Все цитаты из книги «Леди и война. Цветы из пепла»
Покачнулся, точно потерял вдруг равновесие, но вдруг оказался рядом. Настолько рядом, что Меррон затошнило. Поднявшись на ноги, карто подцепил рубашку скрюченным пальцем и дернул.
Заговорил против ожидания не Безземельный, но алхимик. Он поднялся, неловко опираясь на подлокотники кресла, покачиваясь, словно бы это простейшее действие причиняло ему боль.
…не можешь. А они не заменят тебя. И друг друга тоже.
…о шоколадных конфетах, которые брат таскал в рукавах, потому что карманы бы оттопыривались, а рукава были широки, удобны. Наверняка отец знал про те конфеты, но молчал, делая вид, что не замечает.
Возможно. Лет этак за десять – пятнадцать, но… Меррон не выдержит.
Возможно, ничего страшного не произойдет, но лучше подготовиться к худшему. В старых легендах темнота рождает чудовищ.
Был отъезд этой пары и недельная Настасьина истерика, которая закончилась полной капитуляцией моего мужа. Он и так ей ни в чем отказать не мог… хочет рыцарем быть? Пожалуйста.
– …я удавлю тебя. А твою женщину отдам собакам.
– Тисса – мягкий человек и порой стесняется высказать то, что следовало бы. Многие принимают это ее качество за слабость. А я не хотел бы, чтобы мою жену обижали.
– Вы зря рассчитываете на стены города и пушки. Для меня они не являются преградой.
И леди Нэндэг, выглянувшая в холл, застывает.
…в какой-то момент я начала думать, что лучше всего будет о тебе забыть.
– Дар… – Она потерлась носом о щеку. – Да-а-ар…
Нет, одеяло было замечательным, пуховым, легким, таким, под которым нежарко летом, но и не замерзнешь зимой. В него зашили мешочки с сушеной лавандой от моли, мошки и для хорошего запаха. Меррон обни…
Обнять себя Меррон не позволила: хватит с нее игр.
– Если что-то будет нужно, проси. Гайяр исполнит любую просьбу.
Существо повернуло голову к Меррон и уставилось стеклянным немигающим взглядом. Стоило сделать шаг, даже не шаг, крошечный шажок, как его губа задралась, обнажая ровные треугольные зубы.
– Я… я думала, что вы тоже умерли. Все умерли… – Ее трясло так, что зубы клацали.
Ради этого шанса стоило терпеть здешнее тусклое солнце, которое и тепла-то не давало. Свет его вызывал мучительные рези в глазах, а местный воздух был излишне сух и прохладен, и пусть бы Харшал ежедн…
Молчит. Уснула? Пускай. Ей надо. И док почти закончил.
Все равно волнуется. За меня? За Кайя? За обоих сразу?
А взгляд обиженный. Он мне приятное сделать хотел…
Истинный мастер умеет совладать с любыми своими эмоциями. И Харшал докажет, что этому миру его не одолеть. Он не будет устраивать сцен, кричать и проклинать судьбу, поскольку действия оные лишены смы…
От него ждали войны по правилам. Чтобы осада и подвиг, воспетый в веках. Враг на врага. И кровь за кровь. Достойный размен, который, быть может, воспламенит революционный дух в сердцах. Тогда примеру…
Сегодня без зрителей: любое развлечение приедается, а уж то, которое годами длится, так и вовсе не развлечение. Тоска… оказывается, когда ненависть уходит, мир становится безвкусным.
Или умер от голода, болезней… исчез, как исчезли многие, сожранные войной.
Сумеет. Вернется и сумеет. Все уладит, как обычно.
Только когда и зачем, опять не скажет. И надо отстать от него со своими вопросами: Меррон помогли и следует быть благодарной за эту помощь. Остальное – не важно.
В конце концов, вдовой быть не так уж тягостно. А если вдовой при титуле и деньгах…
Кажется, ни один из вариантов Деграса не устраивал.
Я провожу по колючим коротким ресницам, теплой щеке, кромке губ.
И научится получать от чужих мучений удовольствие, которое заглушит собственную боль. Или сойдет с ума, когда мертвецов за спиной станет слишком много.
Колонна разомкнулась, пропуская массивного жеребца, выкрашенного в бурый. И упряжь странная… особенно попона. Всадник – старик с белой бородой, в алом одеянии. Руки его от запястий до локтей унизаны …
И Харшал понял, что свист существует сам по себе, отдельно от видения. Он открыл глаза, убедившись, что находится в собственном шатре, лежит на боку, неудобно подвернув руку, которая затекла и теперь…
Карета шла мягко, даже скрип рессор скорее убаюкивал, чем раздражал. И дети, утомленные дорогой, спали. Не похожи друг на друга, один черный как уголь и колючий. Второй – рыжий.
Галерея химер, где химер не осталось. И пустота нашей спальни… А витражный рыцарь погиб, пал смертью храбрых под натиском бури.
А Кайя поднимается и, оглядевшись, выбирает направление. К лесу? Почему бы и нет. Он двигается по-прежнему бесшумно, но все-таки как-то неловко, что ли? Словно отвык от собственного тела.
Урфин пытается. Злится. Отступает. Пытается снова. В сотый… двухсотый… тысячный и стотысячный раз. А прежде тело казалось надежным. И подвело. Вот так, даже не из-за твари, подаренной Хаотом, но само…
– Иза, посмотри на меня. – Кайя видел их боль, одну на двоих, и растерянность, и обиду, которая появляется, когда боль несправедлива. – Сейчас я кое-что сделаю. Просто, чтобы помочь. Как на турнире. …
…потом была дорога и остров. Юго предлагал сбежать, а Сержант сказал, что это неразумно.
…вру. Не забудет. Я бы мог заблокировать ему память, но… это неправильно. Даже для того, чтобы его защитить, неправильно. Но в остальном я правду говорю. Йен поправится.
Не упрек, скорее улыбка и нежное прикосновение, которое он ловит. Бабочка в плену ладоней, одно неверное движение – и исчезнет. Кайя будет осторожен.
И Меррон рассмеялась, она хохотала долго, до слез, икоты и дерущего горло кашля, понимая, что надо успокоиться, но не находя в себе сил.
Само это действие, неторопливое, подчиненное древнему ритуалу, действовало умиротворяюще. И все же Харшал прервался: выглянув из шатра, он подозвал карто.
Он чувствовал себя старым. Даже не старым, древним, как Ласточкино гнездо, но, в отличие от замка, куда как хуже сохранившимся. Тянуло мышцы. Ныли суставы. Ломило кости. Желудок принимал исключительн…
– Покажу, что умею. И ты подумаешь, хочешь ли научиться этому.
– Пейте, пока теплое. – Она ушла, не дождавшись благодарности.
Это проверка. Посредники изучают объект. И нынешний, замерший в дверях, разглядывающий Урфина с бесстрастным выражением лица, не исключение. Он не может не знать, что Урфин в жизни не поставит своих …
А ему нравится. Лично ему, толстому, но уже совершенно недружелюбному Харшалу-как-его-там, мастеру, эмиссару и чужаку, что разглядывал Меррон с интересом, но не тем, который она выдержала бы.
Молчат. Знают, что равны по силе. И все же слишком заманчиво надеть на голову золотой обруч, сесть на белую турью шкуру, что расстилают на плоском камне, и назвать себя конунгом.
Ну, естественно, надо же об кого-то руки вытереть.
Вожак изучал инструмент, переворачивая то одной, то другой стороной. Довольно быстро он сообразил, как именно добиться звучания.
…пусть свяжут всех. И детей держат отдельно.
Дар переворачивается на живот. Впервые за все время ему хочется есть, причем голод настолько силен, что заставляет жевать траву. Дар никогда не думал, что сможет на вкус отличить клевер от люцерны, х…
Этот дразнил хрупкой кромкой, готовой осыпаться при малейшем прикосновении. Кромку пробили куски железа и ветки дерева, щепа вошла в раствор, расшатывая и без того ненадежные камни. Но на дерево Кайя…
Ничего. И мы молчим, глядя, как Йен составляет из разноцветных шариков одному ему понятную картину.
– Их убили те люди, которых ты мне назвала?
Бьярни говорил медленно, отчетливо произнося каждое слово.
– Может, лучше все-таки на берегу? – Меррон сжимает его руку.
И если присматривают, то зачем взрослеть?
– Я знаю, что жена из меня отвратительная…
…И снова вспоминаю о Насте. Я бы сплела ей венок из одуванчиков, с длинной такой косой. Я помню, как мама мне выплетала такие, а косу одуванчиковую украшала синими васильками и еще ромашками. Я себе …
– Я понимаю, кто тебя отправил в город и с какой целью.
Только извращенная логика требовала молчать.
