Все цитаты из книги «Возвращение»
— Вы так и не купили еще тапок? — спросила Белохвостикова.
— Да, — сказал я. — Хочу купить магнитофон. Ладно, это не горит. Я побежал к Черезовым.
— Вот мы этот недостаток и исправим! — сказал я. — Что за дискриминация по возрасту? Ладно, ты Люсе об этом не говори: может быть, еще ничего не получится.
— Здесь стоял царский дворец, — блеснул я знаниями. — Только, кажется, не царя, а царицы.
— Да, хорошая комедия, — согласился куратор. — Спасибо за то, что вытянули из дома. У вас какие планы на лето? Спрашиваю потому, что нужно кое-куда съездить. Если уехать во время вашего отсутствия, н…
Он весил раза в полтора больше меня и был прекрасно тренирован, поэтому я сразу же забыл о самбо. Сосредоточившись, я нанес удар по среднему поясу, тут же завершив его блоком. Я даже не ожидал, что с…
— Мои знают, что со мной случилось, и им я, в принципе, мог бы рассказать. А вот родителям подруги я о себе говорить боюсь. А без этого и о вас говорить нельзя. Они и так уже растеряны от всего произ…
— С наступающим Новым Годом! — поздравил я остолбеневшую пару. — Не обращайте внимания, у девушки травма ноги.
— Люди другого мира. Нам до такого даже в конце моей жизни было еще далеко.
Через час приехал первый визитер. Им оказался крепкий мужчина лет под сорок в штатском. Он переговорил с Еленой и подошел ко мне.
— Вопросов море, — улыбнулся Брежнев. — Но мы лучше почитаем все сами. Мы вас не задерживаем и ждем вашего полковника.
Было пасмурно и прохладно, поэтому я надел вельветовую куртку и спустился вниз, предупредив куратора.
Шестнадцать мужчин раскрыли папки и начали читать вложенные в них документы. Лишь некоторые из них имели представление о том, что в них может быть, для остальных это оказалось полной неожиданностью. …
— Здравствуйте, — поздоровался я в ответ и повернулся к Люсе. — Это он о прослушке говорит. Технику у нашего куратора забрали, а микрофоны остались. Ну и черт с ними. Что, уже приехали?
— Что-то узнал от него, об остальном додумался сам. Думать иногда полезно. Знаешь, сколько евреев в Соединенных Штатах?
— Знаю, — ответил я, решив наконец им все рассказать.
— И не надо, — сказал я. — Самоучитель обойдется гораздо дешевле. А ты для чего спросила?
— И это ты называешь творчеством? — усмехнулся он.
Сыграл оркестр Орбеляна, спел Адамо и отпрыгал негритянский балет.
— Вот такого я не говорил. Ее у нас и при капитализме не убрали. Все, что противоречит Конституции и может быть государственной тайной, должно запрещаться, а авторов нужно брать на карандаш, а то и с…
— Лестно попасть в число «своих», — хмыкнул Леонид Ильич. — Люся, позови моих с кухни, пусть тоже послушают.
— Теперь дальше, — продолжил Келдыш. — Передаются не образы и воспоминания, а набор данных, причем не любых, а самых важных и таких, которые легко проверить. Значит, это делается преднамеренно, чтобы…
— Ехать в Минск на ночь глядя? Что, такая срочность?
— Через пару дней после твоего отъезда. Так что можешь звонить своей Люсе, если лень спуститься на один этаж.
— Может быть, им спеть? — предложила Люся. — Пианино здесь нет, но можно и под гитару. Если и гитары нет, можно попросить Семена и он смотается за ней в Туапсе.
— Для всех. Послушайте, Уолтер, давайте я вам очень коротко кое-что расскажу, а потом уже поговорим более предметно.
— Вике позвонил? — спросила Люся. — Будет на дне рождения моя соперница, или нет?
— Я тебе свои грибы отдам, только не уходи! — сказал я ей. — Девочек я хоть вчера видел, а по тебе соскучился.
— Надо будет заняться одной песней со своей подругой, а это тоже время. Пока нет учебы, свободного времени вагон, потом его будет мало. Послушай, ты Минск хорошо знаешь?
— В фильме будет двенадцать полнометражных серий, — начал объяснять я. — В конце войны в самом сердце Рейха работает наш разведчик. Для съемки вам выделят любые разумные средства, современные кинокам…
— Меня ты и такой устраиваешь! — сказал Сергей. — Не хочешь говорить, что произошло, так это твое право. Мало ли кому любопытно, перебьются!
— Я думаю, что, скорее всего, это Суслов, — ответил Юркович. — Но никаких доказательств пока нет. Мы наращиваем свои возможности в Москве, но это долгое дело. Ясно, что за этим не стоит Брежнев, он б…
— Много общаться в школе не получится. Пока тепло, можно на переменах гулять на улице. А как похолодает? По коридору не слишком походишь, в классе – то же самое. Директора видел? А как на тебя смотре…
К утру пурга прекратилась, и дворники спешили очистить от снега тротуары, пока народ еще сидит по домам. К нашему выходу в школу дорожки выскребли почти до асфальта.
В середине марта я дописал рукопись «Волкодава» и передал ее в редакцию. Через неделю мне позвонили и попросили приехать. Чтобы не прибежать туда к концу рабочего дня, пришлось отпрашиваться у директ…
— Вот мы ваше мнение и учли, Дмитрий Степанович, — сказал Суслов. — Кто-то еще хочет высказаться?
— Это не ко мне, — улыбнулся он. — Это к Михаилу Андреевичу.
— Самая хорошая у нас это ты! — сказал я, снимая ее со своих коленей. — А я самый умный, поэтому брысь отсюда, пока я еще терплю.
— Что это ты какой-то не такой? — заметила мое состояние жена.
— Нормально прошло. Сыграл я им и спел. Песня, как на заказ, патриотическая, про Белоруссию и слушать приятно. Плохо, что я еще голос не довел до нужной кондиции, хотя все равно никогда не спою так, …
— Я понял, — кивнул он. — В этом нет ничего недостойного.
— Нет, это я говорю вообще, — порозовела жена. — Когда-то ведь будут дети. Давайте помолчим, а то мешаем другим.
— Правда, что ли? — спросил Иван Алексеевич, выключая телевизор. — Расскажешь?
— Ну! — сказал отец, поднимая рюмку. — Выпьем за самый главный праздник. А вы так и будете чокаться лимонадом? Друзья не смеются?
— Всегда завидовал тем, кто живет у моря, — сказал я. — А многие из них не видят в нем ничего особенного, да и бывают редко. А я ездил при малейшей возможности, пока позволяло здоровье. Завтра вода е…
— Здравствуй, — сказала она. — Уже закончил?
— А почему вы не целуетесь? — разочарованно спросила она. — Поцелуйтесь, а то маме расскажу!
— Все, мы с тобой в расчете! — сказал я Сергею, увидев вышедшую из школы жену, и сам выскочил из салона и быстро пошел ей навстречу.
— Я уже могу сделать вывод, что нас обскакали! — сказал Никсон. — Выяснили что-нибудь новое о причинах?
— Главное, что есть кровати, — сказал мой отец. — Переночуем, а все остальное сделаем завтра. — Мы последние дни в Минске вообще ночевали на раскладушках. Вещи отправили заранее, а то их еще долго пр…
— Чай это хорошо! — сказала Бондарчук. — Талгат, давай сюда торт. Раз эта ненормальная семья пьет только воду, хоть подсластим жизнь тортом.
— Знаю, — ответил я. — Каждый из наших родителей уже высказался на эту тему, причем именно вашими словами и со вздохом. Вы мне все сказали?
Вопрос был задан дочери, которая зашли в гостиную, придерживая разорванное платье.
— Изумительная песня, — сказал после прослушивания председатель комиссии. — И спели вы замечательно, но я вас с ней на сцену не выпущу. Жаль, что уже поздно, а то можно было бы дать ее в работу взрос…
Я всегда думал, что выражение «круглые глаза» это метафора. Теперь я мог наблюдать воочию две такие пары.
— Не будем спешить, — сказал я, провожая ее к двери. — Завтра еще даже уроков не будет. Поговорим об этом позже.
— Посмотрите на это, — сказал я, расстегивая портфель и доставая рисунок Сергея. — Подойдет для иллюстрации?
— Для равновесия! — буркнул я. — Вокруг меня слишком много веселых. Я об этой книге в школе никому не болтал!
— Учить будете все втроем или по очереди? — спокойно спросил я, хотя на этот раз спокойным вовсе не был.
— Ее по «Маяку» передавали, — пояснила девчонка. — А еще уже есть магнитофонные записи. У нас и мальчишки поют, но совсем не то.
Когда мы подбирали песню, Люся мне сказала почти то же самое.
