Все цитаты из книги «Хроники Ордена Церберов»
Огрызаться и что-то исправлять не стала, но зарубку на память сделала.
По лестнице я спускался еще задумчивее, чем поднимался.
Я затихла, замерла, выжидая — но миновало, и буря прошла стороной, тетка успокоилась так же быстро, как и рассердилась.
В Кремос пришло письмо из Логова. Никто из тех, кто рыскал в замке графов Бирнских после таинственного происшествия с потерявшим память виконтом, книгу не видел. И это было весьма подозрительно, пото…
Сквозь морок постепенно вырисовывалась конская голова, храп с белой проточиной, круп — а за ним стала видна и прижавшаяся к конскому боку Танис Болотная, обнимающая седло.
И эти два знания в одной мне ну никак не укладывались.
— Целиком! — рыкнул напарник. — А потом неделю буду животом от несварения маяться!
“Пьяный” Солнышко сейчас заходил на второй круг своего виляющего маршрута.
— Я же говорил, — почему-то поморщился Илиан, совершенно не тронутый моей заботой. — Повезло. Еле задел.
Все стало легче. И одновременно сложнее.
Камень держался впереди от меня на положенные два конских корпуса, и, похоже, удостаивать вниманием неугодную напарницу не собирался.
“А Танис — заметила” не прозвучало, но повисло в воздухе продолжением фразы.
А неизвестный монстр — а кто еще это может быть? — тянул время.
Ну, Солнышко, у меня знаешь ли тоже руки есть!
— Ты вообще надолго сейчас сюда? В письме не уточнялось.
Коряжка укоризненно вздохнул, когда я взлетела в седло — раздутые от сытости бока согласно качнулись. Зато змеи будто разом ослепли — заметались бестолково, лишившись цели а вместе с ней теряя ярос…
Обработанные, ухоженные поля и огородики заплатками окружали дома, забранные в кольцо надежного тына.
Обоз из Пожоги явился к вечеру третьего дня. Ввалились гурьбой: хозяин, возницы. Троица наемников охраны — все, как один, до того разбойного вида, что хоть от самих охраны нанимай и со следами свеже…
Коряжка всё порывался куснуть меня за колено: пока мы с Камнем толклись в хижине, одежда успела схватиться рыбным духом, и теперь вкусно (на его, Коряжкин, вкус) пахла, вводя бедную лошадку в искушен…
К счастью, других желающих посмотреть, как два цербера — одна в съехавшей рубашке, другой с расстегнутыми штанами — припадочно ржут, не нашлось.
Протянул мне пирожок — и я благодарно вгрызлась в сдобу, чуя, как пышное тесто и творожная с изюмом начинка утешают мои тревоги.
И странно. Почему-то я не испытал по этому поводу досады.
— Я говорил. Мне редко снятся сны. Но с твоего приезда в акрополь — гораздо чаще. Мне снилось, как ты трогала себя в первую ночь. Мне снилось, как ты ласкала меня, когда я спал…
Солнышко граф? Граф. Ну пусть не состоявшийся, но граф, а всем известно, что у нашей знати через одного королевская кровь, пусть и разбавленная так, что наследование ее наличие уже не признает. Но ес…
Он потом повторил его во сне, когда я-не-я наслаждалась лесными красотами.
С нее, конечно, сталось бы и соврать про самочувствие, но от угрозы подзатыльником она увернулась, даже не поморщившись на резкое движение. Голова, выходит, не болит.
— За что? — я удивленно вздернула брови.
Как ко мне в сны попадает часть того, что происходит с этой вот занозой — я не понимал. И уж точно ничего для этого не делал.
Вот, волей ордена, и был возведен в их глуши акрополь для защиты торговых путей.
Не выдержав, я оторвала попу от земли и переместила ее… на колени Солнышку. Оседлала без стеснения, обхватив руками его лицо, вглядываясь в глаза. Пытаясь разглядеть, что там, за ними.
— Я не о том. Мне тут в голову пришло: а почему этой книги нет в библиотеке Логова? Ведь наши крутились тут прорву времени, когда ты пропал и потом, когда нашелся. Почему никто не озаботился сделать…
“Раскачивание маятника”, когда Око несколько раз меняет точку отправки поиска, двигаясь туда-сюда, и даже сдвоенный поиск, которым мы сумели накрыть всё болото, изрядно удивив друг друга, не помогли…
Жадное, собственническое гуляло по крови, стучало в висках, заставляло прижиматься теснее, выгибаться удобнее. Мужские руки одним резким жестом выдернули мою рубашку из-за пояса, пробрались под нее, …
Ночью в крепость приехали новички, и сегодня утром первая для них тренировка на новом месте — ну конечно, аргус и его магистры пришли посмотреть на пополнение, чтобы понимать, куда их приставить на …
Илиан выждал мгновение, глядя мне в глаза с совершенно нечитаемым выражением лица, не дождался возмущения и тогда подцепил край моей единственной детали одежды, потянув его вверх — раз проснулась и н…
Когда мы вышли вслед за проводником, я жгуче тосковала по временам ведьмовского прошлого, когда любую неприятную морду можно было просто и незатейливо проклясть.
Передо мной в полный рост встал вопрос, чего я хочу: стать Оком, которое заставит Солнышко с собой считаться — или стать Оком, которое пошлет эту задницу быстрее и дальше всех.
Я рассмеялась и сама стянула с себя рубаху, с наслаждением прогнувшись, когда грудь поймали шершавые ладони.
Откуда-то из укрытия летели заклинания Грозы.
Искать Солнышко магией — это ума не иметь, почует в момент. Но можно направить воздействие не на напарника, а на себя, например, усилить свой слух. И если братья не поставили магическую защиту…
Убранством комната на удивление мало чем отличалась от моей, хоть я на свою и не жаловалась, за одним только исключением – мне никто не озаботился приготовить большую, горячую, вкусно пахнущую аромат…
Я неосознанно нашарила краем глаза тело его коня.
Я увернулась и отмахнулась локтем в сторону ее носа не успев даже подумать, Гроза от неожиданности пропустила удар, но быстро опамятовалась — и у меня мало искры из глаз не посыпались от пинка в г…
— Я просил тебя сообщать мне важную информацию.
Развернулась и отправилась в комнату, у меня еще третий раз недоспанный!
Аим по правую руку от меня так и не пошевелился, и только стекающая с него обратно в корыто звонкая капель нарушала каменную неподвижность.
И когда меня раз за разом сжимает изнутри, я выгибаюсь, стараясь быть как можно ближе, теснее, плотнее — и чувствую, как во мне становится горячо от его семени. Я обвиваю его спину руками и с насла…
Солнышко наклонил голову и ткнулся лбом в мой лоб.
Сард вырастал издалека постепенно: шпили, крыши, крепостная стена. Наезженная телегами колея сменилась мощенной камнем дорогой — вокруг Сарда обжитые, богатые места.
Я нежилась, подставляя лучам то лицо, то шею и солнце целовало меня тепло, невесомо, так сладко.
Кончик Плясуньи, направленной на него не дрожал, хотя внутри меня колотило всю.
Вечерняя тренировка, ужин, купальни — и до своей комнаты я добралась, еле волоча ноги.
Древнее прекрасное божество, выдернутое против воли в этот мир чьей-то злобной прихотью.
— Тебе приснилось, — торопливо отбрехалась я. — Он здесь.
А вот ненависти к нему все равно, как ни странно, не было.
Но эту задачу облегчать ему я не собиралась.
“Водные твари речные и морские, их повадки, нравы и места обитания, указанные Оршем Корабелом” — нет, благодарствую, у нас вот только-только практика по водным тварям была. Теории вдогонку что-то со…
Теперь наши кони шагали бок о бок и мы едва не задевали друг друга коленями. Это почему-то слегка смущало.
Толкнув дверь, я вошел в лавку, пригнувшись, чтобы пропустить над головой развешенные на входе пучки трав.
