Все цитаты из книги «Смерть на брудершафт. ОПЕРАЦИЯ ТРАНЗИТ. Фильма девятая. БАТАЛЬОН АНГЕЛОВ. Фильма десятая»
— Молодец! — похвалил инструктор. — Все запомнили, как это делается? А ну давай, слева по одной.
Пришлось еще пару раз съездить хама по морде, чтоб окончательно привести в разум. Только тогда был получен четкий и ясный ответ: Гвоздь, а вернее Гвоздев — председатель дивизионного солдатского комит…
— Что молчите, штабс-капитан? Вас ко мне помощником прислали, так помогайте! Не говорите только, что за две недели толпу баб и девок ничему научить нельзя. Это я без вас много от кого слыхала.
— Ага. Есть. Теперь обнимите меня. Ну давайте же, мне нужно прикрытие.
И все-таки опозорилась. Взяла у Кожухова папиросу, а прикурила с трудом — никак не могла попасть трясущимся кончиком в огонек спички.
— На ваших женщин смотрит вся страна, весь мир! Я знаю, в завтрашнем бою они не дрогнут. В конце концов, дела России не так уж плохи. У Франции была лишь одна Жанна Д’Арк, а у нас их целый батальон!
И грянул хохот, покатился от головы серо-бурого удава вдоль длинного, вытянувшегося по мосту туловища. Толстенная змеища задергалась, закорчилась, поперла вперед, заслоняя путь.
Он махал согнутыми в локтях руками, изображая петушиные крылья, притоптывал.
Не услышали унтер-офицера «девоньки», оглохшие от пальбы, ужаса и собственного «ура».
— Считаю до пяти — и выброшу. А потом второго!
Короткопалая рука русской Жанны д’Арк легла на свисающий меж объемистых грудей свисток.
— Привет-привет, — быстро сказал невысокий и ненизкий, нехудой и неполный мужчина с бородкой неопределенно-мышастого цвета. Единственная примечательность физиономии: контраст между неподвижностью лиц…
Ее соседки, позабыв о страхе, вылупились на невероятное зрелище: Шацкая обнимается со старшим инструктором (заглазная кличка «Зверь»), А такая тихоня!
Оглянувшись, Романов увидел, что подполковник Лесовский с папироской спокойно, как на прогулке, идет на хорошем отдалении. Маленькая фигурка рядом с ним.
Техническая новинка, затемненные окна, — вещь отличная, но когда сидишь в кабине и ведешь наблюдение в бинокль, хорошего фокуса добиться трудно, изображение в окуляре расплывается.
— Шикарно… — прошептал Алексей, оглядывая прилегающую территорию.
Революционная армия подорвала прежнюю систему подчинения, основанную на чинопочитании. Но не нужно думать, что наступило безначалие. Просто восстановились первобытные законы организации мужского обще…
Из кабинета всё уже вычистили. Шкафы стояли пустые; оперативные схемы и фотографии разрабатываемых «объектов» со стен исчезли — осталась лишь карта фронтов. Перед нею-то и стоял невысокий, плотненьки…
— Коли так, увозить его надо. И поскорей. — Бочка оглянулась на незавешенные окна. — Прознают солдаты — отобьют. Я во дворе велосипед видала. Покачу в Ломницы, в штаб. Пусть дадут грузовик с конвоем.…
— Услышать ничего не услышал, зато кое-что увидел. Немец-то, похоже, у Воблы в любовниках. Одевался наскоро, из штиблет голые щиколотки торчат. А еще я, Николай Константинович, пока гулял, пришел к р…
— Никогда в жизни больше сережки не надену! Чем хотите поклянусь!
От мыслей об отцовских заблуждениях Карла отвлекло слабое жужжание, доносившееся сверху.
— Арсенал нелюбительский, — сказал… Семенов? Назаров? Нет, Романов, вот как его зовут. — Шацкая, позовите командира!
— Тяжелые, — так же тихо ответила начальница. — Меня раз такой дурой накрыло. Неделю глухая проходила.
На лестнице, положим, было светло, но придираться Алексей не стал.
Он допивал уже третий стакан, а Люпус едва пригубил первый, и к медовым пряникам, которые Шишко покупал в еврейской лавке, не притронулся. У прапорщика шел мыслительный процесс. В такие моменты ни пи…
Она посмотрела на него виновато. Встретилась глазами — и вдруг отпустило. Кожухов глядел так спокойно, понимающе. Можно было не притворяться сильной, ничего не изображать.
Он отвел ладонь, которой она закрывала зареванное лицо.
Ефремов дрожал, как собачий хвост. Ему бы сейчас заорать во всё горло — и операции конец. Но обозный послушно ступал на цыпочках и беспрекословно выполнял все приказы. Гвоздев, главарь агентурной сет…
— Сашенька, ведь ты у меня одна осталась. Мишенька погиб, Коленька погиб, — всхлипывала траурная дама. — Что же ты со мной делаешь? Ладно бы еще сестрой милосердия… Если б был жив папа…
На столе, составленном из пустых ящиков, горела керосиновая лампа. Командир батальона, поминутно протирая слипающиеся глаза, пыталась разобраться в карте, которая была вся покрыта красными карандашны…
Зепп двинул кулаком по подлокотнику с такой силой, что хрустнуло дерево, а в боку будто распрямился моток колючей проволоки. На Теофельса заоборачивались.
Актерка из Воблы была плохая, но за это человека осуждать нельзя. На вопросы любовника отвечала коротко. Когда он усадил ее на кровать, начал целовать и платье расстегивать, отодвинулась.
Повстречать бы хорошую женщину — вдовую, но еще в соку. Чтоб была жизнью кусанная, но не сломанная. В мужчинах разочарованная, однако же не перегоревшая. Тогда и сочетаться можно. Не всё ж с Марьей В…
— Ответишь, капитан! Ты мне нос поломал! Не старый прижим солдату рыло чистить. Гвоздю на тебя пожалуюсь!
Однако возглавить атаку штабс-капитану не удалось. Далеко не у всех ударниц получилось вылезти из глубокой траншеи. Некоторые соскальзывали вниз. Пришлось выдергивать их за руку.
Ничего не понимая, Романов задрал голову. Только теперь он заметил, что у входа нет часового.
— За ним, ради бога! — закричал Люпус, дергая затвор. — Зараза, переклинило!
— Ответ первый. Приставил к вам человечка, а как же.
Засмеялся тут Иван Варламович. Нашла простака!
Романов уже двигался к забору, неслышно ступая по траве и сжимая за спиной стек. С Бочаровой они условились: в батальоне все солдаты равны, никому никаких привилегий. Любое проявление социального нер…
Сзади оглушительно грохотнуло. Бегущему обожгло ухо.
— Каждая минута учения на вес золота. Если вы этого не понимаете, нежное создание, то скатертью дорога.
— Что ты наделала?! Зачем? — крикнул Романов, держа второго на прицеле.
Демонстранты такого быстрого и дружного натиска никак не ждали. От наставленных штыков те, кто был уже на набережной, бросились врассыпную. Стоявшие на мосту попятились, там образовалась давка. Тепер…
— Сами увидите. — Нововведенский поставил подпись. — Никаких вопросов. Дали слово — держите. Вот, здесь обозначено, куда вам надлежит явиться. Печать поставите в канцелярии.
