Все цитаты из книги «Возвращение»
— Извините, — обратился к нам представительного вида мужчина. — Это не вы?
— Что за блажь? — удивился он. — Ты понимаешь, что тебе предлагают? Тебе не придется десятилетиями толкаться на низовых должностях. Проработаешь несколько лет с Машеровым, возьмем в аппарат ЦК. Потом…
— Их и так достаточно. Мы с соседями почти не общаемся, а матери рассказывали. У нас многих хлебом не корми, только дай посплетничать. А если чего не знают, то придумают. После «Воина» ты, оказываетс…
— Сейчас мы их увеличим, — пообещал он, останавливая машину у подъезда.
— Сейчас я вам кое-что расскажу, — сказал я им. — Потом вы отвозите нас домой и забираете мои тетради. А на меня можете в дальнейшем не рассчитывать.
— Как только я исчезну, готовься к наплыву ухажеров, — предупредил я подругу. — Жаль я тебя совсем не учил драться. Сильная и гибкая девушка, а грамотно по морде дать не сможешь. Сегодня же научу для…
Спел я, по-моему, ненамного хуже Муслима Магомаева, хотя бы потому, что, в отличие от него, мои слова поняли все. Только вместо аплодисментов в вестибюле нашей школы установилась гробовая тишина.
— Чурсин очень выдержанный человек, а на наших кораблях есть тактическое атомное оружие. Они это прекрасно знают и наглеть не станут. Поводов для провокаций давать не будем, но и хамить не позволим.
Я не догадался позвонить маме из учительской, это сделал директор. Поэтому, когда мы подъехали к дому, отец уже был в квартире и помогал маме готовить стол к приему гостей. На этот раз я настоял, что…
— Вы тоже прекрасно выглядите, — сказал я. — Таблетки?
— Девушки, вы не побеседуете о погоде? — сказал я Вике с Люсей.
— Наверное, ушли к Платовым, — предположил я. — И Таня куда-то умотала.
— Да, Петр Сергеевич, — ответил я. — Мне уже все рассказали.
— Что, он и об этом говорил? — с ужасом спросил я.
«Мы» состояло из самого Ричарда Никсона, государственного секретаря Уильяма Роджерса и министра обороны Мелвина Лэйрда.
Дальше пошла теория и перечисление кто из классиков что написал, поэтому я воспользовался тем, что классная отвернулась к крайнему ряду и шепотом спросил Люсю, чем не понравилось пение.
— Ничего не отвечаю, отсылаю к вам. Идите, говорю, и спрашивайте у них сами.
— Приезжайте, — немного удивленно ответил он. — Я вроде никуда не собираюсь.
— В книге применяются английские слова там, где вполне можно было бы обойтись русскими, — сказал член редколлегии. — Например, английское слово «спейс».
— Можно, — разрешил он. — Вика, живо иди относить инструмент!
— Возможно, это была еще не агония, и жизнь на планете просуществовала бы еще несколько сотен лет, но это было бы именно существование. Поэтому, когда появилась возможность прожить еще одну жизнь и ч…
Не скажешь же ей, что я только что узнал, что убил человека. Пусть это было сделано руками другого, но это я вписал его номером первым в свой список.
— Ноги о булыжники побьешь, супермен, — сказал я ему. — Слушай, у нас проблема. Здесь можно достать гитару?
— Поцеловал, — ответил я, уже заранее зная, что она мне сейчас скажет.
Мы зашли в вестибюль школы, переобулись и поставили свою обувь в гардероб. Кроме нашей технички и нескольких школьников младших классов здесь никого не было.
— Может быть, и не дают, но смеяться будут. Есть и гораздо более смешные анекдоты, но большинство из них рассказывать нельзя, не поймут. Поэтому сегодня вечером посижу и отберу десятка два тех, что п…
— Наоборот, мне здесь очень нравится. И в сене очень понравилось. Давай еще туда сходим, а то здесь постоянно кто-то мешает, а твоя бабушка из хаты не выходит. Сколько можно терпеть?
— А правду говорят, что ты умеешь играть на гитаре? — спросила Света.
— В щечку я буду целовать тебя, — буркнул я. — На день рождения.
— Ну и плюнь! — сказал он. — А мы все посмотрим! Давай поспорим, что в этом году тебе отличником не быть! На пять рублей!
— Просто перестраховка. Честное слово, никакой опасности нет.
Мы уже сидели два часа, разорили стол и, наговорившись, включили телевизор, когда зазвонил телефон. Звонила Вика.
— Трое из девятого «А» и четверо десятиклассников.
Он нас привез туда же, откуда и забрал – к моему дому. Мы попрощались и зашли в подъезд.
— Мойте руки! — сказала мама Люси. — Сейчас будете обедать.
На уроке пения дисциплина у нас немного ослабевала, поэтому я счел возможным внести пояснение.
— Есть идея, — поздоровавшись, сказал я. — В нашем кинотеатре классная кинокомедия. Хотим сходить на час. Составите компанию или дадите кого-то из парней?
— Пока мы только дружим, — успокоил я ее. — До свадьбы еще четыре года.
— А если бы хотел? — спросил Брежнев. — Есть возражения?
Все хотели услышать песню еще раз, но Люся расплакалась и была не в состоянии петь. Вот не хотел я исполнять «Плот» сейчас…
— Как чем? Обещал научить бить морды, так учи!
— Не вздумайте аплодировать, — предупредила классная, но и без ее предупреждения никто бурно выражать свой восторг от моего пения не спешил.
— Сразу же, как только принесли газету. Меня не столько само постановление интересовало, сколько то, как его появление обосновал в своей статье Брежнев. У вас как ко всему этому отнеслись?
— Песня называется «Прекрасное далеко», — сказал я, доставая гитару из чехла. — Начнем?
— Я, конечно, не против, чтобы она на нем присутствовала…
— Тань, извини, но этого я тебе сказать не могу.
— А мне? — протянула свой бокал Ольга. — Хоть чуточку!
— Ты долго будешь копаться? — спросил я Олю. — Уедем без тебя.
— Все демонстрируют готовность разобраться и принять меры.
— Можно и без моей, — сказал я. — Я уже много месяцев записываю все, что мне известно. Я вам могу отдать все записи и уйти в сторону. Но в них только основные события, помню я гораздо больше. И вариа…
— Вот как? — удивился он. — Это почему же?
— А как дела с термоядерным синтезом? — спросил я. — Хоть какие-то подвижки есть?
Когда я закончил песню, в глазах подруги стояли слезы.
— Что будем делать? — спросила Люся после чаепития, когда мы удалились в ее комнату.
— Сначала прочитала сама, а потом все распечатала под копирку, — сказал он. — Завтра четверг, пусть мама съездит в Минск и попробует это куда-нибудь пристроить.
— Ты как? — спросил я Люсю. — Не простыла?
— Ты пожалеешь! — покраснев, сказала она. — И очень скоро!
— Я не могу надеть туфли! — со слезами на глазах сказала пришедшая ко мне Люся. — Еще в июле были нормальными…
— Ладно, иди, мы сейчас выйдем, — сказал Брежнев. — Значит, именинник! И что же тебе подарить?
— Тогда все возьмите проект постановления и внимательно прочитайте, — сказал Суслов. — Сегодня все в сборе, кроме заболевшего Виктора Васильевича. Если после прочтения будут вопросы, я вам на них отв…
— Да, я забыл. Но все равно – это нарушение. Здесь охрана будет плотнее, думаю, тебе самому защищаться не придется. Но это мы еще обговорим с профессионалами. А вариант с соседом надо будет обдумать,…
— Нет, спасибо, — отказался я. — Та, которая сейчас, не так бросается в глаза.
— Извините, Михаил Андреевич, — сказал Машеров, доставая из внутреннего кармана пиджака еще одну, сложенную вчетверо бумагу. — Вот здесь рекомендации, разработанные специально созданной группой специ…
— Люся знает? — спросила мама, которая на удивление быстро поверила рассказанному.
— Боюсь, что твои родители к такой правде еще не готовы. Но что-то сказать все равно нужно. Как ты думаешь?
Старый дурак! Ведь знал, что этим все закончится. Начался этот день хреново и закончился не лучше!
— Зачем? — пожал я плечами. — Есть телеграмма, а Новиков в курсе, так что я к нему сбегаю отпроситься сам. Заодно кое с кем повидаюсь. Валентин все равно с самого утра не приедет.
