Все цитаты из книги «Возвращение»
— Ребята, она ведет учет моим оценкам! — сказал я рассмеявшимся одноклассникам. — Что-то здесь не так!
Я быстро съел действительно вкусный борщ и поспешил исчезнуть, чтобы не выслушивать маму. На своем она с некоторых пор уже не настаивала, но нотации читала каждый раз, когда я давал к этому повод.
— Тебе что здесь нужно, мальчик? — спросил он меня.
— Я не то имела в виду, — запротестовала Ольга. — Не ты ненормальный, а ведешь себя не так, как всегда. И разговор у тебя какой-то взрослый. Как будто мой отец говорит. Мне поначалу даже стало страшн…
— Это не я, — сказал я, поворачиваясь к прихожей. — Это государство. Елена Викторовна, заходите, пожалуйста. Представляю вам «Девушку с гитарой».
Через двадцать минут я открыл дверь и пропустил в квартиру Илью Денисовича, одетого в форму.
— Как только я исчезну, готовься к наплыву ухажеров, — предупредил я подругу. — Жаль я тебя совсем не учил драться. Сильная и гибкая девушка, а грамотно по морде дать не сможешь. Сегодня же научу для…
— Дай свою руку! — попросил я и, когда Люся протянула руку, застегнул ей на запястье женские часы «Луч». — Это чтобы ты не опаздывала в школу.
— Одежду я тебе на завтра приготовила, а ботинки начистишь сам, — сказала мама. — Галстук мы тебе купили новый. Обедать еще не хочешь? Тогда я полежу, почитаю. Захочешь есть – скажешь.
— Мне это не подходит, — сказал я мэтру, смотревшему на меня с таким удивлением, как будто ему взялся возражать стул в концертном зале. — У меня простые принципы. Я сочиняю и исполняю песню первый ра…
— Ты ее сколько писал? — спросил удивленный отец. — Две недели? За две недели почти четыре моих зарплаты!
— Молодое дарование? — спросил маму пожилой мужчина с бородкой и большим кожаным портфелем в руках. — А где рукопись?
— Жаль, что не запустили! — с сожалением сказал Талгат. — Дай хлебнуть воды, моя закончилась.
— Еще четыре месяца! — шепнула она мне в ухо. — И ты будешь только мой! И я смогу с тобой делать все, что захочу!
— Нет, не было. Скорее всего, вам действительно здорово не повезло нарваться на какую-то шваль. Действовали вы правильно, претензий к вам нет. А вот нарушение инструкции…
— Судя по твоим записям, черт-те что творилось не только у них, а почти по всему миру, — заметил он.
— Если в самолете есть скрытые неполадки их просто так не найти. Самолеты и так проверяются самым тщательным образом. А раскрывать причины мы не можем: поднимут на смех. Откладывать полет тоже бессмы…
— Редкое развитие для твоего возраста, — одобрил он, осмотрев меня со всех сторон. — Растяжками занимался?
— Поет песни и пишет книги. Скоро, наверное, придет с просьбой, чтобы его женили.
— Люди просят, — громко сказал я, развернул Люсю, чтобы тетке было лучше видно, и поцеловал в губы.
— Я ей не был нужен раньше, не нужен и теперь со всеми своими достоинствами. Сейчас я дружу с Люсей. Сегодня даже парту поменял.
Не сказал. Несмотря на победу, а не поражение, набор тезисов был тот же самый, что и в «Программе 30 марта» моей реальности.
— Охрана разбежалась, Косыгина я не хочу сейчас беспокоить, а где Машеров, не знаю. Поможете?
— Иди на кухню, жених! — сердито сказала Надежда, отойдя от ступора. — Чуть инфаркт не вызвал. Сейчас сделаю чай и подам вчерашний торт.
— А ты что, не могла сразу отказаться? — набросился я на маму. — Я учусь и не хочу пропускать уроки ради ерунды! Ты же знаешь, что мне постоянно не хватает времени!
— Буду жить, — бодро ответил я. — Да не беспокойся ты так, простой ушиб. Лучше скажи, навестишь завтра болящего?
— Если бы не ты, бабушки уже не было бы! — сказала она мне. — Ночью был инфаркт, и врач сразу отреагировал. Он ее еле вытянул, скорая просто не успела бы. Я этого никогда не забуду!
— Проблем с цензурой не было? — спросил я.
— Здравствуйте, здравствуйте! — сказал он, с любопытством глядя на нас. — Садитесь, молодые таланты! Вы, я смотрю, в отличие от меня, уже черные, как папуасы. Давно на море? Не надоело?
— Мы бы хотели услышать что-нибудь из нового, — сказал Олег Астахов. — Давайте пройдем на сцену, там сейчас никого нет. Игорь, принеси гитару.
— Молодой человек! — повысил он голос. — Отстаньте от девушки!
Ждать не пришлось совсем: как только я вышел из подъезда, возле него остановилась «Волга».
— Понятно, — сказала Элеонора. — Теперь зададим вопросы Людмиле, а то она у нас незаслуженно забыта. Скажите…
— Удивительный ребенок, — сказал я о дочери, когда мы заходили в квартиру. — Она у нас хоть раз кричала?
Очень вовремя пришел Сергей, который принес свой второй рисунок. Я сделал пару замечаний и исправил ошибки в изображении конской сбруи, после чего начали собираться на улицу.
В субботу Люся сдала математику на «отлично» и договорилась насчет английского языка.
Вышли мы не к самому Новгороду, а к Волхову, который замерз только у берегов. Там в первый раз наткнулись на людей. Лесорубы хотели нас побить и забрать лошадей, но, рассмотрев сидящих на их спинах д…
— Заходите, товарищи! — пригласил Брежнев министра обороны Гречко и главкома ВМФ Горшкова. — Садитесь и докладывайте. Чем все закончилось?
Самолет приземлился, погасил скорость и ушел в сторону от ВПП. Почти тотчас же подкатил трап, и прямо на поле выехали два ЗИЛа. В одну машину сел сам Брежнев, который показал нам на нее рукой. Помимо…
— Выпила капельку, а в голове шумит, — призналась она, когда мы пролезли через благословенную дыру в заборе. — Я за всю жизнь выпила только один раз, и тоже шампанского. Не понимаю, чего в нем находя…
— Девушки, вы не побеседуете о погоде? — сказал я Вике с Люсей.
— Привет! — сказал я ей, садясь рядом на свое место и бросая пустой портфель в парту. — Как отдохнула?
— Куда это ты с утра бегал? — спросила сестра. — Наверное узнавать, не приехала ли зазноба?
— Ничего страшного, — успокоил я. — Просто необычно. Мне будет нужно подолгу издавать звуки, которые называются мантрами. Вы не против?
— Дело хозяйское, — сказал Виктор. — Нужны будут деньги – скажешь. Если нужна будет в чем-то помощь, можешь тоже обращаться, все, что в наших силах, сделаем. Семен говорил, что ты пел в «Сосновом» пе…
— Нет, мой разговор для всей вашей семьи. Ольгу уже можете считать своей. Если эти молодые люди не передумают, то по достижении обоими шестнадцати лет им разрешат вступить в брак.
— Еще пятнадцать минут, — сказал куратор. — Давайте немного посидим на лавочке, успеем еще зайти.
— Это не страшно, — успокоился я. — Лишь бы не руки.
Так я остался в Новгороде. Вскоре меня женили. Я не мог забыть Анны и не желал другой женщины, но надавили сначала князь, а потом и архиепископ Спиридон.
— Гена! — раздался из-за двери голос отца. — Иди быстрее сюда, Кинга убили!
Обычно я не просыпался ночью, этой я проснулся и не сразу сообразил, что увидел. Я лежал ногами к окну, выходившему на площадку, где у нас играли в баскетбол и у забора стояли скамейки. В ночное врем…
Отец посмотрел удостоверение и вернул его Елене.
— Толку-то, — ответил я. — Пока туда, да обратно – уже половина перемены пройдет. Я лучше погуляю на большой. А к тебе будет просьба в следующий раз не толкаться так сильно коленями, они у тебя остры…
— Десятое Главное управление Генерального штаба предприняло меры по формированию на добровольной основе трех ракетных полков, оснащенных ЗРК С-75 «Волхов», — сказал Малиновский. — Эти полки необходим…
— Не будет у нас предварительного прослушивания, — сказал я. — Можешь поблагодарить Михаила Андреевича. Он меня спросил, есть ли в концерте что-то неподобающее, я ему и ответил, что нет.
— А зачем тогда было разрушать Израиль? — спросила Белохвостикова. — Сами себе навредили!
— Если ваше решение вызвано нашими выступлениями, а не звонком, тогда договорились.