Зепп, не теряя времени, одевался. Не из застенчивости. В кармане брюк у него имелась полезная вещица: портсигар с двумя стволами 30-го калибра. Мог пригодиться.
— Виноват, господин штабс-капитан. Тёмно. Не разглядел.
— …Армии, народу, стране нужна победа. Пускай совсем маленькая, но победа! Поле, по которому вы поведете в атаку ваших героических сестер, это российские Фермопилы, а вы — наши Триста Спартанцев…
— Этот и второй, которого убили, слали немцам сигналы. Про завтрашнее наступление. А послал их Гвоздев! — крикнула Саша. — Он сам признался, я слышала. И господин штабс-капитан тоже слышал!
— Грач переправил его с Шпигельгассе, из старой квартиры, на Кульманштрассе, подальше от людных кварталов.
Следующего выстрела он не услышал. Просто толкнуло в спину, и показалось, будто взлетаешь над лестницей, над склоном, над рекой Леман, над городскими огнями.
— Про мужчину понятно. Но если у вас когда-нибудь появится второй ребенок? Все равно ведь одного будете любить больше, чем другого?
Помощник командира батальона Романов совершил обычный обход классных комнат, где в послеобеденное время шли теоретические занятия четных взводов, и отправился на плац — там нечетные взводы отрабатыва…
Вообще-то это Алексей первым послал князю депешу с отчаянной просьбой о помощи и ждал от начальства совсем другого ответа.
— Они Лёху Самородова шлепнули! — жалобно воскликнул обозный Ефремов. — Наскрозь штыком проткнули! Колите их, ребята, как они Лёху!
Еще один замах — и маленькая ступня едва коснулась унтерской мотни.
— Пойду. — Он криво усмехнулся. — Товарищу Грачу я, похоже, не сгодился.
За длинноногим штабс-капитаном девушке было не угнаться, и скоро она отстала, а затем и потеряла его из виду, но все равно упорно бежала по высокой, мокрой от росы траве. Споткнулась и упала, выронил…
За последние месяцы разведуправление фактически отказалось от стратегических операций, довольствовалось ролью служанки при командовании армии и флота. Главным направлением работы считалась диверсионн…
Ей начали задавать вопросы: какое настроение у амазонок, да чувствует ли она себя героиней, да большие ли ожидаются потери, но командирша сказала, что ничего больше говорить не станет — всё сами увид…
— Утица закрякала, — подхватил остряк попроще. — Кря-кря! Щас яйцо снесет!
Они уже подошли к двери, на которой белел листок с красивой надписью «ШТАБЪ БАТАЛІОНА», но тут Бочка остановилась, поглядела вокруг и понизила голос.
Кое-чему за две недели личный состав всё же научился. Равнение держали прилично, карабинами почти не гуляли, начальницу старательно «ели глазами», хоть у некоторых иногда и мелькал озорной огонек или…
— Хуже другое. Через два дня наступление. И как раз на этом участке. Наши шансы на успех и без шпионов невелики… — Лицо у него от бега было потное. Вытереть бы платком — но нет, Саша не решилась. Але…
— Мы выдвинемся по опушке леса, — показал Алексей, — вот так. Под покровом темноты займем позицию. Перед бруствером будет ничейная земля, а на той стороне — маленькие человечки. Считайте их злобными,…
По-солдатски, не тратя лишних движений, переобулся, взял курточку и шапку.
Всё-таки революционерки — какой-то отдельный подвид женской особи. Если футурологи пишут правду, что женщины грядущих столетий будут похожи на нынешних социалисток и суфражисток, мужчин остается толь…
— Товарищ Зонн спрашивает: когда вы были боевиком, доводилось вам участвовать в экспроприациях или покушениях?
Всех женщин спасти он не сможет, но вот эту петербургскую фиалку и, возможно, еще несколько таких же, совершенно бесполезных в штыковой атаке, пожалуй, уберечь удастся.
— Тссс! Ночью голос далеко слышно. Особенно женский. Шепотом!
— Это социал-демократический клуб «Айнтрихт». — Женщина показала на чинное здание. По российским меркам в таком полагалось бы находиться какому-нибудь казенному присутствию. — Представляете, товарищ …
Бжозовский поморщился: он так и предчувствовал, что с женским воинством будут сплошные проблемы. «Важное и срочное». Обидел их кто-нибудь, или снабжением недовольны, или еще какая-то чушь. Придумали …
Билет был самый дешевый, за 50 раппенов, на балконе и сбоку. Поверх кепи и котелков чертовых швейцарцев, которые еще со времен Вильгельма Телля чувствуют себя неуютно с непокрытой головой, Зепп видел…
Невероятно! Со слов чувствительного господина в пенсне Алексей решил, что прапорщик Бочарова состоит при батальоне чем-то вроде комиссара или «святой девы-вдохновительницы» — как Жанна Д’Арк при капи…
Пошли от вонзала большой компанией. Ковтюха под локти, по-товарищески, взяли два камрада, которые знали по-нашему.
Здесь стоял самокатный батальон, в котором председатель комитета числился рядовым. Романов уже знал, что эта часть в дивизии на плохом счету, слывет самой недисциплинированной, насквозь большевистско…
Это она не из-за форточки к окну подошла — сердце материнское погнало еще раз на сына посмотреть. Пускай.
— Ну, пойду чемодан собирать. Правда, его еще купить надо. Бывай, Кожухов. На случай если тебе в вагоне места не хватит, давай пять. В революционном Питере свидимся.
— Это рабочие? Ну уж здесь-то точно пролетарской революции не дождешься.
Начальник дивизии, героически смотревшийся в окровавленных бинтах, показывал корреспондентам поле сражения.
— Вот тогда я его пристрелю. С полным правом и огромным удовольствием.
— Простите меня, Бочарова. За весь мужской пол простите. Не нашлось добровольцев. Ни в одном полку. Ни единого человека. Комитет постановил: в атаку не ходить.
Алексей пошел по Загородному проспекту в сторону Владимирского. Идти с чемоданчиком было не очень удобно — он был маленький и нетяжелый, но приходилось тою же рукой придерживать шашку, чтобы правая о…
— Бежит, бежит! — крикнул Николай Константинович.
— Когда Старик попадет в Россию, всё встанет на свои места, — убежденно и страстно сказала Волжанка. — Бессмысленное брожение прекратится. Он направит энергию масс в правильное русло. Старик — это мо…
Должно быть, унтер-офицер, желая не ударить лицом в грязь перед начальством, вызвал лучшую свою ученицу. Но долговязая Тюлькина его подвела: ударила неплохо, а выдернуть не смогла, широкий штык застр…
Все сильные мужчины были похожи на Игоря. Была черта, которую Антонина чувствовала в людях сразу, только название подобрать затруднялась. Непреклонность? Не то. Принципиальность? Опять не то. Черта н…
На новичка никакого внимания. Это Зеппа насторожило.
— Никак не привыкну к этому ужасу. Видели бы меня петроградские знакомые…
Бочка металась на дороге, кого-то толкала, кого-то била по щекам. Вокруг стоял истошный визг. Алексей молча повторял одно и то же движение: брал ближайшую женщину за плечи, делал подсечку, швырял наз…
Кульманштрассе, широкая улица, плавно поднимающаяся от Старого Города вверх, была застроена виллами и приличными доходными домами недавней конструкции.