— Я тебя предупреждал о своем преклонном возрасте? — спросил я. — Смотри, еще не поздно выбрать кого-нибудь помоложе и безрассудней. Правда, тогда тебе придется ждать еще два года. А мне – еще больше…
— Черт! — выругался приезжий. — Надо же, разбил часы! И куда теперь пойдем?
Он повернулся к двери, и она увидела нас.
— Развернитесь и идите назад, — сказал я девушкам. — Ну же! Вы мне мешаете.
— Девочка должна ходить нормально, — сказал я обеим. — Помню, как надо мной этажом выше одна скакала почти до двенадцати часов. Так и хотелось у нее что-нибудь оторвать.
— Я недавно приехал из больницы, — сказал Сергей, когда мы вломились к нему в квартиру. — Отцу лучше, но сказали, что он будет дней десять под наблюдением.
— Дорогие товарищи! — сказал я, когда раздвинулся занавес, и мы вдвоем под прицелом кинокамер подошли к микрофонам. — Мы рады вас поздравить с приближающимся Днем Победы и постараемся сейчас сделать …
— Никто у нас его разрушать не собирался, — объяснил я. — Но все судят не по намерениям, а по делам. Ладно, вы что, сюда пришли слушать лекцию о международном положении?
Посмотреть наш номер было действительно интересно.
Когда я приехал на учебу, все наши были в студии.
— Так нам сказали, — ответила она. — А выступление записали. Знать бы еще, когда покажут.
— А почему Пьеха поет еще раз? — спросила Ольга, когда зазвучал «Манжерок».
В школе пришлось бежать, потому что звонок прозвенел, как только мы переобулись.
Я подробно рассказал о событиях последнего дня моей жизни в тридцатом году.
Она наклонилась ко мне и прошептала на ухо.
Едва я закончил фразу, как из-за поворота коридора быстрым шагом вышел мужчина лет сорока в очках с роговой оправой, который двинулся к охраняемой мною двери. Увидев, что проход перекрыт, он в удивле…
— Хорошо, — хмыкнул я. — Как вы относитесь к геям?
— Подумаешь, две пятерки! — пренебрежительно сказал Сашка. — Пусть он попробует у Зинаиды пятерку по английскому получить. Могу на рубль поспорить, фиг получится!
— И сколько лет внучке? — поинтересовалась Надежда.
— Неинтересно мне сочинять и петь детские песенки! Пусть у меня что-то будет не по возрасту, зато это для всех, а не для одних этих противнючек!
— А ты думаешь! — ответила она, на миг прильнув ко мне. — Тебе сильно попадет?
— Пару часов назад, — ответил я. — Пошли быстрее, мне наверняка много переписывать, а тебе еще самому делать уроки.
Мы сели, а критик остался стоять, переместившись к двери кабинета. Минут через десять соавторы вышли, и он поспешно зашел в кабинет. Я подумал и занял его место.
— Папа угадал, когда сказал, что в меня кто-то вселился, только этот кто-то – это я сам в возрасте восьмидесяти лет.
— Ты говорил Михаилу Андреевичу о Высоцком, — сказал Брежнев. — Несколько раз о нем слышал, но не слушал ни одной песни. Не можешь что-нибудь исполнить?
— Оставьте ваш адрес, — сказал редактор. — В месячный срок мы вас уведомим о результатах.
— Книгу дашь почитать? — спросил Валерка.
— Не расстраивайся! — сказала жена. — Сейчас все лучше, чем было. Можем обойтись и без посторонней помощи. Дверь открыта… Ты точно запирал?
— Послушай, а кем ты сам хочешь стать? — спросила Люся.
— Мое право на допуск к написанным мною бумагам не оспаривается? — спросил я. — А сохранность… Поставьте в моей комнате сейф. Сделанные мной записи будете периодически забирать. По-моему, это самое у…
— Мне тебя прямо сейчас при всех поцеловать? — спросил я. — Или подождешь до вечера?
Едва мы закончили с уроками, открылась дверь, в которую просунулась голова Ольги.
— Скорую вызывали? — спросил я у вошедшей следом за нами Вики.
— Я не за тебя, я тебя испугалась, — ответила она и обернулась к начавшим собираться вокруг нашей парты одноклассникам. — Вам здесь медом намазано? Или на улице идет дождь?
— Размечталась, — засмеялся я. — Видишь позади возле старых акаций молодого мужчину? Он за нами идет, как привязанный, от самого центра города. Не нужно на него пялиться, зачем смущать человека?
— У меня в первую очередь вопросы, связанные с технологией изготовления микросхем. Жаль, что мне не разрешили привезти того, кто этим занимается. Это, видите ли, не мой вопрос. Сможете ответить?
— Никогда не любил фантастики, — сказал он, внимательно прочитав переданные ему документы. — Вы в это верите, Ричард?
— Здравствуй! — поздоровался Юркович. — Как слетал в Москву?
Мы вышли из салона, поднялись на свой этаж и зашли в квартиру Люси. Обе матери общались на кухне, а рядом с ними обедала Оля. Отец уехал в Минск, а Таня уже вторую неделю работала, поэтому моя мама п…
— У всех троих одни пятерки! — отрапортовал Сергей.
— Извините, Николай Николаевич, — обратился к нему репортер. — Как вы можете прокомментировать выступление Грищенко. В перечне использованных произведений достаточно много песен на ваши стихи.
— Спасибо, — поблагодарил я Суслова. — Я ведь знаю, кому обязан тем, что фильм не укоротили на треть.
— Что вы собрались отмечать? — спросил Сергей.
— Если будет такая возможность, обязательно съезжу, — ответил он. — Что-то хотел передать?
Решив пока об этом не думать, я вышел в большую комнату посмотреть, что передают по телевизору.
Концерт состоялся в Центральном Доме Советской Армии. Зал был полон, причем люди в форме составляли только треть наших слушателей.
Вскоре из-за поворота реки появилась «Комета», которая быстро приблизилась и подошла к причалу, осев в воду. Несколько пассажиров вышли на пристань, а мы по перекидному трапу зашли на борт судна. Про…
Из раздевалки я вышел одетый с портфелем, слегка прихрамывая на правую ногу. Как всегда, девочки вышли позже нас, поэтому Люсю пришлось ждать.
— Но ведь вы уже жили хорошо, — сказал он. — Какой конец света? Судя по твоим словам, все было не так уж и плохо.
— Что ты такой невеселый? — спросила мама, добавив соль на рану.
— Там нет ничего интересного, — заколебался он.
— Каков вопрос, таков и ответ. Да и нет у меня желания с ним беседовать. Смотри, показался Таганрог.
Тело продолжало болеть, хоть уже и меньше, и гонять мяч с Игорем, который был выше и сильнее меня, не было никакого желания. Я его развеселил, рассказав несколько анекдотов, после чего, сославшись на…
— Как все происходило? — с интересом спросил Брежнев. — То, что вы их потопили, понятно.
— Здорово! — сказал я, опять садясь на лавочку. — Как заговорил о других женщинах, так сразу даже имя вспомнили, да еще его ласкательный вариант.
— Я не соврал, — сказал я. — Немного кое о чем умолчал. Зачем вам это выслушивать? Вы уже все равно не сможете измениться сами и изменить стиль работы.
— А у нас, значит, можно? — спросила жена.
Наш класс был последним и имел общую стену только с восьмым классом, но двери были тонкие и слабо глушили звук.
— А какое это имеет отношение к происшествию? — спросил я. — Виноваты – наказывайте, нет – отпускайте.
— А как у тебя с ней? — с интересом спросил он.
— Извините, товарищи, но такие объемы я вам за короткое время не обеспечу, — сказал министр морского флота СССР Бакаев. — Прорыв морской блокады американцев даже одиночными судами это не такое просто…
— Я уже вошла, — сказала она, поднимая на меня глаза. — Я ведь на тебя раньше никакого внимания не обращала. Ну симпатичный, но еще совсем…
— Я ее просмотрел, так что, наверное, в туалете, — ответил он, отрываясь от телевизора, где шел концерт по заявкам.
— Да, — ответил я. — Я сдал чуть раньше, а Люся – дней десять назад. Все на «отлично». Так что теперь у нас будет больше времени для творчества.