Тот, первый Илиан, любил брата. Я не испытывал к нему ничего, кроме глухого раздражения. И еще пожалуй азарта. Передо мной снова была тварь. Хитрая, изворотливая тварь, которая хочет меня убить, не г…
— Ну а ты, пес, думаешь, что сирота до восемнадцати лет доживший, небесной благодатью питается? Голод, чай, не тетка, пирожка не поднесет!
Спину обожгло болью, подсохшая корочка треснула и показала мне звезды из глаз посреди бела дня.
Илиан опустил оружие, расслабляясь. И только тогда я поверила, что всё. Мы победили.
Я почему-то ждала ночного наблюдателя, как будто надеялась теперь наверняка понять, Илиан это или нет, но никто не пришел.
Дура, Солнышко, как есть дура — мне тетка Карима еще сызмальства это твердила!
И сила послушно следовала за дыханием: ко мне — от меня. Ко мне — от меня…
— Что, родственный прием не понравился? — хмыкнул я.
А потом перехватил меня, поудобнее, стиснул и впился жадным поцелуем в мой рот.
Над столом воцарилась тишина. Ожидание. Напряжение. Счастливое неверие…
Подкованные копыта Коряжки больше не цокали по утоптанной до каменной твердости дороге — они проминали под собой упругую землю.
— Ладно. Чего уж! — и, вырвав-таки руки из ослабшего захвата, взметнулась юбкой — и скрылась на кухне.
— Танис, что? — и даже вздрогнула, когда Илиан резко мой взгляд поймал. А он, не дожидаясь фальшивых заверений “ничего!”, произнес: — Ты весь день на меня смотришь так, будто только и ждешь, когда я …
— Да, аргус, — отчеканила я, как и полагается “прекрасному церберу”, — конечно, аргус!
— Да как бы? Что выпито — то выпито, — все так же вороша скрюченными пальцами жемчуг, с нездешним, смертным равнодушием отозвалась мать семейства.
— Доброго дня! — звонко поздоровалась я, легко перекрывая кузнечный шум.
— Что такое, Танис? — насмешливо уточнил Камень. — Ты же выросла на болотах!
Не то, чтобы его это, конечно, смущало последние десять лет, но… но!
Мне было попросту страшно, что этот, непрошенный, может прийти опять и… и второй раз уже не смилостивиться. Не отпустить.
“Я же говорила!” — полыхнул торжеством взгляд Грельды.
В висках громко стучало, и я буквально физически ощущала как подкатывает бессознательная темнота, а все равно не могла принять решения ни в одну сторону, ни в другую.
Он спешился, закинул поводья на луку седла, и я последовала его примеру.
До тех пор, пока его указания совпадали с требованиями устава, слышала, а всё остальное — нет.
Вдоль стен высокие, по грудь взрослому мужчине, подставки, числом двенадцать, и на каждой — круглый шар белого стекла, размером с человеческую голову.
Не знаю, как у них тут принято, но я не собираюсь отказываться от привычного только потому, что некому отдать мне приказ.
Я подошла к нему, обвила руками талию и прижалась здоровой щекой к холодной голой спине.
С места снялись еще в рассветных сумерках, а через час — догнали своих. Костер они еще не залили, и в едва теплых углях стоял, заботливо прикрытый, котелок с остатками каши, как раз на двоих — нас …
— Гемос, он платит Ордену лишние двести монет каждый год. Ты что, переломишься за двести монет разбойников или волков погонять? Особенно таких, которые две деревни вырезали.
Акрополь Лагос, в отличие от Кремоса, который заложили рядом с Сардом, сам стал центром градообразования.
Мысли эти отравляло только по-прежнему зудящее на периферии сознания ощущение.
Ну надо же… А я чуть голову не сломал, гадая, что она имела в виду и что я упускаю.
Очень сложно кого-то ненавидеть, когда рядом Танис в перьях, воинственная и прекрасная.
Я отмерзла и посторонилась, позволяя ему пройти к столу, где довольно ухмылялся Рыскач.
Для меня ее появление сюрпризом не стало, Грельду я почуял еще от лестницы, а вот Ринко не ожидал. Нахмурился, набычился — но замолчал.
Первая змея появилась, когда под ногами перестало приятно пружинить и начало противно чавкать.
— Конечно, дорогой братец, — Хелайос склонил голову. — Прости мне неудачный выбор слов. Но все же, я думаю, мы все имеем право знать точные причины вашей уверенности. Ведь и наши надежды могут рухнут…
— Игнорирует авторитеты и склонна к неподчинению!
Я не ждала, что могу наткнуться на кого-то: местные в такую глубь не ходили, здесь даже в нынешнее засушливое лето сохранялись коварные бочаги, которым ничего не стоило умыкнуть смельчака с головой.
...Жара высушила Змеиные болота мало не полностью, пощадив разве что самые гиблые топи — но и те урезала на треть. Казалось бы, радуйся — сушь открыла ягодные угодья, до которых в ином случае обычн…
Боги ведают, как парням, а для меня одним из главных шрамов так и осталась смерть Владиса через два года после начала службы... Восемь лет прошло - а все равно ноет.
Если кое-кто не понимает намеков — его проблемы.
Ну… почти всё: про то, как я трогала себя, чтобы вывести на чистую воду наблюдателя, ему лучше не знать!
А еще, как рассказывали нам наставники, с тех самых пор не менялся способ составления рабочих церберских связок: в дозор всегда выходила пара из Клыка и Ока. Клык — это сила, Око — чутье.
— В Горш, — выдал им задание магистр. — Там двое детей пропало, возьмите у моего помощника жалобу тамошнего старосты и разберитесь…
Потом в головушку закрались подозрения: а чего это он вдруг так переменился? От той полянки у болота подобрел, что ли?
Тут же Солнышко зажал мне рот ладонью, шикнул и снова навалился всем весом, глуша безнадежный ржач.
Я утонула в ней насколько позволяли размеры, откинув голову на бортик.
Впрочем, вставлять эту ценную мысль в разговор я не стала.
Цербер окончательно все осознал, проникся, дружески хлопнул меня по плечу и свалил — на нет и суда нет.
Стальная подруга рыбкой взметнулась в воздух, и потянула за собой тело, разогревая его уже как следует.
— Вернулась? — проворчал Илиан, накрыв мои руки своими и переплетясь пальцами.
Я вскочил в седло, и мы направили лошадей к воротам.
Вдохновение коснулось души белым пером, подхватило волной, раскрыло за спиной крылья. И я взметнулась на гребне этой волны, и стала быстрее себя, сильнее себя и прозорливее. И крылья понесли меня, и …
Я сопротивлялась: пыталась подчинить себе дар, оборвать заклинание, вынырнуть из плена… Я дралась, как зверь!
— Отец ждал тебя раньше, милый, — подставив гладкую, нежно пахнущую щеку для поцелуя и удерживая в руках мои руки, мягко попеняла мне матушка.
Я пристально наблюдал за каждым его движением — вряд ли братец ловчее того же пресловутого вампира — но пока что не замечал ничего подозрительного.
Мало ли что может присниться после долгой дороги да на новом месте.
— ...и я даже представляю — что, — себе под нос пробормотала я.
Пересечь двор — мелкие камушки шуршат под ногами.
Сложный ритуал вообще мало кто выбирал, на моей памяти — никто. Он, даже успешный, давал непредсказуемый результат, и никогда нельзя было угадать, что ты вытащишь, золото или пустышку.
Крепкое осеннее яблоко звонко хрупало на зубах, заполняя рот соком, заставляя Коряжку пофыркивать и вздыхать об участи бедного, голодного, нелюбимого злой хозяйкой верхового животного.
— Вьючные сейчас угробятся! — бросил Ринко, орудуя энергетическим кнутом.
Ну, а раз так, то что мне мешает со спокойной совестью просто пойти и подслушать?
Очень хотелось снова спать, но было здорово потрогать его так, когда он не видит.
И я сам не заметил, как попытка удушения переросла в кое-что другое. В увлеченный поцелуй, в упруго выгнувшееся в моих руках тело...
— Я сказала, — не утерпев, огрызнулась я. — Но ты хотел бороться со страхом!