Малыш жадно на него смотрел. В последнее время он стал заново приглядываться ко всем товарищам, пытаясь представить, кто как себя проявит там, на Родине, в горниле революции. И получалось, что все, б…
Никогда еще русская армия не планировала стратегическую операцию таким удивительным образом. Неделю назад, перед отправкой на фронт, Бочарова присутствовала на совещании у военного министра, где сост…
— Стой ты! У тебя, может, сотрясение мозга. Начальница блаженно улыбалась, вид у нее был совершенно счастливый.
Наверху, на втором этаже, с треском распахнулось окно. Кто-то кинул вниз кипу канцелярских папок, не озаботившись посмотреть, есть ли внизу прохожие. Одна шлепнулась на асфальт прямо перед носом у Ал…
Между собой они условились, что встанут с двух сторон: командир справа, помощник слева. Известно, что атака чаще всего захлебывается на флангах — они начинают отставать, загибаться, и тогда ложится в…
Из окон ближайшего дома кто-то высунулся, но черт с ними, свидетелями.
Беглец, обогнавший Ивана Варламовича на целых три пролета, растопырил руки, будто хотел нырнуть или взлететь, упал брюхом, заскользил вниз по ступенькам.
— Ура-а-а! — грянул над лугом мощный, мужской рык. — Ура-а-а!
Засмеялись. Но не тронулись с места. Тучи ускорили свой бег, тьма будто задышала, чернея и светлея. Девушка, стоявшая всего в трех шагах, то исчезала, то появлялась вновь.
Зепп неспешно сложил газету. Сделал вид, что лишь теперь увидел связного — и нисколько не удивлен тем, что это женщина.
— Оскорбление действием полномочного представителя власти. — Господин ткнул пальцем в кровоподтек, скривился от боли, рассердился. — Ваша реакционная лавочка закрыта! Новая Россия не нуждается в секр…
Вдоль решетки плотно стояли зеваки. Должно быть, горожане успели отвыкнуть от вида строевых занятий. Непонятен был только смех, раскаты которого возникали то в одной, то в другой части толпы. Чего ту…
— Послушай моего совета. Забирай свою царевну, увози отсюда подобру-поздорову. Девушка-то золото. Как тебя защищать кинулась! Уезжай. Сгинешь ни за что. И ее погубишь.
Квартира четы Ульяновых на Шпигельгассе, 14 в Цюрихе.
— Скажите, кто вам из штаба округа сведения дает, и я распоряжусь оставить детей при матери.
— Проволоку-то они ловко чикают. Вот когда до рукопашной дойдет…
Женщина умолкла. Смахнула с глаз злые слезы, развернулась, выбежала.
При виде знакомого рустованного фасада Романов ускорил шаг. Любоваться Петроградом ему расхотелось. Побыстрей бы включиться в знакомую работу, забыться делом.
— Я буду беречь шляпу, как корону, — засмеялся Зонн, довольный, что понял шутку.
— Поезд в восемь не уедет. А если уедет, значит, вы нас обманули…
Руку из кармана Теофельс вынул, потер ею подбородок.
Не тратя времени на увещевания, Алексей просто вырвал из трясущейся руки командирши «наган», спрятал в карман.
— Всё. Жизнь… Люди… Будущее. Что нас ждет на Родине?
Если не избежать рукопашной, нужно попасть в траншею раньше женщин.
— Лесовский, — представился он. — Не беспокойтесь, штабс-капитан, я не собираюсь узурпировать ваши полномочия. Просто покажите, где встать. И еще: распорядитесь выдать мне гранат. Когда-то я брал при…
Надо держать ухо востро. Ох, не к добру он тут. Может, в его приезде подвох какой. Говорит, что от финляндцев, а на самом деле с секретным заданием. От кого только? И по чью душу?
Луна действительно спряталась за плотную тучу, стало совсем темно.
Люпус передернулся — будто электрическим током его хватануло.
Котелок с бегущего свалился, в свете уличного фонаря блеснула плешивая макушка, окруженная венчиком волос.
— На одном паровозе? Шутишь, товарищ. По немцу надо вдарить со всех пушек. Чтоб знали, гады, как советскую власть шрапнелями шугать!
Теперь Романов и сам услышал, как от казармы (до нее было метров триста) доносится невнятный гул.
Взяв Алексея под локоть, повела его прочь.
— Голышев! — грозно позвал штабс-капитан. — Что тут у вас за театр?
Ну да, удивительное совпадение. И неприятно, что чертов щенок жив. Ходит, радуется — непонятно чему. Ведь того самого царя, из-за которого он получил пулю в горло, скинули к черту. И получается, что …
Лучшая оборона — наступление, а дерзость в разговоре с начальством свидетельствует об уверенности в себе.
Много интересных штук показал. Например, надвинул кепи себе на самые глаза, раскрыл перочинный ножик и вслепую стал кидать в дерево. Что ни бросит — торчком. Здорово!
— Кумплекция у них такая, господин старший инструктор. Проще говоря, кинституция.
— Вы его задушили? — боязливо спросила Волжанка. — Разве не нужно было допросить?
Она отодвинулась, нахмурилась еще больше.
Вернуться назад он не мог, не имел права.
Завидует швейцарский лютик. Хочет быть таким же: губернаторов стрелять, дырку в пузе демонстрировать и делать вид, что всё это пустяки, чепуха на постном масле.
— Граждане свободной России! — завопила она тем же голосом, каким на плацу обращалась к батальону. — Родина воюет, истекает кровью! А вы втыкаете ей нож в спину!
— Правильно! — зашумели уже все. — Хватит людей дырявить! Неча нам наступать!
— Авто у них, кошки-матрешки, новехонькое, не то что наш драндулет. Не скупятся фрицы на Лысого. — Иван Варламович вздохнул, разглядывая 80-сильную «испано-сюизу», ждавшую у подъезда. — Как рванет с …
Он встал, скинул пиджак, начал расстегивать рубашку.
Поэтому, ведя Кожухова домой, на Унтере-Цене, она постаралась разъяснить свою принципиальную позицию по половому вопросу.
— В третьей роте двое раненых, — сказал Алексей. — Быстро уложить и унести подальше. Перевяжете в поле. Ясно?
— Все ее так зовут, господин штабс-капитан. Потому фамилия у ей Бочарова.
— Простите. Я слишком эмоциональна. Проклятое женское.
Мать забилась, но ее два бугая здоровых держат. Стацинского — четверо. Тот, правда, не шелохнулся, только глаза широко открыл.
— Суй персты, Фома неверующий, — подмигнул выборжец Железнову. — Только не сильно жми, а то я, чего доброго, сомлею.
— Кто обещал подчиняться?! — сверкнула глазами начальница. — Это приказ!
На площадке между этажами стояли и курили трое солдат с повязками на рукавах. Вид у них был безмятежный, словно ничего особенного не происходило.
— Эй, подстилки буржуйские, брысь отсюда!
— Слушай мою команду! — крикнул он зычно, как в давние времена, когда был молодым капитаном и командовал ротой. — Беглый огонь на ходу! Вперед! Не останавливаться!