— Красавчики! — услышал я третий раз за утро уже от нее. — Это где же вы умудрились обзавестись такими украшениями?
Говоря это, она смотрела преимущественно на меня, и я не выдержал и сказал ей спасибо. Она так удивилась, что забыла мне сделать замечание.
— Кто-то поверил, кто-то, возможно, на своей кухне крутил пальцем у виска, несмотря на достаточно веские доказательства. Главное, что через них все прошло. А теперь его прогнозы и им будут давать. Во…
— А почему ты думаешь, что мне нужна помощь? — спросил я, взглянув ей в глаза.
— Ну тебя, — засмеялась Люся. — Не даешь девушке помечтать.
— Разучили мы эту песню, а спеть так и не позвали, — сказала Люся. — Ну не свинство?
— Ну и наплюй, — посоветовала жена. — Сам мне советовал жить спокойней. Еще ничего не поменялось, а ты уже начал ломать себе голову. Думай лучше о другом. Мне через месяц рожать, а мы с тобой для реб…
— Так! — он еще раз пробежал глазами мое письмо. — Во всем этом настораживает два момента. Первое – это запись вверху, второе – твой разговор. Это разговор взрослого эрудированного человека, а не под…
— Вот это и есть счастье! — сказал я Люсе, когда она наконец перестала смеяться. — Идти под руку с любимой девушкой и слушать ее смех!
Интересное дело, родителям сказали, а нам не могли? Отец воспринял новость довольно спокойно, сестра на нас вытаращила глаза, а мама, видимо, решила, что Люся беременна, и перепугалась.
— Давай я тебе сейчас завяжу, а напомню, как это делается, когда придешь со школы.
— Когда ты видела, чтобы я так закатывал глаза? — возмутился я. — Небось, и о Люсе спрашивали?
Ехали действительно совсем недолго. Когда подъехали к дому, все остались в салоне, а я направился к крайнему подъезду. Из него как раз вышла женщина.
— Николай Иванович, — ответил он. — Смотрел, конечно.
— Режиссер сказал, — соврал я. — Оттанцевал твой Шубарин, Танечка. Сейчас сыграет оркестр, а потом начнет танцевать толпа таких же шубариных, только черных.
— Через полчаса подъедет Суслов, — сказал он, положив трубку на рычаг. Наверное, захочет с тобой поговорить. Может это даже и к лучшему: не придется вас завтра возить в ЦК.
— Психотерапевт, который лечил людей по телевизору. Потом расскажу.
— И мне оставьте, — приподнялась Белохвостикова.
— Приняли очень жесткие меры, чтобы не занести заразу в другие миры, хотя исследования показали, что в пассивном виде искусственный вирус за прошедшие полтора века давно погиб.
— Не ожидала от тебя таких грубых слов! — сказала она. — Да еще в адрес брата!
— Вызывал вас я, но говорить нам пока удобнее у Михаила Андреевича, — ответил Брежнев, слегка выделив слово «пока». — Расскажите нам, Петр Миронович, как вы дошли до такой жизни, что уже не доверяете…
— Охрану железнодорожных тоннелей не усилили? — спросил я.
— Здравствуйте, — отозвался я. — Вы не похожи на акулу пера. Стажер?
Может быть, нас за время отпуска кто-нибудь и узнал, но подошли только сейчас в «Комете».
Иван Алексеевич забрал у меня чемоданы, а Олю сменила Надежда. Потом они переключились на Люсю.
— Мероприятия по сельскому хозяйству в плане подготовки к грядущей засухе. Начните, Владимир Владимирович.
— Я пойду с вами! — решила Люся. — Подождите, я быстро.
— А если волки? — вкрадчиво говорит Леонов.
— Вы сочиняете и поете песни не по возрасту. Спеть, конечно, можно все, но вот как сочинять хорошие вещи о том, о чем не имеешь представления?
— Что вы таскаете мебель! — рассердился я. — Времени еще вагон, я бы пришел и помог!
— Три минуты осталось! — сказал Сергей, глянув на большие настенные часы. — Ходу, сейчас Зинаида придет!
— Хорошо, когда за тебя боятся лучшие девочки класса! — обрадованно заявил я. — Ладно, я тебя прощаю!
Их число с каждой минутой становилось все больше, поднялся ветер, и вскоре за окном уже мела метелица.
— Что вы хотите? — пожал я плечами. — Вся беда в перенаселении. И наиболее актуально это там, где людей и без того много. Американцы со своим лекарством опоздали.
— Я понимаю, что ничего плохого не было и не могло быть, — выговаривала она мне. — Но ты же знаешь людей и их языки! Я не против, если у тебя будут подруги, наоборот, только обрадуюсь. Но ходить к ни…
— Теперь доживете и увидите, — сказала Люся. — Интересно, руководству страны уколы не сделали?
— Это вам нужно было на режиссерский факультет.
— Я хотела предложить то же самое. Я побежала, держись.
— Смотри, дети! — сказал Леонов Анофриеву. — Что вы в такое время делаете в лесу, ребята?
— Так тебе восемьдесят лет? — начал он разговор.
— Торта хватит, — сказала она. — Но разве им надолго наешься? Идите на кухню, а я пойду отнесу книгу.
— Жаль, что ты не показал свой сценарий нам, — сказал он мне. — Наверняка нашлось бы что подсказать. Ну, ладно, ни пуха тебе ни пера!
— Припев здесь лучше петь всем вместе, — сказал я, когда мы закончили. — Есть еще одна песня, но мы ее не разучивали, потому что без партии трубы она не звучит.
— Пришло письмо из редакции, — пояснила мама. — Они хотят, чтобы ты к ним заехал. Я договорилась с директором о том, что завтра тебя освободят от занятий.
— Я вчера ездила в Быково встречать мать, — продолжила Наталья. — Так там сейчас повсюду поставили ворота, которые реагируют даже на связку ключей. Пассажиров заставляют выворачивать карманы. Непонят…
Мы прошли через крепостные ворота и вскарабкались на вал.
— Это не случайность, а разгильдяйство! — рассердился он. — Ты по-прежнему одна из важных персон Проекта. Для его программы твоя ценность теперь невелика, но вот для наших противников ты бесценен! А …
Я выбрался из машины, помог выйти Люсе и, взяв ее под руку, повел в подъезд. Подойдя к нужной квартире, я позвонил. Открыл мне молодой, накачанный парень.
— Я пойду, — сказала сестра. — А ты все-таки подумай. Может быть, в вашем стоянии ничего и не было, но всем это не объяснишь. И Новиков такое долго терпеть не станет. Школа для учебы, а личные дела р…
Я вышел чуть раньше, чем они приехали, и прятался в подъезде от ветра, который за последний час заметно усилился и продувал мое осеннее пальто. Было не то чтобы сильно холодно, просто неприятно.
— Тебя раскусили? — спросила жена, когда мы с ней, взяв дочь за руки, медленно шли по одной из аллей парка, приноравливаясь к заплетающимся шажочкам малышки.
— Хотите сказать, что и научная информация оттуда? — спросил Суслов. — А для чего это скрывать, если они с ней все равно пришли к нам?
— Ой! — сказала она, уставившись на меня широко открытыми глазами.
Я сам чувствовал, что долго мы не продержимся.
Как оказалось, с этим заявлением я немного поторопился.
— Нет, неправда, — ответил я. — Я вчера для многих пел, просто из ее комнаты. Гитары пока нет, да и не умею я еще на ней играть, а пианино с собой не потаскаешь.
После того как убрали посуду и начали расходиться на отдых по комнатам, мой отец, молча, сунул мне в руки завернутые в бумагу презервативы. Он меня прекрасно знал, поэтому проблем с выбором размера у…
— Есть новая песня, — сказал я. — Я над ней давно работал, а закончил совсем недавно. Мы ее еще не успели толком отрепетировать, но сыграть и спеть сможем.
В то время князь уже говорил по-монгольски, но для удобства съемок разговор шел через толмача.
Я подробно рассказал все, что вычитал из многочисленных статей по самому дорожному происшествию, а потом обо всем, что связывало его с Андроповым. Потом был краткий рассказ о периоде правления Брежне…
Я пошел относить вещи и знакомиться со своей новой комнатой, и здесь меня взяла в оборот Татьяна.
— Иди сюда, жених! — сказал он мне. — Твоя работа?