— Ты что? — ответил я, отшатнувшись в притворном испуге. — Мы всем обещали, что никаких глупостей не будет! Ладно, счастливо скучать, а я побежал.
— Обижаться будешь потом, а сейчас сиди и слушай. Тебе было восемьдесят? Значит, мозги уже работали далеко не в полную силу. Перенос освежил тебе память, но во многом вернул обратно в детство. Память…
— Зачем врать? — ответил я. — Я и вам могу рассказать. Ученик говорит учителю: «Следует ли наказывать кого-нибудь за то, чего он не делал?»
— Здесь у вас три вопроса, — сказал я, ознакомившись с его бумагой. — По первому я могу дополнить много, по третьему – только чуть уточнить отдельные детали. А вот второй… Я кое-что вспоминаю, но не …
— Ну сглупил, — признался я. — Терпеть не могу таких типов. Ладно, забудь о нем, впредь буду сдержанней.
— Тогда хотим, — сказал я. — Только по маленькому кусочку.
— Может быть, я уйду? — я в нерешительности остановился на пороге. — Матери нет…
— Оле показывай, — отозвалась Люся. — Она все, что исходит от тебя, готова выполнять хоть весь день. А я долго стоять на голове не собираюсь.
— Сказали, что позвонят. Давай не будем ждать и поедем сейчас? Ребята все равно никуда не уедут, будут ждать на улице.
— Откажутся – будем петь песни из мультиков, — утешил я. — Такие, что любой худсовет пропустит. От улыбки станет день светлей, и слону, и даже маленькой улитке…
— Не в таких объемах, как могли бы, но применяем. Это позволяет сэкономить средства на производство вооружений и численно их сократить.
— Кто где, — ответил Николай. — У меня уже есть компания. Но на вечере в институте будем все. Вы ведь придете?
— Нет, — ответил я. — Инженеры человеческих душ, они цементируют наше общество.
— Еще примерно через полчаса, — сказал я. — Смотри балет. Красиво танцуют. «Вальс цветов» из «Щелкунчика». Всегда его слушаю с удовольствием.
— Что с тобой? — спросил я ее. — Почему ты на улице в таком виде? Тебе нужна помощь?
— Что-то в лесу сдохло? — сказал я. — Люся, о нас вспомнили!
В небе возник гул, и недалеко со стороны берега прошел реактивный самолет, который облетел строй военных кораблей и, увеличив скорость, исчез за горизонтом.
— Он всей школе анекдоты рассказывает, — выдала меня Танька. — Говорят, даже Новикову рассказал.
— А мне и одного раза хватило. Пришлось потом лезть в воду и там отсиживаться. Тебя такую обнимать – все равно что голую. А потом или в воду, или зарываться в песок.
— Бабушки не будет? — спросил Сергей. — Тогда поехали.
— Неконтролируемый рост населения в ряде стран, гонка вооружений и гонка потребления в странах Запада приведут к быстрому исчерпанию природных ресурсов, вырубке тропических лесов, загрязнению суши и …
Он отвел нас, по-видимому, в свой кабинет и куда-то позвонил. Пришлось долго ждать, пока не разыскали какого-то Николая.
— И с чего мы ее начнем осваивать? — спросил я, когда мы зашли к Черезовым, заперли дверь и включили свет в большой комнате.
Я вкладывал в пение душу, но до Высоцкого было далеко.
Я взял стул и поставил его рядом с тем, который уже стоял у кровати. Мы сели, а я взял безвольную сморщенную руку и поднес ее к лицу.
— Завтра узнаешь у тети Нины, — ответил я. — Пошел я спать, а то утром рано вставать в школу.
— Пока нет. Просто тебя нужно кое с чем ознакомить. Спустись на улицу и иди к выезду со двора. Там машина.
Смирнова, которая прислушивалась к нашему разговору, демонстративно фыркнула и занялась учебником.
Мы поели свой пудинг и вернулись к телевизору.
— Нужно менять структуру кормовой базы, — сказал академик Авдонин. — Без этого мы обречены на закупку импортного зерна, особенно в годы, неблагоприятные для зернового производства. Или же нужно сокра…
— Осталось семь минут, — напомнил о себе комментатор. — Точно определить степень воздействия ядерного взрыва на метеорит невозможно, поэтому трудно сказать, какую часть массы он потеряет при взрыве и…
— Концерт показывали в записи, — сказал отец. — Раз сочли возможным показать, значит, ничего порочащего в этом не нашли, иначе бы просто вырезали эти номера. Но лучше на будущее все-таки пока петь чт…
— Я не больна, — прозвучало у меня под ухом. — Жар – это нормально. Но ты прав – пойдем быстрей!
— Мы отдавали это все на экспертизу в академию. Возражений у них нет, но планы нам устанавливают не академики. Если мне их урежут по пшенице, не будет возражений и у меня. А по укрупнению совхозов и …
— Что это еще за история с анекдотами? — строго спросила она.
Она села мне на колени и прижалась к груди, вызвав волну нежности и желания.
— Спрошу при случае. Брежнев сказал, что вместо Суслова будет Машеров. Я думаю, что он займется только чистками, а кто теперь будет придерживать Главлит? Как бы цензура не разгулялась.
Через три минуты мы уже раздевались в прихожей.
— А в области вооружений? — спросил министр обороны.
— Здравствуй, — отдышавшись от быстрой для меня ходьбы, сказал я.
— Как это понимать? — спросила Анна Гавриловна, сверкнув очками. — Как вы могли прийти в школу в таком виде?
— Ты сегодня готовиться будешь? — спросил я подругу, когда поднимались по лестнице.
— Читать умеешь? — сказал я. — Зачем тогда задаешь вопросы?
— Машеров? — удивился вопросу Мазуров. — Вот уж кого бы заподозрил в этом в самую последнюю очередь. У него очень трезвая голова. Так что, если вам о нем что-нибудь наболтали, не верьте.
— Немного подсела память, — пояснил я. — Сюжет помню, а текст уже только местами. Написать смогу, но книга будет уже моя, хоть и с ворованным сюжетом. Михаил Андреевич, можно вопрос? А то когда я вас…
— На четвертый не хватило бы денег, — сказал я. — Если так боишься остаться без средств, можно продать твои серьги.
— Третье место это тоже не дырка от бублика, — сказал я Люсе. — А вообще, с этими конкурсами нужно заканчивать. Выехали на ворованной песне и твоем голосе. Мне уже большая известность не нужна, поэто…
На следующее утро я спросил Сергея, не спит ли отец.
— Выяснили, кто хотел перехватить управление нашим центром? — спросил Машеров. — Вряд ли председатель Комитета пошел бы на такое по собственной инициативе.
— Иван Алексеевич, — сказал я. — У меня были кое-какие дела с Машеровым. — Люсю привезли, чтобы я был сговорчивей. Все, что было нужно, я сделал, и больше у меня с ними ничего общего нет. Вам, честно…
К концу недели ажиотаж вокруг нас потихоньку сошел на нет. А в воскресенье наше исполнение «Погони» передали и по местному и по центральному телевидению. За весь январь я никого не заинтересовал, а в…
— За это не беспокойся, — заверил я его, изготавливая оружие к стрельбе. — Пока не село зрение я стрелял неплохо.
Было видно, что они загорелись. В тот вечер я играл мелодию раз шесть, пока не сказали, что довольно и отправили домой на машине Дома офицеров. Это было кстати, так как прямого маршрута к ним не было…
— Ничего нового, сэр, помимо умершего старика нет. Другого следа наши информаторы не дали. Но мы продолжаем работать.
— Мы оба ходим, — ответил я за Сергея. — А что?
— Очень приятно, — сказал я. — А почему жених? Не думайте, я не отказываюсь, просто интересно.
— Да, конечно, — сказала она. — Садитесь, где хотите.
— Виктор Калачов, — сказал невысокий, плотный и на вид самый старший в группе мужчина. — Ударные.
— Загляни в квартиру и предупреди, что он мне нужен на минуту. Потом идите в школу, я догоню.
— Много дел, — сказал он, посмотрев мой дневник. — Хочется больше сделать, чтобы не дергали на праздник. А ты молодец! Слушай, не сходишь за елкой сам? Завтра у меня не получится. Правда, есть еще де…
Лиозновой было уже сорок четыре года, и ее фотографий в этом возрасте я не видел, поэтому даже не сразу узнал, кто из трех женщин она. Директор представил меня, попрощался и вышел.
— Звоню по поручению Машерова, — сказал он. — Вы будете дома? Тогда я скоро заеду.
Я описал сцену вручения письма и отдал ему вскрытый конверт.
— Идите за мной! — сказал он и привел нас в помещение, очень похожее на студию в минском телецентре. — Вот вам рояль, сейчас будет и гитара.