Зонн был горд ответственным заданием, только немного беспокоился из-за русской неорганизованности.
Вдалеке затрещали кусты, захрустели ветки. Из той же дыры в изгороди, откуда четверть часа назад вылез Романов, отчаянно голося выскочила женщина в военных штанах и сапогах, но выше пояса голая. Всле…
Алексей поднялся, поглядел на удовлетворенно улыбающегося председателя комитета.
Сказано было без пафоса, скорее с досадой, словно женщине скучно объяснять очевидные вещи. Романов сощурился, решив приглядеться к этой шарообразной тетке получше.
Алексей побарабанил пальцами по стеклу, понаблюдал, как унтер втолковывает что-то обступившим его доброволкам.
Пять с половиной тысяч и тысяча — это шесть с половиной. Если не шиковать, скромненько обитать, года три просуществовать можно. Не у швейцаров, конечно, тут всё втридорога. А вот, к примеру, в Аргент…
Про косы лентой с обеих сторон гудели басом унтера-гвардейцы, командиры взводов; лихо выводили поручики и подпоручики, командовавшие ротами; во всем безупречная Голицына сильным, уверенным сопрано од…
Бочарова первый раз обернулась. Увидела стоящих вплотную мужчин.
— Прямо к отъезду? А он не опоздает? — крикнул Железнов.
Наверх Антонина обычно поднималась в два приема, после третьего этажа делала передышку. Если была с Карлом, он терпеливо ждал, пока мать отдышится. Но сегодня и не заметила, как оказалась наверху. За…
Около паровоза стояли двое немцев с военной выправкой, но в цивильных пальто и шляпах. Сопровождающие. Один щелкнул крышкой часов, что-то недовольно сказал. Вероятно, обругал русскую необязательность.
В фойе было не так душно, как в прокуренном зале. Теофельс остановился перед зеркалом, поморщился на свою бледно-зеленую физиономию, поношенную куртку, засаленный картуз, плебейские усы подковой, а б…
Тут как раз прибыли и вызванные к семнадцати тридцати полковники: один верхом, другой в автомобиле.
— Да, а то… — Саша хватала ртом воздух. — Если б еще не помойка…
Объектив, скользивший по ликующей толпе петроградцев, на миг выхватил лицо молодого офицера. Оно сияло широкой, такою же, как у всех, улыбкой; над воротником виднелась обмотанная бинтами шея; на груд…
— Сенечка-а-а! Бежи-и-и! — заголосила, оглянувшись, женщина.
— Две недели? — Алексей выпустил струйку дыма. — М-да. Любой нормальный строевик за такое дело не взялся бы. Но я служил в контрразведке. Мне к невозможным задачам не привыкать. Стало быть, так… К шт…
Новый взрыв хохота — это одна из доброволок упала, поскользнувшись на траве.
Алексей спрыгнул в траншею первым. На бегу он не потратил ни одной пули. Все семь понадобятся в ближнем бою.
Как он расстроился! Саше тоже захотелось расстроиться, хоть в ее теперешнем состоянии это было трудно.
Он показал на дальний конец помойки, куда полевые кухни окрестных частей вываливали пищевые отходы.
— Ergeben Sie sich! — сказала она прерывающимся голосом.
— Если я буду рядом, с тобой ничего не случится. Я знаю. Мне сон был, вещий! — Она прижалась лбом к его груди. — Обещай! Я тебя не отпущу! Мне все равно, что подумают! Вцеплюсь — и не выпущу!
— Санитары! — заорал Алексей. — Санитары!
Алексей козырнул, развернулся на каблуке.
Все-таки без «Тебе хорошо со мной?» не обошлось. Но это черт с ним. Встревожило иное: второй раз за день прозвучало зловещее предсказание о том, что большевистская революция перекинется из России в Г…
Сквозь коротенькую щетину на макушке просвечивало большое бледно-лиловое пятно. Где-то Алексей его уже видел.
Русские события он воспринял так же, как все германцы: случилось нечто прекрасное и неожиданное, будто Господь наконец определился, на чьей Он стороне, и решил вознаградить Свой избранный народ за ве…
— Я знаю, что атаковать надо, обратного пути нет. И я не отговаривать вас пришел. — Генерал махнул на горстку офицеров. Все они тоже были с винтовками. — Вот, принимайте под командование. Я и мой шта…
— Ничего, я понимаю. Всякое бывает. Дорогу до двери я и сам найду. Но может быть, с вами просто посидеть? Чаю заварить?
— Господа солдаты! — Все обернулись на звенящий голос. Девушка в гимнастерке держала в руке листок. — Они сигналили врагу фонарем. Вот листок с шифровкой! Я взяла его с убитого! Сами смотрите! А дал …
— Сука такая! — заорала Бочка. — Я мимо сенника иду, вдруг слышу… Убью на месте, чтоб другим неповадно было!
Закусив губу, полускрючившись, он вслепую, стукаясь о чьи-то колени и наступая на галоши, стал продираться к выходу.
Алексей не тронулся с места. Унтера тоже.
Теофельс ждал, что она как-нибудь это объяснит: секретный разговор, срочное дело или еще что-то. Но Волжанка больше ничего не прибавила.
Товарищ Ковтюх догнал его и, как велено, сурово сдвинул брови, хоть сердце и опустилось в самые подметки.
И первый подскочил к Романову, замахиваясь отобранным у Шацкой карабином.
— Товарищи, я объясню… — лепетал белый человек, отступая в комнату. — Это не то, что вы вообразили… Какая Охранка? Нет ведь больше никакой Охранки. Я задание товарища Грача выполняю. Конспиративное. …
Что удивительно — когда поезд встал, словно вкопанный, и паровоз шикнул из-под колес белым паром, ни одна дверца не распахнулась, никто изнутри на платформу не повалил. Будто в том «Урицком» живых лю…
И выволокли из подвала сильно побитого человека в немецкой офицерской шинели с сорванными погонами.
— Не-е-е… Я перетрусила… Вы приказали стрелять, а я не смогла. Какой из меня солдат…
На площадке рукопашного боя, где мучился взвод 2–1, штабс-капитан застрял надолго. Двухметровый семеновец Симоненко, прирожденный педагог, очень старался, но проку от его науки выходило мало.
За ним молча поднялась вся рота, чавкая сапогами по мокрой земле. Двинулись и соседи.
— Сейчас я и тебя, паскуда большевистская, в расход выведу.
— Нет, товарищ Гвоздь. Только начали, а тут эти…
— Последний поцелуй — и всё. До конца войны. Слово офицера.
Только этого не хватало! Весь расчет точечного удара основывался на факторе внезапности. Если немцы будут начеку, бабье сразу заляжет под шрапнелью и сплошным пулеметным огнем. Может, оно и к лучшему…
— Браво. Хоть вид у вас дохлый, но мозг работает так же четко, как раньше. Да, майор, ситуация в корне изменилась. Если осенью его величество с негодованием отверг идею, то сейчас скрепя сердце дал с…
— Фамилия у меня, товарищ, неприличная. — И усмехнулся.
Несколько человек заглядывали ему через плечо. Гвоздев спокойно пустил в потолок струйку дыма.