— Давай покажу фотографии! — она с готовностью принесла большой семейный альбом и начала мне показывать фотографии, поясняя где и когда они сделаны.
— Нет, — ответила она. — Мы похожи, но не настолько.
Вчера вечером я пробежался глазами по тексту будущего материала, поэтому сейчас без запинки затараторил его слово в слово.
— Это только меры безопасности, — успокоил я ее. — У меня будет длительная работа, а выполнять ее дома удобнее. Не обращайте внимания.
— Сейчас пойдем, — ответил я. — Выключи этого болтуна и авианосец. Достаточно бортовых камер истребителей. И комментатора первого канала оставь, он если что скажет, то по делу. Что нам приготовили на…
Настроение сразу упало. Сергей бодрился, но я его уже достаточно хорошо знал, чтобы понять, что ему страшно. Три года назад он потерял мать, которая не перенесла родов, а вскорости у отца случился ин…
— А сами анекдоты, случайно, не приводила? — вздохнул я.
— Статью читал про онкологию, — начал выпутываться я. — По-моему, в каком-то журнале в библиотеке. Там пишут, что жареное вообще вредно, а когда жарят на подсолнечном масле, вредно вдвойне, потому чт…
— Совпадает? — спросил полковник милиции Илья Денисович Юркович.
— Три двести, — ответил я. — Для девочки хороший вес. Прекрасный ребенок: спит и ест. У меня дети были гораздо беспокойнее, правда, оба мальчишки. Петр Миронович, вы мне не скажете, чем закончилось р…
— Наверное, оно уже меняется, только пока это мало заметно, — сказал я. — Меня никто не посвящает в свои дела. Но мне задают вопросы, а по ним тоже можно многое узнать. Наверняка моя идея с прорицате…
Мы поговорили по поводу прослушивания сразу же, как только я приехал, и решили себя ни в чем не ограничивать. Ничего такого мы не говорили, так что черт с ними – пусть пишут. Но я все равно из вредно…
— Да, конечно, — сказал отец. — Проходите все в комнату и садитесь. Сейчас поставим чай.
— Вот поэтому нужно жить в своей квартире, — сказала она. — Что хочешь, то и делаешь.
С такой позиции я этот вопрос не рассматривал. Обрадуется ли Надежда моему опыту? Проверять не тянуло.
К нашему приходу обе матери, объединив усилия, уже провели ревизию холодильников и составили вместе столы.
Часом позже пришли наши отцы, и состоялось вручение подарков. Потом все сели за стол и принялись его опустошать. Люся при этом время от времени с видимым удовольствием смотрела на мой подарок. Я знал…
— Здравствуйте, товарищи! — поздоровался он.
Именно угроза уничтожения населения Израиля остановила американцев. Начались длительные переговоры и консультации. Пока они шли, арабы разрешили доставку в Израиль гуманитарных грузов.
— Мама, — сказал я, обнимая ее за плечи. — Тебе нужны государственные секреты? Так это нужно давать подписку о неразглашении. А потом не выпустят за границу.
— А тебя я знаю, — сказал капитан Сергею. — Точнее, твоего отца. Он у тебя в УГРО работает?
— Я сначала окончу институт, — покраснела Люся. — А потом будем думать о детях.
Певица нам поведала об ушедшем детстве, и начался танцевальный номер.
— Собирайся, — сказал я жене. — Келдыш хочет нас куда-то вытащить. Подъедет совсем скоро, так что лучше его подождать на улице.
— Где-то бегает. У нее, в отличие от вас, уже много друзей. Вы мне скажите, когда будете подавать документы в институт? Когда вступительные экзамены?
— Вы что это обещали? — сердито сказала она. — Как можно дать пропасть хорошим песням? И вашими книгами люди зачитываются. Напишет их кто-нибудь другой, тогда ладно. А если нет? Только из-за того, чт…
— Как жили, так и будем жить, — ответил я, раздеваясь. — Старайся не обращать внимания на охрану, только и всего. Есть еще один вариант. Забираем Машку и забиваемся в какой-нибудь медвежий угол на Ал…
— Кажется, что-то знакомое, — неуверенно ответила подруга. — Слышала или читала, но не помню где.
— Хочу быть артистом! — заявил я. — Есть возражения?
Мы с Брежневым на несколько минут отошли в сторону.
— Я сам к ним привязался, особенно к Геннадию. С ним весело и интересно, даже не учитывая его знания. Интересная смесь мальчишки и взрослого человека.
— Мы чуть позже, мам! — отказалась подруга. — Сначала немного позанимаемся.
— Изнасиловали бы? — испуганно спросила она.
— А родители? — спросил я, вытирая подруге ноги. — Одевай быстро теплые носки.
— Ну и заберут вашего деда в Москву, — сказал тот же мужчина. — Не проговорится, если прижмут?
Несколько дней мы только отдыхали, потом Люся нехотя села изучать учебники, а я тоже возобновил свою работу. В воскресенье девятого нас отвезли к Брежневу. Он увел меня в свой кабинет, а в Люсю вцепи…
— Заходи, — сказал Федор Юрьевич, пропустил меня и запер дверь.
— Кто же знал, что так получится, — сказал я, отряхивая ее от снега. — Плохо, что-то я не так понял.
Скорее, одноклассники выглядели какими-то пришибленными. Странная реакция. Мелодию я подобрал точно, сыграл тоже хорошо. Неужели из-за голоса?
— Надежда Игоревна! — сказал я, когда нас усадили на кухню пить чай. — Я написал новую песню и хочу ее спеть на телевидении вместе с Люсей. У вас нет возражений?
Минут через пятнадцать все ушли, и мы остались одни.
— У меня в живот больше ничего не влезет, — отказался я. — Доем борщ и все! Не хватало еще растолстеть. Лучше накладывай Люсе. Можешь ей и мою порцию отдать.
Следующие полгода я видел Машерова только по телевизору. Не думаю, что он обиделся, просто было не до меня. В партию я вступил, но к работе меня так и не привлекли. На последней странице газеты «Прав…
— Запишу, — вздохнул я. — Завтра принесу текст.
— Шутка! — сказал я, ныряя в ванную комнату. — Сейчас приду.
— Я получаю очень ограниченные данные по вашему Проекту, — ответил он. — Только то, что касается Комитета. По моей судьбе мне ничего не говорили.
— Ты от скромности не умрешь, — засмеялась Надежда.
— Извини, не привыкла врать без необходимости. Зайдешь?
— Между прочим, ты сказала эту фразу с сожалением!
В тот же вечер Сергей передал мне первый рисунок.
— Проследи за этой работой. Раз не напортачили в главном, пока наказывать не будем. Корабль экспериментальный, так что всякое может случиться. А вот по результатам второго запуска будем решать. Так т…
— Здравствуй, красавица, — сказал Виктор. — Ребята, грузитесь быстрее, опоздаете.
— Тебе, наверное, судьба сидеть с подругой.
— Пусть будет, — сказал я. — Последних песен еще никто не слышал, а у меня на одну из них особые планы. Лучше я возьму из дома гитару, чем Вика будет мотаться по соседям.
— Дело не в этом, — сказал я, помогая сесть жене.
— Держи! — протянул я радостно встретившей нас Вике «Волкодава». — Там кое-что написано.
— Ого! — сказал отец Люси, возвращая удостоверение. — Госбезопасность! Что же это они натворили?
— Так вы действительно были в милиции? — спросила староста.
— А что она тебе поставила? — спросил он.
— Сегодня был разговор насчет детей, — сказал я. — Как долго мы с ними будем тянуть? У тебя какие планы на этот счет?
— Все ясно, — сказал я. — Классический испорченный телефон. Не понял? Я со Светкой ни о чем не разговаривал, я ее вообще со школы еще не видел. А тем, с кем разговаривал, я о своей любви не сказал ни…
— А где ты видела у артистов долгие браки? — вопросом на вопрос ответил он. — Почти у всех по две-три жены, а то и больше. А я однолюб.
— Ладно, — сказал я. — Надумаем – позвоним.
— Да, я знаю, — сказал он. — Мне звонили. Спускайся и жди, они сейчас подъедут.
— Так мы же не отказываемся петь, — сказала Люся. — А хорошего никогда не бывает много. Вот пойду в декрет, буду только петь.
— Хочешь сказать, что не слушал новости? — усмехнулся он.