Ему можно было верить: плохую погоду он предсказывал на удивление точно. Машина остановилась, как обычно, и я с Сергеем пошел к школьной калитке. Возле нее пришлось еще немного подождать, пока зазвен…
— Ты меня поцелуешь? — спросила Люся, когда я ее довел до подъезда.
— Я вот сейчас тебя потрогаю в разных местах, тогда узнаешь. Эй, я пошутил, не буду я тебя трогать, и не надейся.
— Это из-за ваших концертов? — спросила она.
— Я давно говорил, что нужно наводить порядок, — сказал Полянский.
— Дать бы тебе по шее… — вздохнул Сергей.
— Прямого поезда нет. Едем до Помощной, потом пересадка и выходим в Капитановке. Моему деду пишем письмо, и он нас встречает с телегой и везет конным ходом в Писаревку. За пару часов доезжаем. А из К…
— Я на роль Чингиза не пойду? — спросил Талгат. — Татары в роду были.
— Секрета нет, — ответил я. — В этом году хочу написать вторую книгу о Волкодаве, да еще должно быть две-три новые песни. Спортом займусь. А на следующий год буду поступать в институт. К вам у меня б…
— А я думала, что ты соврал, когда говорил, что умеешь играть, — сказала Ира. — А что ты со Светкой сделал?
Школа бурлила. Наконец-то, на нас обратили внимание! Слава богу, что мне здесь уже недолго находиться. А вот Люсе придется отдуваться за двоих. Все началось после того, как я в понедельник сдал первы…
— Понимаешь, когда я только очнулся в детском теле, умом я был таким же стариком, как и перед смертью. А мальчишки я не чувствовал.
— Нет, уже все, — ответила она. — Сколько можно? Сдам эту литературу и еще три свободных часа! А потом займусь математикой. Это гораздо легче. Мне до сих пор не верится, что отчитаюсь за девятый клас…
Его внешность больше подходила не занимаемой сейчас должности, а, скажем, комбайнеру, особенно когда он улыбался.
— Не понял, — сказал я. — Почему временно?
— Я закончил, — сказал он после приветствия. — Когда вы сможете приехать?
— Вы соображаете что и кому говорите? — вмешался второй мужчина.
— Что толку говорить о том, что было, — недовольно сказал Сергей. — Было и сплыло. Давайте идти быстрее, а то мы с вами постоянно прибегаем к звонку.
— Тогда скажу я. Вам это знать не помешает, а секретом фактически не является. После того, как в шестьдесят седьмом убрали Шелепина, следом за ним избавились и от вас. Лет пятнадцать вы работали на У…
— Я не обиделся, — примирительно сказал я. — Как можно обижаться на любимую сестру? Спасибо, мама, все было очень вкусно!
Через четыре дня после этого разговора директор по разведке был срочно вызван в кабинет шефа.
— Мам, мы же уже об этом говорили, — сказал я. — Буду тренироваться в секции и писать книгу.
— Золотые слова, мамочка! — я чмокнул ее в щеку. — Непременно сегодня пойду гулять и перецелую всех девчонок. Зря, что ли, портфели таскал?
— Жулик! — констатировал мэтр. — Ладно, в следующий раз расскажешь что-нибудь подлиннее. Идите в комиссию к Инне Павловне. Она вернет вам документы и выдаст памятку о том, что вам будет нужно для уче…
В последний год Леонид Ильич уставал и иной раз, когда вырывался домой, позволял себе спать днем, слава богу, без применения снотворных.
Мои нас всех зацеловали, конечно, кроме Елены.
— Быстро, ребята, — забежал в уже пустую комнату кто-то из ведущих. — Сейчас закончится танец, и будете ваш номер.
— Он еще и поет! — сказала Ольга. — Рехнуться можно! А песня откуда? Никогда такой раньше не слышала.
— Она гибче и сильнее многих девчонок ее возраста, — вмешался я. — Но заниматься рукопашным боем не будет. Все равно какие-то результаты появятся не раньше, чем лет через пять. А вот потренировать в …
— Мне сказали доставить вас по домам завтра после завтрака, — сказала Елена. — В ваши чемоданы все вещи не войдут, поэтому водитель что-нибудь привезет, потом ему вернете. Заодно поговорю с родителям…
— Ты точно не помнишь текстов? — спросила Люся. — Может быть, что-нибудь не слишком большое, чтобы успеть? И потом, что ты зациклился на фантастике, больше ничего не читал? Очень многие ее не любят, …
Пятнадцатого декабря после борьбы меня отвезли в один из тиров Комитета.
— До съезда еще четыре месяца, — сказал Машеров. — Вряд ли до землетрясения стоит ожидать гостей, но лучше быть готовыми раньше. Продолжайте заниматься и Казинцом, и всем объектом. Ликвидаторы готовы?
— Будешь Сашке отвешивать щелбаны, не убей, — пошутил подошедший Валерка.
— Ты не прав. Правильно донести до слушателей любой рассказ должен любой из вас. Вот мы сейчас и посмотрим, как ты это сделаешь. Заодно поднимешь всем настроение. На сцене это у тебя неплохо получало…
— Точно, — поддержал ее Сергей. — Вас пригласят на День милиции, вот и спойте еще и эти песни.
— Он не только песни пишет, — сказал Леонид Ильич, доедая первое. — На море меня смешил анекдотами. Я таких и не слышал, и рассказывать он их мастер! Расскажи что-нибудь, что еще не рассказывал.
— Если буду заниматься столько, сколько сказал тренер, то не успею. Но, скорее всего, все-таки меньше. Забирать нас с тобой должна одна машина, так что и я должен заканчивать раньше. Наверное, прямо …
— Сейчас как врежу! — замахнулась она на меня недоеденным бутербродом. — Из-за твоей картины и этого Лю я совсем стала психованная. Тебе Еременко не жаловался?
— А к Брежневу больше не поедем? Мне хочется увидеть Вику.
Она была немного разочарована, но простилась тепло, забрала две сумки с вафлями и, развернув вокруг себя радужный диск, исчезла.
— Хуже, что я отлично учусь и заработал кучу денег?
— Славная попка! — похвалил я, заставив ее слегка покраснеть.
Через несколько минут они сидели вдвоем в небольшой комнате для заседаний.
— Я не знаю, как это может быть, — сказала Зинаида. — Но язык ты знаешь лучше всех в классе! И это после троек в течение двух лет!
— Нет, — сказал я. — Может быть, у меня в голове тараканы, но если я все расскажу, и мне после этого дадут от ворот поворот, мы не сможем пожениться. Мало того, мы даже не сможем нормально общаться. …
— Красота! — говорил я друзьям. — В городке я бы сейчас перся через сугробы и набрал снега в ботинки.
— Не очень, — ответил я. — У тебя что, неудача? Почему расстроена?
Хоть мы и без совета директора старались лишний раз не выходить в коридор, все равно к концу занятий вся школа знала о наших подвигах. Хорошо, что сегодня пятница. Отучимся еще день, а за выходной от…
— Ты вся горишь! — с тревогой сказал я. — Пошли быстрее! С такой температурой почти раздетой находиться на морозе! О чем ты думала?
— Кое-кого взял, может быть, позже возьму еще. С Юрковичем встретишься.
— Жаль, что нет гитары, — сказал я. — Можно было бы попробовать. А то стоит этот гроб и столько места занимает зря.
— Наверное, ушли к Платовым, — предположил я. — И Таня куда-то умотала.
— Девушки, вы не побеседуете о погоде? — сказал я Вике с Люсей.
— Вы тоже прекрасно выглядите, — сказал я. — Таблетки?
— Привет! — сказал я ей, садясь рядом на свое место и бросая пустой портфель в парту. — Как отдохнула?
— Новые постановки в ближайшее время не планируются, — объяснил режиссер. — Поэтому пока будете изучать наш репертуар и вживаться в коллектив. А завтра ждем вас с документами. Если захотите и вы, Ген…
Я не догадался позвонить маме из учительской, это сделал директор. Поэтому, когда мы подъехали к дому, отец уже был в квартире и помогал маме готовить стол к приему гостей. На этот раз я настоял, что…
— Рашидова вызовем в Москву, — сказал Суслов. — Если и после этого он не окажет вам помощь, будем менять. У вас, Роман Андреевич, больше нет вопросов? Тогда мы вас задерживать не будем, как и ваших к…
— Вот когда ты будешь сидеть за этим столом, тогда и будешь решать, кого вызывать, а кого – нет, — сказала Зинаида. — Положи дневник на стол, что ты в него так вцепился? Бери мел, поборник справедлив…
— Чурсин очень выдержанный человек, а на наших кораблях есть тактическое атомное оружие. Они это прекрасно знают и наглеть не станут. Поводов для провокаций давать не будем, но и хамить не позволим.