— Крыс любите? — спросил штабс-капитан, покашляв, чтоб прочистить ком в горле.
Знакомый голос раздался за спиной у майора фон Теофельса, когда тот сидел в кресле на застекленной веранде и мрачно разглядывал осточертевшую панораму госпитального парка.
Гвоздев слушал спор молча, переводя взгляд с прапорщика на штабс-капитана и обратно. Выражение лица у председателя было заинтересованное, но ничуть не испуганное. Будто дискуссия шла не о его жизни и…
Шацкая закусила губу, сузила свои глазищи — не лягушачьи, а скорее стрекозьи.
Главную цель деятельности Люпус определил сам, по своему разумению. А разумение у мальчика было получше, чем у прежних начальников.
Ни о какой координации действий между фронтами, армиями и даже корпусами речь не шла. В условиях «революционной дисциплины» это было бы чистой маниловщиной (что за слово такое, Бочарова не знала, но …
Тут оказалось, что Бочка умеет улыбаться — обрадовалась, что похожа на французскую Деву. Широкое лицо засияло, словно выглянувшее из-за туч солнце, сделалось по-детски простодушным, и Романов подумал…
У бегущего человека выталкивали друг друга, рвались куцые мысли.
Иван Варламович слегка толкнул большевичку в плоскую грудь, шагнул в прихожую, дверь за собою прикрыл.
Майор по-собачьи встряхнулся, сбрасывая флюиды пессимизма. Улыбнулся зеркалу, подмигнул и вышел на залитую весенним солнцем Беатен-платц.
«Будем братями! Выхадите на дружные разгаворы и закуски!»
— Ты обещал, что найдешь место для Карла! — это Волжанка.
— Хорошо, но не уходи, будь в сквере. Я тебя позову. И начнем собирать вещи.
Наблюдатель, повернув фуражку козырьком к затылку, подкрутил фокус.
— Вы все должны быть бесплотны, как ангелы! Потому что мы ангелы и есть. Бесплотные и бесполые! Прилетели с небес Россию спасти. И улетим туда ж, на небо, как ангелы. Батальон ангелов-спасителей — во…
Пораженный внезапной переменой, Теофельс смотрел на азиатское лицо Лысого. Узкие глаза насмешливо блеснули, под рыжеватым усом дернулся край рта.
— Я вижу, как вы собирались, — перебил он. — Всё, Нина. За дверь!
— Кто это? — спросил из-за двери звонкий голосок.
Это председатель комитета выпалил в потолок. В руке у него дымился романовский «браунинг».
Мария Бочкарева среди офицеров на фронте.
Подскочив к председателю, она размахнулась, но большевик легко уклонился от кулака и только осклабился.
Фельдшер угрюмо поглядел вокруг, сплюнул.
— Вперед, девоньки! Подымайсь! — закричала она. Перерезанная проволока полопалась, обвисла на кольях.
— М-да? Выглядите неважно. Осунулись. Бледны.
В мгновение Алексей оказался на бруствере.
Пока она перечисляла, что именно она сделает с товарищем Гвоздевым, штабс-капитан подошел к мертвецу, выдернул штык, стер кровь и отдал оружие Саше, слегка сжав ей плечо.
Дом был с железной крышей, самый лучший в деревне.
Штабс-капитан уже решил, что для демонстрации именно Шацкую начальнице и предъявит. Мол, в атаке от такой проку ноль, зато полюбуйтесь, как отлично она стреляет.
— Братцы, он идиётами ругается! Кончай его, братцы!
Он искоса посмотрел на женщину, которая еще недавно казалась ему насквозь понятной — и удивила. Значит, не тоскливая марксистская начетчица? Не фанатичка?
Штабс-капитан пожал плечами. Какое трескучее наименование. Штурмовая часть? Интересно. Но почему эти кретины регочут?
Швейцарские социал-демократы в любимой пивной.
— Что вы такое про материнское сердце сказали?
— Вы напряжены. Что-то не так? А, я знаю, что вас беспокоит. Вы боитесь, не помешает ли работе то, что между нами произошло? Не помешает. Видите, я даже не перешла на «ты».
Шацкая сделала два шага назад, вскинула карабин, взвела затвор, даже прицелилась — и правильно прицелилась, мимо головы командира. Но ствол качнулся. Барышня зажмурилась.
— Господи, неужели никто не придет на помощь? — трагически воскликнула гимназическая учительница Лонге. — Где же Бочка? Нас всех здесь изнасилуют и убьют!
Зепп — за ним, плотно. Заодно определил конфигурацию квартиры. Прямо — жилое помещение, справа маленькая кухонька с газовой плитой, слева кладовка и ватерклозет.
Иван Варламович у нее из-за спины начальнику условный сигнал подал: можно.
Комиссар Нововведенский принял Романова сразу же. Не обманул побитый Рунге — предупредил своего знакомого.
Парень, что крякал уткой, теперь засвистел в два пальца — прямо в ухо. Романов в холодной ярости двинул свистуна локтем под ребра. Растолкал передних и, мрачнее тучи, пошел к воротам, за которыми, бо…
Пыхтя и утирая пот, Иван Варламович подошел.
Карл в швейцарскую школу не ходил, потому что там буржуазное образование и хорошему не научат. Русскому, арифметике, истории, географии и природоведению его учил Абрам Львович, немецкому — товарищ Лю…
Ниточка оказалась недлинной. Если Алексей чему и удивился, так это наглой незатейливости шпионажа.
Иван Варламович Шишко, сотрудник швейцарской резидентуры еще со времен предпоследнего царствования, вначале относился к методам молокососа-начальника иронически, однако впоследствии отношение перемен…
Цюрих 1910-х годов. Прогуливаются, спешат по делу…
— Часовая, вашего начальника оскорбляют. Застрелить мерзавца!
Понравиться эмоционально свободной женщине нетрудно, если имеешь опыт и обладаешь артистизмом. Здесь важно не ошибиться, с самой первой секунды взять нужную ноту, произвести правильное впечатление. М…
— Сейчас вспомню. — Председатель щелкнул красивой заграничной зажигалкой. С удовольствием затянулся. — Кажется, так: «Завтра около шести утра атака через поле силами одного батальона. По флангам отвл…
Поймав взгляд Антонины, добродушно тронул пегий ус, приподнял котелок.
— Слезы, а не ученье. — Командирша вздохнула. — Покурим?
— Ишь, кочет, один всех хочет! — сказал прокуренный бас. — А ну, шкура офицерская, кыш с дороги.
— Госпожа Бочарова, наши читатели интересуются, почему вашей части дано такое поэтическое название: «Батальон смерти»? — спросил корреспондент.
Номер дома выпытай, золотая-серебряная! Кульманштрассе — она длинная!
— Их было двое. Судя по отпечаткам сапог, нижние чины. Курили махорку: один сворачивает «козью ножку», второй закручивает бумагу по-казацки. Сеанс начался ровно в полночь и продолжался примерно минут…
— Или стреляйте, или убирайтесь. Вон отсюда!
— И-и-и-и! — зашлась визгом Салазкина. Остальные, крича еще громче, выбежали из стойла, бросив подругу. Хотела та спрыгнуть, да забоялась — высоконько.
Понеслась, по-девчоночьи неловко отбрасывая ноги.