Я вывела его к деревне, отпихивая с нашего пути ошалевших от жары змей, а потом долго маялась по болоту, забыв про задание наставницы и не находя себе места.
Но это удивительно эйфоричное ощущение быстро раскалывается о суровую реальность.
— Тогда — спешиваемся, — скомандовал он. — Лошадей оставляем и дальше идем пешком. Я первый, ты в дюжине шагов за мной. У кромки воды останавливаешься и страхуешь меня с берега. И ради всех богов…
Он подошел и некоторое время молча постоял рядом, вместе со мной поглаживая конскую шею. Коряжка двойную ласку принимал благосклонно и косил на меня — вот, смотри как надо, меня зато все любят!
Как полянка на болоте. Такая зеленая. Такая ровная. Такая… бездонная.
— Так… — я покрутила рукой. — Сложно объяснить. Не словами. Но я прямо знала, что конкретно он… чувствует?..
И показав прискорбное отсутствие напарничка на доступной моему восприятию территории.
Я не узнала голос, обернулась и только тогда поняла, что лучше бы узнала и не оборачивалась.
Думая о том, что с развилки, которая вела в объезд болотного языка, мы съехали сразу после обеда.
И, прежде, чем Хелайос успел что-то сказать в ответ. Распахнулись дверцы старого шкафа, явив миру самого королевского дознавателя. А из слишком глубоких теней в двух углах выступили его сопровождающи…
Она сидела на ступеньках в окружении тройки церберов, кажется, из тех, что прибыли вместе с ней и первое время за ней же и таскались, как выводок гусят за мамкой. И сейчас молодняк, несомненно, делил…
— Илиан, а что аргус сказал по поводу нападения на меня возле Закатного леса?
Палка оказалась толстой слегка корявой веткой длиной с мою руку, я поймала ее без раздумий и непроизвольно взвесила в руке, примеряясь.
Но идти по этой тропе людям я бы все равно пока мест не советовала бы. Да и обычным коням — тоже.
— Ты справлялась, — Камень пожал плечами.
Да уж, вот вам и ежедекадные игры “Убей Солнышко”...
Никаких снов! Ведающий Тропы, молю тебя, пускай сегодня — никаких снов!
— Местные со змеями не связывались, и тетка Карима, она ведьма, и меня учила, тоже сама их не трогала, и мне не велела. Если только нужда по колдовской надобности выходило — но и тогда она сама мне…
Мгновенно перейдя в оборонительную стойку, обвел взглядом лагерь, пытаясь понять, что не так — и похолодел. Не было Танис. Ее рыжего не было тоже. Зато на том месте, где они укладывались спать, крас…
Покачал головой, и вернулся к седлу у костра.
— Даже так? — аргус приподнял брови в легком удивлении. — И что ты по этому поводу думаешь?
С болот поднимался парок, лес, влажный от утреннего тумана, просыпался, перекликаясь голосами мелких птах.
— Пшла вон! — рявкнул меж тем на дочь стоящий на коленях старик.
— Я понимаю, что это не та жизнь, которую ты выбирал. Но ведь и в прежней — выбора у тебя особого не было, верно? Мы дорожим тобой, Илиан. Мы горды называть тебя своим собратом по оружию. Наши подозр…
Надеясь, что она не успеет изменить направление своего.
Я только хмыкнула — у нас тоже кузнец обретался поодаль от прочих.
Словом, в такое везение я не верила ни на медную монетку.
У него твердые, чуть обветренные губы с хмельным вкусом. И поцелуй как-то… злой.
— Остра ты, Коса! — и свалил с лавки, а на его место тут же плюхнулся Аим, а с другой стороны — Терек.
Когда она обняла меня (боги, ну вот зачем вы даете одним людям такой бюст, а другим не даете, это же обидно!), хлопнула по плечу и жизнерадостно ускакала вниз по улице.
— Да вы оба больные! — взвилась брюнетка, и подхватив свои пожитки, вылетела из комнаты.
Тетка Дарина молчала, в страхе прикрыла рот рукой.
Примерившись, я сшибла мерзкую тварь простеньким “огненным плевком”.
Так что никто бы не удивился, если бы увидел, как я глубокой ночью прокралась по коридору и нырнула в его комнату.
Только тянуло знакомым моховым запахом — кажется, где-то к самому лесу подступились болота — да метался перед конской мордой слепень, словно вырвавшись из воспоминаний.
И потому, что ловили мы вампира, который ловко прикидывается самым обычным человеком. Что не способствует вере в ближнего.
Мысли путались и казались какими-то тяжелыми.
— Ты — материальный сон древнего божества, которое воплотилось в мире благодаря жертвоприношению, которое организовал наставник и братец твоего предыдущего тела, а ненормальная при этом я?!
Я не чувствовал боли, ни гнева от этого внезапного удара — кажется, я и впрямь был готов услышать нечто подобное. Не было даже обиды на то, что от меня отвернулась моя семья.
Церберский отряд. Я на кровати слева от двери, Гроза справа, и еще трое на полу (я надеюсь, это не солнышко там такие рулады носом выводит — такого соседа по комнате остается только подушкой удавить…
Признавать это было неприятно. Отец? Брат? Оба?
— К тому же в семнадцать-восемнадцать у меня появилось убеждение, что я и так уже все умею и наставники мне ни к чему, есть дела поважнее. Отец начал потихоньку всерьез привлекать меня к управлению г…
Я бросила взгляд на лошадей, которые хрипели и роняли клочья пены. Через полчаса для них может быть уже поздно.
Единственным человеком, к которому я испытывал не эту странную смесь из пустоты и раздражения, а что-то вроде симпатии, была ее светлость.
Глаза от него я отвела с трудом и сожалением.
Он поднял свой кубок и обвел взглядом всех присутствующих.
Не скажу, что я не испытывала от этого маленького злорадного удовольствия.
— Вот тебе меч верный, — Ринко выудил из-за спины палку и кинул мне.
Если честно, сновИдение и предсказания — не то чтобы мои сильные стороны…
Чувствовалось, что места эти ему знакомы.
— Ну и славно, — подытожил Таддеус, похлопал Коряжку по шее на прощание и удалился.
Щекам стало отчаянно жарко, особенно той — по которой пришелся магический удар.
Не знаю, как Солнышко, а я искренность и горячность в голосе Хелайоса оценила. не знаю, так ли уж он радел за будущее графства — или больше все ж за свое, но верил, искренне верил в то, что говорил!
Камень вертелся волчком вокруг меня, попеременно работая оружием и магией.
“Земляные корни”, которыми я когда-то, целую вечность назад, помогала себе выстоять против Дейрека Рыскача прорастали медленно. Соскользнули — слишком сильна цель, слишком велика и подвижна, так схо…
Я закатила глаза под одобрительное улюлюканье, но осталась. Никогда мне побед не посвящали! Вот Наварре наверное на каждом шагу, а мне — ни разочечка!
Он сплюнул, не пытаясь больше скрывать клыки, и я тут же метнула “драконий плевок”, выжигая им плевок вампирский — нечего! Слюной, конечно, человека в тварь не обратить, но всё равно — мало ли, ком…
И я подобралась, готовясь прикрывать напарника, если та. в воде, не внемлет предупреждению…
Он наверняка сейчас вернется, так что подожду, чтобы не разминуться.
Дойдя до самой окраины села, Камень, “устав” неприкаянно шарахаться, привалился к стене, сполз по ней и вознамерился там, очевидно захрапеть, упрощая хищнику задачу по максимуму.
Вот только зря я взметнулась змеей, готовая насмерть драться за свое право спать на ней — это мой голозадый сосед всего лишь доподвинул не покорившийся мне угол к стене, как положено.
Почтенный толстяк ухватил стоящий на столе колоколец, тряхнул его — тот не издал не звука, но дверь за нашей спиной мгновенно отворилась и в кабинете возник секретарь, жилистый и сухопарый, в против…
Но рассказывать кому-то про ночного смотруна до того, как поговорю с аргусом, я не стану. Да и после не стану, даже если аргус Эстон и разрешит: неудачами со всем орденом делиться не намного лучше, ч…
— За спасение! — эхом прокатилось за столом.