– Не дождешься. – Он и вправду вернулся быстро. – За Тиссой присмотрит Изольда. А мы с тобой попробуем разобраться, что произошло. Сил у меня сейчас не так чтобы много, но и к лучшему. Меньше шансов …
Раннее. За окном – белесый болотный туман. Рассеянный солнечный свет слишком слаб, чтобы хватило для комнаты. В углах – темнота. Она укрывает обшарпанный печной бок с черным квадратом заслонки, и што…
Право наследования будет соблюдено. А реальная власть останется в руках людей, нужных Кайя. И пусть не ради себя – ради сыновей или дочерей, ради внуков, которые получат землю и титул, они будут рабо…
Согласен и на одного рыжего. Сказать бы, но не получается. Губы вроде бы шевелятся, но Урфин даже не уверен, так ли это или же он принимает желаемое за действительное.
– Имею. И буду. Сегодня никто никуда не поедет.
Толстяк щелкнул пальцами, свистнул и указал на Меррон.
Я не хочу пропускать ее день рождения, но утешаю себя тем, что теперь этот день будет, как и многие иные дни. И я отдаю бусы Кайя, забавный получается браслет.
– Для магов сила – это основа их жизни. Суть ее. Без силы маг… ничто. Он просто перестанет существовать. Хаот сожрет. Но я-то принадлежу этому миру и потеряю лишь то, чем никогда толком не обладал. Э…
И чем ближе Ласточкино гнездо, тем сильнее я нервничаю. Я больше года не видела свою дочь, чтобы не по связи, чтобы рядом, чтобы обнять и не отпускать. Расцеловать веснушки. И рыжие брови. И волосы в…
– Ваша светлость! – При моем появлении дама поднимается и приседает в глубоком реверансе. Черные юбки ее ложатся на ковер, сливаясь с ее же тенью, и дама продолжается в двух измерениях. – Мы бесконеч…
– Он показал мне запись… сказал, что Хаот усовершенствовал технологию. Полная реконструкция. Полное соответствие. Я не знаю, где они взяли образец, но… это была она. Ты вряд ли ее помнишь, хотя… Изол…
– Чтобы я уехал из города. Ненадолго. Всего пара недель… благо, предлог подходящий. Пушки, заговор мастеров, призрачная надежда поймать Кормака… а там и задержаться можно. У меня ведь случались срывы…
…но моя… вторая часть менее всего склонна прислушиваться к аргументам разума. И в городе что-то происходит. Он звучит иначе. Настолько иначе, что это просто сводит меня с ума. Город не агрессивен. И …
Он слышал Ллойда четко. Ясно. И точно знал, где тот находится. Недалеко, но на своей территории, на самой границе сети, которая расползалась от Дара. На его груди – призрачный цветок с нитевидными ле…
Его надо научиться воспринимать именно как ребенка.
Лошадь сбежала. А среди тюков, оставленных на поляне, не нашлось ничего полезного. Столовое серебро, умопомрачительной красоты кофейный сервиз, из дюжины предметов которого уцелела лишь половина. Чьи…
Нельзя. Слишком зыбко все. И Кайя не может позволить себе выглядеть смешным или слабым.
– Я здесь. И больше никого к тебе не подпущу. Ясно?
Дар научился различать три своих состояния: плохо, отвратительно и третье, для которого у него не нашлось подходящего термина. В этом, третьем, он и пребывал большую часть времени. Сознание расслаива…
Все-таки нехорошо бить маленьких девочек. Но иногда нужно.
– Это доктор. Он к тебе уже приходил. А сейчас ты придешь к нему…
Я слышу его, он слышит меня. И кажется, в какой-то мере мы и вправду эхо друг друга.
Мы оба знаем, что в ближайшее время силы к Кайя вернутся и угроза уже не будет сугубо теоретической.
– Не бойтесь, милая дева, карто, конечно, не совсем живые, но сейчас безопасные. Как собаки, только умнее.
Кайя повторяет шепотом, на ухо. Наверное, это нужные слова, потому что Йен успокаивается. Он позволяет себя одеть, потом деловито собирает шарики, все до одного, набивая ими честно отвоеванную шапку.…
Мне горько. И за то, что я лишняя, и за то, что мучила Кайя весь день.
И злость запиваю вином. Кайя отбирает бокал, ставит поближе к камину – огонь тотчас протягивает к стеклу рыжую лапу.
Если вернуться к ней, отложить разговор на день. Или два. Все равно ничего не изменишь.
– К сожалению, я не могу рекомендовать ни хлороформ, ни опийную настойку. Ваш сын слишком мал. Я вынужден буду причинить ему боль.
– Здесь не так часто случаются дожди. – Рассказываю Йену то, что узнала от Магнуса. – И воду приходится беречь. Дождь падает в ущелье и оттуда уже в водохранилища.
– И ничего. Вообще у тебя настоящие есть.
И что за беда, если Урфин все еще роняет листы, сам за ними тянется, натужно улыбаясь, показывая, что ему это вовсе несложно. А Кайя не мешает.
Имя. Возраст. Семейное положение. Род занятий.
– Если понадобится. – Он не шутит. – Ты хороший рыцарь. Но хороших рыцарей у меня сотни… а ты – один.
Тащить пришлось, а он тяжелый и бормотал, бормотал что-то… скулить начал.
Лагерь не станут переносить, его разбили там, где потоки нестабильны. И если уберут, то недалеко. Но вот есть ли у них эти день-два.
Йен кивает и смотрит с вызовом. Неужели думает, что отберу?
…мне Ллойд объяснял, но моей базы не хватает. Слишком много пробелов, я пытался их зарастить. Читал. И теорию изложить могу. Но беда в том, что я ее не понимаю!
Десяток удельных доменов, которые грызутся между собой. Забытый, проклятый Дарконис, где, по слухам, еще живут безумие и призраки казненных. Обжитое пиратами побережье. И Цитадель последним оплотом С…
То, что внутри, не желает слышать об осторожности, потому что слышит, как ползет трещина по каменной корке, как, выскользнув из плена сетей, падают мелкие камни, как звонко ударяют о дно, и каждый зв…
Снегопад начался в полночь. Тяжелый. Густой. И белые клочья таяли на гривах факелов, липли к палаткам и шатрам, спешили укрыть ямы и неровности, жухлую траву и бесцветную остекленевшую землю. Я стяну…
Перед входом в шатер, устроившись на трупе лошади, сидел протектор. Он был молод и, следовательно, опасен. И Харшал мысленно проклял свое невезение.
Сержанта – он найдет Меррон и наконец-то успокоится.
– …то, боюсь, они рассеются. Кроме того, ваше тело… – Посредник допивает мускат маленькими глоточками, жмурится и вздыхает. – Редкий вкус. Благодарю за рекомендацию.
– Для Первого и Второго Круга это – смерть. Они слишком изменены, чтобы прожить без дара. А для внешнего… слепота. Глухота. Паралич. Потеря разума…
Он жмурится и запрокидывает голову, позволяя гладить шею. Черного за эти дни стало меньше.
– Пусть волки сожрут его печень, – шептала Асвейг, расчесывая волосы падчерицы белым невестиным гребнем. В тугие косы заплетала, перевивая гнилыми нитями, скрепляя проклятье.
И люди Магнуса прикрывают отступление. Мы задерживаемся лишь для того, чтобы забрать Йена. А вот Юго остается, у него, судя по всему, новый список есть, и совесть моя на сей раз молчит.
Возможно. Цветок исследует Дара, но не он – цель. Лишь носитель. И взрыва не боится.
Урфин наполняет чашки, как и положено, на две трети.
Но укрытие придется оставить. Долг и все такое… только для начала – завтрак. Голодный человек категорически не способен проявлять дружелюбие по отношению к ближнему своему.
На третий Меррон стала меняться. Исподволь. Понемногу. Делаясь ярче день ото дня. Манила запахом молодого леса и еще почему-то молока. Дара тянуло к ней с неимоверной силой. Он отступал и возвращался…
Дорога. Война. Зимовки. Сержант. Другие. Всех убьют, сейчас или позже, год, два, десять… у войны сотня рук, и в каждой – подарок, все больше железные, вроде тех, которые с неба сыпались. И чего ради …
Затмение Юго переждал в норе. Он слышал далекое эхо прилива, и хруст оболочки, которую пробивали гарпуны Хаота.
– Воздержусь, пожалуй. – Посредник сунул большие пальцы под лацканы пиджака. – В моей профессии, знаете ли, весьма важно сохранить ясность мышления, а туземные напитки порой… оказывают странное возде…
Войско редеет. Слишком многих приходится оставлять позади, в городах, деревнях, поселениях. Кайя мало пройти по земле, он должен быть уверен, что и завтра, и послезавтра эта земля будет принадлежать …
– …и я надеюсь, что в городе паники не возникнет.
И тело ее было не таким закостеневшим, как Юго опасался. Благородную леди учили танцам. Что ж, той, кем она станет, пригодится и это умение.
Теплая ручонка на шее, сладкое сопение в ухо.
Снова молчит, пусть бы и находится на расстоянии вытянутой руки.