Доброволка надела фуражку, смахнула слезы, оправила гимнастерку.
— Ну и гроза! Никогда такой не видала! — услышал Алексей чей-то напуганный голос. — Я ужас как грома боюсь. Один раз, в детстве…
— Состоим в распоряжении господина комиссара! Тут теперь ихний штаб будет, а мы при нем!
Пользуясь тем, что матрос не закрыл за собой дверь, Романов вошел без стука.
— Возьмите с собой связную, — сказал Романов громко. — Вот ее. — Он показал на Сашу. — Шацкая, будете при подполковнике. Исполняйте его приказания.
— Закончится война, у меня отрастут волосы. Пускай не такие, как прежде, а хотя бы до ушей. Сейчас в Париже это модно. Мы с вами встретимся где-нибудь в Петергофе или в Павловске, и…
Ни стоявшая спиной адмиральская дочка, ни ее плачущая родительница приближающегося офицера не видели.
Алексей смотрел вверх, чувствуя себя полноправным участником вселенской астрономии, ведь в руке у него тоже алел огонек — маленький, но яркий. Затянувшись папиросой, штабс-капитан с удовольствием вдо…
— Без двух минут, — сказал Малышев. — Где же он?
Внутри штаба было лучше — почти как в нормальные времена. Стучали пишущие машинки, стрекотал телеграфный аппарат, люди занимались делом. Младшие офицеры четко приветствовали командира, со старшими он…
А то вовсе за море-океан рвануть, в Америку или еще лучше в Аргентину. Вот где вовек никто не сыщет — ни одни, ни другие.
К штабу быстро катил на велосипеде солдат. То есть, погоны-то были солдатские, но портупея офицерская, китель тоже, а на поясе висел «маузер» в лаковой кобуре — оружие не для нижнего чина. Подъехав к…
Он вытер губы салфеткой, поднялся. Свою черную куртку с медными пуговицами Грач не снимал, лишь пристроил на спинку стула картуз.
Зрительная память у барышни была отменная, и, хоть огоньки уже погасли, Саша безошибочно достигла того самого места.
Романов поминутно оглядывался. В прежние времена этакое равнение, вероятно, считалось бы паршивым, но по нынешним революционным временам, когда обычные солдаты разучились попросту ходить в ногу, стро…
Ленин с попутчиками в Стокгольме по дороге из Цюриха в Россию.
Как обидно, расстроился Гвоздев. Такая интересная жизнь и такая неинтересная смерть. Главное, невовремя.
Когда-то в этой зале с зеркальными стенами и ослепительно лакированным полом юные барышни учились бальным танцам, которые так необходимы девице, вступающей в жизнь. Сейчас поверх зеркал были налеплен…
Оба сидели на заднем сиденье «паккарда», поставленного так ловко, что из-за угла высовывался лишь край кузова. Прохожие шли себе мимо, через хитрые американские стекла парочку с биноклем им было не в…
Шацкая провела рукой по засеребрившемуся ежику волос, поспешно надела фуражку.
— Штабс-капитан Романов. Вызван телеграммой с Северного фронта. Где подполковник Козловский, я спрашиваю!
Через двор, стуча сапогами, кто-то бежал.
Взял тяжелое тело за плечи, перевернул на спину.
Ведь рыли на плацу окопы, и вылезали из них, и разворачивались для атаки! Но там все были спокойны, а тут тряслись руки, подгибались колени.
Но вскочила Голицына, всегда и во всем первая. Стряхнула, чистюля, пыль с колен. За нею стали подниматься другие.
Даже журналисты, которых Бочка в прежние времена побаивалась и не любила, были ею встречены, как дорогие гости.
В прошлом году хоть мало дергали. Раз в две недели встретишься, перескажешь как и что — и гуляй. Но в январе месяце примчалась новая метла, Люпус этот. Всю душу вынул. Чуть не каждый день ему доклады…
На краю поля, где чернела опушка леса, дважды коротко вспыхнул, погас и снова зажегся маленький, но яркий огонек.
— Так точно! — многоголосо и звонко ответили ему.
— Девочки, не стреляйте на бегу, ясно? — весело повторяла за спиной Саша.
— Прекратите! Мы должны его доставить в штаб дивизии.
Мобильный? Романов вспомнил, что вдоль улицы стояло несколько грузовиков и легковых автомобилей — он не придал этому значения.
— Откройте, товарищ Железнов. Это Волжанка.
Это он растолковал, уже начав приводить комнату в порядок. Поставил опрокинутый стул, «Капитал» — на место, скомканный половик расправил. Потом взял со стола карандаш, чистый листок, положил для обра…
— Мммм, — ответила командирша и задышала еще глубже.
Любопытно стало ефрейтору, а нужда могла минутку и обождать. Подкрался к окошку, на цыпочки привстал.
— Отбой! Больше ничего не будет! — крикнул штабс-капитан ударницам. — Отправляйтесь спать!
— Я, Николай Константинович (он с сотрудниками-офицерами всегда на «вы», не признает фамильярности), я, говорит, думал, что первого выкину, а когда так же возьму второго — она обязательно расколется.…
Хорошая штука карманный «браунинг». Для боя, конечно, дрянь, а вот для инсценировки самоубийства в жилом доме — то, что надо. Звук получился не громче, чем при открытии бутылки шипучего секта.
— Есть у нас, кто за охрану и безопасность отвечает. Товарищ Грач. Он не говорил, что ему помощники нужны. Наоборот. Как Охранку разогнали, опасаться стало некого. Ты, товарищ Кожухов, лучше бы в сво…
Ресницы барышни затрепетали, щеки порозовели. Саша была потрясена таким коварством, но пререкаться с командиром не стала. Жаль — Романов очень на это надеялся. Можно было бы спровоцировать ее на крик…
— Правда. Но потом познакомилась со Стариком, и он открыл мне, что такое настоящий динамит. Знаете, как он говорит? «У эсэров истерический мазохизм, а у нас — исторический материализм».
За его спиною ничего интересного видно не было, и отвлекся немного Иван Варламович. Полезли в голову мысли посторонние, неуместные.
Никогда, ни в какие времена не бывало, чтоб такие девушки надевали военную форму и брались за оружие, подумал Романов. Не мужеподобная кавалерист-девица, ищущая приключений, и не бой-баба вроде Бочки…
И рассказал. Слушать его Шишко любил, потому что истории у Николая Константиновича были всегда интересные и говорил он, будто кино показывал. Так всё прямо и видишь.
Любить его, конечно, она не полюбит. Разучилась. Но людям, которые завтра, может быть, погибнут, тоже нужно немного тепла и обычной человеческой радости.
Сел, вынул блокнот, написал карандашом, что следовало.
— Резонно, — кивнул Лесовский. — Всё исполню.
Хлопнула калитка, во дворе стало шумно. Дверь чуть не сорвалась с петель — в горницу ввалились гурьбой солдаты. Вооруженные, много. Вел их тот самый чернявый, что взял у Гвоздя листок и удалился.