Разозлившись и на себя, за испуг, и на ночного соглядатая, я всей силой вложилась в поиск, и он улетел во все стороны текучей водой, накрывая всё на своем пути: кони, камень, лес, какая-то мелкая пак…
Утоптанная тропа сама вела в нужную сторону. Опушка. Лес. Вековые сосны.
— Тем более, что и начинать-то и нечего, — она кивнула, хотя я и не сказал ничего, с чем можно было бы согласиться. — Мы оба с тобой свободные люди.
И жить в ожидании, когда что-то с тобой пойдет не так.
— Что это значит? — я снова разозлилась. Сплошное “не знаю” ужасно раздражало. Врет? Не похоже, что врет. А с другой стороны, уж точно не мне судить. Как я вообще могу теперь думать, что хоть что-то …
Говорили, что голову подумывало забрать к себе в чучельный зал Логово, наш же аргус, понятное дело отдавать диковинку отчаянно не хотел, уперся и сдвинуть его пока не удавалось.
— Может, встретил наконец любовь всей жизни, а та ему из-за дурной славы отказала!
Мне остро захотелось треснуть его по башке ножнами Плясуньи за сволочную манеру спрева поддакнуть, а потом все изгадить.
“Я знаю гораздо больше тебя. Отец доверяет мне гораздо больше, чем тебе. Я в курсе твоих перемещений и твоих переписок”.
Оказалось, что там слишком жарко, и слишком душно, а тут меня словно в холодную воду окунуло. Хорошо-о...
— Так с чего ты взяла, что сон — чужой?
— Никогда не видела изделий из чего-то подобного. Странно, что никто до сих пор не пытался пристроить к делу местную древесину.
— Да ладно. Ты тоже извини, что так вышло…
Я задумчиво наблюдала за этим танцем, придерживая и поглаживая рану, будто надеялась ее таким образом успокоить.
Даже если он не угрожает людям. С этим нужно разобраться, верно?
Остались позади распахнутые по дневному времени ворота — массивные, с тяжелым брусом запора и
И я начала проверку места сражения на остаточные магические проявления, а также на присутствие эманаций существ, подлежащих зачистке.
Илиан Камень чуть склонил голову, словно соглашаясь с этими словами, но даже не подумал добавить что-либо еще.
От насмешки в голосе Солнышка меня морозом пробрало — такая боль под ней таилась.
Талантище! Он и за Клыка может, и за Око, и за целителя! Золото, а не мужик!
Надеясь… да что мне просто повезет, в конце концов!
В лавку цветочницы я зашла в состоянии легкой растерянности и пересмотра картины мира.
— Если я и видел ее раньше, аргус, это было до того, как я потерял память. Она входила в список деяний моих предков, поэтому я знал о ее существовании, но ни разу не видел.
Камень мгновенно проснулся, напрягся, рывком сел. Крылья чужой магии распахнулись, ощупывая время-пространство и то, что вне времени и пространства.
Я знаю, что с ним будет. Он знает, что с ним будет.
Между вдохновенным безумием и расчетливостью.
Рыжему тоже было интересно, что там, внизу, и он норовил сунуть морду, помочь, пощипать хозяйку за волосы…
— Зачем ты пришла? — она так и не выпустила моей руки, сжимая ее будто тисками. — Уходи! Мы сами с голоду пухнем! Нам нечего тебе дать, уходи!
— Танис, давай после этой поездки ты откажешься работать со мной в паре?
Вздрогнули оба. Аргус, разорвав контакт взглядов с наглым упрямым цербером, посмотрел на меня. Мой недобровольный напарник тоже оглянулся.
Сбилась бы с мысли — если бы они у меня когда-нибудь водились. А Илиан встал и прошел к ванне, бессовестно (зато с каким удовольствием!) оскверненной мною.
— И понял, что сегодня исполняется ровно десять лет с того дня, как меня нашли в той таверне.
Держи лицо, Танис. Держи лицо. Не смей ржать.
— Да змеи меня никакие не любят, к этому я привычная, — отмахнулась Коса, мимоходом обласкав почтенное семейство. — Но на перьях я бы разорилась.
С каждым шагом, выдергивая ноги из топкой грязи, в которую я уходила по щиколотку, я всё яснее понимала, сколь… поспешным и… скажем так, мало обдуманным было моё решение выступить в качестве живца.
— Орденские бабы, конечно, нос дерут до небес. Да только родить не могут.
И — увидела. Обманную зелень там и тут пронизывали едва заметно мерцающие нити, чуть более темные, чем всё остальное вокруг. Они сплетались в паутину, и ее центр уходил куда-то в назад и вбок от мен…
Боги с ними с возможными слухами — Танис я предпочту держать поближе. Не хочу оправдываться перед орденом за оторванные по моему небрежению головы.
Стража на воротах знала меня в лицо и пропустила безропотно: свои.
Ладони там, где она касалась девичьей кожи, было горячо. А в штанах – тесно.
Морда сургучного цербера треснула, высвобождая края письма, и свиток развернулся в руках.
— Что? — изумился аргус то ли моей покладистости, то ли невнятному бормотанию.
Сперва один раз, подробно. Потом второй раз, еще подробнее. В третий раз я пересказывала уже не сон, а свои ощущения от него — но со всеми доступными моей памяти деталями.
Он хотел показать мне закатный лес, когда напал. Это было не нападение. Это было желание показать.
Что мне будет, если из первого же дозора я вернусь с трупом напарника?
— Илиан, а что случилось с твоим предыдущим напарником?
Я никогда не считала это место домом. Но сейчас вдруг почувствовала именно это — я дома.
“...и уж всяко не допустили бы перерождения в чудовище”, — мысленно добавила я. — “ Ты же выбрал иное — кто ж тебе виноват, кроме тебя?”
— Я не скажу ничего аргусу, — со вздохом озвучила я свое непростое решение, но сочла нужным тут же нагородить условий: — Пока не скажу! И вообще только попробуй меня бросить и сбежать!
Их не может быть здесь много! Рано или поздно, это закончится!
Мне — так очень хотелось ухватиться. Только я не знала, за что: за вожжи ли, за голову?
Шепот ее прерывистый, яростный, впивался в меня когтями хищной птицы. В ней клокотал гнев, гнев волчицы, защищающей своих щенят от пришлой чужачки.
Почему, ну почему я не подумала, что это обычные лошади, не измененные орденом!
— Итак. Почтенный Никон не женат, так так что за старшую на кухне и над разносчицами какая-то его дальняя родственница, тетушка Наркисса, живет одна. Вдова. Перерождайся — не хочу.
— Разобраться со подозрительным случаем сумасшествия, — прилежно, по-церберски ответил я. — Было обнаружено гнездо русалок, сумасшествие было самообороной, я счел возможным их отпустить.
Зря старалась: вышедший из-за дверей Хелайос на меня даже не взглянул. А вот Илиан, судя по всему, старался не зря — его братца пробрало до деревянной осанки и и красных пятен на лице.
Я провела его особыми, колдовскими тропами к нашим с теткой ягодным угодьям, где разрослись кустики вороники — водянистой, безвкусной, но утоляющей жажду. Предупредила, что с собой унести сможет тол…
— Все в руках ордена, матушка. Последуем гласу разума моего брата и не будем обольщаться раньше времени.
— Ясно, — кивнул Солнышко, будто и не ждал другого ответа. — Ну что ж. Чудовища, живущие рядом с людьми, нарушили людской закон, причинив человеку непоправимый вред, а после, скрывая свое преступ…
А если бы чары, которыми змей укреплял вокруг себя болото, накрывали бы не такую большую площадь? Будь она хоть вполовину меньше — и я бы, пожалуй, добегалась…
Илиан, которого, очевидно, выдала золотая шевелюра — единственная на весь акрополь (ну не по заду же они его определяют, как я!) — остался недвижим. Глыба и есть.