По ней легко читать ее историю. Третья дочь из пяти, семья не особо богата, не слишком знатна, и, пожалуй, брак с Седриком – величайшая ее удача. Так она думала прежде. И мужа, пожалуй, любила или хо…
…им не за что меня любить. Хороший правитель никогда не допустил бы того, что произошло. Сейчас я исправляю ошибки, но они долго будут помнить о них.
– Дар? – Нельзя паниковать. Это приступ, как тот, который на чердаке случился. И плохо ему было давно, только терпел, тянул и вот дотянул, бестолочь этакая. Мышцы судорогой свело, как каменные стали.…
…Ллойд пытался связаться с Ласточкиным гнездом. Но система сбоит. Отзыва нет. Он сказал, что само убежище в полном порядке, но, вероятно, оператор вне доступа.
А женщина смотрела, ожидая продолжения истории. Чужак ей не переводил, и выходит, что сама понимала?
…с разрухой сложнее. У нас хватит припасов, чтобы пережить зиму и не допустить голода. Но потребуется жестко пресекать любые попытки воровства и перепродажи зерна…
Не отпустит. Ни сейчас, ни потом. Никогда, наверное.
Гайяр не трус, но предпочитает не рисковать.
Я поворачиваюсь к даме, которая позволяет себе выразить некоторое недоумение.
Только злиться на него не получалось. Или слишком устала? Сейчас идти приходилось быстро, порой она задыхалась и думала, что еще немного и упадет. Он останавливался, позволяя передохнуть, и снова шел…
– Только попробуй. – Меррон рядом. У нее глаза как вишня. И кожа смуглая, сладкая. – И я не знаю, что с тобой сделаю… у меня, между прочим, планы имеются. А ты тут… собрался.
…да. Из наших – Урфин, Гайяр и Деграс. Я думал о гостиной, небольшой комнате…
Много запахов, но два выделяются особенно ярко, более того, они переплелись между собой, и один уже неотделим от другого. Иррациональный гнев тает. Иза присаживается рядом с мальчишкой и достает пудр…
Потом был лоточник с шелковыми лентами… и другой, с бусинами, выточенными из янтаря, агата, розового сердолика, кошачьего глаза и беловатого мутного лунного камня.
…Хаот не желает отступать. К войне они не готовы, но попытка прорыва будет. И скорее всего, недалеко отсюда, чтобы в случае неудачи можно было обвинить меня.
Как тот полустертый дом, две стены которого съела Пустошь, но оставшиеся были реальны, как и низкий, времен Первого Ковена, диван, музыкальный инструмент чудовищных очертаний и чья-то рука, замершая …
До повозки дока Дар добирается сам, и от мака отказывается, а док сует и сует, уговаривает.
– Кто ж его разберет. Он хороший парень. Толковый, только… я должен буду взять его с собой. Война меняет.
…и ты права относительно охраны. Но я не уверен, насколько она надежна.
– На четыре ряда я не согласен. – Массаж и вправду несколько затягивается, но я не возражаю.
– Жаль, у меня нет намерения вас отравить… тем более это несколько затруднительно, верно?
Паренек присел у ступенек и, сунув пальцы в кровь, зашептал что-то. Молился? Если и да, то эта молитва отличалась от того совокупного воя, которым люди приветствовали солнце.
…ну уж нет. Я теперь не позволю себе тебя потерять.
Хорошо, что я знаю, где его найти. И повод есть: ему тоже не помешает ужин.
…да не оборвется нить, соединяющая судьбы.
Если у него получится. Что Кайя знает о человеческом теле, кроме того, что оно хрупкое до невозможности.
…ты даже не представляешь, насколько права. Посмотри на этих людей.
– А это, чтобы мы знали, где ты находишься. – Знакомый серый браслет опоясывает руку Йена.
В доме сегодня как-то очень резко пахло травами, особенно липой.
Они? Значит, кроме этого есть и другие? Ну да, конечно, есть… где-нибудь за шатром прячутся. Или не прячутся, но растворились в этом странном зыбком воздухе, пропитанном сандаловой вонью. Меррон помн…
– При мне Арвин просто пытался выбить тебя из равновесия. Разозлить.
…возможно. Скорее всего, появятся другие. Твой человек пришел ко мне. Не сердишься?
К счастью, они все слишком обессилели, чтобы воевать друг с другом. И я не исключение.
И его дочь – тоже. Глаза все-таки синие… может, позже позеленеют? Впрочем, если не позеленеют, то и не важно. Шанталь в любом случае совершенна.
– Неудачно… но поднимете воротник повыше. Зато я буду знать, куда вы направляетесь. Да и о том, как вы себя чувствуете.
И сам застревает в лавке с игрушками. Корабля здесь нет, но хватает других замечательных вещей вроде ветряка на палочке, с которым Кайя наотрез отказывается расставаться. Его вниманием надолго завлад…
Стою, ожидая удара. Или рывка. Или еще чего-то, чему не смогу воспротивиться. И те злые слова Гарта кажутся почти правдивыми.
– Он просто хочет, чтобы ты умел себя защитить…
…а мать вдруг вспомнила. Он должен был сопровождать ее повсюду, а визитов и встреч стало неожиданно много. И все они были какие-то неправильные, словно за словами, которые произносились, скрывался ос…
А Тисса снова придумала что-то несуразное… ведет себя неподобающим образом. И одевается ужасно. Носит крестьянские блузы с глубоким вырезом и шнуровкой. Что сделаешь, если ей в таких удобней? И даже …
Память разворачивается. И, наверное, правильно поделиться ею, если на двоих, то не так больно.
P.S. Надеюсь, младший рыжий жив и пребывает в полном здравии?»
И я вдруг поняла, что зима давно перевалила за середину. Что город, если не восстал из пепла, то всяко ожил, что проблемы не исчезли – это в принципе невозможно, – но перешли в ту стадию, когда оконч…
Здесь слышали о войне, как не слышать, но она была чем-то далеким, чужим и, несомненно, не затрагивающим местных дел. О ней говорили на рынке, разделывая бараньи и свиные туши, рассуждая о засухе, ко…
Бьярни зажмурился, вспоминая и другие истории. О том, что желтоглазые люди слышали море, а море приводило к островам косяки толстой сельди, и свирепых касаток, чей жир и мясо способны были накормить …
– Основная проблема – это отсутствие единой структуры. – Кайя спит от силы пару часов в сутки, говорит, что пока ему достаточно, а потом – отдохнет.
Ей неуютно здесь. И пугают женщины, которые смотрят из темноты, белые лица, белые глаза…
– Вот насчет этого не волнуйся. – Дружеское похлопывание по плечу едва не опрокидывает навзничь. – Занятие я тебе точно найду.
Разными. Редко – беспечными. Всегда неспокойными.
Идет, но недалеко. В стене много ниш, и если прижаться к одной, то все видно.
Тогда, поднимаясь по лестнице на чердак, она боролась с собой. Было страшно. И больно – она и вправду крепко к шкафу приложилась, и неудачно так, об угол. От ушиба, обиды слезы сами из глаз покатилис…
– …ты опять сбежишь. – Меррон убрала руку и отодвинулась. – Извини.
На Хратгоаре не будет дворцов и сложных дворцовых ритуалов. Заговоров. Политической целесообразности… они ценят силу. И силе покорятся.
– Пусть вороны выклюют глаза. – Грюнн подшивала к длинной юбке мышиные кости.
Заодно прихватим прикроватный столик для пущего удобства.
Он развернулся резко, едва не сбив меня с ног. Подобрался. И готова поклясться, что волосы на затылке дыбом встали. Верхняя губа задралась, и Кайя зарычал.
Людей выманивали запахом еды. Раздавали на площади, поставив оцепление. Меняли миски с кашей на информацию.
Интереса ради она откинула кисейный полог и убедилась, что до отвращения верно оценила обстановку. В трех шагах от входа на плоском камне расположился сторож. И был он не человеком. Вернее, когда-то,…
Гайяр не стал задавать вопросы. Подобрался. Еще не боится, скорее испытывает разумные опасения. Что ж, у него имеются основания.
…его больше нет. И других не будет. Мы закроем мир, но… нам нужна энергия. Хаот ее предоставит.
Нет, внешне все вежливо и даже мило, но… если Ллойд действительно спокоен, то Гарт места себе не находит. Он встает и тут же садится. Дергает себя за косы. Перебирает бусины, то заговаривает, то замо…
– И родинки проверяю. У тебя раньше много родинок было. Вдруг исчезли? Как ты тогда без родинок?
– Да. – Кайя вцепился обеими руками в волосы. – Я слышу ее. Я знаю, где она и что делает, но этого недостаточно. Я хочу держать ее в поле зрения. Контролировать каждую секунду ее жизни, каждый шаг, к…
Но исправлять что-либо было поздно. И выдуманный срыв стал реальным. Рассчитывал Хаот на это? Вряд ли, они и вправду пытались зацепить дядю, очередной эксперимент. И если бы он получился, то… несколь…
Глаза и вовсе желтыми сделались, звериными. Он смотрел, но не видел. Зрачки то расползались, заполняя все пространство радужки, то суживались, почти растворялись в желтизне. Сердцебиение ускорилось в…
О том, разодранном революцией городе я сны не люблю.