— Они снизили рождаемость? — спросил Брежнев.
— Извини, — сказал я девочке. — Быстро подниматься не могу. Болят колени, да и сил нет. Что поделаешь – годы. Но ты можешь подняться на третий этаж и подождать меня там.
— Далеко ехать, — ответил ей Валентин, а машины нет. — Ей пока всего годик, станет старше, она вам еще надоест.
— Ты чего это девчонкам наболтал? — спросил он, когда мы прошли за дом и сели на лавку возле забора. — Про свою любовь?
— Повезло тебе с ней. Вы хоть целовались?
— Не хочешь сидеть за моей партой? — спросила она, поднимаясь с тахты. — С Любой я поговорю, и она пересядет.
— Куда же можно расселить целый народ? — спросила жена.
— Твоя работа приносит государству огромную экономию средств, — сказал Грушевой. — А выгода от сотрудничества в долгосрочном плане вообще не поддается расчетам. Скольких ошибок можно будет избежать!
— И правильно сделали. Материальное тело не может двигаться против потока времени. Мне сказали, что это один из фундаментальных законов Вселенной. Я не попадал в будущее и не возвращался обратно. Я п…
— Здравствуй, — ответил на мое приветствие Петр Сергеевич. — Срочное дело?
— Воспользовались, но не в качестве основного варианта, как ты предлагал, а временно.
— Ты слышал, что утром передали о смерти Малиновского? — спросил своего соседа один из сидящих впереди.
— Я ее за тридевять земель не увожу, — возразил я. — И вашей дочерью она из-за замужества быть не перестанет. А к дочери получите еще и сына. Чем плохо?
— Здорово все оборудовано, — сказал я. — И работают с энтузиазмом. Хороший должен получиться фильм.
— Сейчас поедут, — сказал Брежнев. — Будешь уезжать, скажи, чтобы им тоже подогнали машину.
Вроде не было сказано ничего такого, чего я бы не знал, но слова Люси испортили мне настроение. Если я не преувеличил ее ум, значит, нужно сделать выводы, и вести себя более сдержанно. Я совсем не зн…
— Нет в тебе гибкости, — заключил он, закончив эту экзекуцию. — Кое-чему научу, но это так… для разборок на лестничной площадке.
Уже три дня мы гостили у моей украинской родни. Дом родителей отца стоял на самом краю села, вытянувшегося вдоль пыльной дороги километра на три. Дома стояли только по одну сторону дороги, вторая был…
Полчаса спустя мы пили чай на этот раз для разнообразия с пирожными.
— Все прогрессивное человечество отмечает третьего марта день писателя, — пояснил я. — А я уже, можно сказать, тоже писатель. Эх, бухну!
— Что ты так трясешься? — недовольно сказала Люся. — Ну стало человеку плохо, зачем же его сразу хоронить, а себе мотать нервы?
— У вас с собой оружие? — спросил он. — Давайте сюда, вам его вернут, когда поедете обратно.
— Ну и зря! — сказал он. — Классно получилось. Хороших книг и так мало…
— Зря вы себя так рано хороните, — возразил я. — Медитации выполняете?
Бежать я не стал. Не хватало еще нахвататься холодного воздуха. Да и петь после пробежки… Ничего, в следующий раз будут созваниваться со штабом и заранее заказывать пропуск, как делали раньше.
— Не реви! — сказал я ей. — Денег навалом, друзья тоже есть, так что мы этот вопрос решим.
— С этим, пожалуйста, обращайтесь к нему самому, — сказал я. — Я ему обещал, что никому ничего не скажу, а обещания я держу. Все, что я знал, я ему рассказал, а что рассказать вам, он должен решать с…
— Успокойся сейчас же! — сказал я, вытаскивая носовой платок.
Я на удивление быстро и точно подобрал мелодию и спел песню. Оля чувствовала себя виноватой и в комнату не заходила. Люсе песня понравилась.
Приехали мы к знакомому дому, куда меня когда-то привозили на встречу с Машеровым.
Я остановил запись, перемотал пленку и снял бобину. Вовремя: щелкнул входной замок и в квартиру зашла Елена.
— Кроме этого есть и хорошие песни, — ответил он. — Когда тебя не было, пел Магомаев, а до того – Хиль. Не прикручивать же каждый раз звук, если тебе что-нибудь не нравится. Раз передают, значит кому…
— Почему ерунда? — сказал я. — Мы любим друг друга и хотим через год пожениться.
— Что-нибудь еще можете добавить? — спросил Косыгин.
— Привет, солнышко! — сказал я ей, демонстративно чмокнув в щечку. — Решила прокатиться со мной?
Она была на втором месяце беременности, хотя это пока не бросалось в глаза. Но генерал заметил.
— Точно! — сказал я ему. — Отловили пришельцы, пока вы все отдыхали, раскрыли скрытые способности и стерли память о своем эксперименте…
— Ой, мой рояль! — обрадовалась Люся. — Я на нем в нашем номере играла.
— Это моя забота. А вы постарайтесь до этого момента дожить и не трепать мне нервы. Дней за двадцать скажете точный состав группы, я все приготовлю.
Мы подошли к подъезду Лены, и я отдал ей портфель. Она молча его забрала и скрылась за дверьми.
Разговоры начались, едва прозвенел звонок.
— Нам пошли навстречу, — пояснил я. — В самом скором времени будет принят закон, в котором может допускаться брак с шестнадцати лет. Нас предупредили, что лучше пока о свадьбе не распространяться, по…
Она узнала нас сразу и очень обрадовалась.
— А вы почти не изменились, — сказал он, когда мы вошли в его кремлевский кабинет. — Садитесь ближе.
Советский турист вскакивает с места: «А почему мимо???»
— Она говорит по-русски без всяких присосок! — сказала жена. — Гена, что-то здесь не то!
После чаепития с действительно прекрасным тортом Леонид Ильич увел меня в комнату, которая, видимо, по совместительству выполняла функции кабинета.
— Это экономика, — сказал посол. — А что не так с политикой?
— Жаль, что вы не выбрали эстраду, — сказала Белохвостикова, когда мы вернулись за столик к друзьям. — Хороших артистов больше, чем хороших исполнителей. А песни у вас – это чудо!
— Что он знал? — спросил Семичастный. — Теперь-то, когда это попало в руки американцев, я могу узнать?
С утра было еще не слишком тепло, поэтому Люся надела импортный шерстяной костюм, состоящий из любимой ею плиссированной юбки и жакета, под которым была белая блуза с отложным кружевным воротничком. …
Он почти тотчас же вернулся и приоткрыл перед нами дверь.
— Ну, давайте попробуем, — решил он. — Вы пока осмотритесь, а я поищу ведущих и ознакомлю их с новым текстом. Вон в той стороне рояль, там же и вся аппаратура.
— У всех бы так, — сказал он мне. — С тобой общефизической подготовкой можно не заниматься. Поэтому сразу займемся техникой. Я показываю и объясняю, потом ты тренируешься до умопомрачения, а в конце …
— Не обращайте на нее внимания, — сказал нам Игорь Сычевский. — Отец у нее работает в МГК, вот она и воображает из себя королеву. Ей до дома идти далековато, поэтому отец иногда присылает за ней маши…
— Местные достопримечательности. Сначала сходим на крепостной вал, а потом в пороховой погреб.
— О вас я знаю слишком много, — сказал я. — И хорошего, и плохого. Очень надеюсь, что в этой реальности плохого будет меньше. Я не стал ничего этого писать в отчетах. Вам расскажу, остальным знать не…
— А что, директор уже не человек? — прожевав макароны по-флотски, ответил я. — Подвалил ко мне в вестибюле и спрашивает, правда ли то, что я рассказываю в школе анекдоты. Я их к тому времени уже мало…
— Здравствуй, — поздоровался я в ответ. — Подожди, сейчас отдам портфель.
— Чего тут непонятного! Ты что, не видел, как он ест? У меня мать себя в еде не ограничивает, а он страшно боится переесть. А я из-за этого страдаю.
— Что не спрашиваешь, кто звонит? — спросил я. — Откроешь когда-нибудь на свою голову.
— Не поможешь донести портфель? — спросила у меня Лена.
— Ты ведь провожал Ленку с Люськой? — спросила меня Света. — Не знаешь, что случилось?
— Начинаем новый учебный год с опозданий, Сычевский? — сказала она Игорю.
— А почему бы и нет? — ответила она. — Миров много, а для нас это нетрудно. Еще и общались бы потом, а я бы к тебе приходила за вафлями. Только вам открыли бы сам путь, знаниями никто делиться не ста…
— Ехать никуда не надо. Полковник сидит в машине. Сядешь, я ее отгоню, чтобы не мозолить всем глаза, и вы поговорите. Потом мы тебя вернем.