А уже потом, под защиту его стен, потянулись отчаянные смельчаки: лесорубы, углежоги, охотники и сборщики трав. Края-то здесь тогда были нетронутые, а значит — богатые добычей.
Я сама выросла в нищей деревушке на краю болот, я знала голод, хоть нас с наставницей он и задел лишь самым краем, и потому отлично понимала, что рыбацкие деревни для которых вопрос каждодневной пищи…
— Коза ты, а не Коса, — в сердцах прилетело мне в спину.
И спустя какое-то время новое “о-о-о-о!” провозгласило, что свой “разочечек” я получила — победа досталась Рыскачу.
И все бы ничего, но заткнуть меня у него получилось, а вот себя — не очень.
Такими нас и застали соратники: ползающими по траве и перегавкивающимися, как два цепных пса с разных дворов.
Хотя сильно врать и не придется: у Камня красивая семья. Милорд граф, миледи графиня, возмутительно молоденький Илиан, его брат, супруга брата, пара незнакомых мне девиц — замужние ныне сестры? Скор…
К роли будущей графини я подошла ответственно. Вплела в косы к лентам, шкуркам и бусинам еще и перья. Красивые, зелено-синие, с радужными переливами. И добавила к связке бус на шее еще и браслетов из…
И отличался от него настолько, что я не перепутала бы их и в темноте.
И если сначала я отнеслась к этому с пониманием, и даже одобрительно — напарникам надлежит знать возможности друг друга, пусть даже у меня и ломило виски к исходу первого часа, а через два уже гудел…
Мы с Илианом с момента выезда из Колосней не обменялись ни словом, хотя у меня зудело до невозможности спросить, почему он все еще здесь, и почему едет со мной туда, куда ему ехать категорически нель…
Пережитое еще не отпустило меня, и тело гудело, все члены полнились мелкой дрожью и меня то переполняло восторгом, то опрокидывало в пропасть, полную ужаса. Так зачастую и бывало, после того, как мен…
— А выживать из дома родного брата ради титула не подло? — негромко спросил Илиан. — Это как — достойно благородного человека? Или благородный человек помнил бы, что его долг — служить процвета…
Что ж, говорите, если я сверну шею, это навредит Солнышку?
Аргус. Аргус акрополя Кремос, человек, возглавляющий отделение ордена Церберов в городе Сард собственной персоной пожелал знать, почему один из его воинов макал в воду другого.
Дойдя до лежака, я с облегчением опустилась на нагретое Камнем место.
Когда напротив меня встал незнакомый орденец и принял мой тренировочный выпад на оружие, я довольно выдохнула — с напарником-то, ясное дело, интереснее клинками звенеть, чем вхолостую тени гонять! —…
— Дядька Курт а ты часто здесь бываешь? Привык, небось?
Протянула руку и завороженно коснулась искрящейся шерсти.
Тело слегка клонило в сторону, я выпрямлялась, садилась ровно — но тут же понимала, что меня снова ведет.
И закашлялся, поперхнулся, то ли ненавистью, то ли отбитыми потрохами — досталось ему от нас все же неплохо.
Но новенькая только презрительно щурила болотные глаза, всем видом давая понять, насколько ей безразличен мой гнев.
— Танис. Ты же помнишь, что это служба? Здесь вампир убивает людей, и его нужно остановить.
Я осторожно потянула рыжего за повод, выводя из конюшни.
— Мне нужно еще кое-что тебе сказать. Это важно.
От неожиданности я споткнулась, пошатнулась, и тут же меня подхватили, удержали.
Поиск держался легко, как будто не было позади дороги и половины дня работы с даром на пределе моих возможностей. Я целеустремленно перла по кругу, разворачивая широкую спираль от условного центра — …
Пока я копалась в своих мыслях, сосед уже встал, и теперь неспешно, но и не пытаясь покрасоваться перед новенькой, одевался.
Я вышла из кабинета в растрепанных чувствах. Села на ступеньки лестницы и уставилась в пустоту.
“...и охотиться на чужих!” — мысленно закончила я.
— Я решил, если через два года орден не определится — дам владетельному Архелию и Хелайосу то, что они хотят. Давай спать, Танис.
Но почему Илиан этого не помнит? Почему ночной наблюдатель существует как бы отдельно от него?
На пути стали попадаться твари — живой ядовитый мох, и те самые кусты смертуницы, которую я видела во сне, какие-то насквозь пропахший смертью вьюн.
Не понравилась мне его семья, и обедать с ними не понравилось.
Танис во сне глубоко вздохнула и перевернулась с бока на спину, не просыпаясь.
Я поднял руку и осторожно поворошил нетуго сплетенные пряди.
Я сел рядом, задумчиво разглядывая «задачку».
В сердце Империи принято говорить, как осел. У нас говорили — как коза. И если кто когда пытался согнать козу с крыши, когда коза не желает с нее слезать — тот поймет, о чем я говорю.
Ведьмовство не похоже на магию ордена, эта сила — хмельная, буйная, она не течет тоненьким ручейком по проторенному руслу, а выплескивается вся, потоком, рывком — и оставляет тебя слабой, опустоше…
А потом он грел мои когда-то успевшие замерзнуть пальцы, и ноги, и нос. И это было щекотно, и сладко, и я-же-говорила.
Думать об этом мне, шестнадцатилетней, было неприятно: пусть мужа мне ждать не приходилось, но детьми ведьме обзавестись никто не запретил бы.
Вот только рядом нет ни наставников, ни привычных к натаскиванию новичков Клыков. Один — только что лишился сработанной напарницы, ослеп и оглох. А второй… а со вторым уже все ясно и помощи от него, …
— Сколько русалок видишь? — на полном серьезе осведомился Клык.
Тварь, которую не брал огонь и с которой скатывались боевые заклинания, уверенно отсекла меня от остальных и теперь гнала подальше от отряда, вглубь болота.
Что из того что я проживаю и испытываю моя воля, а что воля чудовища в лесу? И имеет ли смысл разделение, если я — это и есть он.
Вранье — дело такое, с ним главное не переборщить и свою дозу на сегодня я пожалуй уже выговорила, так что…
— Мне вообще сны не снятся. И уймись уже с этой выдумкой о чужих снах, ладно? Не бывает такого! Ну нельзя человеку чужой сон подбросить…
Внутри всколыхнулась странная досада на то, что в своем бессознательном сне я, оказывается, за него держалась.
“Наиполнейший список чудовищ Закатного леса, что в графстве Бирн, что в Агорском королевстве лежит”.
И, когда лошадь тронулась, унося нас от места сумасшедшей резни, о причинах которой я подумаю когда-нибудь в другой раз, я позволила себе обмякнуть, откинуться на мужскую грудь и сползти в полубессоз…
Но успел перехватить ехидный, насмешливый взгляд, которым одарила соседку Грельда.
Мои умствования оборвала тяжелая дверь кабинета аргуса, распахнувшаяся во всю ширь — и стукнувшая в каменную стену.
— В сердце она тебя еще успеет, — брякнул кто то, вызвав новую волну смешков.
Я не то чтобы оскорбилась — вовсе нет. Просто со мной вдруг приключилась удивительная глухота: я вдруг стала слышать напарника очень избирательно.
Я хотела возмутиться. Потом вспомнила эту голую задницу и передумала. Ну грех к такой не приклеиться же, верно?..
Ну, сволочь высокосолнечная! Как скажешь!
То, как он прижимает меня к бархатистому древесному стволу…
Осторожно, чтобы не причинить боль, погладила припухший нос самыми кончиками пальцев.
Камень, которого, видимо, тоже интересовало, отчего я задала этот вопрос, бросил на меня “ну-и-дура”-взгляд.
Шмяк — грузное тело, как-то мгновенно лишенное всей хищной грации слепо пошатнулось и рухнуло рядом со мной.
И, не слушая несчастного “Да, аргус”, развернулся ко мне.