…конечно, наступит. Куда оно денется? Весна. И лето. И осень. И новая зима, которая останется за куполом. И потом все по кругу… день за днем и год за годом.
Оставить ее на границе, как предлагает Ллойд? В каком-нибудь тихом городке, который был бы безопасен? Наведываться раз в году, а то и реже, выживая от встречи до встречи? И каждый раз трястись: не вы…
Ну да, кто бы сомневался с его-то целеустремленностью.
Мы просто ревнуем. Самую малость. Еще немного нервничаем, потому что людей вокруг слишком много. Им любопытно взглянуть на женщину, из-за которой началась война. Так говорят.
На белый цветок, отвратительный и прекрасный одновременно. Несомненно, живой и почти разумный. Он тянется к Кайя и, коснувшись, убеждается, что Кайя – не тот, кто нужен.
Пенные горы. Мыльные пузыри. Визги. И лужи на полу. Много ли людям для счастья надо? Разве что теплые полотенца, обещание повторить заплыв и кружка горячего молока с медом…
Не спит. С той самой минуты, когда она поднялась. Меррон всегда сначала поднималась, потом уже открывала глаза и, подслеповато щурясь, долго топталась на одном месте. Вспоминала, что за место и как о…
Он тоже просыпается и смотрит на меня рыжими глазами, в которых вопрос.
Ему за тридцать. Критический возраст давным-давно пройден. Изменения невозможны. Это же не ветрянка… тем более что кровь все еще красная, а кожа достаточно мягкая, чтобы скальпель ее вскрывал.
И прибудет вовремя. До того, как сдохнет серебряный паук, который пульсировал на лошадиной шее прежним безумным ритмом.
Зачем ему? Но хорошо, что Дар пришел. Он теплый. А Меррон надо согреться. Кажется, она все-таки замерзла, настолько замерзла, что почти навсегда.
К ним обеим тянет неудержимо, и Кайя делает шаг. И еще один до грани. Дальше нельзя. Как бы ни хотелось – нельзя.
Я не хочу засыпать и отчаянно борюсь с истомой. Все-таки вино было крепким… а Кайя – родным, горячим и умиротворяюще правильным… его сердце стучит метрономом.
Посредник не торопится, оценивает степень искренности, но сейчас Урфин не лжет. Он действительно заинтересован в предложении, которое ему вот-вот поступит.
Мышцы левой ноги подергивало: Урфин сегодня пересидел за столом. И надо бы позу сменить или хотя бы пройтись, но позже. Уже недолго осталось.
С пальцев на руках. Пять – на левой. Пять – на правой. Итого – десять. Простая арифметика и почти непосильная задача, если эти пальцы надо согнуть.
– Убью, – согласился Терлак. Он не пошевелился: помогать не станет, но и от пинков воздержится. – Потом. Ты ж не торопишься?
Две недели упрямого движения к цели, молчания и вечеров для двоих. Он никогда ни о чем не просит, но хотя бы не пытается избавиться от меня. Знаю, что из-за сна, который все повторяется и повторяется…
– Иза… – Он смотрит на меня с такой нежностью, что сердце замирает. – Ложись спать.
Позади остались город и замок, который только-только очистился от мусора. Ему еще предстоит возродиться, древнему Фениксу, чье роскошное оперение сгорело в пламени революции. К весне уберут мусор и з…
А я думала, что есть время до осени. Осень ведь еще не скоро.
…«отмычка», столь вовремя попавшая в руки… и весь этот безумный, но все же исполненный в точности план.
Долэг и в голову не приходит, что ее желание может быть не исполнено. В Ласточкином гнезде, в отличие от замка, ее желания всегда исполнялись. Тиссе хотелось, чтобы сестра была счастлива.
…расскажу. На самом деле война – это просто. У меня есть армия. И ресурсы. Силы. Мы дойдем до города без особых проблем. И с городом я справлюсь.
Ночуем в городе, и Гавин, который ныне числился в свите Кайя и состоял при нашей светлости, с неприкрытым ужасом разглядывает город. Он ждал другой войны.
Кайя не позволит ей уйти, неважно, существует она на самом деле или сугубо в его сломанном разуме, но уйти – не позволит. А ей захочется. Не сейчас, пока она его жалеет, но через месяц… год… два… ког…
Когда-то это место принадлежало нам двоим, но… этого не вернуть.
Места в санях поубавилось, но… уже недолго.
– Вы… возьмете Брайана заложником? – уточнил Гайяр.
– Мне глубоко все равно, какую игру вы затеяли и затеяли ли вовсе, но я лишь хочу, чтобы вы всецело осознавали, на что идете. До нанимателя я попытался донести… некоторую ненадежность гарантий.
Он сел на подушки, скрестив ноги, и Меррон дернул, почти приказ, но сейчас не время капризничать. Есть хотелось… вчера вот рыбу получилось поймать. И жарили на раскаленных камнях, что тоже неплохо. Т…
И первый день в саду ничего не меняет. Второй тоже… десятый. А торопить нельзя. Но когда однажды Дар задерживается, Меррон выходит в сад сама.
…а глава Комитета защиты общества отправился на Площадь Возмездия по обвинению в измене идеалам Республики. Я знала далеко не все, но… им не нужен был Юго, чтобы приговорить кого-то. Справлялись сами.
Вернее, разговаривает всегда Настя, давно превратившая Йена в Яню, но он не возражает. Слушает. Не пытается перебить, но иногда все же отвечает. За ним интересно наблюдать. Он долго думает, морщит ло…
Она длится и длится. И в какой-то момент Меррон осознает, что темнота существует наяву. Черная. Плотная. Как ночь, только страшнее.
– Садись, коль не боишься. – Бьярни обнял Сольвейг, которая мелко вздрагивала. Чужак напугал? Или муж будущий?
– Самое парадоксальное, – он ложится и разглядывает черное небо, – что большинству людей плевать, кто стоит над ними. Протектор. Человек. Маг. Система. Многие действительно не ощутили бы разницы… во …
Дару показалось, что он ослышался. Ему казалось, Меррон будет злиться. Ее ведь даже не спросили, хочет ли она быть чьей-то парой, делить жизнь пополам, и ладно бы с кем-нибудь более нормальным.
Несколько секунд она просто лежала, вяло раздумывая, что ситуация подходит еще для одного обморока. Тварь, натянув таки сапог, оставила ногу Меррон в покое и села рядышком. На корточки. Руки в подмыш…
Ответа нет. Зато есть время, которое вновь уходит. И тропа, болото, моховые кочки с вязью клюквы, красные бусины прошлогодних ягод на тонких стеблях. Подъем и лесная дорога. Ранние сумерки елового ле…
…я поступил бы точно так же. У меня была надежда, а у него… день за днем, год за годом жить, зная, что однажды не справился, что остался один и навсегда…
…я знаю, что и когда должен делать. Ничего непривычного или сложного, но это как… вот раздавить жабу, чтобы вызвать дождь. Смерть земноводного может запустить длинную цепочку событий, которые законча…
…не только. Они все здесь убили многих. Но он сильнее прочих верил в силу пушек, а теперь мертв. Это запомнят.
Недалекая только. Впрочем, кто без недостатков?
– Стой! – Я уперлась обеими руками в грудь, понимая, что не смогу его удержать. Одно его движение, и я в лучшем случае полечу к стенке. – Кайя, стой. Урфин, ты тоже.
Дорнох. Городок на берегу реки, разбухшей от осенних дождей. Размытые берега, разрушенный мост и паром, укрытый крепостными стенами. Сложенные из огромных валунов, они кажутся высокими, едва ли не до…
Возможно, я попыталась бы отказаться от высокой чести… или нет? Замуж ведь вышла за человека, которого в глаза не видела, так почему было не согласиться на роль вечной любовницы? Какая мне тогда была…
Я лечу и распадаюсь на части. Теряюсь в кромешной тьме, а она прячет каждый осколок меня. И как найти? Не знаю. Надо встать. Или нет…
Его поднос, вырезанный из цельного куска аметиста, – память о прошлом, куда более податливом мире, который добровольно вошел в число дальних саттелитов, – был чист, но Харшал позволил себе потратить …
Весь день накануне отъезда шел дождь. Даже не дождь – зыбь, когда сам воздух становится водой. Сырость пробиралась в Ласточкино гнездо, и огонь в каминах разгорался, не желая уступать ни пяди простра…
– Если что ему и необходимо, так это регулярное питание. В рационе обязательно должны присутствовать мясо и творог. Рекомендую также прогулки на свежем воздухе. И рыбий жир.