— Приходи, — сказала она, услышав мой голос. — Люся тебя уже ждет.
— Я не знаю, когда его начали снимать, — пояснил я. — Знаю только, что в этом году. В фильме двенадцать серий, и работать над ним будут больше двух лет. Там большой актерский коллектив, и я не хотел …
Спел я, по-моему, ненамного хуже Муслима Магомаева, хотя бы потому, что, в отличие от него, мои слова поняли все. Только вместо аплодисментов в вестибюле нашей школы установилась гробовая тишина.
— Все, хватит! — оторвался я от нее. — А то придется возвращаться. Я твоего платья совсем не чувствую, а мы с тобой не в воде. Вот будешь в зимнем пальто…
Он вытащил из кармана пиджака сложенный вдвое лист бумаги и протянул его мне.
Довольный Келдыш уехал, а ко мне прибежала Люся, и мы начали репетицию. Песни чередовали с репризами. Я вспомнил рассказ о типе, который хотел спереть кирпичи из бочки, служащей противовесом. В мое в…
— Смотри, — Люся разжала ладонь, на которой лежали два золотых кольца. — Примерь свое, а то я со своей меркой могла ошибиться. Мое одевается идеально.
— Так ты и усидишь дома! — с сарказмом сказала Надежда.
— Как только я исчезну, готовься к наплыву ухажеров, — предупредил я подругу. — Жаль я тебя совсем не учил драться. Сильная и гибкая девушка, а грамотно по морде дать не сможешь. Сегодня же научу для…
— Держи! — он положил на письменный стол громкоговоритель для карманных приемников и ферритовый стержень для антенны. — Транзистор для выходного каскада я тебе принесу, а выходной трансформатор намот…
— Ревность – это паршивое чувство, — сказал я своей любви. — Никогда не дам тебе для нее повода. Все прошлое пусть в прошлом и остается, а у нас с тобой впереди сто лет жизни. Проживем их в любви и у…
— Сейчас я вам кое-что расскажу, — сказал я им. — Потом вы отвозите нас домой и забираете мои тетради. А на меня можете в дальнейшем не рассчитывать.
— Что за ерунду ты ему ответил? — спросила жена, когда растерянный мужчина уселся на свое кресло.
— Зря ты к ней так относишься, — защитила подругу Люся. — Она никогда не сделает ничего, что пойдет тебе во вред. Знаешь, что она мне сказала? Я, говорит, вас обоих люблю, но Гену – больше. Жаль, что…
— Мы бы хотели спеть новую песню, — сказал я комиссии. — Называется «Прощание с Братском». Песня только закончена, поэтому исполнение может хромать. Но у нас еще есть время подготовиться.
Я спел, мне хорошо аплодировали, но эти аплодисменты не шли ни в какое сравнение с тем, что досталось Люсе.
— Можно подумать, у тебя их нет! — сказала жена. — Чем будем заниматься?
— Но ты из него хоть один все-таки вытянул?
После ее слов я вспомнил, что в этом году во второй половине лета было много дождей, и мы собирали грибы даже в начале сентября. Надо же было так лопухнуться! Нужно будет поменьше болтать и побольше …
— Надо же! — сказала мама. — Верно говорят, что с кем поведешься, от того и наберешься. Раньше я в тебе склонности к шуткам не замечала.
— Их и так достаточно. Мы с соседями почти не общаемся, а матери рассказывали. У нас многих хлебом не корми, только дай посплетничать. А если чего не знают, то придумают. После «Воина» ты, оказываетс…
Сегодня был День Победы и, как обычно, собрались в квартире моих родителей, только теперь уже три семьи. Сестра в декабре вышла замуж и навещала нас не чаще, чем я ездил к Брежневу. Праздник она отме…
— Что за блажь? — удивился он. — Ты понимаешь, что тебе предлагают? Тебе не придется десятилетиями толкаться на низовых должностях. Проработаешь несколько лет с Машеровым, возьмем в аппарат ЦК. Потом…
— Иди, — сказал Виктор. — Ты знаешь, куда.
— Поменяли дверь, — пояснил я. — Подкрасят потом. А ты почему сегодня раньше?
— Таня! — крикнула мама. — Поставь, пожалуйста чай, у нас гостья. Замерзшая. Да и мы немного согреемся. Паршивая погода. Ты не обедала?
Он положил трубку на рычаг и повернулся к нам.
— Пусть и они висят, — сказала Таня. — Мама каждый год игрушки понемногу подкупает. Гена, нечего нас разглядывать, выкладывай лучше вату. И дождик на тебе.
— А как же теперь твои книги? — спросила мама.
— Извините, — обратился к нам представительного вида мужчина. — Это не вы?
— Мы готовы и сейчас, — пояснил я. — Тем более что никто детей заводить пока не собирается. Но через год нам будет шестнадцать лет. В мое время в таком возрасте уже женили, хотя в России это не было …
— А какой ты была? — спросил я, с удивлением понимая, что мне это действительно интересно.
— Детективы нужно читать, — нравоучительно сказал я. — Возьми у моей мамы, у нее их целая полка. Крыша – это покровители. Завтра я попрошу передать мою просьбу. Будем лепить из тебя народную певицу, …
— Карманный пистолет – это не такая игрушка, какой кажется, — сказал тренер. — Особенно для человека, который хорошо стреляет. Если бы ты знал, сколько народа из них положили. Попади куда нужно, и га…
— За восьмой класс одни пятерки, — ответил я. — Мы можем выбрать себе места?
— Ты прямо, как Кикабидзе, — сказал я. — Тот тоже все пел, что его года – это его богатство. Говорят, что его обокрали воры и написали на стене эти самые слова.
— Кое-что могут и повторить, — сказал Брежнев. — Ладно, этим занимаются, и все на контроле. Давай поговорим о вас. С какого возраста в твое время разрешали вступать в брак?
— Интересно, — сказал Брежнев, перелистывая вторую тетрадь. — Мы уже предварительно обсуждали этот вопрос. Что тут у тебя?
— Больше никого не будет, — сказала Ира, принимая подарки. — Вы были последними, так что можем садиться за стол.
— Пока все молчат, а мы уже шесть песен исполняли и седьмую спели для комиссии. А пока все подготовим, еще несколько месяцев пройдет. Люсь, ты кем хочешь стать? Не певицей?
— А при чем Шаляпин? — спросил Шутов, повышая голос из-за сирены.
— Что ты орешь на всю улицу, люди спят! На них не написано, что они грабители. Пусть даже это и так, как я тебе их доведу до отделения? Они по пути десять раз разбегутся. И что тогда? Стрелять в спин…
— Чем занимаетесь? — спросил я, заходя на кухню.
— Молодец, что приехал, — сказал Валентин Петрович. — Я хотел тебе завтра сам звонить, чтобы обрадовать. После праздника твою книгу отдаем в набор.
— Ну хорошо, — сказала она. — Сделали эти реакторы, и что?
— Что там? — заинтересовался Брежнев и взял переданный Сусловым документ. — Но здесь большинство совершит проступки только через годы.
— Это проявляется у всех, но по-разному. У кого-то сильнее, у кого-то, наоборот, меньше.
— Сделаем, — кивнул он. — Может быть, подарить машинку?
Мы простились, и я вышел к машине, которая ожидала меня на другом конце площади. Посол выглядел угрюмо. Наверное, я выглядел бы не лучше, услышав такое о своей стране. Даже если он мне не во всем пов…
На третий день после нашего разговора дедушка взял в колхозе повозку, запряженную одной лошадью, и повез нас всех, включая Сергея, на станцию. Ехали больше двух часов, поэтому я включил свой приемник…
— Да, ты рассказывал, но мне такое трудно представить. Ничего, когда-нибудь сделают.
С этими словами он вручил мне небольшой конверт из плотной бумаги.
— Что-то мне это напоминает, — задумался я. — А, вспомнил! Финальную сцену из «Кавказской пленницы», когда запугивали Саахова. Сестра, сделай звук погромче…
— В основном из-за девушек, — пояснил я. — Как всем известно, у них короткая память. Если я начну рассказывать что-нибудь длинное…
Мы зашли за кулисы и пару минут слушали музыку и топот каблуков по сцене. Танцевали что-то из украинских народных танцев.
— Значит, все пустить на самотек? — спросил Брежнев.
— Ладно, черт с ней, — непочтительно отозвался я о завуче. — Чем думаешь заниматься, свободная женщина?
— Слишком много радости за один раз, вот ей и стало немного нехорошо.
— Таких жертв от вас не требуется, — засмеялся он. — одевайтесь и выходите со двора, а я сейчас подъеду.
Друзей у нас теперь было много, а когда появилась своя квартира, многие из них частенько проводили у нас вечера. Свой брак мы открыли вскоре после Нового Года, сыграв свадьбу задним числом.