На ее лице появилось беспомощное выражение, которое сменилось решимостью. Сделав шаг ко мне, она привстала на цыпочки, слегка сдвинула мой капюшон и что-то закрепила на виске. Я машинально потянулся …
Я уклонился от подзатыльника и, поймав жену за руку, притянул к себе и принялся целовать. В результате был укушен.
— Затем, уважаемый Арвид Янович, что мы собираемся заняться не любителями зеленого змия или чужих жен, а более серьезными нарушениями, — ответил за Брежнева Суслов. — Вашему Комитету эта задача явно …
— Пройди на кухню, — сказал Люсе седой. — Там должен быть Семен. Попейте с ним чай.
— То, что жареное вредно, мы знаем и без твоего журнала, — сказал отец, макая хлебом остатки масла. — Но это если его есть каждый день. А вы особо губу на жареную картошку не раскатывайте. Картофеля …
— Значит, все-таки американцы? — спросил сидевший в кабинете Суслов.
В половину первого Олю отправили спать, а остальные просидели за телевизором до двух часов. Смотрели праздничную программу, обсуждали наше выступление и продолжали подъедать закуски. Потом убрали со …
— Я на субботу договорилась насчет сдачи математики, — сказала Люся, когда мы уселись в машину. — А дальше будет еще проще: чем больше экзаменов сдам, тем больше будет свободного времени для подготов…
— А она сможет? — с сомнением спросила мать.
— Значит, выполнили то, что обещали? — сказал мой отец, в свою очередь рассматривая наш документ. — Ну что же, поздравляю обоих! Ого, какой стол! Давай, Иван, мой руки, я смотрю, у них уже все готово.
— Вот завтра сядем в порту на катер и поплывем на ту сторону. Только нужно будет взять родителей.
— А что бы ты хотела? Уши у тебя не проколоты, в нос что-то вставлять пока не модно. Диадемы даже в мое время надевали только «Мисс вселенные». И что остается? Кольца, кулоны и бусы. Предлагаю колечк…
— Только не я? — я пристально посмотрел на нее, заставив смутиться. — Я знал, что вы не считаете меня умным мальчишкой. Определенные основания так думать у вас были. Мне только неясно, с какой стати …
— На всякий случай, чтобы я не сильно выпендривался. Слушай, я прошу, чтобы ты со своими подругами об этом не говорила. Тетя Нина точно всем разнесет.
— Берись за стол! — приказал он. — Сдвинем его в сторону. Хватит! Теперь нанеси мне удар, причем постарайся это сделать максимально быстро и сильно. Не бойся, ты не попадешь.
Гости выглядели растерянными, да и отец с матерью были не лучше, поэтому приход из школы Тани оказался как нельзя кстати. Лиса сразу же ушла с ней в eе комнату брать интервью, а Валентин начал допыты…
— Ваших примерно двадцать. Для наших я еще ребенок. А что?
— Использование служебного положения в личных целях, — констатировал я. — Куда катится мир? Ладно, расскажу, куда мне деваться с подводной лодки?
— Откуда она столько материала взяла на целую газету?
— Тогда слушай! — сказал я и минут за десять рассказал самое важное, не упоминая о развале Советского Союза. Всему свое время, а ей тогда легче было поверить в инопланетян, чем в это.
— Я уже говорил с ним на эту тему, — сказал Брежнев. — Ты еще надолго задержишься?
Утром он мне отдал прекрасно выполненный рисунок.
— Если у него будет желание, может продолжить служить, нет – уйдет на гражданку. Квартира останется за вами.
— Можешь нас поздравить, мама! — сказала Люся. — Мы теперь муж и жена! А это свидетельство о браке.
— Поздравляю! — сказала она. — Я предупрежу.
— Я его люблю, — пролепетала она. — Честно.
— Ты у нас теперь почетный гражданин одиннадцати арабских государств. Есть куча приглашений посетить их столицы вместе с женой. Даже король Халид ибн Абдель Азиз Аль Сауд прислал официальное письмо. …
— Составлен перечень новых объектов и объектов, поставленных на капремонт, — ответил Караваев. — И элеваторы, и вообще все хранилища сельхозпродукции взяты министерством под особый контроль. Финансир…
— Хорошо, что предупредила, — сказал я. — Буду к тебе подходить осторожно и только спереди. А насчет фильма начну думать в самые ближайшие дни. Так что Сергей Федорович подождет.
— Ни в один концертный зал я его не выпущу! — припечатал мэтр.
— А что бы ты с ним сам сделал? — с любопытством спросил он.
— Семен Александрович? — сказал я, услышав голос пожилого человека. — Это звонит член союза писателей Грищенко. Мне нужно встретиться и поговорить с вашим сыном. Он дома?
— Я вам не энциклопедия, — ответил я. — Что-то я знаю лучше, что-то только в общих чертах. Приносите свои вопросы, будем смотреть. А пока пойдите, поговорите с женщинами, а я напишу ответы. Это займе…
Я помахал рукой Сергею с Виктором, и мы зашли в подъезд.
— Отдал все: и свои заметки, и распечатки. А сейф пусть стоит, полезная штука. Пистолет есть где хранить, и драгоценности можешь положить, когда появятся.
— Потому что такие вещи анализу не поддаются. Если посчитаете нужным, я сообщу директору ФБР…
— Спасибо, Наташа, — поблагодарил я. — Скорее всего, пойдем. Но давай сначала дождемся конца занятий. Сегодня, как я понял, серьезно за нас браться не собираются. Пошли быстрее, а то опоздаем на лекц…
— Ничего, меня хоть в армию и не брали, звезды на погонах я различать умею.
— Этим меня не напугаешь, — усмехнулся я. — Не то чтобы я даже в таком состоянии не хотел жить, хочу, но чувствую, что мое время на исходе. Мне же не придется убивать себя самому?
— Скоро буду вооружен и очень опасен, — сказал я Люсе. — Это, по крайней мере, настоящее оружие.
— Это хорошо, — одобрил я. — Сам терпеть не могу спиртное. Не знаю, что бы я делал, если бы попалась жена-алкоголичка!
— И им не надо знать. Не потому что нельзя, просто зачем их зря волновать? Кому нужно, я скажу.
— Начало марта, а так метет! — сказала Люся, глядя в окно моей комнаты, за которым бесновалась вьюга.
Мой дневник украсила первая пятерка, а по классу пронеслась волна перешептывания.
— Ну не знаю, — заколебалась мама. — Нужно будет посоветоваться с отцом.
— Подождите, Валерий Геннадьевич, — сказал я. — «Нижняя Ореанда» это же Крым?
— Мы его предупредили, — пояснил он. — Садитесь быстрее, опаздывать ни к чему. Нам еще искать нужный павильон.
— Ему я могу доверить собственную жизнь! — твердо сказал Машеров.
— Уже соскучился? — встретила меня Надежда. — Иди в комнату, дочь сама к тебе собиралась бежать.
Через несколько минут мы подошли к стоявшей на бетонке машине и забрались внутрь. Семен съехал к сараям, развернул машину и поехал к выезду из городка.
— По его книге в этом году начнет снимать фильм Лиознова. Помнишь, я тебе о нем говорил? «Семнадцать мгновений весны». В нем еще двенадцать серий… — я похолодел. — Ты что читала? Как называется книга?
— Говорят, ты знаешь много анекдотов, — подошел Олег Вешняков.
— Я не сделал ничего плохого, только помог. Меня не поняли и начали разбираться. Сейчас ко мне вопросов нет. Что вам еще нужно? Мне жаль, что все так произошло, но за чужое хамство я отвечать не могу…
— Ты понравился Евгению Карловичу! — сказал Валентин, подняв вверх большой палец. — Что, не слышал? Это сам Тикоцкий! Ладно, садись в машину.
Зайдя в кабинет главы ЦРУ, Вильерс, помимо самого шефа, увидел руководителя научно-технического директората Роберта Келли.
— Держи, — протянул он мне авторучку. — Что ты хочешь делать?
— А операции «Боло» не было? — спросил я.
— Садитесь в машину, — сказал Виктор. — Не согласятся эти, договоримся с другими. У тракторостроителей есть хорошие ребята. А ты лучше действительно подбери что-нибудь детское, к чему искать неприятн…
— Я ее переживу на несколько лет, — ответил я. — Из-за сахарного диабета. — Я ей, конечно, со временем смогу кое-что подсказать, но, боюсь, это не поможет. Она всегда жила своим умом и не слушала вас…
— Рассказывайте, что у вас ко мне за дело, — сказала она, когда мы зашли в небольшую комнату, обставленную письменным столом, книжным шкафом и несколькими стульями.