…черная проплешина выгоревших кварталов. И каменные оползни разрушенных домов. Расчистка началась и… остановилась при появлении нашей светлости.
Я кратко пересказываю подслушанный разговор и собственные невеселые мысли. Пусть Кайя и не выказывает к сыну особой любви, но и обидеть его не позволит.
Нужны… Юго все-таки не хватало того мальчишки. Но он уже решил найти себе другого, простого, такого, которого Юго позволят оставить при себе.
…совсем по утрам, когда нашей все-таки светлости хочется одного – спрятаться под одеялом. И да, я знаю, что Йен давным-давно проснулся и сейчас занят ревизией стеклянных шариков. Кайя, скорее всего, …
Пожалуйста, пусть это прекратится… пусть он замолчит! Я сама кричу, уже вслух, и глохну от собственного голоса. Сеть отзывается.
…да. Он интересен. Если справится, будет дознавателем.
Йен выбирается из дому, садится на порог, обняв огромную черную курицу. У птицы красный гребень и шпоры на лапах, которые способны ранить, а Йен еще слишком мал, чтобы не бояться ран. Но курица сидит…
Дочь его никогда не видела, и Кайя не представляет, как завоевать ее любовь. А сын видел совсем не то, что следовало бы показать ребенку, и вряд ли когда-нибудь сможет забыть увиденное.
И однажды была вознаграждена. Ласточкино гнездо не принадлежит Седрику, но здесь он почти хозяин. С ним считаются. Слушают. И Шарлотте впервые за многие годы не указывают на ее место.
– Потому что неглуп. Зачем воевать с тем, о ком ничего не знаешь, если закон позволяет уйти от войны без позора.
– Я думаю, к середине зимы она будет здесь.
– Затем, чтобы твой страх удержал твоего друга от глупостей. А если страха будет мало, то… да, ты правильно угадала. Карто делают из живых людей, и до самого последнего момента эти люди остаются в со…
…предупреждения разослали. Люди будут готовы.
– Это был и мой просчет. – На раскрытую ладонь села птица, серая невзрачная камышовка, она вертела головой, царапала пальцы острыми коготками, трясла крыльями, но не смела улетать. Кайя позвал ее и д…
Харшал Чирандживи, Магистр скрытых путей, не так давно получивший доступ во второй круг Ковена, искренне и от души ненавидел этот проклятый упрямый мирок. В принципе он и к прочим мирам относился без…
Лаашья уходит следом. На берег вернется, к лодке и тоже костер разложит, сигнальный. Завтра с корабля переправят людей, тех немногих, которые пожелали пойти, Снежинку и запасы зерна.
– Еще, пожалуйста, скажи, что, когда я… не совсем в себе, нельзя тянуться к оружию, как бы этого ни хотелось. Вообще не следует шевелиться или заговаривать. Я все равно не услышу никого, кроме тебя, …
– У тебя еще четырнадцать имеется… по наследству отошли.
Сегодня не ему идти по живому коридору, считать ступеньки, поднимаясь к плахе.
И здесь во снах наступает перелом: у нас всех появляется надежда.
…один вариант – классифицировать по именам. Второй – по роду занятий. Если имеется отметка о принадлежности к гильдии, то уточнить уровень. Мастеров и подмастерьев – отдельно. Я выделю тебе помощниц.…
Гайяр зарычал и начал подниматься, ему отчаянно хотелось боя.
Вторая, темнолицая, шрамами покрытая, рядом держится. У этой волосы длинные, в косы заплетенные, скрепленные монетками и костями, точно у ведьмы. А на поясе ножи висят. И сдается Бьярни, что не красо…
…именно. Я хочу знать, где он находится и что делает. А еще, наверное, с моей стороны эгоистично поступать подобным образом. Смерть – более милосердное наказание для него. Не для меня. Меня, если раз…
Одевается Меррон сама, безропотно и медленно. Платье рассматривает долго – темно-зеленое, свободного кроя.
Готов. И слушать будет со всем возможным вниманием, пусть этот человек знает не так и много.
А система не понимала, чем этот день отличается от прочих, а домой отпустить отказывалась. Нерациональная трата ресурсов…
Я только и успела, что увидеть, как трещина ползет по каменной стене и медленно, словно в застывшем времени, старая кладка отделяется от базальтовой подложки.
Он не в порядке, и мы оба это знаем. Поэтому у слов оттенок льда.
Что проросло на полях войны? Мародеры. Насильники. Убийцы. Воры. Мошенники. И те, кто просто имел неосторожность высказаться в поддержку старой власти. Добавим к этому нехватку судей, общую суматоху …
Сложно. Но нужно. Сидеть. Вставать. Ходить, пусть бы опираясь на трость. И вряд ли кто догадывается, насколько тяжело ему дается каждое обычное движение. Но Кайя обещал, что он поправится, и я верю м…
И молчит. Минуту. Две. Десять. Невыносимо слушать тишину.
Давно уже ушли и гнев, и боль, осталось лишь ощущение собственной никчемности.
Только пластина теперь еще холоднее, чем прежде. И взгляд подмечает больше, чем надо бы… например, непонятное беспокойство Тиссы. Она все никак не может найти себе места, мечется по комнате, заговари…
Остановились на берегу реки, пусть бы сейчас Урфин и желал двигаться без остановок, но и дети, и лошади нуждались в отдыхе.
Не тот, что прежде, другой, моложе и наглее, что ли? Во всяком случае, он не боялся быть замеченным. Черный колет поверх парчового алого дублета с подбитыми ватой рукавами, короткие штаны с разрезами…
Друга выводили гулять в небольшой закрытый дворик. Три стены и арка, увитая плющом. Старый колодец, к счастью, слишком высокий, чтобы Йен забрался в него. Яблоня, на ветвях которой собирались скворцы…
– Альмовы норы? Ты знаешь про Альмовы норы?
Я помню ту, другую, площадь, пусть бы и желала забыть. А на нынешней дожди отмыли камни добела. И сейчас вода льется в разбитое окно. Лужи на паркете. Грязь. Осколки.
– Хорошо. – Тисса заставила себя улыбнуться. – Все могут думать, что им заблагорассудится. Лучше, если в большом зале. Передай, что у них есть полчаса.
Скальпель украл и резал вены, а потом растирал кровь на ладонях и внимательно ее разглядывал. Порезы заживали почти мгновенно, ненормально высокая температура держалась и, кажется, как раз-то и была …
Нет, он не думал, что доктор вернется, но с охраной Тиссе будет спокойней.
– Ты когда-нибудь замерзал до полусмерти? – Юго вытаскивает из тайника свечу. Не для себя, он неплохо помнит окружающую обстановку, но для этого, что начал подозревать неладное.
Скворцам крикливым. И колючим кустам шиповника.
А если просто умереть? Быстро. Бесславно.
– Вы позволите? Мне кажется, вы несколько устали держать ее… а затмения, сколь знаю, не представляют угрозы. Верно? – Леди Нэндэг говорила много громче, чем это требовала необходимость и дозволяли пр…
Существо протянуло руку и коснулось щеки, оставляя на ней липкий след.
Он мог бы, если бы захотел. И мы ничего не успели бы сделать. Он много быстрее. Сильнее.
Вот только сухих полосок теста, пресного, посыпанного кунжутом, не хватает.
– Ты… ты не обижайся… просто… просто все вот… глупо… дико… я устала от всего этого. Не хочу больше. Ни бегать. Ни воевать. Ни прятаться. Ни ждать, когда меня в очередной раз убивать станут. Ничего не…
Стучит в висках. Зовут. Кто и когда? Зачем так громко? Не хочу. Пусть замолчат. Но зов бьется в голове, мешая возвратиться в тишину. Окончательно я очнулась от громкого детского плача. Надрывного. До…
Он напился крови допьяна и очистился огнем, но этого показалось мало. И город спешил посеять новое – веру. Мне не хочется думать о том, какой урожай здесь будут снимать…
Она хватилась за раненую пятку. И поняла, что больше умирать не хочется. Напротив, боль вызвала приступ здоровой злости, а вчерашняя апатия отступила.
Ничего. Утром он уйдет. Возможно, что насовсем.
«…но оставляю за тобой право распорядиться информацией по собственному усмотрению. Если супруг твой пребывает в более здравом уме, нежели в нашу последнюю встречу, предоставь это дело ему. В противно…
В большом зале больше не поют – устали. Но и не боятся – привыкли. Тьма отступила перед сотнями свечей, и проще думать, будто бы ее не существует вовсе. Дамы занимаются рукоделием, сплетничают, обсуж…
– Мозг – весьма сложный инструмент, но мы умеем изменять его. Карто не способны испытывать страх или сомнения, они не ведают душевных терзаний, не способны затаить обиду, разозлиться… мы лишили их эм…
Но и награду не получил, иначе не лежал бы здесь.
– Уже скоро. Она помнит тебя. Просила отдать. Вот.