— По материалам следственных органов возбуждены уголовные дела, — сказал Брежнев. — А мы, естественно, снимаем их со всех постов и рекомендуем на исключение из партии. Все это найдет отражение в печа…
— С твоим голосом петь? — вмешалась в разговор сестра, которая как раз вышла с кухни. — Мама, слышишь? Гена решил стать певцом!
— Едем в филармонию, — пояснил Валентин. — Постарайся не выпендриваться, там этого не любят.
— Ладно, беги и постарайся никуда не запропаститься. Тетради где?
— Сегодня у нас вводная лекция, — сказал Сергей Аполлинариевич своим первокурсникам.
— Как школа? — спросил Брежнев, когда мы закончили.
— Дожди, потому и летим, — сказал я. — Что за радость гулять по такой погоде? Я даже велосипед уже не беру.
— Был корреспондентом газеты «Молот», а бабушка Ната никогда не работала. Они замечательные люди, хоть и не без недостатков. Но чтобы их заметить нужно не в отпуск приезжать на две недели, а пожить с…
— Я созвонился с Петровым. Дед очень плох. Они боятся, что долго он не протянет.
— Извините, — сказал я. — Мы будем вести себя тихо-тихо.
Он кивнул и пошел к себе, а я понесся по лестнице, подгоняемый звонком.
— Чеши, — сказал я Оле, вручая портфель. — Сейчас прозвенит звонок.
С последним утверждением я не был согласен, но спорить было бесполезно, поэтому мы просто распрощались и ушли.
На елку в Георгиевский зал мы не пошли: поднимаясь по лестнице, Люся умудрилась потянуть связки на левой ноге, и в квартиру я ее принес на руках.
— А то я не знаю, — отозвался я. — Уроков на завтра, кроме русского, не учить, книгу писать нет настроения, есть у вас мысли, чем заняться?
— Постойте, товарищи, вы что, собрались воевать? — удивился Патоличев.
— Пойдем, — сказал я жене. — Посмотрим, скажет он что-то новое или нет.
— У нас одно мнение на двоих, — ответил я. — Не обижайтесь, Виктор Николаевич, но это лишнее.
— Мам, — сказал я. — Я решил заняться спортом. Куда это годится, когда совсем нет мышц! Вы не против?
— Слова-то какие знаешь! — тетя Вера поднялась с дивана и выключила телевизор. — Все! Один раз за сколько времени приехали и сидите у телевизора! Расскажи лучше, как вы готовитесь к выступлениям.
— Мы хотели, чтобы у нее принимали экзамены по одному. Сдала годовой, и освобождается от дальнейших посещений этих уроков. Это позволит сосредоточиться на следующем. Если вы сами не сможете это решит…
— Красавчик! — сказала Таня, когда я после завтрака перед школой рассматривал себя в зеркало. — Вы с Сергеем сейчас, как два брата-близнеца, только у него фонарь под левым глазом, а ты подставил прав…
— Пойдем вместе, — сказал я. — Вон он со спасательной вышки за нами присматривает. Скорее всего, любуется на твой купальник. Или смотрит, чтобы мы не перевыполнили норму по поцелуям.
Сегодня мы немного опоздали и встретили Люсю на полпути от школы до места, где нас ждала машина.
— У меня есть к вам только одна просьба, — сказал я. — Передайте своему руководству, а оно пусть отправит выше. Я хочу, чтобы вы сняли прослушку и с моей квартиры, и с квартиры Черезовых. Ставить нам…
— А у вас здесь и пианино есть? — спросил я, покинув салон и помогая выйти Люси.
— И ты хочешь спереть у него такую песню!
— Такое смогу. Слушай, ты же написал в своих записях о фашистском перевороте в Греции? А он все равно произошел. Неужели ничего нельзя было сделать?
Я взял у нее из рук сверток с подарком и помог снять пальто, чем изрядно удивил. Под пальто оказалось платье из синей шерсти, которое я на ней еще не видел. Оно было прекрасно пошито и выгодно подчер…
— Ты уже пообедала? Тогда подожди. Я сейчас поем и прибегу.
— У нас же есть керамическая ступка с пестиком, — сказала мама. — Что, забыл? Сам же в прошлом году толок в ней сахар в пудру. Давай я буду перед употреблением яиц хорошо их мыть, а ты потом истолчеш…
— Кто заменит Леонида Ильича, уже решили? Или вы не в курсе?
— Говорят, что кошки привязываются не к людям, а к жилью.
— Бегите в школу, а то опоздаете! — сказал он. — Ты ничем не поможешь, а отца, наверное, увезут в больницу.
Она остановила меня, когда я начал излагать следующую тему.
— Сейчас Таня придет, и начнем, — подтвердил я.
— А нам, значит, доверяете? — уточнил Суслов. — Тогда раскройте источник своей информации. Только не нужно нам говорить о вашем деде. Пока дальше нас ваши слова не уйдут.
— Конечно, — ответил я. — Не вижу причин откладывать поездку. Забирайся в салон.
Хоть мы немного подъели продукты и облегчили рюкзаки, последний переход стал самым тяжелым. Этот перевал был выше остальных, на нем даже были снежники. И к дороге мы в тот день из-за девушек так и не…
— Заходите, — заглянула в прихожую Виктория Петровна. — Вика, ты что гостей держишь на пороге? Разувайтесь, мойте руки и идите на кухню, будем пить чай.
— А ведь ты их сильно не любишь! — заметила Люся.
— Потише на поворотах, полковник! — сказал первый из собеседников. — Вы обязаны оказывать нам содействие, а вместо этого…
Она протянула нам две небольшие трубки с отверстием на одном конце и большой кнопкой на боковой поверхности.
— Хорошая мысль, — одобрил Брежнев. — Поддерживаю. Сейчас у провинившихся вообще нет выхода, только ждать, пока ты до них доберешься или пускаться в бега.
— Хорошо, сейчас переоденусь, — сказал я, внутренне похолодев. — Подождите в большой комнате, это недолго.
До дома Валентина, где он со всеми попрощался и вышел, ехали всего минут десять, а потом поехали в городок. Всю дорогу шофер молчал, да и мы не хотели разговаривать о своих делах при постороннем.
— Глупости, — ответил я. — Еще лет двадцать, и ничего такого ценного в моих знаниях не будет. Но недоброжелатели останутся, так что надо будет просто соблюдать осторожность.
— Как тебя зовут, староста? — спросил я. — Или так старостой и кличут?
На поезде до пригородного вокзала ехали всего сорок минут, а потом еще с полчаса добирались до издательства на троллейбусе и пешком. В тот кабинет, куда мама сдавала рукопись, была очередь из трех му…
— Значит, забираешь дочь, — сказала она, выслушав мои объяснения. — Ладно, езжайте. Но в следующем году постарайтесь съездить к моим родителям в Пермь, а то они по Люсе сильно соскучились.
— Все так, — сказал я. — Единственно, что не так, это то, что тебя в этой поездке быть не должно. Вот я и думаю, для чего ты понадобилась обкому партии?
— Купим мы тебе тетради, — сказал отец. — Только ты бы больше отдыхал, работаешь на износ. А песня получилась душевная. Думаю, тебя из-за нее в Минск повезут раньше, чем из-за повести, а ты ведь ехат…
— Я ей, что ли, растрепал о своем дне рождения? Не могла сказать, что не знаешь?
— Вы для меня можете достать план Минска? — спросил я. — Или хотя бы нашего района. — А то я города почти совершенно не знаю.
— Она, по-моему, с самого начала таким желанием не сильно горела, — сказал я. — Это больше было ваше желание. А теперь наверняка продадим за меньшую цену.
— Значит, силовой вариант? — спросил Косыгин. — Предложенные реформы отставляем?
— Давайте договоримся так! — сказал я, раскрывая папку. — Я вам оставляю все материалы. Вот это основной сценарий, с него и нужно начинать. Это дополнения по съемкам, а здесь все организационные вопр…
Рядом с шофером в приехавшей машине сидел охранник. Мы поздоровались, заняли места сзади, и шофер погнал машину к институту. Высадив Люсю, он через пятнадцать минут въехал в ворота на территорию Крем…
— Одного, слава богу, проскочил! — отчитался я жене после поездки. — Представляешь, он начал набрасывать сюжет, но все отложил, когда его не допустили к архивам. Как-то я не подумал раньше о его связ…
Был последний вечер перед отъездом, и наша компания валялась на берегу у самой воды и обсуждала планы на будущее.
— А вам нужна правда или моя лесть? — спросил я. — То, что могу вам рассказать я, больше никто не расскажет.
— А я знаю? Может быть, воспитание не позволяет грабить аборигенов?