Резко похолодало, и несколько раз за день шел дождь, поэтому мы не хотели никуда выходить. Люся усиленно готовила литературу, но не будешь же постоянно сидеть за учебниками. Так недолго и свихнуться.
— Обойдетесь, — сказала вышедшая с кухни жена. — Николай, раздвигайте стол. Вы, вообще-то, сегодня по поводу или просто так?
— Метеорит сохранил тридцать процентов своей массы, — сообщил комментатор. — Цунами идет к побережью. Пока высота волны ориентировочно шесть метров, время подхода составит тридцать пять минут. Истреб…
— Разглашение секретных сведений, — хмыкнул он.
— Жаль, что в моих мозгах сейчас ничего не держится, — сказал я ей. — Иначе я бы многое освежил в памяти, что может оказаться полезным.
— Ваше имя я уже слышал, — сказал я очкастому Сергею после того, как ответил ему на два десятка самых разных вопросов. — А как вас по батюшке?
— Есть одно препятствие, — вздохнул я. — У моего деда нет телефона.
— Центральный пост! — раздался по громкой связи голос командира БЧ4. — Принято сообщение от американцев.
— Ладно, пусть занимается дальше. Нам важна его безопасность, все остальное второстепенно.
— А вот тетрадки от меня получат только после личного разговора, — насмешливо сказал я. — Если получат. И на тахту можете не смотреть, их там больше нет.
— Леонид Ильич, мне нужно, чтобы вы мне уделили немного своего времени.
— Естественно, Леонид Ильич. Мы много проработали вместе. А с чем связан вопрос? Вы его не хотите, случайно вытащить в столицу?
— Ген, я серьезно спрашиваю. Ведь более бесполезную специальность для изменения мира трудно представить.
— Ладно, иди, мне нужно подумать. Вам покажут, где здесь что. Увидимся завтра.
— Если давать прогнозы на семь лет, в них слишком много всего попадет. И вероятность утечек будет выше, там все-таки много людей задействовано.
— Это ты играешь? — спросил я, кивнув на стоявшее в комнате пианино.
— Включи свет, — попросил я. — Как я тебе буду играть в темноте?
— Не сомневался, — ответил он. — Геннадий, просили передать, что вас обоих отправляют туда, где вы отдыхали в прошлом году. Причем отправляют на два срока. А мы с тобой, сын, в июле поедем в Крым. Кс…
— Сильно попорчено тело? — тихо спросил я, пока возвращались к закрытому гробу.
— Завтра последний день безделья, — сказал я. — А потом школа.
От любителей править текст я отбивался минут сорок. Из семи проблемных мест пять мне удалось отстоять, в двух ввели правку. Потом меня отвели в большую комнату, где мать угощали чаем с печением. Я то…
На этом все переговоры закончились, и я прошел, пятясь, шагов двадцать, потом повернулся и быстро, почти бегом, стал догонять девушек. На полпути повернул голову посмотреть, чем они заняты. Двое взял…
— Я его сам умным не считаю, — успокоил я ее. — И вообще, теперь рассказываю анекдоты очень редко.
Она ушла, а я пошел информировать Надежду о наших планах.
— Я сочинил песню, — пояснил я. — Теперь ее хотят прослушать в Минске. А директора пока нет на месте. Давайте я вам оставлю телеграмму, а вы потом передадите ему. Зинаида Александровна, можно вас поп…
— Сама скажешь, — сказал я почти шепотом. — Ты же к нам, надеюсь, не последний раз пришла?
— Что вы делаете в школе? — спросил он, бегло их просмотрев. — Не хотите поступить в один из наших ВУЗов?
— Когда мы выступали плохо? — ответил я. — Глава комиссии сказал, что первое место у нас в кармане. Теперь весной придется ехать в Москву.
— Можно будет попробовать, — сказал я. — Есть способы. В крайнем случае попытаемся спасти только своих. Сейчас об этом еще рано говорить. Боюсь, что такие люди, как Суслов, не только не захотят меня …
Чем-то он мне сразу не понравился, а я редко ошибался в людях.
На кухне за столом уже сидели отец с сестрой.
— Боюсь, — признался я. — Поженимся, тогда скажу.
— Почему вы все-таки взялись петь чужие песни и выдавать их за свои? — спросил меня пожилой француз. — Из вашего выступления это не совсем понятно.
— Ничего, — сказал Иван Алексеевич. — Уберем, застелим ковер, тогда будут тапочки, а пока можно и так.
— Сама мелодия не сложная, там аккорды, по-моему, только в припеве. В крайнем случае, обойдемся без них. Я сыграю на гитаре, а ты – на пианино. Должно получиться классно! Только петь нужно громко. В …
Когда мы заскочили в дверь, на мгновение класс замер, но тут же все опять занялись своими делами. Я сел за свою парту, раскрыл портфель и быстро выложил все необходимое к уроку русского языка.
— Неприличного нет, — ответил я. — Есть недетские анекдоты, но я их никому не рассказываю. Ну, например, что мозги и грудь у женщины напоминает сообщающиеся сосуды. Чем больше одно, тем меньше другое.
— А вот это серьезное заявление! — сказал он. — Ты прав, ничему из того, что ты мне сказал, я не верю. Разве что твоим словам о плагиате. Но если все так, тебя нужно отвезти в Москву, посадить в самы…
— А что не так? — спросил он. — В чем дело, Вася?
— Сами балуетесь или для нас купили? — спросил я.
— Бабушка умрет через два года, дед еще через год. Ирина будет жить долго. В конце почти полностью ослепнет из-за катаракты, а потом прозреет из-за Кашпировского.
— Все равно полезно знать, как и что было! — возразила жена. — Для того и писал, чтобы менялось. У нас хоть какие-то изменения заметил?
— А как это согласуется с абсолютной памятью?
— Заберем тебя с собой и съездим к вам домой, — сказал Валентин. — Надо поговорить с твоими домашними.
Как только Герасимов узнал, что Государственный комитет по кинематографии заказал «Мосфильму» снять многосерийный фильм по моему сценарию, я моментально был освобожден от занятий.
Съемки сражения за Зарайск, в которых мы не участвовали, были очень впечатляющими. Используя специальные приемы, мы восемь тысяч наших всадников превратили в тридцать. Отдельные эпизоды схваток отлич…
— Оставь его, Таня! — сказала мама, заходя следом за мной на кухню. — Давайте, ешьте, а я после вас.
— Фантастика, — ответил я. — Самый несерьезный жанр. Его даже в школе не изучают.
— Скажите, Владимир Ефимович, вы никогда не думали, почему вас оставили в этой должности? — спросил я. — Ведь после Шелепина должны были убрать и вас.
— Прекрати немедленно! — я бросил гитару на кровать, вытащил из кармана брюк чистый платок и стал вытирать ей лицо. — Люсенька, да не реви же ты! Честно, никогда больше ничего не сыграю!
— Что, мы совсем без рук, что ли? — сказал Сергей. — Их было три здоровых лба, но поле боя осталось за нами. И милиция нас оправдала.
— Здравствуй, — повернулся Брежнев. — Что ты застрял в дверях? Быстро иди сюда и садись. Нужно кое-что обсудить. Андрей Андреевич, объясните ему в двух словах.
— Около пятисот специалистов из самых разных организаций, — ответил он. — И будем привлекать еще людей, хотя уже не так много. Я понимаю, чего ты опасаешься. О тебе знают очень немногие. Человек соро…
— Даже в выходной не дают отдохнуть, — недовольно сказал я. — Он хоть успел тебе сделать то, что хотел? А то я мог бы помочь.
— Ничего не нужно брать, — отказалась жена, догоняя и пристраиваясь за мной. — Вы и так девчонкам облегчили ношу, а я не такая дохлая, как некоторые. Слушай свой «Маяк».
На пресс-конференции были заданы интересные вопросы.
— Вы ешьте, пока все не остыло, — сказал я, видя, что все уставились в телевизор. — Интересное еще не скоро, а мы вообще чуть ли не в самом конце.
— Чтобы я тебя ждал и не приготовил вафлей! — сказал я. — Бери хоть мешок.
Сознание вернулось скачком. Я опять лежал, но теперь вместо пластика на потолке была обычная побелка. Я прислушался к себе и нигде не почувствовал боли! В комнате стояла тишина: я впервые за последни…
— Я тебе скажу все, — пообещал я. — Но не сейчас.