— Понимаешь, как в Лагосе обрадовались этой новости, — удовлетворенно хмыкнул напарник, затягивая широкий наемничий пояс вместо привычного орденского, с приметной бляхой. — Даже если тварь бродячая…
Покрутила головой, вдруг пытаясь соориентироваться.
Я-то звала только Камня — но бабы, хлопочущие рядом с уложенной на лавку Наварой, выперли всех, не церемонясь, и укладку бревен мы раскатывали вчетвером, а теперь мы вчетвером глазели на истлевшее и…
Чуть походив из стороны в сторону, я убедился, что Танис в мороке не исчезала, просто за широким древесным комлем спящую девушку было не видно.
Я не то, чтобы сопротивлялась. Я позволяла телу пребывать в этой расслабленной полудреме, набираться сил, зная, что все равно не провалюсь в сонную яму. Меня для этого слишком хорошо выучили.
Я почувствовала как наружу рвется нервный, пьяный смех, закусила губу и стиснула мужскую рубашку в кулаках, зажмурилась, все так же упираясь лбом в грудь Камушка, но плечи-предатели под чужими ладоня…
Не обманула. Только покачала головой, глядя на меня с досадой: “ой, дура!”, и отошла к лавке.
— У тебя сосуды в глазах полопались, а в носу видна запекшаяся кровь. Для почудившегося, твой наблюдатель оставляет слишком материальные следы. Ладно, — он вздохнул, — я тоже никогда о таком не сл…
Новички, прибывшие вместе со мной, неуверенно мялись неподалеку от дверей: в акрополе Кремос никто не озаботился такой ерундой, как общая разминка. Здесь обитали взрослые люди, и каждый из них сам зн…
Только жаль мне было теперь не моей жизни. У меня была возможность сравнить, я сделал выбор и не сомневаюсь в нем.
А тошнота, что колыхнула внутренности, когда я с выдохом отправила силу в поиск — ерунда, пройдет.
— Я выскочила и по реке домой ушла, — мямлила тем временем мелкая, повесив повинную голову.
— Теперь жертвы. По жертвам удалось собрать еще меньше — прямо-то я расспрашивать не могу, и знать о них мне вроде как неоткуда. Ну, завела разговор, будто как ехала сюда, мужики в обозе болтали, ч…
Мне все еще сложно было до конца самому осознать всю глубину и многогранность моего существования. Раньше меня раздражало отсутствие воспоминаний, а теперь в моем распоряжении их было на три разных ж…
— Рано или поздно змеи закончатся. Это же даже еще не болото, всего лишь узкая полоса подтопленной болотистой местности, — буркнула я сквозь угрызения совести. — Я сейчас уведу змей по тропе назад…
— У вас прелестные серьги, почтенная Танис, — отметила матушка Илиана, встретив меня, и я восхитилась ее выдержкой: все остальные так потеряли дар речи.
Грельма рассказывала, как она заработала свое прозвище (нет, не потому что она гроза чудовищ — а просто, обладая сильной склонностью к погодной магии, ненужной ордену, она решила развивать ее сама, …
Кто-то из этих двоих дрых на моей кровати. По крайней мере, одна из сдвинутых вместе коек — точно была моей, я двери честно пересчитала два раза.
Из ратуши я возвращался расслабленный, удовлетворенный: интересы ордена в процессе переговоров удалось отстоять чуть более, чем полностью. Хорвус — особенно чистый центр — я знал неплохо, доводилос…
Тело колотило крупной дрожью, сотрясало до кончиков пальцев на ногах, и я не знала, чего во мне было больше сейчас: испуга от странного сна — или восторга от чужой ярости.
Всё. Готово. Теперь тем бусинам, что внутри, никак не соскочить с шнурка — удержат узлы.
— И тебе поздорову, — тот, у которого плечи были поуже, а пузо пошире, подслеповато прищурился на орденскую бляху у меня на груди, хмыкнул и уважительно добавила: — церберша! Присаживайся с нами! …
— Скрыт, не скрыт — какая, к эллинам, разница? — я с сожалением оглядела свои пустые руки.
— Ринко, Грельда — пройдите по вокруг хутора. — Камень смотрел ровно туда, где мерцание таяло среди деревьев по направлении к болоту, заставляя вспомнить, что он полгода почти ездил в дозоры один,…
Я повозилась на лавке, пытаясь осторожно согнать наглую муху: жар, вроде бы, спал, спасибо Ведающему Тропы, и в озноб меня больше не бросало, только укрыться все еще было выше моих сил. А эта тварь н…
Вместо того, чтобы испугаться, защититься (и полапать немного бедную девушку), бессовестный Камень погладил меня по голове, глядя с умилением, как на ребенка.
Короткое движение всем телом — и вот Солнышко сверху, на мне всем телом, и член толкается во влажные складки. Толчок, другой — и я выгибаюсь навстречу, а горячая, гладкая плоть мягко, неторопливо р…
Противники подобрались примерно равные. Секунда текла за секундой, а мостик сплетенных рук только подрагивал мелкой дрожью, не торопясь рухнуть в одну или другую сторону. Поначалу излишне громкие под…
Итак уже… сколько мы их здесь порешили. Нынче крысам да лягухам на болоте будет раздолье. А вот змеедам придется поискать иные ловчие угодья.
Что это было? Что это было и какого блазня именно со мной?
Я независимо пожала плечами, не снисходя до ответа на дурацкий вопрос: ну, а на что еще это похоже?
Камень нахмурился, а я, стряхнув руку, которая словно случайно так и осталась лежать у меня на плечах, взбодрилась: точно! Я же сегодня получу первую плату за первое убитое чудовища! У меня же сегодн…
Я только отметила, что всех трех Клыков-новичков магистр поставил в сработанную пару, а вот оба Ока, я и Теренс, получили отдельного напарника. Очей действительно меньше, чем Клыков.
— ...что проклятие имеет накопительный эффект, и нужно его, подальше от беды, время от времени разряжать. То-то акропольский целитель обрадуется: будет у него теперь неисчерпаемый источник яда!
Горячая плоть скользила в ладони, имитируя то самое движение — Илиан помогал мне бедрами, и от этого внутри все сжималось, зудело, требовало — дай! И мне нравилось это ощущение — мне нравилось его хо…
— Это все слишком сложно. Давай для начала о чем-нибудь попроще. Например о том, что все таки случилось с Илианом-один и как он дошел до смерти такой? Раз уж этот вопрос терзает столько лет великие у…
Под вечер, когда я успела рассказать ему про легенду и выстроенную связь со снами, два раза поспать, один из них — на нем, почувствовать себя бодрее, выползти на тренировочную площадку (просто посмот…
Косы, успевшие уже просохнуть, перетянула первым попавшимся шнурком, без затей перехватив его ножом пополам, да и ленты, коль уж так вышло, прикупить не сложно — на ленты даже моей полупустой мощны …
— Причиной гибели двух хуторов в окрестностях стала тварь из числа змеевидных, класс опасности умеренно-высокий. Чудовище было оперативно обнаружено и уничтожено, вознаграждение отправите в Орден обы…
— Зажали только что возле тренировочной площадки, втроем! Я не шучу, Танис, вправь им мозги, если аргус узнает, знаешь, что он им сделает? За угрозу оружием брату-церберу? И вообще мне казалось, ты …
Я благодарно приняла у разносчика пузатую полную миску. Она, хоть и едва теплая, вкусно пахла ячменной похлебкой и мясом.
— Сам ты кляча, — вполголоса отбрехнулась я, но повод потянула, не давая Коряге на этот раз обкусить веточку с придорожного куста.
— Лошади — везде. Всадники — нет, — невозмутимо пояснил Камень. — Кое-где придется спешиться и вести коней в поводу, но выиграем полдня, самое малое: здесь болото вытягивается узким языком, теле…
— Это моя вина, аргус. На нас напали разбойники и я вылезла вперед, хотя Илиан меня предупреждал.
И снова — и каждый раз чуть дальше и дальше.
Возвышающийся над нами обоими Солнышко, тряхнул кистью, сбрасывая с нее остаточные искры скопленной сил…
Сапоги слетели непонятно когда, каким-то волшебством не иначе — и в этот раз я ничуть не возражала, когда волшебник принялся стаскивать с меня и штаны.