Просто осведомители хорошие. Барон Гайяр весьма долго позволял себе пренебрегать сестрой, которая вежливо и жестко держала в своих холеных ручках Кверро. И лишь после отъезда, вернее было бы сказать,…
– Именно. Вы забылись, Шарлотта. Это случается. И я, быть может, закрыл бы глаза, поскольку чужие семейные проблемы – не моего ума дело, но мне не нравится то, как вы влияете на Долэг. Поэтому вы либ…
…не столько о нем, сколько о тебе. И о себе. Йен существует. Он твой сын. Отрицать это – значит лгать. А ложь рано или поздно все разрушит. Я не хочу снова тебя потерять.
– Республиканцы. – Барон Гайяр, черный медведь Кверро, разглядывал тела с презрительным прищуром. Так человек умный, осознающий собственное превосходство над миром и умом гордящийся, смотрит на тех, …
– Вам попытаюсь объяснить, на чем базируется их уверенность.
От комаров и мошек лицо распухло, шея и руки постоянно зудели. Меррон натиралась и молодой хвоей, и листьями багульника, но ее все равно грызли.
И ожидания сбылись. Ужин принесла Изольда и, протянув миску, присела рядом. Она смотрела, как Кайя ест, и он нарочно ел медленно, чтобы она подольше побыла рядом. Впрочем, горячая каша с мясом была в…
Помню глянцевые каменные глаза мага, в которых я почти утонула. Волю, почти сломавшую Сержанта… собственное желание подчиняться.
На кровати хватит места для троих, и Йен не просыпается, когда Кайя перекладывает его на середину, только одеяло спихивает и хмурится.
Такой дорогой совсем не думается о войне.
– Мы привыкли немного к иному спектру, – сказал он, извиняясь за этакое неудобство, – у вас здесь слишком темно.
Лежбище из еловых веток и шкуры прогибается под двойным весом.
Переступив через тело мага – странные у него воспоминания, но Гарт с ними позже разберется, – он заглянул в шатер. На белом ковре остались пепельные следы… но хозяину уже все равно.
…не насовсем. Так уже делали после войны. Система рекомендует пару сотен лет… пара столетий мира – это же много. Нам хватит.
Сватают, как невесту. Урфин поежился, представив, в какой постели будет первая брачная ночь проходить. Нет, пожалуй, он пока не был готов потерять невинность столь радикальным способом.
– Шею там сломаешь… или вот горло перегрызешь. Лучше горло, чем как вот его…
Была болезнь Йена, ожидаемая, но все равно жуткая в своей неизбежности. Трехдневная горячка, и ощущение полного бессилия. Кайя все три дня носил сына на руках. Настя температурила за компанию. А Брай…
И пожалуй, то, что внутри, соглашается: Йен не совсем человек, поэтому убивать его не обязательно.
Ну уж нет, за то происшествие извиняться Урфин не станет.
– Назад. – Дар откинул ее за спину, прижав к высокому осклизлому камню. – Прости.
– Все обойдется. Обязательно… сейчас мы пойдем и… и соберем всех женщин в большом зале. Детей тоже… скажем… а ничего мы говорить не будем. Зачем нам кому-то что-то объяснять? Или сами увидят…
– Я рад это слышать. – Он попытался улыбнуться, чувствуя, как левую половину лица сводит судорогой. – В таком случае вам не составит труда сменить это платье на… какое-нибудь попроще. Кухня – не само…
…ты хочешь, чтобы я тебя простила? Или сказала, что ты сволочь и я не желаю иметь с тобой дела?
Ее стражу нравилось солнце. Он растянулся на камне, не лежал, но скорее нависал, неестественно изогнув спину, опираясь на ладони и какие-то слишком длинные ступни. Полусогнутые ноги не касались повер…
…но попал под волну и перегорел. А дальше – домыслы. Или поводок тебя блокировал. Или просто время нужно было, чтобы восстановился. Или очень сильный стресс, чтобы запустить механизм. Честно – не зна…
Ладонь холодная, а кожа шершавая, обветрилась. Розовые ногти с белыми лунками. И темное куриное перо, прилипшее к плечу. Разве это похоже на выдумку?
Настасьи. Йена. Урфина и Тиссы. Их девочки, которую я скоро увижу.
Он ставит пустой бокал на пол и, вытянув руку, касается моего лица.
Меня Кайя демонстративно не замечает. Из-за Йена? Он и вправду хотел, чтобы я не вмешивалась? А теперь рассчитывает, что обижусь и уйду? Не дождется. Присаживаюсь рядом и протягиваю миску. Картофель.…
…рацион больных всецело соответствует их нуждам, в нем присутствуют и масло, и жир, и даже сахар.
– Я наконец стеклом займусь. – Ллойд не подслушивает мысли, скорее уж тема разговора слишком очевидна. – Всегда мечтал о своей мастерской. Есть у меня одна прелюбопытная задумка…
Но однажды появился кто-то, кто предложил все починить, не прошлое, но настоящее.
Он уже приставил. Да и охрана не спасла в прошлый раз, и Кайя это помнит.
Если вам кажется, что мир сходит с ума, последуйте за ним.
– О вас спрашивали. И не только у меня. Интересовались, не слишком ли часто умирают ваши пациенты…
…хватает и лекарств, и перевязочных материалов.
Дар идет рядом. Уже не злится, расстроен только.
Когда получается покинуть госпиталь, на улице уже темно. И Меррон долго трет ладони куском пемзы, стесывая чужую кровь, пока Сержант не отбирает. Сам вытирает полотенцем и потом тут же заставляет сес…
Я благоразумно убралась на безопасное расстояние.
Знает. И добравшись до кровати, закрывает глаза.
– Я не хочу, чтобы Хаот добрался до этого мира. Здесь живет моя дочь.
…ты же не будешь против, если мы перенесем спальню?
…ты меняешься, но это все равно ты. Раньше. Сейчас. Потом. И даже та твоя часть, про которую ты говоришь, что она – животное, нужна. Без нее ты станешь слишком не собой.
Погибли многие. Те, кто организовал заговор. Те, кто принял участие. Те, кто помогал, предпочитая не задумываться о том, чему именно помогает.
Она и вправду привыкнет к острову, пожалуй, быстрее, чем Дар ожидал.
…мне кажется, или Гайяр и Деграс друг друга недолюбливают?
О тех, кто погиб, сражаясь за идеалы, каковыми бы они ни были.
– Ага, – радостно подтвердил Терлак. – Скучно там стало! Вот не поверишь, как ты ушла, так сразу и заскучал! Места себе найти не мог, думал, чем же это я старого друга обидел? Я ведь к нему со всей д…
Он гасит боль, но я все равно ее слышу. Нельзя ждать, что он за пару часов станет прежним. Вообще нельзя ждать, что он станет прежним. Нас прежних больше нет.
Кайя дотягивается до ее волос и проводит пальцем по руке, осторожно, не желая причинить боль, но лишь давая понять, что действительно рядом.
– Кто? – миролюбиво поинтересовался Урфин, с трудом подтягивая занемевшие руки к груди.
– Мне нужен. И… у меня был выбор. Я бы не вернулась, если бы не захотела.
– Именно. – Ногти посредника щелкнули друг о друга. – В отличие от нанимателя я осознаю, что вы, возможно, будете готовы пожертвовать тем, чем не пользуетесь… все-таки согласитесь, что маги несколько…
Она единственная решилась подойти: прочие дамы держатся в стороне от Тиссы, будто она заразная. А раньше, напротив, искали ее общества, но Тиссе было не до них.
И я дремлю в седле, опираясь на Кайя. Движение. Размеренное. Привычное. Выматывающее. Дорога. Слякоть. Дожди все реже. А трава седеет поутру. И на крыльях шатров появляются инистые пятна.
Если захочет убить, то я не стану помехой. Не обойдет, так отбросит. И значит, надо говорить.
– В конечном счете этот поступок им ничего не стоил и стоить не будет, но гарантирует вашу лояльность. С этой же целью вам подобрали и женщину. Семейные узы много значат для тех, кто был лишен собств…
– Она едва не стоила Аннет жизни. И нет, это не было попыткой убить, скорее… или она слишком долго пила травы. Или нервы сказались – девочка выросла и стала воспринимать мир и свое в нем положение ин…
Я не собираюсь вновь превращать мой замок в общежитие.
– Урфин, ты восстанавливаешься. И восстановишься полностью. Вот только потом… любое мало-мальски серьезное ранение станет последним. Хватит с тебя.
…старик с длинным изможденным лицом, которое кажется еще длиннее из-за острой, какой-то козлиной бороды.
– Вот оно как… – Крутанув нож на ладони, Терлак почти позволил ему выпасть, но в последний миг подхватил, зажав между пальцами. – Грустно.
– Любуешься? – поинтересовался Терлак, расседлывая лошадку.
Наш обоз остается за воротами Аллоа. В телегах есть и зерно, и крупы, и сахар, и птица, и многое, что нужно жителям, но Кайя непреклонен.
