
– Ну да, – подтвердил я и отправился опрашивать потенциальных свидетелей.
– Лучше нарисую, – предложил я, набросал в блокноте ломаную молнию и вырвал листок. – Вот, держи.
Прокрустом газетчики прозвали убийцу, который имел обыкновение рвать жертв голыми руками. Всякое новое его преступление неизменно вызывало огромный общественный резонанс, и на протяжении многих лет г…
– О, Леопольд! – закатила глаза Елизавета-Мария. – Ты не представляешь, каких высот достигает кулинарное искусство при столь скудном выборе продуктов!
– Нахваталась, пока готовила, – ответила та.
Отпил лимонада и начал разобрать прихваченную с собой из дома корреспонденцию, но та особым разнообразием не отличалась. Сплошь счета, требования оплаты, извещения о превышении кредита и уведомления …
– Вот как? – улыбнулся вдруг старший инспектор Моран. – И каков ваш вердикт, детектив-констебль?
– Лео, догоняй! – крикнул он, сбегая по лестнице.
В приоткрытой двери мелькнула физиономия беловолосого лепрекона; Рамон выскочил в коридор и повел винчестером, да только коротышки-альбиноса уже и след простыл.