Мимо, чуть не сбив с ног, пронесся Николай Константинович. Справился, наконец, с заклинившим затвором. Обидно было юноше, что не он врага отечества свалил. Но Люпус свое местечко в истории все-таки з…
Как и в марте, на всех домах висели красные флаги, но за три месяца они запылились, поблекли, стали похожи на тряпки. И весь Петроград тоже словно запаршивел, оброс грязью. Такое ощущение, что после …
Ночью небо расчистилось, от края до края высыпали звезды, особенно яркие и чистые после затяжного дождя.
Оглушительный хохот в три глотки не дал ему договорить. Алексей с изумлением посмотрел на весельчаков. Но и хозяин кабинета уже не мог держать лицо — весь трясся от смеха.
Товарищ Волжанка издала несолидный звук — хихикнула. В это самое мгновение дверь спальни с грохотом распахнулась.
В расположение дивизии, штаб которой находился в местечке Ломницы, Бжозовский возвращался в глубоком унынии — то есть в обычном своем состоянии. После бесконечных, иссушающих мозг препирательств с со…
Сестры милосердия провожают выздоровевших солдат кайзера на фронт.
— Что тут такое? — крикнул Романов. — Кто старший?!
Присев на корточки Шацкая ощупывала землю. Желая ей помочь, Алексей тоже наклонился — и звонко приложился лоб в лоб.
Унтер Пахомов, георгиевский кавалер, встал в полный рост, сдернул фуражку. К нему повернулись.
Тут в поле, не далее чем в двухстах шагах от шоссе, лопнула и вскинулась комьями земля. Воздух сжался и ударил по перепонкам.
Пока шли до штаба, расположившегося в бывшем танцклассе, начальница батальона наскоро рассказала, как обстоят дела.
— Я! — откликнулась ударница из первой роты, бывшая консерваторка.
Вражеский агент кинулся наутек. Пронесся мимо офицера, с треском вломился в кусты — и вдруг захлебнулся истошным криком.
Почувствовав его взгляд, Волжанка подняла голову. Ее зрачки были расширены, губы влажны. Кажется, без бабьего сюсю все-таки не обойдется. Ну-ка, что это будет? «Мне так хорошо». Или: «Тебе хорошо со …
— Самое интересное только начинается, — шепнул он. — Вперед, мой маленький зуав!
— Какое испытание? — ошалело пролепетала она.
Вошли в тесный коридорчик, дверь за собою закрыли.
— Нет. За него отвечает товарищ из Выборга.
— Куда ж мы едем? — вскинулся Ковтюх. — Давай задний ход! Германцы завтра сами из города уйдут!
— Что вы так напугались, сударыня? Ишь, побелела-то. Это не смерть ваша, товарищ Волжанка. Это всего только испытание.
— Ничего, мы поможем. Идем, идем. У нас тут своя комната, так и называется — «Sibirien», «Сибирь». Вон за той дверью.
Она руки на груди сложила, подбородок вверх.
Солдат первого взвода первой роты Шацкая (она была в карауле) стояла по ту сторону двери в одиночестве. Гранаты она очень боялась, но покинуть пост не могла. Дрожала, прижимая к груди карабин.
Один Бог знает, как это вышло. Виновата была тьма, больше никто.
Легкими широкими прыжками штабс-капитан понесся вперед — на пульсацию света.
Проклятые халтурщики из оперативного отдела! Сляпали дырявую «легенду»! Конечно, из-за революции обычные каналы информации начали давать сбои, но для сверхважного стратегического задания можно ведь б…
Напоследок Рунге улыбнулся штабс-капитану уже безо всякой фальши, а с искренним удовольствием.
Дело было не в исключительной неслаженности шеренги, которая изгибалась и ломалась, причем в центре солдаты сбивались с ноги, а крайние нелепо семенили, чтобы не отстать — ничего удивительного, если …
Его обогнал весельчак в малиновой косоворотке.
Шаг, второй, третий. Алексей притянул Сашу к себе.
Они стояли у окна, наблюдая, как на плацу всё тот же унтер-офицер обучает взвод штыковому бою. Три девицы старательно, но неловко тыкали винтовками в соломенные чучела. Инструктор что-то им объяснял,…
— Поймите вы. Раз сережки нацепляет, значит про жизнь думает. А нам надо к смерти готовиться.
Еще одно следовало объяснить, чтоб потом не возникло обиды.
— Нам с товарищем Кожуховым нужно побыть вдвоем, — сказала Волжанка.
Коротко постучал, распахнул дверь. Увидел вереницу совершенно голых женщин, выстроившихся в очередь к столу, за которым сидели люди в белых халатах. Оглушенный визгом, захлопнул створку.
— Продолжаю. На других участках у немцев повсюду тройная «колючка», и блиндажи, и огнеметы, а здесь противник позволил себе некоторую расслабленность, ибо отлично знает, что русские больше не ходят в…
Но Волжанка молча показала листок, и Железнов осекся. Попятился в комнату.
— Мы «ударницы». Ведь мы — Ударный батальон Смерти.
— Товарищи! — воскликнул Малыш. — Давайте закажем бутылку вина и выпьем! За скорую встречу с Родиной, с революцией! Я угощаю. Зачем мне теперь швейцарские деньги? Скоро вообще никакие деньги станут н…
Широкая, багроволицая прапорщица шла прямо на Гвоздева, поднимая револьвер.
— А козлу очень хочется капусты, и от этого он начал беситься. Агентура докладывает, что Лысый пробует достать документы какого-нибудь глухонемого шведа и по ним проехать через Германию в Скандинавию…
— Господин генерал, у меня по списочному составу не триста, а триста сорок четыре стрелка плюс двадцать один инструктор. И все на месте.
Романов смотрел на ударницу с изумлением. Он в спешке забыл про улику, а Саша сообразила!
По профессиональной привычке он поднес к глазам часы с фосфоресцирующими стрелками. Ровно полночь.
— … Мало того что обоих на месте положу, но и сынишка твой жить не будет. Люпус — мужчина обидчивый. Так что? Десять минут всего остается. Решай.
Романов крикнул им, что Гвоздев арестован за измену, но никто не слушал. У штабс-капитана вырвали оружие, ударили прикладом по голове, скрутили. Отобрали карабин и у Шацкой, саму ее оттолкнули в угол.
Судя по стуку и грохоту, доносившемуся из конюшни, Никифорова приказание исполнила и личный состав уже вовсю разбирал оружие из пирамид.
Сидели по-русски, на кухне. Квартирка у Ивана Варламовича была уютная, достался ему от бога такой талант — повсюду устраиваться вкусно и обстоятельно. Думать начальнику он не мешал, с аппетитом кушал…
— Поскольку от батальона зависит успех всего предприятия, я желаю посмотреть на ваших ударниц, — сказал генерал прапорщику — или «прапорщице»? — Командующий предупредил, что завтра приедут корреспонд…
— …Ответ второй, — не дал себя сбить Грач. — Из Берлина про вас никто не сообщал. Да мне и незачем. Связался с екатеринбургским Советом по телеграфу. Был, говорят, у нас Кожухов, боевой товарищ. В фе…
Погорячились товарищи из Елисаветбургского ревкома. Немецкий гарнизон, согласно протокола от двадцать шестого, должен был из города во вторник уходить, но председателю товарищу Ковтюху в голову мысль…
— Что тут такое? — зло спросил он у часовой, хотя и так было ясно: медосмотр.