— Это ту девочку, с которой ты поешь? Славная, и голос замечательный. Она знает?
— Я убедил Брежнева, что вы на своем месте, и достаточно убрать Шелепина, а вас заменять не нужно. А ведь была уже кандидатура.
— Ну не будь врединой, — начал я канючить. — Ну что тебе стоит? Если не получится, больше никогда с этим не подойду.
— Почему ушли без охраны, вы будете объяснять не мне и не сейчас. Раз это рядом, пойдем пешком.
— Удачно съездили? — перешел я на поездку генсека по Ближнему Востоку.
— Поступишь в консерваторию, — сказал Брежнев. — С таким голосом только туда. Или на театральный вместе с женихом.
— Быстрее не могли? — недовольно сказал он.
— Сказали везти сейчас, — заколебалась она.
— Не стоит. Пульт у тебя? Включи спутник и побережье.
— Дед! — пожаловалась Вика сидевшему в гостиной Брежневу. — У них отобрали машину!
— Лучше, — так же тихо ответила она. — Обещали через пару дней выписать. Спасибо, что промолчал.
— Ты куда, Поля? — спросил он. — Надолго уходишь?
— Можно поехать через Москву, — предложил я. — Я в ней только в шесть лет был и почти ничего не помню. Остановимся на пару дней у твоей подруги, как тогда.
— Откуда это вы идете? — с подозрением спросила она.
— Здравствуйте, — поздоровался я. — А почему «лейтенант»?
— Здравствуйте, — поздоровался я с Седым. — Ну как торнадо?
— Тогда ладно, — как-то сразу успокоился он. — Найду я вам инструктора, даже двух. Так будет вернее. А может быть, и сам с вами схожу за компанию. Когда это планируется?
— Что-то случилось? — забеспокоилась она, увидев меня в классе так рано.
— Ты что, действительно рассказывал Гавриловне анекдоты? — удивилась Люся, когда за ними закрылась дверь.
— Они там в растерянности, — ответил Брежнев. — Громыко мне сказал, что с арабами сейчас на языке дипломатии говорить трудно, а Косыгин прямо заявил, что был против войны. Похоже, довольны только вое…
— Родишь ребенка – сразу заткнутся, — сказал я. — Тем более, что Наталья выходит замуж. Меня сейчас интересуют другие сплетни. Ты письмо Ире еще не отправила? Вот и спроси, что о нас будут говорить в…
— Не мешайте говорить человеку! — раздраженно сказал Суслов. — Вас мы еще послушаем!
До самого конца урока я тренировался делать одновременно две вещи: следить глазами за учительницей, и мысленно составлять текст следующей записи в тетрадь. Катерина нас редко задерживала, не сделала …
— Садитесь на свободные места, — сказала Ольга. — Если с кем-то договоритесь, потом можно будет пересесть.
Я принес ей зимнюю одежду, а учитель отдал свое оружие, и мы ушли.
— Куда уж больше! — сказала Люся. — Я сегодня ночью, наверное, не засну.
— Вы едете один? — спросил прибывший за мной работник Комитета. — Оружие оставьте, оно вам не понадобится.
Никто нас в воскресенье не позвал, а сами мы тоже никуда не выбрались. Пошел сильный дождь, временами начинал срываться снег, поднявшийся ветер гнал всю эту гнусь мимо окон, и никуда не хотелось ни и…
Память всколыхнулась, и мои руки сами начали ее ласкать…
Вчера в Центральном Доме Советской Армии был праздничный концерт, на котором мы выступали с двумя песнями.
— Наша директор, — пояснил мне, стоявший справа от меня мальчишка. — Зверь хуже классной.
— Здравствуйте, — повернулся Сергей. — Аппаратуру убрали вчера.
— Я только выполнила свой долг! — гордо сказала она.
— Андропов не стал председателем КГБ, а именно он протежировал Семенову, открыл ему доступ в архивы и дал заказ на эту книгу, а потом еще протолкнул съемки фильма, когда Суслов был против, и оказывал…
— Гена, иди быстрее, — позвал сидевший у телевизора отец. — Что вы застряли в коридоре? Послушай, передают о выступлении Насера.
— А теперь представьте, как эта песня прозвучит, если будем играть все вместе, — сказал я. — Что кислые лица? Тоже скажете, не по возрасту?
Видимо, классная, несмотря на возраст, была из либералов, потому что не сделала нахалке замечания. Или у них допускаются вольности на классном часе? Был еще один неприятный вариант, в котором вольнос…
Друзья задержали шаг, а я наоборот пошел быстрее к мальчишкам, которые побросали свои портфели на лавочку и стали так, чтобы перекрыть дорожку.
— Одна маленькая девчонка, которая сунула свой нос куда не надо, и второй шанс для целого мира, — задумался он. — Мне кажется, что такое не могло быть простым совпадением.
— Ты уже достаточно известен, чтобы тебя тронули.
— Здравствуй! — первой поздоровалась она.
Ученик: «Хорошо. Я не сделал домашнее задание…»
— Давай, я останусь с тобой? — предложил я, уже заранее зная, что он откажется.
— Что-нибудь придумаем, — успокоила меня мама. — Или купим здесь, или отец поедет в Минск по делам. Ложись лучше спать, во сне все быстрее заживает.
Невдалеке с ревом прошли один за другим три «Фантома», но ни один из них к кораблям не приблизился.
— Вы что орете, как оглашенные? — поморщилась классная, зашедшая следом за нами. — Почему не на местах? Звонка не слышали?
— Значит, у Люси хорошая наследственность, — заключил я. — Не должна заболеть. Пойдем, уложу в кровать и расскажу сказку.
— Слушал, — не стал отрицать я. — Теперь слушаю вас. Что вам от меня нужно?
Результатов расследования гибели Суслова так и не опубликовали. Я думал, Семичастного заменят, но ему как-то удалось удержаться. Брежнев на эту тему говорить не хотел, ну и ладно. Интересно, что чере…
— Это вам, Леонид Ильич, — сказал я, протягивая ему свои тетради. — В этой информация только для вас. Это то, о чем мы с вами говорили первый раз, я только дополнил. А в этой все подробности о кризис…
— Хотели, чтобы я их посмешил, — ответил я. — Пошли к нашим, пока они не вывалили из школы.
У нас нигде не продавали цветов, поэтому их принесли только те ученики, родители которых выращивали их сами. Таких было мало. Я отправился в школу в белой рубашке и черных брюках, надев еще коричневу…
— Я по-прежнему люблю вас с папой! — сказал я, обнимая ее за плечи. — И во многом я остался прежним. Есть один секрет, но о нем вы тоже узнаете, я папе это уже обещал. Я из-за него еще не хочу лишней…
Сознания Надежда не потеряла, но ей явно стало плохо, поэтому я помог теще лечь на диван, а Люся сбегала на кухню за водой.
Я тут же позвонил Сергею, дома ли отец. Как оказалось, дома. Я решил поговорить лично и спустился к ним в квартиру.
Я подумал и решил воспользоваться его советом. По моим расчетам на заполнение тетрадей мне было нужно четыре месяца, а у меня их до отпуска отца еще десять. Почему бы не отдохнуть, если плохо.
— Смотри, — сказала Люся. — Он засветился. Вон на том экране, где океан.
— Умно придумали, — признался я. — В одном месте немного подправили, в другом… В результате получили то, что хотели. Даже если всему не поверят, все равно будут действовать в нужном направлении. Что …
— Не спеши! — сказала мама, когда я принялся есть борщ. — Сейчас подавишься. Никуда твоя Люся не денется.
— Сегодня вас будут показывать? — спросила мама.
— А я здесь для чего? — сказал Сергей. — Стой здесь и не вмешивайся. Драки нам еще не хватало.
— Жизнь можно посвятить чему угодно, — возразил я. — Музыке, например, или пению. Так танцевать могут единицы, да и не пустил бы я тебя в балет. Очень мне нужно, чтобы тебя там лапали мускулистые бал…
— Поясните, пожалуйста, — попросил Суслов.
— Я и клипсы не люблю, — сказала она на всякий случай. — От них уши болят. Не надо, Леонид Ильич, никаких подарков. Вы нам и так уже подарили кольца и возможность быть вместе! Спасибо!
— Я их тоже использовал, — ответил я. — Нам с тобой на жизнь жаловаться грех. Все бы ее так прожили. А если откроют новый мир, будет для меня занятие. Представляешь, сколько там всего!
— Видно, что тебя натаскали в проекте, — недовольно сказал Леонид Ильич. — Можешь сказать коротко и своими словами?
— Гена, ты хоть бы анекдот рассказал, — попросил Олег Свечин – единственный парень который был не из нашей группы, а учился в студии Таланкина. — А то девчонки приуныли.