Проклятый корсет мешал самим фактом своего существования. Но Урфин терпел, отдавая себе отчет, что без корсета продержится на ногах от силы час. Или два. А потом сляжет на несколько дней. И кому от э…
– Скорее пытаюсь понять… варианта два. Мы пытаемся справиться сами. Здесь есть медотсек, во всяком случае, первичную диагностику выполнит, а там, глядишь, станет видно что и как. Второй – если здесь …
Не прощаются до вечера, а именно бросают. Вообще-то Дар ненавидит вечера, особенно такие, по-летнему теплые, с кострами, мошкарой, что слетается к кострам, с черной водой, которая словно зеркало. Но …
Дар закрывает глаза не потому, что страшно – страх давно ушел, – но ему надо услышать эту музыку. Никто не верит, что она есть.
– Не сомневаюсь, что есть, окажите любезность, пригласите его сюда. И можете быть свободны.
…я знал, что рано или поздно, но мне придется.
Урфин усаживает малыша перед собой, что-то объясняет, пытаясь отвлечь. Но Йен не слушает, он крутится, пытаясь найти меня взглядом. Ему страшно. И мне, честно говоря, тоже.
– Можно и нужно. Кайя, не знаю, чем ты себя изводил целый день, но ты должен отдохнуть. И лучше, если я буду рядом.
Ну да, эмоции, разложенные на палитре цветов.
Я тоже чувствую этот вкус на губах. Своих? Кайя? Мы делимся друг с другом.
– Остальных, из подвала, тоже касается. Также к смерти приговариваются следующие люди…
В попону из человеческой кожи. В упряжь, украшенную волосами. В чашу с кровью и головы, которые укладывали в храме.
– Тогда я скажу, что хольмганг – круг, в котором вершится суд богов. И не людям спорить с ними… конечно, если не победит чужак. Тогда найдутся те, кто скажет, что чужака надо убить, если не руками, т…
Сидел, уставившись на Меррон, смотрел и улыбался.
– Эй… – Собственный голос – робкий шепот, который она скорее осознает, чем слышит. – Черныш…
Анемон чувствует близость цели и тянется к ней, кренится, распутывая гриву лепестков, только все равно не дотягивается. А изнутри вновь накатывает.
Пальцы просвечивали сквозь тонкую ткань, и нарядный алый цвет становился каким-то грязным.
…о да, Медвежья лапа хорошо знал младшего брата, вспыльчивого, самолюбивого и такого неосторожного. Сколь легко было вызвать ярость и сколь быстро эта ярость становилась всеобъемлющей, лишающей разум…
– Тогда присоединяйся. Еще земляника есть. Свежая. И сметана к ней. Или ты без сметаны предпочитаешь? С сахаром?
Вот небо становится ярче, а сам мир звенит, словно камертон, на одной нервной ноте.
Паренька Юго заприметил еще в толпе. Тот слушал, но не так, как остальные, без восторга, хмуро, сосредоточенно. К храму потянулся и внутрь бы заглянул, но новоявленный жрец Войны возвестил, что в жил…
– Ллойд тебе не говорил, но… у меня, то есть у нас есть дочь. Ее зовут Анастасия. Настя. Или Настена. Настюха. Настенька. Я знаю, что у вас девочки не рождаются. И если ты мне не веришь…
– Гайяр рвет и мечет, но… – Урфин не спускал взгляда с колодца. И разговаривал только затем, чтобы отвлечь. Наверное, следовало быть благодарным, но у Кайя не выходило.
Наверное, обо всем, что с ним происходило.
…и свиту не забыть. Поваров. Куафера. Портного. Дюжину белошвеек. Массажистку… нет, с массажем Кайя сам неплохо справляется. Что еще осталось? Запас платьев. Шелковых чулок. Подвязок…
Последние дни требовали его постоянного присутствия, а сейчас и вовсе пришлось задержаться на три дня. Нечеловеческая работоспособность рыжего мешала собственным планам Юго. И он немного беспокоился …
Был голод. Беженцы. И лето, что стремилось к закату.
Он лежит на берегу у костра, и жарко очень. Сдирает одеяло, пытаясь высвободиться.
…но я всерьез рассматривала эту идею. И теперь, честно говоря, страшно: а если бы все-таки решилась?
– За то, что мне пришлось во все это вмешиваться. Ты сам должен был ее осадить. И надеюсь, что в следующий раз это сделаешь.
– Это животное – подарок барона Деграса. Я как раз объясняла их светлости, что место собак – на псарне. Их светлость не желают расставаться с животным.
Благоразумие – тоже хорошее качество. Чем дальше, тем больше мальчишка Юго нравился.
Близко. По ощущениям – дня два пути. И да, на нейтралке.
Напротив, Урфин не понимает, насколько близок к краю.
– Что вы. Я лишь окажу вашему роду большую честь. Наши дети непременно подружатся. Станут неразлучны…
Нет, подобная акробатика еще нескоро будет ему доступна.
Рыжий предложил взять несколько учеников. И помощников… и кого Юго сочтет нужным, главное, чтобы работа делалась, а работы ныне всем хватит.
Мир тянет к себе, и Юго, позабыв о том, чего может достичь здесь – в Хаоте нет ученика, который бы не мечтал войти в состав Ковена, получив беспредельную власть и бессмертие, – бежит…
Она осторожна. И значит, неглупа. Впрочем, сейчас Урфин вряд ли способен кого-то придушить.
– Держись за мной. – Кайя не оборачивается, не сомневаясь, что я подчинюсь.
– В-вы в-вернулись? – Слезы опять хлынули из глаз.
А взгляд сделался колючим, настороженным. Желтоглазый явно видел больше, нежели прочие люди… в сказках старухи Алвы и об этом говорилось.
И охотиться. Исчезал – ненадолго, Меррон быстро поняла, что сбежать от этакого сопровождения не выйдет, – и возвращался с зайцем в зубах. Или с лисой. Однажды ежиков приволок…
Смотрели ярлы на топор. Друг на друга. На Бьярни.
– Что помнишь, то и рассказывай… начни с того, зачем ты меня сдал?
– Спит. – Кайя проводит по гладкому стволу. – Весной оно очнется. И ты мне все-таки про бабочек расскажешь.
Они наполнили парами бензина топливный склад, а затем кинули спичку.
Если леди Нэндэг добивалась того, чтобы Урфин почувствовал себя сволочью, нанесшей непоправимый ущерб тонкой душевной организации, то у нее не получилось.
…наверное. В этом возрасте инстинкты сильнее разума, это увеличивает шансы на выживание. Так Ллойд говорит.
Тропа по болоту. Лошади идут шагом. Справа – выгоревшие на весеннем солнце моховые поля. Слева – зеленое покрывало топи, безопасное для неопытного глаза. Осока щетинится по краю, созвездия очеретника…
Этот металлический звук мешает уснуть. И Дар почти готов прогнать всех, но останавливает себя. Ему нужно учиться ладить с людьми.
– Друг? – Йен делает вторую попытку. И букву «р» он выговаривает чисто.
Кайя, заложив руки за спину, расхаживал по комнате.
– Потому что… это неприлично! Отвратительно. А я не хочу, чтобы ты испытывал ко мне отвращение и… и знаю, леди не должна быть похожа на дойную корову. Мне советовали кормилицу. Хорошую. Чистую. А я…
…закрытие – это не столько оболочка, сколько нарушение частоты мира. Он выпадет… сместится… и пока формируется оболочка, будет недоступен. А потом все восстановится.
– …и когда погода позволит, отправит Настю в убежище.
Тварь слушала, облизывая когти длинным языком.
Но с самкой и карто он разберется как-нибудь потом. Завтра… или послезавтра.
– Я начинаю понимать, что люди находят в кофе…
Правильно, что промолчал. Урфин понял: нельзя было дать ей насторожиться.
– Вставай, красавец… ну или красавица, но все равно вставай, – раздался такой до омерзения знакомый голос. Просьбу подкрепили пинком, и Меррон подумала, что как-то слишком уж часто ее пинают. И за чт…
– Я женюсь на твоей сестре! – Брайан отбрыкивался, не позволяя Йену добраться до шпор. – И все будет моим!
– Лежать! – Сержанта оттаскивают под защиту телеги.
А взгляд-то какой задумчивый сделался. И, как назло, ни одной беды поблизости.
Паук на шее пульсировал часто, словно захлебывался.
Меррон попыталась увернуться, но он был быстрее. И сильнее. Упасть не позволил, уложил на пол, придавив собственным весом.
– Он не только потворствует развитию в детях дурных наклонностей. Он пример подает!
Было всякое. Но каждый раз я знала, за что дерусь и что пытаюсь сохранить.
Ребенком, просто-напросто ребенком. Он все-таки умеет улыбаться, пусть не мне и не Кайя, но своей собаке. И значит, оттает.