— Я пока не нуждаюсь в деньгах, — покачал я головой.
Мы шли по аллеям отдельно от сопровождения. Виктор с Сергеем держались позади нас метрах в двадцати.
— Разве это плохо? — спросил я. — Вспомни, каким я был еще совсем недавно!
— Машеров уже здесь, — сказал он Брежневу.
— Видный борец за права темнокожего населения Соединенных Штатов Америки, — вещал диктор. — Противник войны во Вьетнаме…
— Поговори, — согласилась она. — Ты для нее, в отличие от меня, авторитет. Послушай, вот мы спели, а что дальше?
— Федор Прокофьевич! — представился дед. — А это Наталья Яковлевна. Честное слово, мы очень за вас рады, просто это слишком неожиданно!
— Рассказывайте, что у вас ко мне за дело, — сказала она, когда мы зашли в небольшую комнату, обставленную письменным столом, книжным шкафом и несколькими стульями.
— Я ее переживу на несколько лет, — ответил я. — Из-за сахарного диабета. — Я ей, конечно, со временем смогу кое-что подсказать, но, боюсь, это не поможет. Она всегда жила своим умом и не слушала вас…
— Садитесь в машину, — сказал Виктор. — Не согласятся эти, договоримся с другими. У тракторостроителей есть хорошие ребята. А ты лучше действительно подбери что-нибудь детское, к чему искать неприятн…
— Держи, — протянул он мне авторучку. — Что ты хочешь делать?
Зайдя в кабинет главы ЦРУ, Вильерс, помимо самого шефа, увидел руководителя научно-технического директората Роберта Келли.
— Ему я могу доверить собственную жизнь! — твердо сказал Машеров.
— Мы его предупредили, — пояснил он. — Садитесь быстрее, опаздывать ни к чему. Нам еще искать нужный павильон.
— Подождите, Валерий Геннадьевич, — сказал я. — «Нижняя Ореанда» это же Крым?
— Ну не знаю, — заколебалась мама. — Нужно будет посоветоваться с отцом.
— И им не надо знать. Не потому что нельзя, просто зачем их зря волновать? Кому нужно, я скажу.
— Скоро буду вооружен и очень опасен, — сказал я Люсе. — Это, по крайней мере, настоящее оружие.
— Этим меня не напугаешь, — усмехнулся я. — Не то чтобы я даже в таком состоянии не хотел жить, хочу, но чувствую, что мое время на исходе. Мне же не придется убивать себя самому?
— Потому что такие вещи анализу не поддаются. Если посчитаете нужным, я сообщу директору ФБР…
— Отдал все: и свои заметки, и распечатки. А сейф пусть стоит, полезная штука. Пистолет есть где хранить, и драгоценности можешь положить, когда появятся.
— Я вам не энциклопедия, — ответил я. — Что-то я знаю лучше, что-то только в общих чертах. Приносите свои вопросы, будем смотреть. А пока пойдите, поговорите с женщинами, а я напишу ответы. Это займе…
— Хорошо, что предупредила, — сказал я. — Буду к тебе подходить осторожно и только спереди. А насчет фильма начну думать в самые ближайшие дни. Так что Сергей Федорович подождет.
— Ты у нас теперь почетный гражданин одиннадцати арабских государств. Есть куча приглашений посетить их столицы вместе с женой. Даже король Халид ибн Абдель Азиз Аль Сауд прислал официальное письмо. …
— Если у него будет желание, может продолжить служить, нет – уйдет на гражданку. Квартира останется за вами.
Утром он мне отдал прекрасно выполненный рисунок.
— Откуда она столько материала взяла на целую газету?
— Использование служебного положения в личных целях, — констатировал я. — Куда катится мир? Ладно, расскажу, куда мне деваться с подводной лодки?
— Ваших примерно двадцать. Для наших я еще ребенок. А что?
— На всякий случай, чтобы я не сильно выпендривался. Слушай, я прошу, чтобы ты со своими подругами об этом не говорила. Тетя Нина точно всем разнесет.
— А что бы ты хотела? Уши у тебя не проколоты, в нос что-то вставлять пока не модно. Диадемы даже в мое время надевали только «Мисс вселенные». И что остается? Кольца, кулоны и бусы. Предлагаю колечк…
— А она сможет? — с сомнением спросила мать.
— Значит, все-таки американцы? — спросил сидевший в кабинете Суслов.
— То, что жареное вредно, мы знаем и без твоего журнала, — сказал отец, макая хлебом остатки масла. — Но это если его есть каждый день. А вы особо губу на жареную картошку не раскатывайте. Картофеля …
— А почему бы и нет? — ответила она. — Миров много, а для нас это нетрудно. Еще и общались бы потом, а я бы к тебе приходила за вафлями. Только вам открыли бы сам путь, знаниями никто делиться не ста…
— Начинаем новый учебный год с опозданий, Сычевский? — сказала она Игорю.
— Ты ведь провожал Ленку с Люськой? — спросила меня Света. — Не знаешь, что случилось?
— Что не спрашиваешь, кто звонит? — спросил я. — Откроешь когда-нибудь на свою голову.
— Чего тут непонятного! Ты что, не видел, как он ест? У меня мать себя в еде не ограничивает, а он страшно боится переесть. А я из-за этого страдаю.
— А что, директор уже не человек? — прожевав макароны по-флотски, ответил я. — Подвалил ко мне в вестибюле и спрашивает, правда ли то, что я рассказываю в школе анекдоты. Я их к тому времени уже мало…
— Не обращайте на нее внимания, — сказал нам Игорь Сычевский. — Отец у нее работает в МГК, вот она и воображает из себя королеву. Ей до дома идти далековато, поэтому отец иногда присылает за ней маши…
— Ну, давайте попробуем, — решил он. — Вы пока осмотритесь, а я поищу ведущих и ознакомлю их с новым текстом. Вон в той стороне рояль, там же и вся аппаратура.
Она узнала нас сразу и очень обрадовалась.
— Нам пошли навстречу, — пояснил я. — В самом скором времени будет принят закон, в котором может допускаться брак с шестнадцати лет. Нас предупредили, что лучше пока о свадьбе не распространяться, по…
— Это моя забота. А вы постарайтесь до этого момента дожить и не трепать мне нервы. Дней за двадцать скажете точный состав группы, я все приготовлю.
— Точно! — сказал я ему. — Отловили пришельцы, пока вы все отдыхали, раскрыли скрытые способности и стерли память о своем эксперименте…
— Почему ерунда? — сказал я. — Мы любим друг друга и хотим через год пожениться.
— Кроме этого есть и хорошие песни, — ответил он. — Когда тебя не было, пел Магомаев, а до того – Хиль. Не прикручивать же каждый раз звук, если тебе что-нибудь не нравится. Раз передают, значит кому…
Приехали мы к знакомому дому, куда меня когда-то привозили на встречу с Машеровым.
— С этим, пожалуйста, обращайтесь к нему самому, — сказал я. — Я ему обещал, что никому ничего не скажу, а обещания я держу. Все, что я знал, я ему рассказал, а что рассказать вам, он должен решать с…
Бежать я не стал. Не хватало еще нахвататься холодного воздуха. Да и петь после пробежки… Ничего, в следующий раз будут созваниваться со штабом и заранее заказывать пропуск, как делали раньше.
— Зря вы себя так рано хороните, — возразил я. — Медитации выполняете?
— Что ты так трясешься? — недовольно сказала Люся. — Ну стало человеку плохо, зачем же его сразу хоронить, а себе мотать нервы?
— Все прогрессивное человечество отмечает третьего марта день писателя, — пояснил я. — А я уже, можно сказать, тоже писатель. Эх, бухну!
Уже три дня мы гостили у моей украинской родни. Дом родителей отца стоял на самом краю села, вытянувшегося вдоль пыльной дороги километра на три. Дома стояли только по одну сторону дороги, вторая был…
— Здорово все оборудовано, — сказал я. — И работают с энтузиазмом. Хороший должен получиться фильм.
— Не хочешь сидеть за моей партой? — спросила она, поднимаясь с тахты. — С Любой я поговорю, и она пересядет.
— Звоню по поручению Машерова, — сказал он. — Вы будете дома? Тогда я скоро заеду.