— Тогда особых проблем не будет. Нужно только обговорить с министерством Патоличева, какие рейсы по их контрактам можно задержать, потому что свободных кораблей у нас не бывает.
— Тебе, Гена, нужно не песни петь, — сказал он. — А людей смешить с эстрады. Анекдоты мало знать, их еще нужно уметь рассказать. Так что нужный артистизм у тебя есть.
— У нас гостья! — радостно улыбнулся он Люсе.
— Да с сегодняшнего дня и возьмусь, — решил я. — Все остальное можно отложить.
— Так это тот самый мальчишка, который пишет песни и книги! — сказал Суслов. — Выходит, ничего он не пишет, а выдает чужие вещи за свои?
— Я задержу ненадолго, — сказал вошедший в кабинет Председателя Совета Министров СССР его заместитель и председатель Госплана СССР. — Это по поводу того, о чем мы с вами говорили на утреннем совещани…
— Жена у него заболела, — ответил он. — Так что пока на этой машине я.
— Пусть затыкает уши, — посоветовал Сашка. — Руки ты ей освободил. Трави свои анекдоты, а то скоро уже дойдем.
Знал я это «скоро». В лучшем случае отец вернется к обеду.
— Взялся помогать – помогай! — отозвалась Люся, быстро и ловко обвязывая ушки игрушек и закрепляя их на ветках. — У вас еще елки нет?
— В этом у нас одно мнение на двоих, — ответила она. — Не думаю, что ваш экзамен будет так уж трудно сдать. Вот не вылететь потом…
— Для меня все они – это прошлое, — ответил я. — Кто тебя просветил, Игорь?
— Надеюсь, что это не войдет в систему, — пробурчал я. — Меня уже в школе достали просьбами рассказать анекдотик. Ладно, слушайте. На съемках фильма главный герой должен броситься в воду с моста. По …
Я испортил два листа, и лишь на третьем получилось что-то похожее на то лицо, которое когда-то красовалось на моих книгах.
Мы и спели. И, по-моему, получилось очень неплохо.
— А какое отношение к драке имеет мой отец? — спросил Сергей.
— Обычный исторический вяжет мою фантазию по рукам и ногам, — пояснил я. — Хочу во всем переплюнуть Голливуд. Исторические события трогать не буду, а по действующим лицам малость подправлю в нужную с…
— Вы не могли задержаться еще больше? — спросил Сергей.
— Не нравится мне ее вид, — сказал я Вике, когда мы через десять минут вышли из спальни в гостиную. — Хорошо бы рядом с ней подежурить медсестре.
— Если бы мне кто-нибудь в прошлой жизни такое сказал даже в году восьмидесятом, я бы тоже не поверил, — сказал я. — Это было несчастье похуже капитализма. Мало того, что всех развели по республикам,…
— Всем морды набью! — решительно сказал я. — И буду носить сам!
— Потом поговорим, — ответил он. — Не по телефону.
— И повести, и песни, — кивнул я. — По первоначальному плану мне нужно было приобрести известность. План поменялся, но это все равно помогло. Если бы не мое пение, я бы не попал в квартиру Машерова.
— Сергей, — он попытался сжать руку покрепче, но со мной этот номер не прошел. — Мне о тебе сказал отец. Будем учиться вместе.
— Хорошая слава! — проворчала мама, которая до сих пор не успокоилась. — Еще чуть-чуть и ты мог остаться без глаза.
Света Зимакова – самая маленькая из девчонок нашего класса – благодарно мне улыбнулась и с готовностью протянула Шипилину портфель. Так впятером мы и пошли вместе, поскольку и Сашка, и девчонки жили …
— Счастливый человек, — засмеялся Семен. — Ты у нас, наверное, на весь Советский Союз такой один.
Мы втроем припустили к школе, поднялись на второй этаж и пробежались по коридору до классной комнаты. Все уже сидели за партами, а возле учительского стола стояла немолодая полная женщина в очках.
— Хатынь? Это небольшая белорусская деревня, которую фашисты сожгли вместе с жителями, — пояснил я. — Вот где я о ней вычитал, сейчас не вспомню. Кажется, в какой-то старой газете.
— По плану должна выйти в феврале, — ответил я. — Ребята, хватит об этом, давайте я вам лучше расскажу анекдот.
— Дай поцелую! — сказал я, притянул к себе сестру и чмокнул в щеку. — Попробую пробить «Голубой огонек».
— Правда, что ли? — недоверчиво уставился на меня капитан.
— Она не захотела, — ответила Вика. — По-моему, просто боялась.
— Как ты думаешь, нас покажут? — второй раз за вечер спросила она.
— Подожди, подожди! — сказал капитан. — Я тебя из-за этого украшения на лице сразу не узнал! А это, значит, та девочка, с которой вы вместе выступаете? Надо было сразу сказать.
— Останешься у нас – приму в дружину. Сотником тебе не по возрасту, десятником будешь.
— Мне кажется, Михаил Андреевич, что зря мы сейчас занялись Узбекистаном, — сказал Косыгин. — Мое мнение, что нужно все силы задействовать у нас, а уже потом браться за союзные республики.
— Тогда я про майора и расскажу, — сказал я. — Армейское подразделение окапывается. Рабинович тоже роет себе стрелковую ячейку, глубина её уже два метра. Подходит майор и спрашивает Рабиновича, зачем…
— Ура! — нестройно поддержали его остальные.
— Мы его с подругой отправили в Дом отдыха «Сосновый» на полтора месяца. Конечно, за ним присматривает один из членов моей группы. Да вы их знаете. «Балладу о матери» слышали? Ее поет Людмила.
— Песни замечательные, — сказала мама. — Но как вы на такое решились?
— Настоящая красавица! — высказалась мама по поводу внешнего вида Люси. — Гена, ты нам представишь нашу гостью?
— А мы вовсе не вас изучаем, — пояснила Ольга. — Это только вспомогательные исследования, позволяющие понять, чем одна реальность отличается от другой. Основная сложность – это понять, что происходит…
Обратно мы ехали на той же машине, только рядом с шофером сидел массивный Семен. Когда приехали, я сказал ему подождать, а сам с Люсей зашел в свою квартиру. Слава богу, до приступа у мамы дело не до…
— Наверное, за два. Похожу с тобой в школу пару недель и посмотрю, чтобы тебя никто не обижал, заодно закончу все повторять, а потом отчитаюсь. И попрошу, чтобы тебе разрешили сдавать за год отдельны…
— Ему хорошо предлагать, — раздраженно сказал Суслов. — Контролируемые реформы! А как мы их будем контролировать? Через Гусака? Так ведь это он повел себя лояльно под прицелом наших танков. Хватит ли…
На следующий день приехал Келдыш. Я познакомил его с мамой и увел в свою комнату.
— В таких случаях возят к психиатру, — хмыкнул я. — Потому я вам ничего и не говорил. Да, я договорился, что летом нас с Люсей отправят в дом отдыха. Так что планируйте ехать в отпуск без меня. И еще…
— Ты же умница! — сказал я. — Первая начала, первой и подойди попросить прощения. Что смотришь? Знаешь, как неприятно, когда из-за тебя плохо другим людям?
— Значит, я, по-твоему, тоже аморальный тип?
В этом я и сам почти тотчас же смог убедиться, когда меня начали окружать одноклассники.
— Дней через десять, раньше не успею. Давай еще раз поцелуемся, и я побегу.
— Пожалуй, пора разобрать велосипед, — задумался я. — Мне только не хватало, чтобы ты себе свернула шею. Как мне после этого жить и что сказать твоим родителям? Пойду и утоплюсь в озере. Финал в стил…
— Мы пока не говорили родителям, к кому ездим.
— Здорово спели, — сказал Леонов после нашего исполнения. — И песня хорошая. Будет жаль, если вырежут.
— Извини, что не смогла приехать, — сказала она мне. — Подарок за мной. А дед тебе не может даже позвонить. Убили Суслова, так он умчался и до сих пор дома не появлялся.
— Народу, конечно. Хотя распоряжается государство.
На следующий день нас пригласил Брежнев. Было воскресенье, и Вика находилась дома, поэтому девушки вместе с Викторией Петровной ушли агукать над дочерью, а мы с Леонидом Ильичом прошли в его кабинет.
— Когда рожу, тогда будете поздравлять, — ответила Люся. — Вы здесь с нами будете говорить, или зайдете в квартиру?
Им пришлось ждать минут пять, прежде чем в кабинет вошел Машеров.
— Еще споем, — сказал я. — Совсем забыл тебе сказать. Семен передал, что нас пригласят на праздничный концерт, посвященный Дню работников милиции. Только это будет еще почти через три месяца. Надо бу…
Через двадцать минут мы уже выключили свет и легли в кровать.