– Думаешь? А у тебя шоколад остался. Улика. – Урфин наклонился и, вместо того чтобы вытереть шоколад – да и был ли он вовсе? – поцеловал Тиссу. – Видишь? Я теперь твой соучастник.
Бусины на длинной нити. Крупные, неровной огранки, полудрагоценные, но для меня они дороже тех топазов, которые Кайя отдает для дочери.
…я в порядке, но мне лучше остаться вне дома.
– Поделишься? – И сейчас подкрался сзади и обнял.
Не только нам, но чего это будет стоить? Я уже усвоила, что у всего здесь есть цена.
Я пила мало, Кайя не пил вовсе, и улыбка его исчезла, напротив, чем дальше, тем хуже ему становилось. Его страх передался мне. И когда настало время уходить, я с трудом удержалась, чтобы не вцепиться…
Наверняка до нынешнего дня она жила в этой комнате, стены которой Ласточкино гнездо украсило цветами и птицами. Оно же играло на серебряных колокольчиках, повешенных над колыбелью, и запирало сквозня…
Молоко было сладким, с кружевной пенкой. Сено кололось, как положено сену. Трава была влажной и тугой. А вода в ручье холодной, черной, она оставила на ладони тяжелые песчинки и длинный звериный воло…
На смуглой коже отблески костра складывают причудливые узоры. Свет играет с тенью. Или наоборот? Это не столь уж важно.
– Наказание – крайняя мера. У девочек тонкая душевная организация, им важен достойный пример и ласка.
– Я считаю, что вам следует написать лорду-протектору.
Поверила. А Ласточкино гнездо, не дожидаясь просьбы, закрывало окна тяжелыми ставнями. И Шанталь опять раскричалась.
Он не лжет, но и не говорит всей правды. Я слышу его печаль, которую Кайя не пытается скрыть. И меня обнимает, прижимает к себе так, словно боится, что я вдруг исчезну.
Дотягиваюсь до графина и разливаю остатки вина. Еще и черешня, пусть безвкусная, зато выглядит красиво. И делиться ею приятно.
Кажется, Тисса знает его слишком хорошо. И сейчас начнет беспокоиться, но совсем по иному поводу.
Я отдала оба письма Кайя. Первое он прочел быстро, а вот второе…
– Он запомнит ваш вкус, и запах, и саму вашу суть, которая в крови прописана, – заметил маг, улыбаясь благодушно. – И если все-таки тебе вздумается бежать, найдет.
Будет. Уже идет с осенними ветрами. И что теперь попросит Бергтор, некогда любимый младший брат, за свою заботу? Или ничего не попросит, но позволит богам прибрать неспокойную душу Бьярни, его жен и …
Для кого-то это будет рано. Для многих – поздно.
Три тела на крепостной стене – еще одно тому подтверждение.
– По праву твоего опекуна. – Урфин разжал кулак и пошевелил пальцами, пытаясь избавиться от онемения. – Своим видом ты позоришь меня и сестру.
Ночь длилась и длилась. Меррон не могла заснуть, но когда наступило утро, она поняла, что и проснуться не в состоянии. Она застряла где-то на границе. И теперь каждое движение давалось мучительно, не…
Здесь. Рядом. И от волос все еще пахнет анисовой мазью.
Лучше бы отец и вправду ненавидел. Было бы честнее.
…я… сначала безумно испугалась, когда осталась там, в храме.
Нет, я понимаю, что гипсовые пушки куда дешевле бронзовых, но чем они стрелять собираются? Листовками? Или «Голосом Свободы», тираж которого в последние дни не распродается, поскольку те, кто новости…
Кайя складывает очередной лист, исписанный мелким почерком, вчетверо и отправляет в камин. Стопка бумаги на полу не становится меньше.
– Мы выяснили, что одеваться ты не умеешь, а ведешь себя отвратительно. Дальше.
Гайяр злится, впрочем, нельзя сказать, что его вывели из душевного равновесия слова человека, которого он не принимает всерьез. Причина – в ином, покушение, порох, мертвецы, выставленные на площади, …
…и в самом скором времени будет проведен ремонт, а пока…
Будет. И за стол садится, кружку принимает, нюхает придирчиво. Опасается, что Меррон его отравит?
– Не особо рассчитывай на чудо. – Кайя не собирается лгать. – Но шанс есть. Плохо, что я ничего не смыслю в медицине. И остальное… я начал восстанавливаться, могу больше, чем прежде, но не настолько,…
Вот же сволочь жирная, подавиться бы ему виноградиной, но вряд ли следует ждать такой удачи.
Меррон легла и, подтянув ноги к груди, обняла колени.
Ползать она принципиально отказалась. Дождалась, когда сумеет встать на ноги. И сейчас ходила смешно, косолапя, но неизменно придерживая коротенькие юбочки, чтобы не помялись при случайном падении.
Вдоль площади выстраивались фургоны врачей, и я с горечью вынуждена была признать, что в городе появился госпиталь. Сам собою возник, собирая истощенных, обмороженных, раненных огнем или железом. Хуж…
– Затмение, – спокойно ответила Тисса. – Снаружи некоторое время будет очень темно, и… мне бы не хотелось, чтобы кто-то потерялся.
Настасья обозвала братца дураком и отвесила подзатыльник. Ушибла руку и расплакалась. Как ни странно, но сработало…
Черешня, вино, темное, как ночь, и безумные предположения.
Замечательный день сегодня. То ли чай пойти выпить, то ли повеситься.
Но он уже взрослый. Ему скоро одиннадцать, и он знает, что делает – комкает шарф и засовывает за пазуху. Мама в последнее время совсем невеселая, Дар принесет шарф, и она обрадуется, хотя бы ненадолг…
– Я не знал о том, что происходит. – Гайяр присаживается. – Если бы у меня возникли подозрения…
– Почему ты ничего не сказала? Я думал, что с ней кто-то остался… няня там или еще кто, – прозвучало упреком, но меньше всего Урфину хотелось расстроить жену. Присев рядом, он нежно погладил по руке.…
Они не способны смотреть в глаза друг другу.
– …но зачем себя при нем хоронить? Ты молодая. Найдешь себе другого мужа… или не мужа.
Его воля накрывает зал, и каждый находящийся в нем чувствует ту грань, которая отделяет его от смерти. Они больше не способны двигаться, и на ногах стоят лишь потому, что Кайя разрешил.
…и наверняка в глазах Хаота мир столь же беззащитен и желанен, как та девушка. Ее ведь многие стремятся заполучить, даже те, которые знают о ядовитых змеях под ее ногами. Что змеи, когда достаточно р…
– Несчастный случай? О вмешательстве Хаота не узнают?
– Это остров, вернее острова. Два десятка крупных и с полсотни мелких. На некоторых только птицы и живут… еще тюлени вот. И морские слоны. И касатки туда заглядывают.
Ну с Йеном поделюсь… он просто засовывает руку в миску и вытягивает, а потом собирает прилипшие к ладони ягоды губами. Надо сказать, способ интересный и довольно-таки эффективный.
А в городе остались те, кто предан революции… или новому старому богу, попавшему под мое дурное влияние… или просто считает меня виноватой в том, что началась война… или же ненавидит Кайя, ведь многи…
– …то я считаю свои обязанности всецело исполненными и снимаю с себя ответственность за все, что произойдет дальше. – Посредник стащил башмак и, перевернув, потряс над столом. Из башмака выпала полос…
– А я думал, ты издох. – Юго протянул руку, чтобы погладить кота, но тот зашипел.
– Извини, я дальше не могу. Я устала. Я ведь просто человек, и… и мне надо отдохнуть. Сегодня. А завтра дальше пойдем.
Сейчас я умею читать этот язык. И держаться должным образом.
И вереница войска останавливается на берегу.
– Дар, а давай сегодня никуда не пойдем? И вообще никуда не пойдем? Я так устала…
И когда Дар уже не мог разговаривать, но находился еще более-менее в сознании, он просто любовался существом. А то, чуя интерес, раскрывало лепесток за лепестком, дрожащие, полупрозрачные.
Первая проблема родителей – научить детей, как себя вести в приличном обществе; вторая – найти это приличное общество.
…он был прав. Уйти вам бы не позволили. А случиться могло всякое.
Резкие, отдельные звуки, которые причиняют боль.
– Значит, дело в платье… – Я провожу по щеке, на которой разворачивается лиловая, бледная пока спираль.
Вместе со словами из Харшала сыпался песок.
…осталась. Замечательная. И естественно, что ты вызвала интерес…
На нейтралке – родник, расколотый камень, словно козье копыто, и вода просачивается сквозь трещину. Пить ее сложно, скорее слизывать приходится, но и вправду становится легче.
Йен безо всякого страха разглядывает ущелье, над краем которого нависают все те же нелепые, слишком хрупкие с виду домишки. Меня же от одного взгляда на них дрожь пробирает. Я бы точно не смогла здес…
Еще чего! Своими дочерями пусть распоряжается.