Лиозновой было уже сорок четыре года, и ее фотографий в этом возрасте я не видел, поэтому даже не сразу узнал, кто из трех женщин она. Директор представил меня, попрощался и вышел.
— Загляни в квартиру и предупреди, что он мне нужен на минуту. Потом идите в школу, я догоню.
— Виктор Калачов, — сказал невысокий, плотный и на вид самый старший в группе мужчина. — Ударные.
— Очень приятно, — сказал я. — А почему жених? Не думайте, я не отказываюсь, просто интересно.
— Мы оба ходим, — ответил я за Сергея. — А что?
— За это не беспокойся, — заверил я его, изготавливая оружие к стрельбе. — Пока не село зрение я стрелял неплохо.
К концу недели ажиотаж вокруг нас потихоньку сошел на нет. А в воскресенье наше исполнение «Погони» передали и по местному и по центральному телевидению. За весь январь я никого не заинтересовал, а в…
— Выяснили, кто хотел перехватить управление нашим центром? — спросил Машеров. — Вряд ли председатель Комитета пошел бы на такое по собственной инициативе.
На следующее утро я спросил Сергея, не спит ли отец.
— На четвертый не хватило бы денег, — сказал я. — Если так боишься остаться без средств, можно продать твои серьги.
— Немного подсела память, — пояснил я. — Сюжет помню, а текст уже только местами. Написать смогу, но книга будет уже моя, хоть и с ворованным сюжетом. Михаил Андреевич, можно вопрос? А то когда я вас…
— Читать умеешь? — сказал я. — Зачем тогда задаешь вопросы?
— Ты сегодня готовиться будешь? — спросил я подругу, когда поднимались по лестнице.
— Спрошу при случае. Брежнев сказал, что вместо Суслова будет Машеров. Я думаю, что он займется только чистками, а кто теперь будет придерживать Главлит? Как бы цензура не разгулялась.
Она села мне на колени и прижалась к груди, вызвав волну нежности и желания.
— Что это еще за история с анекдотами? — строго спросила она.
— Я не больна, — прозвучало у меня под ухом. — Жар – это нормально. Но ты прав – пойдем быстрей!
— Концерт показывали в записи, — сказал отец. — Раз сочли возможным показать, значит, ничего порочащего в этом не нашли, иначе бы просто вырезали эти номера. Но лучше на будущее все-таки пока петь чт…
— Нужно менять структуру кормовой базы, — сказал академик Авдонин. — Без этого мы обречены на закупку импортного зерна, особенно в годы, неблагоприятные для зернового производства. Или же нужно сокра…
Мы поели свой пудинг и вернулись к телевизору.
Смирнова, которая прислушивалась к нашему разговору, демонстративно фыркнула и занялась учебником.
— Пока нет. Просто тебя нужно кое с чем ознакомить. Спустись на улицу и иди к выезду со двора. Там машина.
— Завтра узнаешь у тети Нины, — ответил я. — Пошел я спать, а то утром рано вставать в школу.
Я взял стул и поставил его рядом с тем, который уже стоял у кровати. Мы сели, а я взял безвольную сморщенную руку и поднес ее к лицу.
Я вкладывал в пение душу, но до Высоцкого было далеко.
— И с чего мы ее начнем осваивать? — спросил я, когда мы зашли к Черезовым, заперли дверь и включили свет в большой комнате.
— А мне и одного раза хватило. Пришлось потом лезть в воду и там отсиживаться. Тебя такую обнимать – все равно что голую. А потом или в воду, или зарываться в песок.
— Он всей школе анекдоты рассказывает, — выдала меня Танька. — Говорят, даже Новикову рассказал.
В небе возник гул, и недалеко со стороны берега прошел реактивный самолет, который облетел строй военных кораблей и, увеличив скорость, исчез за горизонтом.
— Что с тобой? — спросил я ее. — Почему ты на улице в таком виде? Тебе нужна помощь?
— Нет, — ответил я. — Инженеры человеческих душ, они цементируют наше общество.
— Кто где, — ответил Николай. — У меня уже есть компания. Но на вечере в институте будем все. Вы ведь придете?
— Не в таких объемах, как могли бы, но применяем. Это позволяет сэкономить средства на производство вооружений и численно их сократить.
— Откажутся – будем петь песни из мультиков, — утешил я. — Такие, что любой худсовет пропустит. От улыбки станет день светлей, и слону, и даже маленькой улитке…
— Может быть, я уйду? — я в нерешительности остановился на пороге. — Матери нет…
— Тогда хотим, — сказал я. — Только по маленькому кусочку.
— Ну сглупил, — признался я. — Терпеть не могу таких типов. Ладно, забудь о нем, впредь буду сдержанней.
— Если ваше решение вызвано нашими выступлениями, а не звонком, тогда договорились.
— А зачем тогда было разрушать Израиль? — спросила Белохвостикова. — Сами себе навредили!
— Не будет у нас предварительного прослушивания, — сказал я. — Можешь поблагодарить Михаила Андреевича. Он меня спросил, есть ли в концерте что-то неподобающее, я ему и ответил, что нет.
Отец посмотрел удостоверение и вернул его Елене.
— Еще пятнадцать минут, — сказал куратор. — Давайте немного посидим на лавочке, успеем еще зайти.
— Нет, мой разговор для всей вашей семьи. Ольгу уже можете считать своей. Если эти молодые люди не передумают, то по достижении обоими шестнадцати лет им разрешат вступить в брак.
— Дело хозяйское, — сказал Виктор. — Нужны будут деньги – скажешь. Если нужна будет в чем-то помощь, можешь тоже обращаться, все, что в наших силах, сделаем. Семен говорил, что ты пел в «Сосновом» пе…
— Куда это ты с утра бегал? — спросила сестра. — Наверное узнавать, не приехала ли зазноба?
Самолет приземлился, погасил скорость и ушел в сторону от ВПП. Почти тотчас же подкатил трап, и прямо на поле выехали два ЗИЛа. В одну машину сел сам Брежнев, который показал нам на нее рукой. Помимо…
Вышли мы не к самому Новгороду, а к Волхову, который замерз только у берегов. Там в первый раз наткнулись на людей. Лесорубы хотели нас побить и забрать лошадей, но, рассмотрев сидящих на их спинах д…
Очень вовремя пришел Сергей, который принес свой второй рисунок. Я сделал пару замечаний и исправил ошибки в изображении конской сбруи, после чего начали собираться на улицу.
— Здравствуйте, здравствуйте! — сказал он, с любопытством глядя на нас. — Садитесь, молодые таланты! Вы, я смотрю, в отличие от меня, уже черные, как папуасы. Давно на море? Не надоело?
— Если бы не ты, бабушки уже не было бы! — сказала она мне. — Ночью был инфаркт, и врач сразу отреагировал. Он ее еле вытянул, скорая просто не успела бы. Я этого никогда не забуду!
— Охрана разбежалась, Косыгина я не хочу сейчас беспокоить, а где Машеров, не знаю. Поможете?
— Поет песни и пишет книги. Скоро, наверное, придет с просьбой, чтобы его женили.
— Судя по твоим записям, черт-те что творилось не только у них, а почти по всему миру, — заметил он.
— Нет, не было. Скорее всего, вам действительно здорово не повезло нарваться на какую-то шваль. Действовали вы правильно, претензий к вам нет. А вот нарушение инструкции…
— Жаль, что не запустили! — с сожалением сказал Талгат. — Дай хлебнуть воды, моя закончилась.
— Молодое дарование? — спросил маму пожилой мужчина с бородкой и большим кожаным портфелем в руках. — А где рукопись?
Через двадцать минут я открыл дверь и пропустил в квартиру Илью Денисовича, одетого в форму.
— Это не я, — сказал я, поворачиваясь к прихожей. — Это государство. Елена Викторовна, заходите, пожалуйста. Представляю вам «Девушку с гитарой».
— Я не то имела в виду, — запротестовала Ольга. — Не ты ненормальный, а ведешь себя не так, как всегда. И разговор у тебя какой-то взрослый. Как будто мой отец говорит. Мне поначалу даже стало страшн…
Я быстро съел действительно вкусный борщ и поспешил исчезнуть, чтобы не выслушивать маму. На своем она с некоторых пор уже не настаивала, но нотации читала каждый раз, когда я давал к этому повод.
— Ребята, она ведет учет моим оценкам! — сказал я рассмеявшимся одноклассникам. — Что-то здесь не так!