— Федор Прокофьевич! — представился дед. — А это Наталья Яковлевна. Честное слово, мы очень за вас рады, просто это слишком неожиданно!
— Балет Дагомеи, — пояснил я. — Или то, что негры называют балетом. Да, соврал, там еще будет петь Адамо.
— Мы не голодны, — отказался Николай. — Поели у Наташи, а потом со съемок заявился ее отец и всех разогнал. Мы подумали, что вы уже дома, и не ошиблись. Так что хватит торта. Только включите телевизо…
— Поговори, — согласилась она. — Ты для нее, в отличие от меня, авторитет. Послушай, вот мы спели, а что дальше?
— Видный борец за права темнокожего населения Соединенных Штатов Америки, — вещал диктор. — Противник войны во Вьетнаме…
— Ну ты и нахал! — рассмеялся мужчина, сидевший в центре. — Давай-ка за мной!
— Машеров уже здесь, — сказал он Брежневу.
— Приглашение посетить посольство, — ответил он. — Время любое на ваше усмотрение. Господин Уолтер Стессел является большим поклонником вашего таланта и хочет познакомиться и с вами, и с вашей очаров…
— Сделаем, — пообещал Машеров. — Выделят им что-нибудь с базы подводников. Что-нибудь еще?
— Разве это плохо? — спросил я. — Вспомни, каким я был еще совсем недавно!
— Немного, — призналась Люся. — Подробности он не хотел рассказывать.
Мы шли по аллеям отдельно от сопровождения. Виктор с Сергеем держались позади нас метрах в двадцати.
— Спасибо, Евгений Карлович! — сказал я приветливо улыбнувшемуся мне композитору. — Люся, это композитор, который нас с тобой сюда вытянул. И первую песню он мне помог исполнить.
— Я тебе расскажу! Я по твоей милости имел сомнительное удовольствие беседовать с директором. Я от нее откупился парой анекдотов, но тебя она просила предупредить. Не прекратишь – снизят оценку по по…
— Я пока не нуждаюсь в деньгах, — покачал я головой.
— Я тебе скажу все, — пообещал я. — Но не сейчас.
— Вот как! — сказала она. — Действительно, вы же пели вдвоем песню о войне. Только я тогда больше на тебя смотрела. У тебя было такое одухотворенное лицо, что слезы наворачивались на глаза!
— И когда же вас будем женить? — подошел к нам Иван Алексеевич.
Сознание вернулось скачком. Я опять лежал, но теперь вместо пластика на потолке была обычная побелка. Я прислушался к себе и нигде не почувствовал боли! В комнате стояла тишина: я впервые за последни…
— Ну спасибо, — немного обиделся я. — Я и так знаю, что вдвоем у нас получается лучше, чем у меня одного, но я и сам неплохо пою.
Неделя прошла спокойно. В школе все шло, как обычно, и только в субботу директор сообщил, что с понедельника у меня сдача экзаменов.
— Чтобы я тебя ждал и не приготовил вафлей! — сказал я. — Бери хоть мешок.
— Она прекрасный режиссер, замечательная женщина и выпускница моего учителя. Этого достаточно?
— Оружие не бери, — предупредила Белова. — Иначе придется сдавать.
— Вы ешьте, пока все не остыло, — сказал я, видя, что все уставились в телевизор. — Интересное еще не скоро, а мы вообще чуть ли не в самом конце.
На пресс-конференции были заданы интересные вопросы.
— Так! — сказал учитель, помогая мне подняться. — Не сильно ушибся?
— Проза не для тебя, — сказал я ей. — Во всяком случае, юмористическая. Вот когда ты начинаешь петь, совершенно преображаешься. Жаль, что ты не умеешь играть на гитаре, а то у меня есть классная вещь…
— Что с вами делать, — вздохнул он. — Присмотрю, но только в школе. Если чего-то опасаешься, встречай и провожай свою подругу сам.
— Ничего не нужно брать, — отказалась жена, догоняя и пристраиваясь за мной. — Вы и так девчонкам облегчили ношу, а я не такая дохлая, как некоторые. Слушай свой «Маяк».
— Даже в выходной не дают отдохнуть, — недовольно сказал я. — Он хоть успел тебе сделать то, что хотел? А то я мог бы помочь.
— Глазастая баба с неустроенной личной жизнью, — ответил я. — Поехали домой. Виктор, как бы нам завтра выехать куда-нибудь на природу?
— Около пятисот специалистов из самых разных организаций, — ответил он. — И будем привлекать еще людей, хотя уже не так много. Я понимаю, чего ты опасаешься. О тебе знают очень немногие. Человек соро…
— Здравствуй, — повернулся Брежнев. — Что ты застрял в дверях? Быстро иди сюда и садись. Нужно кое-что обсудить. Андрей Андреевич, объясните ему в двух словах.
— Ничего смешного, — ответила подруга, с удовольствием поедая свой кусок. — А торт вкусный. Ешь, ничего твоим зубам от одного раза не будет. Спасибо, Федор Юрьевич, мы побежим домой, а то долго не ви…
— Ну не сволочь? — сказал Петр Миронович. — Практически всю нашу агентуру в Штатах сдал!
— Что, мы совсем без рук, что ли? — сказал Сергей. — Их было три здоровых лба, но поле боя осталось за нами. И милиция нас оправдала.
Пришли не разбираться, а извиняться, причем не матери, а отцы.
— Ну и дурак! — сказала подруга. — А еще голова будущей семьи! Для меня день твоего рождения – это самый главный праздник, а каждый прожитый год делает тебя богаче и умнее! Я не о деньгах говорю. А п…
— Да, — ответил я подошедшей классной. — Здравствуйте. Извините, не знаю, как вас зовут. Вот, стоим и ждем, пока все рассядутся, чтобы не выслушивать крики: «Занято!»
— Если купят, буду, — ответил я. — А что?
— В разумных пределах, — поправился я. — Всего даже мне нельзя.
— В первый раз, что ли, — ответил своему старпому Шутов. — Начинайте, Валерий Федорович. Я думаю, уже пора.
— Спасибо, я подожду здесь, — ответил я и уселся на диван.
После переезда в Азов жена еще два года играла в одном из ростовских театров, потом все бросила и занялась азовским театром юного зрителя. Под ее руководством этот самодеятельный коллектив постепенно…
— Прекрати немедленно! — я бросил гитару на кровать, вытащил из кармана брюк чистый платок и стал вытирать ей лицо. — Люсенька, да не реви же ты! Честно, никогда больше ничего не сыграю!
— Скажите, Владимир Ефимович, вы никогда не думали, почему вас оставили в этой должности? — спросил я. — Ведь после Шелепина должны были убрать и вас.
— Прости! — сказала Люся. — Я не хотела тебя обидеть.
— Фантастика, — ответил я. — Самый несерьезный жанр. Его даже в школе не изучают.
— Оставь его, Таня! — сказала мама, заходя следом за мной на кухню. — Давайте, ешьте, а я после вас.
— Ваш последний разговор на него сильно подействовал, — заметил Брежнев. — Он мне сказал, что никогда не думал, что останется в памяти людей держимордой.
— Слушай, а Брежнев постарел. Вика говорит, что он сильно устает и в восемь часов уже никакой. Ложится и засыпает.
— Ой, а о бенгальских огнях забыли! — с сожалением сказала Люся, когда я ее перенес обратно в их квартиру и посадил на кровать.
— Сам же сказал, что имел воинское звание, вот мы тебе такое прозвище и взяли. Кто подумает, что речь идет о мальчишке?
— Это легко исправить! — она схватила меня за руку и потянула в большую комнату. — Папа! Мы…
Съемки сражения за Зарайск, в которых мы не участвовали, были очень впечатляющими. Используя специальные приемы, мы восемь тысяч наших всадников превратили в тридцать. Отдельные эпизоды схваток отлич…
— Быстро берите его под руки и на скамейку! — сказал я оторопевшим друзьям Свечина. — И скажите ему, как очухается, что его Светка мне не нужна, и пусть он вправляет мозги не мне, а ей. И получил он …
— А где же их еще назначать? — притворно удивился я. — Школа, Леночка, для того и существует!
Как только Герасимов узнал, что Государственный комитет по кинематографии заказал «Мосфильму» снять многосерийный фильм по моему сценарию, я моментально был освобожден от занятий.
— Заберем тебя с собой и съездим к вам домой, — сказал Валентин. — Надо поговорить с твоими домашними.
— Чтобы я тебя отпустила одного к Вике! — сказала Люся. — Она уже подросла, округлилась где нужно и по-прежнему к тебе неровно дышит! Теперь нам с тобой еще тратиться на такси!