— Уже припорошило снегом, — сказал второй, отойдя к дороге и подсвечивая себе фонарем. — Но немного крови есть. Покажите, кто где стоял.
— Очень чистый и красивый. Наверное, летом в нем вообще замечательно. Только, на мой взгляд, слишком много боевых кораблей.
— Сначала было только это, а потом влюбился в вашу дочь.
Когда дошли, Сашка со Светой свернули к своему дому, а мы пошли к следующему, где у крайнего подъезда я вручил Лене ее портфель.
— У нас машина, — сказал я друзьям. — Думаю, все влезем. Только нужно будет сделать остановку, чтобы купить торт.
— Ты будешь здесь? — спросил я Вику. — Тогда встретишь медиков. Ее сын где?
Билеты мы взяли без проблем, через пару часов погрузились в поезд и благополучно проехали все тоннели.
Я подробно ему рассказал о встрече, давшей мне новую жизнь.
— Я наоборот буду хуже спать. Это ведь не любопытство, мои жизнь и безопасность напрямую зависят от вас и Брежнева. Если с вами что-нибудь случится…
— Мама у меня профессиональный музыкант, — сообщила Ира, присоединяясь к нам. — А инструмент ей достался от деда. Вы нам после чая что-нибудь сыграете? Гитара у меня тоже хорошая!
— Объясни, что все это значит! — заявила мама. — У меня чуть не случился инфаркт! Может быть, хватит секретов?
— А ты против? — спросила Люся. — Если да, то я могу уйти.
— Все это так, — сказал Суслов. — Но, зная это, можно сделать выводы и избежать многих неприятностей. Не слишком разбрасываться кредитами и оказывать помощь в первую очередь гражданским секторам экон…
— Если хочешь заняться только пением, то можно поступить в институт на вокал. Я их в Москве не знаю, но должны быть.
Утром я снял компресс и убедился, что нога лишь чуть-чуть побаливает. Бегать еще рано, но ходил я уже без хромоты. Чертов «конь»! Я так привык к занятиям, что пропускать их было очень неприятно.
— Как встретили Новый Год? — спросил я его. — Люся вас не разбудила?
Я объяснил задачу жене, а сам пошел предупредить куратора.
— Поговорим с директором, он поймет, — утешил я. — Историю в школе не одна она преподает. Успокойся, здесь пока ничего не поделаешь, просто издержки популярности. Эти ухажеры хоть отличники?
— Здравствуй! — сказала она, переступив порог. — Поздравляю!
— Ладно, уговорила, — решил я. — Сегодня все расскажу. Но если они после этого уйдут, пойду и повешусь в ванной!
Дверь кухни приоткрылась и из нее выглянула Виктория Петровна.
С того вечера я стал ежедневно тратить еще по полчаса на мантры. Гитара, которую ругала Таня, давалась мне тяжело. Видя, как я мучаюсь с самоучителем, отец договорился с одним из лейтенантов, живших …
— Ерунда твои магнитофоны! — сказала Бондарчук. — Отец сказал, что скоро будет лекарство, которое восстанавливает сердце! Вот это здорово! По двести лет будем жить.
— Я бы попросил и деньги, если бы в них нуждался. Пока я их больше зарабатываю, чем мы все их тратим. Надеюсь, никаких препятствий для творчества мне делать не будут.
— Что ты засел дома? — спросила зашедшая в квартиру мама. — За домом ребята играют в футбол, а ты со своими занятиями совсем на улице не показываешься.
— У кого мы украли? — засмеялся Машеров. — Пока ничего этого нет. Вы что-то такое изобретете? Ради бога, разве мы кому-нибудь мешаем работать? После пресс-конференции каждому из вас выдадут копии наш…
— И тебе, — вздохнула Надежда. — Куда же без тебя.
— А как ты вообще сюда попал? Машеров сказал, что тебе помогли. Вы уже научились работать со временем?
— После борща не буду! — отказался я. — У тебя капуста на губах.
— Заканчиваю этот фильм, а других пока не планирую. Жена будет набирать вес, а я – писать книги. Может быть, споем несколько песен, а то уже пару лет точно на эстраде не выступали. Надо потеснить Пуг…
— Новенькие? — раздался за нашей спиной приятный женский голос.
— Хреново выглядело, — ответил я. — Но при Люсе не хочу рассказывать.
Мама, как была в домашних тапочках, побежала к подруге, а я взял из шкатулки достаточно наличности, прихватил на всякий случай пистолет и пошел одеваться.
На третий день после захвата Израиля командованию Египта и Сирии удалось прекратить насилие, а все остальные участники конфликта вывели свои войска из Палестины. К этому времени возле берегов Египта …
— А вы что скажете, девушка? Людмила, кажется?
— По поводу вчерашнего? — пришел я ему на помощь. — Когда мы с Черезовой стояли в коридоре? Если только это, то прогулок больше не будет.
— С тобой хотят поговорить, — ответила она. — Не задавай вопросов, скоро все узнаешь сам.
— Ты чего бормочешь? — спросил я идущую за мной Белохвостикову.
— Они просто не поверили своим глазам, — пошутил я. — Но когда мы сами назвались…
— Вам что, больше нечем заняться? — недовольно спросил я обступивших меня одноклассников. — Ребята, будьте людьми! Вы же видите, что я не хочу об этом говорить!
— А тебя мама ругала, — сообщила она мне. — Я тоже переволновалась из-за тебя.
— К тому, что хрен бы кто при капитализме взял на работу актрису с четырьмя месяцами беременности. Играть не сможешь, через три месяца вообще уйдешь в отпуск и когда выйдешь на работу неизвестно. А с…
На следующий день в перерыве съезда Брежнев подошел к беседующим Суслову и Мазурову.
— К директору не вызывали? — спросила мама.
— Там все равно выступать в зимней одежде, — сказал я. — Поезжайте, а я пошел собираться.
Посол взял в руки три принесенных мной листа и бегло просмотрел.
Мы встали и быстро прошли к лестнице сбоку от сцены. Я взял Люсю за руку, и мы поднялись на сцену и пошли к роялю. Ведущий поднес один микрофон к севшей за инструмент Люсе, а второй я перетащил сам, …
— Сказал, хоть и не сразу. Они сами признались, что сразу мне не поверили бы. А тебе хотел сказать позже. Я прожил восемьдесят лет, умер, и в момент смерти вся моя память передалась мне же, но в четы…
— Да так, — сказала Таня, повернулась и вышла из моей комнаты.
— У бабушки вы первым не отделаетесь, — предупредила Вика. — Второе тоже придется съесть. Вы к нам надолго?
— Света, — обратился я к ней. — Приглашаю на день рождения. Еще больше месяца, но я решил сказать заранее.
— В наш полк заедешь? — спросил я, почувствовав, что успел соскучиться и по городку, и по бывшим одноклассникам.
— Но ведь ты что-то имел в виду, когда говорил о спасении мира? Пусть наша страна не развалится и вырвется вперед, вряд ли мы сможем управлять остальными.
— Тогда мне нужно сначала заехать домой, — сказал я. — Нужно кое-что забрать для хозяина.
— Не получится у нас жить двести лет, — сказал я Наталье. — Это лекарство восстанавливает только сердце, а в человеке еще много всего, помимо него. Да и лечить нужно, пока человек не слишком состарил…
— Я заочно немного знаю Михаила Андреевича, — сказал я. — Поэтому ему бы этого не рассказал.
Маме понадобилось чуть больше трех часов, чтобы прочитать сто сорок тетрадных страниц, после чего она, вся заплаканная, обняла меня и сказала, что ничего лучше в своей жизни не читала.
Первую книгу я написал за три месяца, но отсылать не стал, пока на стол не легла толстая пачка отпечатанных листов второго тома. В нем было достаточно такого, что могло подтолкнуть руководство к опуб…
— Это не возраст, просто чужой опыт. Но кое в чем я в себе чувствую старика.
— А как же! — оживился он. — Ты рассказал много интересного, да и новая аппаратура дает дополнительные возможности. У вас когда запустили первый реактор?
— Мы рассмотрим этот вопрос на Политбюро, — пообещал он. — А предварительно я поговорю с Сусловым. Вы Вику дождетесь? Вот и хорошо. Если все-таки захотите на елку, позвоните. А мне нужно ехать.
— Представленная вашей матерью вещь написана взрослым человеком, — сказал он. — Написана очень необычно и несомненно талантливо. И мне совершенно непонятно, почему авторство приписывают вам.
— Чего это ты так рано вскочил? — спросила она, заставив вздрогнуть от звука ее голоса. — То даже в школу нужно из кровати вытаскивать трактором, а то встаешь ни свет ни заря в выходной день? Куда-то…
Дома меня ждал разговор с мамой, которую мать Игоря уже просветила по поводу моих вчерашних похождений.