— Совсем нет времени! — отрезал он. — Позвоните из учительской матерям и отдайте друзьям портфели. Едем прямо на телецентр. Самохин там будет только до двенадцати. Не успеем – считайте зря проездили.
— А тебе кто мешает? — сказал я. — Родители Иры? Когда вырастет, она будет выбирать сама. Сказать, кого она выберет? Кстати, не хочешь увековечить свою любовь? «Волкодава» хорошо помнишь?
— А причины? — спросил он. — В записях об этом есть, но в двух словах.
Николай куда-то сбегал и вернулся с каким-то майором, для которого мы спели еще раз.
— Слушай, чудо! — сказал я ей. — Если Люся мне станет невестой, ты ведь тоже будешь родственницей. Скажем, сестренкой. Не против?
В понедельник я поменял парту. Люба, сидевшая за одной партой с Люсей, не горела желанием с третьей парты пересаживаться на первую, но спорить не стала, а класс получил прекрасную тему для пересудов …
— Пошли. Ген, а что делать, если это заложено в людях?
— Все, — сказал я, возвращая Вике гитару. — Отработали не только первое, но даже второе. А, может быть, и на ужин хватило.
— Чего это ты так рано вскочил? — спросила она, заставив вздрогнуть от звука ее голоса. — То даже в школу нужно из кровати вытаскивать трактором, а то встаешь ни свет ни заря в выходной день? Куда-то…
— Я заочно немного знаю Михаила Андреевича, — сказал я. — Поэтому ему бы этого не рассказал.
— Не получится у нас жить двести лет, — сказал я Наталье. — Это лекарство восстанавливает только сердце, а в человеке еще много всего, помимо него. Да и лечить нужно, пока человек не слишком состарил…
На следующий день в перерыве съезда Брежнев подошел к беседующим Суслову и Мазурову.
— И тебе, — вздохнула Надежда. — Куда же без тебя.
— Здравствуй! — сказала она, переступив порог. — Поздравляю!
— Поговорим с директором, он поймет, — утешил я. — Историю в школе не одна она преподает. Успокойся, здесь пока ничего не поделаешь, просто издержки популярности. Эти ухажеры хоть отличники?
— Мама у меня профессиональный музыкант, — сообщила Ира, присоединяясь к нам. — А инструмент ей достался от деда. Вы нам после чая что-нибудь сыграете? Гитара у меня тоже хорошая!
— Ты будешь здесь? — спросил я Вику. — Тогда встретишь медиков. Ее сын где?
— Очень чистый и красивый. Наверное, летом в нем вообще замечательно. Только, на мой взгляд, слишком много боевых кораблей.
— Еще споем, — сказал я. — Совсем забыл тебе сказать. Семен передал, что нас пригласят на праздничный концерт, посвященный Дню работников милиции. Только это будет еще почти через три месяца. Надо бу…
Им пришлось ждать минут пять, прежде чем в кабинет вошел Машеров.
— Когда рожу, тогда будете поздравлять, — ответила Люся. — Вы здесь с нами будете говорить, или зайдете в квартиру?
— Здорово спели, — сказал Леонов после нашего исполнения. — И песня хорошая. Будет жаль, если вырежут.
— Мы пока не говорили родителям, к кому ездим.
— Пожалуй, пора разобрать велосипед, — задумался я. — Мне только не хватало, чтобы ты себе свернула шею. Как мне после этого жить и что сказать твоим родителям? Пойду и утоплюсь в озере. Финал в стил…
— Значит, я, по-твоему, тоже аморальный тип?
— Ты же умница! — сказал я. — Первая начала, первой и подойди попросить прощения. Что смотришь? Знаешь, как неприятно, когда из-за тебя плохо другим людям?
— Ему хорошо предлагать, — раздраженно сказал Суслов. — Контролируемые реформы! А как мы их будем контролировать? Через Гусака? Так ведь это он повел себя лояльно под прицелом наших танков. Хватит ли…
— Песни замечательные, — сказала мама. — Но как вы на такое решились?
— Мы его с подругой отправили в Дом отдыха «Сосновый» на полтора месяца. Конечно, за ним присматривает один из членов моей группы. Да вы их знаете. «Балладу о матери» слышали? Ее поет Людмила.
— Дай поцелую! — сказал я, притянул к себе сестру и чмокнул в щеку. — Попробую пробить «Голубой огонек».
— Потом поговорим, — ответил он. — Не по телефону.
— Всем морды набью! — решительно сказал я. — И буду носить сам!
— А какое отношение к драке имеет мой отец? — спросил Сергей.
— Для меня все они – это прошлое, — ответил я. — Кто тебя просветил, Игорь?
— Надеюсь, что это не войдет в систему, — пробурчал я. — Меня уже в школе достали просьбами рассказать анекдотик. Ладно, слушайте. На съемках фильма главный герой должен броситься в воду с моста. По …
— Взялся помогать – помогай! — отозвалась Люся, быстро и ловко обвязывая ушки игрушек и закрепляя их на ветках. — У вас еще елки нет?
— Я задержу ненадолго, — сказал вошедший в кабинет Председателя Совета Министров СССР его заместитель и председатель Госплана СССР. — Это по поводу того, о чем мы с вами говорили на утреннем совещани…
— Так это тот самый мальчишка, который пишет песни и книги! — сказал Суслов. — Выходит, ничего он не пишет, а выдает чужие вещи за свои?
— У нас гостья! — радостно улыбнулся он Люсе.
— Я их тоже использовал, — ответил я. — Нам с тобой на жизнь жаловаться грех. Все бы ее так прожили. А если откроют новый мир, будет для меня занятие. Представляешь, сколько там всего!
— Поясните, пожалуйста, — попросил Суслов.
— А я здесь для чего? — сказал Сергей. — Стой здесь и не вмешивайся. Драки нам еще не хватало.
— Сегодня вас будут показывать? — спросила мама.
— Не спеши! — сказала мама, когда я принялся есть борщ. — Сейчас подавишься. Никуда твоя Люся не денется.
— Смотри, — сказала Люся. — Он засветился. Вон на том экране, где океан.
— Жена у него заболела, — ответил он. — Так что пока на этой машине я.
Сознания Надежда не потеряла, но ей явно стало плохо, поэтому я помог теще лечь на диван, а Люся сбегала на кухню за водой.
Знал я это «скоро». В лучшем случае отец вернется к обеду.
— Я по-прежнему люблю вас с папой! — сказал я, обнимая ее за плечи. — И во многом я остался прежним. Есть один секрет, но о нем вы тоже узнаете, я папе это уже обещал. Я из-за него еще не хочу лишней…
— В этом у нас одно мнение на двоих, — ответила она. — Не думаю, что ваш экзамен будет так уж трудно сдать. Вот не вылететь потом…
Результатов расследования гибели Суслова так и не опубликовали. Я думал, Семичастного заменят, но ему как-то удалось удержаться. Брежнев на эту тему говорить не хотел, ну и ладно. Интересно, что чере…
— Слушал, — не стал отрицать я. — Теперь слушаю вас. Что вам от меня нужно?
— Значит, у Люси хорошая наследственность, — заключил я. — Не должна заболеть. Пойдем, уложу в кровать и расскажу сказку.
Мы и спели. И, по-моему, получилось очень неплохо.
— Вы что орете, как оглашенные? — поморщилась классная, зашедшая следом за нами. — Почему не на местах? Звонка не слышали?
Невдалеке с ревом прошли один за другим три «Фантома», но ни один из них к кораблям не приблизился.
— Что-нибудь придумаем, — успокоила меня мама. — Или купим здесь, или отец поедет в Минск по делам. Ложись лучше спать, во сне все быстрее заживает.
— Здравствуй! — первой поздоровалась она.
— Ты уже достаточно известен, чтобы тебя тронули.
Друзья задержали шаг, а я наоборот пошел быстрее к мальчишкам, которые побросали свои портфели на лавочку и стали так, чтобы перекрыть дорожку.
Света Зимакова – самая маленькая из девчонок нашего класса – благодарно мне улыбнулась и с готовностью протянула Шипилину портфель. Так впятером мы и пошли вместе, поскольку и Сашка, и девчонки жили …
— Счастливый человек, — засмеялся Семен. — Ты у нас, наверное, на весь Советский Союз такой один.