Или еще позже, когда Коряжка его укусил во второй раз.
Осторожно подняла руку и коснулась взъерошенных волос. Погладила щеку, провела кончиками пальцев по плечу.
И ради того, что я испытывала сейчас, качаясь, словно ребенок на качелях: от осознания, что я могла погибнуть — к осознанию, что я жива, и я сделала, сделала, сделала это!
Они с Гемосом вдвоем прикрывали Грельду, а та швырялась убойными заклинаниями из-за их спин, матерясь, что прорва силы расплескивается впустую.
Но беречь Око настолько, чтобы вовсе в дозор не выпускать — это уже немножко перебор.
— Уйди, цербер! — прорычал мужик. — Я его за моего Джонаса эту тварищу голыми руками на части порву.
Ни после того, как мы покинули деревню, оставив его местным властям на откуп как дорожного разбойника.
Как зачарованная, я наблюдала, как он переступает через высокий бортик одной ногой, другой… как напрягается от этого подтянутый зад, как двигаются мышцы на спине…
Пошуршал под стойкой, все так же не глядя — и мне в руки прилетел тугой свиток, запаяный печатью с оттиском трехглавого пса.
Интересно, кого Аим этим полотенцем в разум возвращать собирался в случае чего?
Честной деревенский люд днем дома не застать, днем на улице работ невпроворот, но скучно мне не было: мой поиск звонким брехом сопровождали дворовые собаки, и ребятня тянулась позади любопытным обозо…
Я тихонько хмыкнул, и Гранит, горделиво ступающий по дороге, дернул чутким ухом на мой голос, и я похлопал его по холке.
Камень оглянулся на свист Плясуньи — и нахмурился, я же с невозмутимым видом обтерла оружие.
Так лучше. Так полнее воспринимаются плавные, глубокие движения. Так отчетливее ощущение губ и пальцев, ласкающих соски, так… восхитительно.
— Все верно, это не наша сфера интересов, — кивнул Великий аргус. — Теперь вернемся к нашей, — он положил руки на увесистый том, распечатывая заклинания, повернул его, погладил кожаную обложку. — Кто…
Проходя мимо комнаты Танис я помедлил немного – не заглянуть ли? Зачем она меня искала? Но потом решил, что раз повторно искать не стала, значит, до утра подождет. А если подождет, то и нечего ее буд…
На Бортники я смотрела сквозь прозелень дара.
Я кивнул Танис, и только тогда она соизволила последовать за провожатым.
— Хорошо, постараюсь больше так не делать, — пообещала я, сраженная ее доводами. — Чтоб, значит, Камню своей смертью неудобств не доставить!
— Нет, — Камень подумал немного и неуверенно поправился: — Я думаю, что нет. Не знаю. Во всяком случае — осознанно точно нет.
И когда под носом стало горячо и мокро, когда в глазах потемнело, и даже свет костра не пробивался сквозь эту тьму, когда дыхание пресеклось и встало комом в горле, я поняла — всё.
Выдержки моей хватило до самых ворот. Выбравшись за пределы тына я гикнула, пнула Коряжку пятками — и припустила галопом, щедро понукая коней магией.
— Не, — он отложил-таки в сторону расчеты. — Обещали завтра к вечеру управиться, так что послезавтра с утра и выехать сможете. Баня готова, как ополоснешься — так и ужин подоспеет…
Мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы улыбаться и не пялиться выжидающе на Хелайоса, ожидая его реакцию на мою пламенную речь, именно для него и заготовленную.
Ну, Танис, драть тебя кошками, выноси, родимая!
Да-а-а… Сильная тетка обитает в Хорвусе. Знающая и умелая.
Я сдержала смешок: приятно, что не одна я так считаю!
— Всему меня учили, — буркнул Камень, метнув выразительный взгляд в напарника Навары. — И как Око, и как Клыка.
Внутренне посмеиваясь, я направился в комнату, пытаясь прикинуть, когда в Сарде следующая Большая Ярмарка.
Сам Сард и земля на полет стрелы от его стен на совести городских дозоров.
Я постучала в дверь, но ответа не услышала.
— Вот кто тебя просил мне волосы расплетать?
— Это не поможет, змеи пойдут за мной, — я на выдохе рассекла особо резвую, напавшую на меня, и успела полоснуть ту, что топтал Коряга. Перед лошадьми мне действительно было стыдно. — Нужно раздели…
— Она тоже не заметила, — буркнул я, задетый за живое. — Мы точно знали, что там точно что-то есть, но даже это не особо помогло, новенькая все равно не видела монстра, пока он не проявился. Навар…
— Да нещево, — Танис осеклась, прожевала и повторила, — да нечего там рассказывать. Всё как у всех было. Просто когда меня спросили, по какому обряду хочу коня менять, по простому или сложному, я …
— Помилуйте, почтенный Илиан, в этой твари длины — на трех телегах еле уместилась, куда ордену столько?
На слова соседа "Неплохо, только не увлекайся так на тренировках" я только кивнула.
...и там уже вляпываться в происшествия от души.
Мне стало смешно, и я торопливо окунулась в воду .чтобы не выдать себя.
Закат расплескался по камням последними лучами, Терек и Владис примерялись, с какого бока начать кромсать один другого, а я сосредоточенно думала.
И не то чтобы мне нравилось эта тема, но и оставить ее, как есть, я не мог: мне нужно быть уверенным в своем напарнике завтра. И послезавтра. И столько времени, сколько нам понадобится, чтобы тварь к…
Подчиняясь знаку Солнышка, я остановилась, и вперед, к воде он пошел один.
Церберы почему-то не торопились. То ли на впечатление дамы им было глубоко плевать, то ли Рыскач и впрямь в этом деле был известный мастер и заведомо проигрывать никому не хотелось.
— Ты не рядовой цербер, Илиан. И боюсь, пока мы не выяснили, что именно все же с тобой произошло, мы не можем предоставить тебе этой свободы выбора. Поэтому Орден в моем лице считает, что предложение…
— А ты как? — спросил Терек, и темные глаза любопытно сверкнули.
— Грельда, это болото! Как ты предлагаешь нести заклинания? Здесь не пройдешь с пирамидой так, как по лесу! И Танис…
— Ой, да уймитесь вы оба, наседки две! — Не выдержав, вспылила Гроза. — Мы не из-за того, из-за чего поссорились, подрались, а з-за подзатыльника! Подзатыльник я ей отвесила! А вот за что отвесила…
— А раньше, что — совсем никак? — я, наконец, устроилась поудобнее и затихла.
Но и без веской причины затягивать с приемом пищи не принято. Мы и не стали затягивать: мало того, что не принято, так еще и пустое брюхо не велит.
Я вспомнила, что Навара — это та грудастая брюнетка, с которой мы делили кровать (хоть и не думала я, что скажу когда-нибудь такое о женщине!), а Дейрек с Камнем обменялись взглядами.
Потому что на его ауре, присмотревшись, мы оба увидели следы.
На всякий случай я пощупала силой и его.
— Я же говорил, что в городе Нордвиг держит трактир на редкость грудастая вдова!
И укрылась отводом глаз, разом спрятав силу, стук сердца, звук дыхания и тепло тела.
Когда я вышел из кабинета аргуса и спустился во двор, там внезапно обнаружилась Танис.
— А! Еще! — Спохватился вдруг Терек. — Говорят, он раньше нормальный мужик был, а когда напарника его убили — вот тогда и пошел дурить.
Рядом с ним, изящно вытянув сильную шею, с видом величайшего одолжения пил воду высокомерный копытный засранец.
— Тебя не спросила! — фыркнула я, не скидывая тем не менее руку. Хорошо же лежит! — Как там у Навары дела?
Ведающий Тропы, подскажи, что мне делать?