Гитара оказалась лучше моей, и настраивать ее не пришлось. Я спел заказанную песню, а потом мы исполнили весь свой репертуар.
— Все, — сказал я, возвращая Вике гитару. — Отработали не только первое, но даже второе. А, может быть, и на ужин хватило.
— Садись на кровать, — сказал я Люсе. — А я быстро просмотрю, чем вы занимались.
— Пошли. Ген, а что делать, если это заложено в людях?
— У нас все есть, — ответил я. — Разве что отцу с тестем не помешала бы небольшая мотолодка. Оба заядлые рыбаки. Деньги у меня есть, нужно только купить и доставить.
— А я знаю? — пожал он плечами. — Должны были. Это ведь единственная железнодорожная линия в этот район. Да и отдыхающих много. Но я думаю, твои опасения напрасны. Не тот народ, чтобы драться до побе…
— Конечно! — она грациозно присела и что-то сделала с ботинками.
— Чего это ты задержался? — спросила она, заглядывая на лестничную площадку второго этажа. — Что-то случилось?
— И чего они этим хотели добиться? Чем вы с ними расплатились?
В понедельник я поменял парту. Люба, сидевшая за одной партой с Люсей, не горела желанием с третьей парты пересаживаться на первую, но спорить не стала, а класс получил прекрасную тему для пересудов …
— Слушай, чудо! — сказал я ей. — Если Люся мне станет невестой, ты ведь тоже будешь родственницей. Скажем, сестренкой. Не против?
— Припоминаю. Но ты прав, я особого внимания не обратил. Все это еще очень нескоро.
— С вашего одобрения свернули реформу Косыгина, которая дала мощный толчок всей экономике, да и покушение на Машерова наверняка организовали люди из бывшего вашего окружения. Если бы Петр Миронович и…
Николай куда-то сбегал и вернулся с каким-то майором, для которого мы спели еще раз.
— А причины? — спросил он. — В записях об этом есть, но в двух словах.
— Хорошо хоть четвертый для сестры не стал покупать, а то точно пришлось бы идти по миру с протянутой рукой!
— Спойте вдвоем, — не стала возражать классная.
— А тебе кто мешает? — сказал я. — Родители Иры? Когда вырастет, она будет выбирать сама. Сказать, кого она выберет? Кстати, не хочешь увековечить свою любовь? «Волкодава» хорошо помнишь?
— Свидетельство этого подпольного брака хоть дадите? — спросил я. — Или все только на словах? А то у матери Люси случится инфаркт.
Все, кроме Суслова и Косыгина, покинули комнату совещаний.
— Ах, ты! — она толкнула меня на кровать, а когда я не удержался и сел, навалилась на меня сверху и прильнула к губам.
— А почему именно у Татьяны Михайловны? — с любопытством спросил Сурин. — Она сейчас свободна, и у меня нет возражений, просто интересно, чем вызван выбор.
— Совсем нет времени! — отрезал он. — Позвоните из учительской матерям и отдайте друзьям портфели. Едем прямо на телецентр. Самохин там будет только до двенадцати. Не успеем – считайте зря проездили.
— Извини, но я тебя носить не буду. И целоваться нам нужно поменьше. Если мы с тобой будем и дальше так себя вести, скоро перешагнем через все запреты и нарушим все обещания. Я и тебе жизнь испорчу, …
— Ребята, она ведет учет моим оценкам! — сказал я рассмеявшимся одноклассникам. — Что-то здесь не так!
Я быстро съел действительно вкусный борщ и поспешил исчезнуть, чтобы не выслушивать маму. На своем она с некоторых пор уже не настаивала, но нотации читала каждый раз, когда я давал к этому повод.
— Тебе что здесь нужно, мальчик? — спросил он меня.
— Я не то имела в виду, — запротестовала Ольга. — Не ты ненормальный, а ведешь себя не так, как всегда. И разговор у тебя какой-то взрослый. Как будто мой отец говорит. Мне поначалу даже стало страшн…
— Это не я, — сказал я, поворачиваясь к прихожей. — Это государство. Елена Викторовна, заходите, пожалуйста. Представляю вам «Девушку с гитарой».
Через двадцать минут я открыл дверь и пропустил в квартиру Илью Денисовича, одетого в форму.
— Ну что же, — подвела итог Зинаида. — Удивил и обрадовал. Не ожидала от тебя такого ответа. Молодец, «отлично»!
— Одежду я тебе на завтра приготовила, а ботинки начистишь сам, — сказала мама. — Галстук мы тебе купили новый. Обедать еще не хочешь? Тогда я полежу, почитаю. Захочешь есть – скажешь.
— Мне это не подходит, — сказал я мэтру, смотревшему на меня с таким удивлением, как будто ему взялся возражать стул в концертном зале. — У меня простые принципы. Я сочиняю и исполняю песню первый ра…
— Знаешь, о чем я больше всего жалею? — сказал я. — Поменяется будущее, и много произведений просто не создадут. Мы с тобой можем спеть песни, я могу воссоздать часть книг, но фильмы и мультики остан…
— Болтун, — высказалась Наталья. — Дай флягу, попить.
— Не создадут те, будут другие, может быть, гораздо лучшие.
— Молодое дарование? — спросил маму пожилой мужчина с бородкой и большим кожаным портфелем в руках. — А где рукопись?
— Гитара, — пояснил я. — Могу расстегнуть чехол.
— Жаль, что не запустили! — с сожалением сказал Талгат. — Дай хлебнуть воды, моя закончилась.
— Еще четыре месяца! — шепнула она мне в ухо. — И ты будешь только мой! И я смогу с тобой делать все, что захочу!
— Я сейчас тебя как тресну! — замахнулась Люся. — Потому и готов всех лупить, что сам небитый. Сейчас я это упущение твоих родителей исправлю!
— Нет, не было. Скорее всего, вам действительно здорово не повезло нарваться на какую-то шваль. Действовали вы правильно, претензий к вам нет. А вот нарушение инструкции…
— В партию вступить готов хоть сейчас и помочь не отказываюсь, но учиться не буду и не должен нигде числиться.
— Судя по твоим записям, черт-те что творилось не только у них, а почти по всему миру, — заметил он.
— Если в самолете есть скрытые неполадки их просто так не найти. Самолеты и так проверяются самым тщательным образом. А раскрывать причины мы не можем: поднимут на смех. Откладывать полет тоже бессмы…
— Редкое развитие для твоего возраста, — одобрил он, осмотрев меня со всех сторон. — Растяжками занимался?
— Поет песни и пишет книги. Скоро, наверное, придет с просьбой, чтобы его женили.
— Люди просят, — громко сказал я, развернул Люсю, чтобы тетке было лучше видно, и поцеловал в губы.
— Я ей не был нужен раньше, не нужен и теперь со всеми своими достоинствами. Сейчас я дружу с Люсей. Сегодня даже парту поменял.
— А что мешает подумать? — разозлился я. — Я что, самоубийца, разносить о вас сплетни? Если вы воспользуетесь моими сведениями, ничего этого не будет вообще. И кого тогда будут интересовать чьи-то бр…
— Охрана разбежалась, Косыгина я не хочу сейчас беспокоить, а где Машеров, не знаю. Поможете?
— Об этом не может быть и речи! — решительно сказал он. — Это только черновые наброски, а у вас готовая работа. Вы еще будете что-нибудь об этом писать? Спрашиваю, потому что сам хотел продолжить тем…
— Кто ее написал? — успокаиваясь, спросила она.
— Иди на кухню, жених! — сердито сказала Надежда, отойдя от ступора. — Чуть инфаркт не вызвал. Сейчас сделаю чай и подам вчерашний торт.
— А ты что, не могла сразу отказаться? — набросился я на маму. — Я учусь и не хочу пропускать уроки ради ерунды! Ты же знаешь, что мне постоянно не хватает времени!
— Если бы не ты, бабушки уже не было бы! — сказала она мне. — Ночью был инфаркт, и врач сразу отреагировал. Он ее еле вытянул, скорая просто не успела бы. Я этого никогда не забуду!
— Проблем с цензурой не было? — спросил я.
— Там под телефоном бумажка, на ней записано. С тобой не нужно ехать?
— Здравствуйте, здравствуйте! — сказал он, с любопытством глядя на нас. — Садитесь, молодые таланты! Вы, я смотрю, в отличие от меня, уже черные, как папуасы. Давно на море? Не надоело?
— Молодой человек! — повысил он голос. — Отстаньте от девушки!
— Сейчас мы их увеличим, — пообещал он, останавливая машину у подъезда.
— А что здесь такого? — сделал я удивленное лицо. — Оно как-то само сочинялось.
Если у меня все определилось с Машеровым, то большой опасности оттого, что они узнают, кто я на самом деле, я не видел.