— А как это согласуется с абсолютной памятью?
Я минут десять говорил все, что мне было известно о режиме «черных полковников».
Мама пошла к зазвонившему телефону, а я вернулся в свою комнату.
— Пока только формально, — сказал я. — Если родители со мной кое-чем поделятся, сегодня станешь настоящей. Что, не рада?
— Все равно полезно знать, как и что было! — возразила жена. — Для того и писал, чтобы менялось. У нас хоть какие-то изменения заметил?
— Все прошло, — говорил он за чаем. — И боли, и плохое самочувствие. Я своего сердца теперь вообще не замечаю. Но таблетки все равно сказали пить еще месяц.
— Сегодня у вас опять сокращенный рабочий день, — сказал Сергей, когда забирали Люсю. — К трем часам повезем вас на съемки.
— Бабушка умрет через два года, дед еще через год. Ирина будет жить долго. В конце почти полностью ослепнет из-за катаракты, а потом прозреет из-за Кашпировского.
— Сами балуетесь или для нас купили? — спросил я.
— У ребят есть другие дела, — сказал Леонид Ильич. — Но, я думаю, они нас еще навестят.
— Аналогично, — сказал отец Славки. — Вы свою дочь, пожалуйста, не наказывайте. Молодец девочка.
— А что не так? — спросил он. — В чем дело, Вася?
— А вот это серьезное заявление! — сказал он. — Ты прав, ничему из того, что ты мне сказал, я не верю. Разве что твоим словам о плагиате. Но если все так, тебя нужно отвезти в Москву, посадить в самы…
— Сюжет у меня есть, — ответил я. — Но повесть будет раза в четыре больше, и мне потребуется примерно полгода.
— Больше никого не будет, — ответил я, когда она зашла в комнату. — Садись, и давайте начинать.
— Неприличного нет, — ответил я. — Есть недетские анекдоты, но я их никому не рассказываю. Ну, например, что мозги и грудь у женщины напоминает сообщающиеся сосуды. Чем больше одно, тем меньше другое.
— Считай, что я этот наезд проигнорировал, — сказал я, идя на свое место. — Олю надо было раньше будить. Всем привет!
— Садись, пиши заявление, — сказал он, продиктовав мне текст. — Насчет Черезовой я тебе пока ничего не скажу, мне нужно проконсультироваться.
Когда мы заскочили в дверь, на мгновение класс замер, но тут же все опять занялись своими делами. Я сел за свою парту, раскрыл портфель и быстро выложил все необходимое к уроку русского языка.
— Сама мелодия не сложная, там аккорды, по-моему, только в припеве. В крайнем случае, обойдемся без них. Я сыграю на гитаре, а ты – на пианино. Должно получиться классно! Только петь нужно громко. В …
— И что будем делать? — спросил я. — По твоему виду только слепой не догадается, чем мы с тобой занимались.
— Ничего, — сказал Иван Алексеевич. — Уберем, застелим ковер, тогда будут тапочки, а пока можно и так.
— Почему вы все-таки взялись петь чужие песни и выдавать их за свои? — спросил меня пожилой француз. — Из вашего выступления это не совсем понятно.
— Может быть, в платье? — спросила она, становясь пунцовой от смущения.
— Боюсь, — признался я. — Поженимся, тогда скажу.
— Уехали? — спросила мама, встретившая меня в прихожей.
— А потом просто не получится. Поезд уже уйдет. Россия будет в такой заднице, что выкарабкиваться придется долго. А весь остальной мир ждать не станет. Европа и США окажутся в сложном положении, но п…
— Там, кажется, больше всего досталось Гаити, — сказал Суслов. — Но с Дювалье у нас никаких контактов нет и не будет. Да и не поверит там никто.
На кухне за столом уже сидели отец с сестрой.
Чем-то он мне сразу не понравился, а я редко ошибался в людях.
— Можно будет попробовать, — сказал я. — Есть способы. В крайнем случае попытаемся спасти только своих. Сейчас об этом еще рано говорить. Боюсь, что такие люди, как Суслов, не только не захотят меня …
— Когда мы выступали плохо? — ответил я. — Глава комиссии сказал, что первое место у нас в кармане. Теперь весной придется ехать в Москву.
— Не хотел бы – не спрашивал, — сказал я. — Я бы к вам и сам пришел, да кто его знает, сколько будет болеть нога. А так ты меня пожалеешь, погладишь голову, мне сразу станет легче.
— Так-то лучше! — я подхватил подругу на руки и вышел с ней в прихожую.
— Слишком большой риск, — покачал головой Машеров. — Отношения у меня с Кириллом неплохие, но я не уверен в его действиях. Давай пока действовать своими силами. Лучше медленнее, но меньше риска. Нет …
— Что вы делаете в школе? — спросил он, бегло их просмотрев. — Не хотите поступить в один из наших ВУЗов?
— Сама скажешь, — сказал я почти шепотом. — Ты же к нам, надеюсь, не последний раз пришла?
— Да шучу я, шучу! — сказал я, обнимая подругу. — Ты у меня умница и замечательно сказала. Может быть, тебе не песни петь, а речи сочинять для Суслова? А то они у него… прекрати кусаться! Ты мне лучш…
— Я сочинил песню, — пояснил я. — Теперь ее хотят прослушать в Минске. А директора пока нет на месте. Давайте я вам оставлю телеграмму, а вы потом передадите ему. Зинаида Александровна, можно вас поп…
Она ушла, а я пошел информировать Надежду о наших планах.
— Не смогу. Я из-за дочери уже больше года не снимаюсь и не выступаю. Знаешь, как тоскливо? Терпела только из-за дочери, но она уже достаточно подросла, вполне можно оставить с родителями на нескольк…
— Передумала, — закончил я фразу. — Причина, случайно, не во мне?
— Я его сам умным не считаю, — успокоил я ее. — И вообще, теперь рассказываю анекдоты очень редко.
— А что там насчет минусов? — спросил Брежнев.
— Что за чушь вы мне принесли, Гарви? — спросил директор по разведке Брайан Вильерс своего начальника отдела СССР Гарви Брендона. — Как можно в такое верить? За все время, которое я возглавляю развед…
На этом все переговоры закончились, и я прошел, пятясь, шагов двадцать, потом повернулся и быстро, почти бегом, стал догонять девушек. На полпути повернул голову посмотреть, чем они заняты. Двое взял…
Когда я проснулся, был девятый час, поэтому отца дома уже не было. Сказав маме, что собираюсь за грибами, я быстро позавтракал яичницей, надел не самую лучшую одежду, обул резиновые сапоги и с корзин…
Я ей сыграл одну из разученных мелодий. Маме понравилось, а я был разочарован. На моем электронном инструменте все звучало совсем иначе.
— А при чем здесь время? — не поняла она.
Таких однолюбов было еще несколько. Вот известие о моей свадьбе не разбило ни одного сердца. Девчонки оказались практичней ребят: зная, что я занят, они не допускали для себя ничего лишнего, поддержи…
— А то, что четверть всех зрителей это дети и подростки! А в вашем фильме ни тех, ни других нет! Дискриминация по возрасту! А в Советском Союзе никакой дискриминации быть не должно!
— Все нормально, Галя, — сказал он маме. — Раз выдали, значит, так нужно.
От любителей править текст я отбивался минут сорок. Из семи проблемных мест пять мне удалось отстоять, в двух ввели правку. Потом меня отвели в большую комнату, где мать угощали чаем с печением. Я то…
— Завтра последний день безделья, — сказал я. — А потом школа.
Я назвал себя и взял его руку, уже зная, что меня будут проверять на вшивость. Он сжимал мою руку изо всех сил, а я делал то же самое в ответ.
— Еще не вдвоем, но скоро будем. Вместе и на всю жизнь.
— Сильно попорчено тело? — тихо спросил я, пока возвращались к закрытому гробу.
— Теперь только после праздника. Ты поедешь пудрить мозги завучу, а я – в редакцию.
— Пойдем, — поднимаясь с кресла, сказал Леонид Ильич. — Я люблю слушать, как вы поете.
— Не сомневался, — ответил он. — Геннадий, просили передать, что вас обоих отправляют туда, где вы отдыхали в прошлом году. Причем отправляют на два срока. А мы с тобой, сын, в июле поедем в Крым. Кс…
— Включи свет, — попросил я. — Как я тебе буду играть в темноте?
— Вы откуда, ребята? — спросила классная, как-то сразу определив, что мы не москвичи. — Я только вчера приехала и еще не была в учебной части, поэтому не видела ваши документы.
— Можешь написать для нас еще что-нибудь? — спросил редактор.
— Неприятный сюрприз Леониду Ильичу перед самым съездом.