— Времена изменились, — резко огрызнулся Хелайос. — За двести лет, что прошли с тех пор, неизмеримо усложнились экономика и политика! Илиан, больше нельзя просто послать отряд воинов в набег на со…
Их правда было шесть. Одна — старая. Седая и какая-то болезненная на вид, но с жестким характерно-нечеловеческим взглядом. От возраста человеческий облик с нее сползал, и сквозь него проглядывали мел…
Илиан все равно прошелся по комнате, что-то пошаманил по углам (на самом деле, я знаю, что но все равно это — не поможет!), распахнул окно, впуская ночной мороз, высунулся зачем-то, закрыл. Сел рядом.
— Сам — нет. Чувствительности не хватает. Только вместе с тобой, то, что видишь ты.
На обед останавливались совсем не надолго, и доедали его в седлах: орденские кони, которых каждых в ордене привыкли беречь, устать не успели, а двести золотых в ежегодно — достаточная причина, чтоб…
Тот обнаружился в компании церберов постарше, беседовал с ними о чем-то и на меня не смотрел.
Я засопела, не желая рассказывать, что было дальше. Да и к чему Илиану Камню знать, как с меня наставница шкуру спускала и голосила, грозясь утопить никчемушную в бочаге, откупом Болотной Деве?
Теперь во взгляде напарника сквозило удивление.
— Именно, отец, — степенно кивнул Камушек. — Моя жизнь — божественный дар…
Сколько этих “вдругов” я в голове прокрутила по дороге сюда — не сосчитать!
Спохватилась, торопливо вышла из трапезной и вслед за расписными мантиями поднялась по лестнице к рабочему кабинету главы сардского отделения ордена — и уже у заветной двери обнаружила, что не одно…
— Что ж, если вы так настаиваете. На самом деле, орден просил нас пока что об этом молчать. Но он уже нашел легенду, которая объясняет почти все. Им осталось провести только какие-то последние провер…
— Из него хотели Око вырастить, надеялись графского дитятю за спиной напарника от опасностей держать. Но такое шило разве удержишь!
Это прозвучало, будто он был мне не рад. У меня возникло искушение поварить воду на этот счет, но я потерла укушенное место и передумала.
А чего она тут ходит напоминанием? Со своими глазищами и грудью?
Закинув на плечо легкую, неприятно волглую суму, я развернулась и хмуро пошла прочь.
...я, может, и сама всё, что надо, покажу!
Мужик он, конечно, в деревне уважаемый, да только очень уж у него промысел шумный и чадный. Хуже только у кожемяк.
— Приползло со стороны болота, значит, скорее всего, уже после лесника. Не нажралось и продолжило искать добычу, — деловито делилась соображениями Грельда, пока Ринко сосредоточенно перетряхивал се…
Замок Бирн оседлал реку Йинакиас, перекинув с берега на берег арку подъемных ворот и взяв под контроль самый удобный и дешевый путь из Камры в наши земли и выход к морю для камрийцев.
Нет определенно, такое украшение, она бы раньше заметила.
До тех пор, пока меня не коснулось хорошо знакомое ощущение чужого внимания.
— Который час? — я проигнорировала вопрос и попыталась приподняться, чтобы нашарить взглядом окно. Не особенно преуспела. Слабость была такая, будто мышц в теле совсем не осталось.
Эстон распустил завязки, пошевелил рукой жемчужины.
Взгляд медленно и со вкусом проскользил по длинным голым ногам, оценил едва прикрытую рубахой задницу, слегка волнистую гриву волос и только потом разглядел подо всем этим великолепием крепко спящую …
До того хороша, что меня так и подмывало стянуть руками ворот, прикрывая хоть как-то сиськи. Они упрямо выпирали, стиснутые корсажем (добрая кожа, шнуровка, резной край — хороша вещичка, такое бы я …
Глаз привыкал ко тьме ночной горницы, и в ней постепенно видны становились лавки вдоль стен, темные кочки младших детей — и старшие, спящие на полу вповалку.
Великий аргус стоял у окна — созерцал внутренний двор своей цитадели.
— Более чем. А ты считаешь, мне нужно выбрать кого-то вроде Аглеа?
Вести поиск в таких условиях мне до сих пор не приходилось, и потому он давалось оно мне медленно и неуверенно.
Въехав в ворота, я спешилась и повела Коряжку в поводу (в очередной раз порадовавшись, что когда-то давно рискнула и решилась на сложный обряд: Гранита давно нет, а Коряжка - вот он, все так же радуе…
Солнышко вел отряд не быстро и не медленно, ровным размеренным шагом, уверенно выбирая путь. И отряд он спешил заблаговременно — еще до того, как тропа начала проваливаться под сдвоенным весом коня…
Ощущение наблюдения пришло, когда луна зависла где-то в районе полуночи.
Но потом Грельда поняла задумку, подхватила мои чары — и нам удалось притянуть змеечудище к земле. Пусть только в одном месте — но Клыкам хватило и этого.
“Беги!” — единственное, что я слышала, пластаясь рваными прыжками вперед.
— Сон… — эхом повторила я. — И сон — это…
Замерла, вцепившись в оружие, свернувшись калачиком… Вовремя: тварь заметалась, ища жертву, зашипела — и в этот момент воздух между церберами вспух, засветился, и огненный плевой размером с бычью го…
— Как ты? — спросила я его, когда отголоски удовольствия, пережитого только что, перестали гулять блаженными искрами по телу.
— Ну я нехотя собрался и поехал. Куда ему, дурню, вместо меня? Его же не учили так, если с ним что-то случится, то буду себя виноватым чувствовать. А так съезжу и расскажу ему потом как всегда, и пок…
Я чувствую на его губах свой вкус, и это почему-то примиряет меня с действительностью.
— О том, чтобы тебе выделили другого напарника? — невинно уточнила я, и в этот раз с полным правом увернулась от подзатыльника.
Нет, знаете ли, я совершенно не желаю снова, войдя в комнату, наткнуться на чей-то голый зад!
Кабинет его сиятельства не поражал воображение роскошью обстановки, ему больше подходило слово “добротный”. С первого взгляда было понятно, что здесь обитает хозяин, состоятельный, но не расточительн…
— Ну? — он самодовольно обвел взглядом присутствующих. — Кто следующий? Подходим не стесняемся, мне даму впечатлить нужно!
Однако, услышав мое появление, она не торопилась подниматься, а продолжала сидеть, кажется о чем-то глубоко задумавшись.
Надрывно закричала чья-то стреноженная магией лошадь, а потом захрипела, забилась в путах, отчаянно, безнадежно.
Мне внезапно стало смешно. Голова и ноги стали легкими-легкими — и это был очень плохой признак. Вот никогда еще у меня такие “приступы” хорошо не заканчивались!
Он ушел довольно далеко вперед, но если надеялся, что я отстану или буду смешно за ним семенить, то зря: походка у меня мужская, размашистая, и нагнала я напарника быстро Пристроилась рядом.
— Твоя задача: как можно быстрее и не привлекая к себе внимания добраться к месту засады, раскинуть сеть, накрыть меня и караулить тварь. В состоянии охоты она должна проявиться и стать видимой для …
“Лучший способ не попадаться на глаза магистрам — это не въезжать в Кремос”.
— Что-то ты, приятель, привираешь, — без всякого уважения к благородству вампира хмыкнул Солнышко. — Это матерый вампир жрать может раз неделю-две, новорожденному куда как чаще кормиться нужно. Ну…
Да так, в итоге, и вышло, как все видят.
Солнышко опустился в воду, я моргнула и отмерла.
А потом на меня навалилась могильная плита — то ли маг, которого я сняла первым, все же оказался жив, то ли у них был еще один.
В трапезной ордена не гасят огня допоздна: когда бы не вернулся цербер из дозора — его ждут к ужину. Вот и сейчас за длинными столами то там, то тут стучали ложками, негромко гудели голоса.
— Так точно, — уверенно и без раздумий кивнул я.
И потому ехал и гадал: облапошили меня или нет?
Вода исходила горячим паром, мыльная смесь призывно блестела в миске, и я, поддавшись на ее призыв, самозабвенно натирала себя мочалом.