— Это ты играешь? — спросил я, кивнув на стоявшее в комнате пианино.
— Если давать прогнозы на семь лет, в них слишком много всего попадет. И вероятность утечек будет выше, там все-таки много людей задействовано.
— Ладно, иди, мне нужно подумать. Вам покажут, где здесь что. Увидимся завтра.
— Ген, я серьезно спрашиваю. Ведь более бесполезную специальность для изменения мира трудно представить.
— Смотри! — предупредил я. — Обратной дороги не будет. А вот шум будет большой. Если бы не Леонид Ильич, я бы за такое никогда не взялся. Съели бы без хрена. Твой отец точно будет недоволен.
— Естественно, Леонид Ильич. Мы много проработали вместе. А с чем связан вопрос? Вы его не хотите, случайно вытащить в столицу?
— Могла бы особенно не стараться, — сказал я. — До свадьбы еще полгода, все равно все успеешь забыть, а у меня опыт готовки ууу! И вообще, лучшие кулинары – это мужчины. Анекдот рассказать?
— Девочки в комнате Вики смотрят фотографии, — пояснила мне Виктория Петровна. — Если хочешь, можешь присоединиться к ним, только сначала постучи в дверь.
— Леонид Ильич, мне нужно, чтобы вы мне уделили немного своего времени.
— А вот тетрадки от меня получат только после личного разговора, — насмешливо сказал я. — Если получат. И на тахту можете не смотреть, их там больше нет.
— Иди к куратору, — сказала жена. — А я буду собираться. Пойдем на часовой сеанс?
— А от чего питается? — спросил я, направив на всякий случай трубку отверстием вверх.
— Ладно, пусть занимается дальше. Нам важна его безопасность, все остальное второстепенно.
— Что так долго? — недовольно спросила Елена, когда мы наконец забрались в салон «Волги». — Это твои две минуты?
— Центральный пост! — раздался по громкой связи голос командира БЧ4. — Принято сообщение от американцев.
— Подожди минуту. Извини, что так пошутил. Не всегда и не все шутки бывают удачные. Чем именно я тебя так обидел, я не понял, но все равно извини.
— Спасибо! — поблагодарила Лена. — Ты сегодня чем думаешь заняться?
— Есть одно препятствие, — вздохнул я. — У моего деда нет телефона.
— Ваше имя я уже слышал, — сказал я очкастому Сергею после того, как ответил ему на два десятка самых разных вопросов. — А как вас по батюшке?
— Жаль, что в моих мозгах сейчас ничего не держится, — сказал я ей. — Иначе я бы многое освежил в памяти, что может оказаться полезным.
— Не один ты у нас такой умный, — проворчал он. — С самого начала предусмотрено, что лечение иностранцев будет проводиться в отдельных клиниках. А препаратов хватит на всех, вопрос упирается в оборуд…
— Так Люся была с вами? — спросила Нина, с которой я сидел за одной партой.
— Смейся, смейся, — сказал я. — Мне бы по-хорошему недельку посидеть дома… Ладно, от славы еще никто не умирал.
Не знаю, о чем они говорили до моего прихода, но в том, что сейчас стану темой их разговора, был уверен. Ну и пусть болтают и расскажут о моих странностях другим, мне же лучше. А Ирку во мне что-то з…
— Значит, придет в воскресенье, — сказал я. — И не вздумай отказываться. Держи тетради, завтра отдашь.
— Разглашение секретных сведений, — хмыкнул он.
— Метеорит сохранил тридцать процентов своей массы, — сообщил комментатор. — Цунами идет к побережью. Пока высота волны ориентировочно шесть метров, время подхода составит тридцать пять минут. Истреб…
Ведущий дернулся было к нам, но публика начала дружно аплодировать, и он опять отошел в сторону, словно показывая, что ничего общего с нами не имеет.
— Обойдетесь, — сказала вышедшая с кухни жена. — Николай, раздвигайте стол. Вы, вообще-то, сегодня по поводу или просто так?
Резко похолодало, и несколько раз за день шел дождь, поэтому мы не хотели никуда выходить. Люся усиленно готовила литературу, но не будешь же постоянно сидеть за учебниками. Так недолго и свихнуться.
— И не получится, — усмехнулся Федор Юрьевич. — Он тебе не мальчишка-стажер. Лет через пять, если будешь над собой ежедневно издеваться… Но ведь ты не будешь?
— Я уже не девушка и гитара не моя, — улыбнулась она, отдавая мне гитару. — Я капитан Елена Викторовна Белова. Вот документы.
— Хочешь сказать, что не слушал новости? — усмехнулся он.
— Вам немного потренироваться, — сказал Иван Алексеевич. — И можно ехать в Москву. А для Минска уже сойдет. И песня замечательная, и поете вы просто здорово!
— Понимаешь? — сказал я, допев песню. — Многие наши песни просто не для этого времени.
— Из девочек думаю пригласить Иру со Светой, а из ребят только Сергея с Игорем.
— Так мы же не отказываемся петь, — сказала Люся. — А хорошего никогда не бывает много. Вот пойду в декрет, буду только петь.
Мы с ним еще немного поговорили, потом к нам присоединилась Виктория Петровна, и я по ее просьбе начал рассказывать анекдоты. На их смех из комнаты Вики вышли девочки, для которых я рассказал несколь…
— Пошли покажу царскую беседку, — сказала Люся. — А ты мне в двух словах скажи, о чем договорился.
— Быстрее перебирай ногами, болтушка, — сказал я. — Уже и портфель взял, а идешь еле-еле. Скоро звонок, а мы еще не прошли сквер. Не хватало ко всему остальному заработать еще опоздание. Поднажали вс…
— Да, я знаю, — сказал он. — Мне звонили. Спускайся и жди, они сейчас подъедут.
— Ладно, — сказал я. — Надумаем – позвоним.
— Почему все игрушки не делают на прищепках? — задал я риторический вопрос, чуть не уронив шар. — Возишься с нитками…
— А где ты видела у артистов долгие браки? — вопросом на вопрос ответил он. — Почти у всех по две-три жены, а то и больше. А я однолюб.
— Мое имя там не мелькало? — спросил я. — Если допустили утечку…
— Может быть, тебе действительно к ним устроиться? — спросила жена, когда ехали обратно.
— Все ясно, — сказал я. — Классический испорченный телефон. Не понял? Я со Светкой ни о чем не разговаривал, я ее вообще со школы еще не видел. А тем, с кем разговаривал, я о своей любви не сказал ни…
Все, кроме типа, рассмеялись, он покраснел как рак и отвел глаза. Но я успел заметить их выражение. Зря я связался с этим дерьмом, надо было шаркнуть ножкой и сказать, что в следующий раз непременно…
— Сегодня был разговор насчет детей, — сказал я. — Как долго мы с ними будем тянуть? У тебя какие планы на этот счет?
— А что она тебе поставила? — спросил он.
— Плохо, что я не подумал об этом сам, — сказал я, поднимаясь с кровати. — Это очень полезная вещь. Надо будет тебя еще многому научить. Если нам с тобой вместе жить, это может оказаться полезным. Сл…
Вовремя я заткнулся. Еще немного, и я бы им сказал, что так и не научился танцевать вальс, сколько меня жена ни учила. Тогда бы они точно дернули со скамейки, причем обе. Что со мной творится? Откуда…
— Сегодня утром ни с того, ни с сего вызывают нас с твоим отцом к начальству и сообщают, что нам присвоено звание подполковников.
— Так вы действительно были в милиции? — спросила староста.
— Держи! — протянул я радостно встретившей нас Вике «Волкодава». — Там кое-что написано.
— Ого! — сказал отец Люси, возвращая удостоверение. — Госбезопасность! Что же это они натворили?
— Кто бы говорил! — рассердилась она. — Ты-то живешь второй раз и уже все успел узнать и почувствовать. Я тоже хочу, как ты говоришь, наслаждаться жизнью, а ты мне мешаешь! А если с тобой или со мной…
Она такими глазами осмотрела комнату, словно каждый предмет в ней был ей мил только потому, что принадлежал мне. Мне стало за нее страшно. И из-за того, что я никогда не видел таких сильных чувств у …
— Дали нам три часа и ушли к соседям, — ответила Ира. — Руки мыть будете?
— Дело не в этом, — сказал я, помогая сесть жене.
— Пусть будет, — сказал я. — Последних песен еще никто не слышал, а у меня на одну из них особые планы. Лучше я возьму из дома гитару, чем Вика будет мотаться по соседям.
— Извини, — сказала Люся. — Не знаю, что на меня нашло. — Я тебе, кажется, на рубашке пару пуговиц оторвала. Я потом пришью.
— Поняла теперь, о чем я говорил? — задыхаясь, сказал я, с трудом с собой совладав. — А если бы я не выдержал? Люсенька, нельзя же так, я все-таки не железный. Я слишком много помню, чтобы…
— Тебе, наверное, судьба сидеть с подругой.
— Здравствуй, красавица, — сказал Виктор. — Ребята, грузитесь быстрее, опоздаете.
— Если не напечатать это, — говорила она, бережно держа в руках тетради. — То что тогда вообще печатать? Только я там многих слов не поняла.
— Ты знаешь, как тебя кое-кто стал называть? — спросил Брежнев.
— Проследи за этой работой. Раз не напортачили в главном, пока наказывать не будем. Корабль экспериментальный, так что всякое может случиться. А вот по результатам второго запуска будем решать. Так т…
— Все прекрасно получилось! — сказал довольный Сааков. — Так и будем снимать. Только одно замечание вам, Люся. Не нужно так прижиматься к своему другу. Из-за одного этого могут убрать номер. Все, я п…
В тот же вечер Сергей передал мне первый рисунок.
Такого потрясения, как при виде отца, я не испытал, но равнодушным вид живой и молодой мамы меня тоже не оставил. К счастью, она стояла в пол-оборота ко мне и смотрела не на меня, а на картошку.
— А я тебе такого не говорил. Я сказал, что его при мне не было. А к тому времени она уже будет жить в городе. Есть такой небольшой город – Смела.
— Еще пять человек. Петров не возражал. Послушай, Игорь, ты не слишком самоуверен? Может быть, тебя все-таки подстраховать?
— Школу я сдам экстерном осенью, — ответил я. — А насчет технических институтов… Спасибо, но нет! Одну жизнь я отдал технике, вторую думаю посвятить искусству.
— Между прочим, ты сказала эту фразу с сожалением!
— Ты от скромности не умрешь, — засмеялась Надежда.
— Извини, не привыкла врать без необходимости. Зайдешь?
— Вот это то, что надо! — сказал Астахов. — У меня нет слов. Это же за сколько времени ты ее написал?
— Я получаю очень ограниченные данные по вашему Проекту, — ответил он. — Только то, что касается Комитета. По моей судьбе мне ничего не говорили.
— Шутка! — сказал я, ныряя в ванную комнату. — Сейчас приду.
— Запишу, — вздохнул я. — Завтра принесу текст.
А на следующий день в Балаклаву приехал Юркович.
— Подберем, — пообещал я. — Пусть, главное, продолжает тренироваться. Для многих хороших песен голос еще слабоват.
— Пол-Москвы знает, что он к тебе с Людмилой неравнодушен, — ответила она. — Ладно, оставляй свой сценарий. Пока я с ним не ознакомлюсь, нам дальше разговаривать не о чем.
— Поднялось, — подтвердила она, бросив выразительный взгляд на мое трико.
Следующие полгода я видел Машерова только по телевизору. Не думаю, что он обиделся, просто было не до меня. В партию я вступил, но к работе меня так и не привлекли. На последней странице газеты «Прав…
— Сам написал? Класс! Не понимаю, чего они в филармонии валяют дурака! Ты ее еще нигде не пел? Вот и хорошо, будешь нашей находкой. Сначала снимем номер, а потом нашу с тобой беседу. Только сначала п…
— У меня в живот больше ничего не влезет, — отказался я. — Доем борщ и все! Не хватало еще растолстеть. Лучше накладывай Люсе. Можешь ей и мою порцию отдать.
Минут через пятнадцать все ушли, и мы остались одни.
— Привет, — обрадовался он. — Ты что, вчера опять куда-то ездил?
— Я не знаю. В той реальности твоя жизнь пошла совсем по-другому. Я бы сказал, что она не очень удалась, хотя у тебя на этот счет было свое мнение, или ты просто не желала это признавать. Пока могу т…
— По кочану. Хочешь узнать, дай сначала подписку о неразглашении. Кому надо, те в семье знают, а ты сначала подрасти. А тебе на будущее урок – не шляться по ночам. Не было бы у меня с собой оружия, с…
— Надежда Игоревна! — сказал я, когда нас усадили на кухню пить чай. — Я написал новую песню и хочу ее спеть на телевидении вместе с Люсей. У вас нет возражений?
— Мало ли что ты сказал! А Люсю зачем возили?
Скорее, одноклассники выглядели какими-то пришибленными. Странная реакция. Мелодию я подобрал точно, сыграл тоже хорошо. Неужели из-за голоса?
— Кто же знал, что так получится, — сказал я, отряхивая ее от снега. — Плохо, что-то я не так понял.
— Внимание! — сказал комментатор. — Пуск ракеты!
— Что, совсем отказаться от личных легковых автомобилей? — спросил Суслов. — Боюсь, нас никто не поймет.
— А куда? В кино неохота, театры я не люблю. Точнее, не сами театры, а в них ходить. Москва мне и в той жизни надоела, хоть я мотался только в центре, да в метро.
— Заходи, — сказал Федор Юрьевич, пропустил меня и запер дверь.
Несколько дней мы только отдыхали, потом Люся нехотя села изучать учебники, а я тоже возобновил свою работу. В воскресенье девятого нас отвезли к Брежневу. Он увел меня в свой кабинет, а в Люсю вцепи…
— Пока все нормально, — ответил я. — А как дела с реформой?
— Я хотел поставить вас в известность о работе одного секретного объекта в республике, который я курирую лично. С год назад нам стало известно об уникальных способностях одного старика. Информация бы…
— Прежде всего, это то, что информация передается целенаправленно и преднамеренно.
— Красивая, — одобрила мама. — Только можно было выбрать и поменьше. Наряжать когда будем?
— Да все я понимаю! — ответила она. — Каждый раз волнуюсь, пока не начинаю играть. А начну, и все проходит.
Он был за рулем сам, поэтому разговаривать можно было совершенно свободно.
— Ну и дурак! — она трясущейся рукой вставила ключ в замок, открыла квартиру и подхватила с пола портфель. — Иди к своей Ленке!
— Смешно, — рассмеялась Люся. — А разве они дают премию за хорошую езду?
— Ну и заберут вашего деда в Москву, — сказал тот же мужчина. — Не проговорится, если прижмут?
— А родители? — спросил я, вытирая подруге ноги. — Одевай быстро теплые носки.
— Представляю, какой видок будет завтра, когда эта дрянь начнет расползаться, — сказал нам на прощание Сергей. — А сколько пищи для разговоров. То-то Светка обрадуется!
— Они и мне в свое время помогли, хоть я уже был в возрасте, — сказал я. — Помимо сердца они, хоть и не так сильно, способствуют оздоровлению всего организма. Теперь проживете намного дольше.
Всем учителям, у которых сегодня были уроки в нашем классе, можно было только посочувствовать. Им приходилось постоянно одергивать самых несдержанных и делать замечания всем остальным. На переменах, …
— Изнасиловали бы? — испуганно спросила она.
— Мы чуть позже, мам! — отказалась подруга. — Сначала немного позанимаемся.
— Я сам к ним привязался, особенно к Геннадию. С ним весело и интересно, даже не учитывая его знания. Интересная смесь мальчишки и взрослого человека.
Мы с Брежневым на несколько минут отошли в сторону.
— Таня передала, что тебе звонили, — сказала она, положив трубку на рычаг. — Беги домой, сейчас будут перезванивать.
— Короткий у меня разговор, Петр Миронович. И желательно нам поговорить сейчас, пока не пришла ваша жена. А есть я не хочу, спасибо.
— Жаль, что вы не взяли с собой Маринку, — сказала мама, когда все выпили за внуков. — За все время вы ее к нам привезли только три раза!
— Зря вы, Леонид Ильич, вышли на министра, — высказался я. — Мы уже с визитами к вам засветились по полной программе. Сплетен будет… Наверняка еще и Вика всем знакомым растрезвонила. И машина эта…
— Знаменитый русский певец Вертинский, уехавший еще при царе, возвращается в Советский Союз. Он выходит из вагона с двумя чемоданами, ставит их, целует землю, смотрит вокруг и говорит: «Не узнаю тебя…
— Хочу быть артистом! — заявил я. — Есть возражения?
— И как нам теперь к тебе относиться? — спросил отец.
— Нет, имен не было. Не было и официального обращения. Прекрасно понимают, что просто так никто знаниями делиться не станет, а на уступки идти не готовы.
— Кажется, что-то знакомое, — неуверенно ответила подруга. — Слышала или читала, но не помню где.
— Один из лучших, говоришь! — довольно сказал Батый. — Я помогу найти выход его ненависти, а мы все потешим душу доброй схваткой. Давай, кнез, твой воин против моего. Все в руках бога, победит – отпу…