— Тогда учить будем иначе. Протелефонируйте в штаб округа, чтоб сегодня же прислали шестнадцать опытных унтеров из Преображенского, Измайловского и Семеновского полков. Второе: трехлинейки не годятся…
«Ну да, а сейчас у тебя каникулы, — подумал майор. — То-то рожа от бессонницы вся опухла». С каждой секундой Теофельс чувствовал себя всё лучше. Если Монокль лично притащился в госпиталь из ставки, з…
— Я вот насчет чего сомневаюсь, товарищ Рубанов… — Оказывается, Серый Волк умеет сомневаться? Закряхтел, зашевелил пальцами, подбирая слова. — Неспроста же германский кайзер Старику помогать решил. Х…
И рассердился Теофельс. Скрипнул зубами. Дисканту велел заткнуться. Весть о том, что господин Алексей Романов жив, зачислил в разряд полезной информации: бог даст, еще встретимся. А потрепанная внешн…
Кажется, Никифорова из четвертой роты. Недавно назначена помощником взводного.
Вот и сейчас, строча донесение в Центр, он то и дело откусывал от яблока. Яблоко было скороспелка, кислое, но крепкое. Сок так и брызгал.
Кожухов отвел глаза, она — нет. Сейчас она была сильнее. Как это все-таки интересно — то, что происходит между женщиной и мужчиной. Ах, если б жизнь сложилась иначе, если б жить в другие, мирные врем…
— На самом деле вы будете не одни. Перед рассветом я отправлюсь по частям и поговорю с георгиевскими кавалерами. Комитет нам этого запретить не может! — Он метнул грозный взгляд на Гвоздева. — Наверн…
Молодой отпихнул пожилого, с которым до этой секунды они смотрели в соседствующие окуляры большого артиллерийского бинокля. Взял «цейс» обеими руками, покрутил колесико.
В просторном прямоугольном помещении была устроена парикмахерская. Щелкали ножницы, трещали машинки, состригали под ноль и пышные куафюры, и девичьи косы, и модные прически «а-ля гарсон». Весь пол во…
Черт, от неожиданности выбился из роли. Уральско-финляндский пролетарий так кудряво бы не выразился. Вот и Волжанка, догнав, сбоку смотрит как-то удивленно. Надо поскорей перевести ее озадаченность в…
— А как он попал бы в Петроград? — Генерал усмехнулся. — Дирижаблей, подводных лодок и «коридоров» через линию фронта у Лысого нет. Через Францию и Англию проехать он не может — его физиономия отличн…
Познакомился кое с кем из штабных — не только с офицерами, но и с простыми писарями, вестовыми, самокатчиками. То, что удалось выяснить, не радовало.
Партия в шахматы тоже была одно название. Черного короля Люпус назначил Лысым, поставил в центр пустой доски и обставлял разными фигурами. Одна из них, пешка, лежала сбоку, обозначая убитого Пискуна.…
Все гранаты он велел раздать мужчинам, командирам рот и взводов. У женщины все равно не хватит сил на хороший бросок. Когда цепи залягут перед проволокой и специально обученные ударницы будут ее реза…
Немец посмотрел на девушку и потянулся за упавшим на землю пистолетом.
Карл медленно пошел через улицу к скверу. У края тротуара лежала жестянка из-под компота. Разбежавшись, мальчик влепил по ней пыром — и она взлетела, а потом загрохотала по брусчатке.
Алексей вдруг сообразил, что барышне, наверное, жутко стоять тут одной, в окружении ночных шорохов, и ускорил шаг.
— Это что за стадо обезьян? — хрипло крикнул штабс-капитан, яростно озираясь. — Вы солдаты или кто?
— Давно готов… — Иван Варламович перекрестился. — Ну, помогай Господь.
— Спокойно, — шептал Романов. — Он же нарочно провоцирует!
В общем, следили мы за их сетью, но брать никого не решались. Перышко ухватим, а птица улетит. Романов всё повторял: не торопимся, не торопимся, наверняка нужно — чтоб непременно на «крысу» из штаба …
— Представляю, какой из вас повар, — хихикнул Монокль. — Когда понадобится кого-нибудь отправить на тот свет, непременно воспользуемся вашим кулинарным мастерством.
Рядовой Шацкая наблюдала из своего неромантического укрытия за происходящим и улыбалась. Не насмешливо — мечтательно.
Взяли мы поляка одного, из агентуры Пилсудского. Вы тут в Швейцарии с «Польской организацией войсковой» не сталкиваетесь, а в России она нам много крови попортила. Ведь поляков в империи мильоны. Под…
— Что тут творится? — повторил Романов вопрос, который уже задавал солдатам.
— Ты знашь чё, — душевно попросил белозубый Сеня, — как наши перебесятся и разойдутся, ты к анбару выходи. По-за яблоневым садом анбар, туда и приходи. Погуляем по-хорошему. Я не то, что другие. Не з…
Он кивнул, сжал ей кисть, и Антонина умолкла. Слова словами и принципы принципами, но сейчас, через десять или пятнадцать минут…
С гулянием сегодня повезло. Карл думал, опять придется сучком на земле баррикадный бой рисовать, а потом затирать, чтоб герр Ланге, садовник, не ругался. Но студент, что читал книжку, вступил в разго…
Перво-наперво прапорщик Леонтович велел наплевать на дипломатические инструкции. На войне без оружия только полковые попы ходят. Во-вторых, решил проблему Воячека, помощника австрийского резидента. В…
— Плевать Старику на кайзеровский интерес, — сказал Рубанов. — Пускай немцы думают, что мы им поможем войну выиграть. Ждет их большущий сюрприз, когда революция к ним в гости нагрянет, на штыках их с…
Зепп оттолкнул женщину, перекатился по кровати, упал на пол возле стула, на котором лежала одежда, выхватил свой «бульдог» и лишь потом развернулся. Всё это заняло максимум полсекунды, но это было сл…
Пешеходная экскурсия по революционному городу завершилась на Фурштатской, где по соседству со штабом упраздненного ныне Жандармского корпуса находилась военная контрразведка — единственный орган, защ…
— Слабые вы, мужчины. Даже которые сильные. Помочь вам надо. Вот и помогаем, как умеем. А ты…
Шеренги закачались. Пронзительный хохот взметнулся над плацем. Громко гоготали бравые унтера, заливались ударницы поразбитнее, интеллигентные улыбались, эпатированно покривила губы дисциплинированная…
— Вот они, — спокойно констатировал Грач. — Товарищ Кожухов пунктуален, как германец. Садимся, садимся.
— Пивнушка, что ли? «Цум вейсен шван», — прочел товарищ Кожухов витиеватую надпись на вывеске. — У белой свиньи? Нет, «свинья» — «швайн».
Романов слушал очень внимательно. Затея уже не казалась ему ни водевильной, ни абсурдной.
— Хороший план, господин генерал. Если мои девчата полягут, а у мужчин совесть не проснется, значит, совсем пропала Россия. Только проснется у солдат совесть. Я знаю!
Добро б еще асы контрразведки выявили, а то какой-то революционный клоун с птичьей кличкой. Стыд и срам!
Зеппа охватило странно тревожное чувство.
Проще всего будет его перед посадкой в поезд достать. Но для этого нужно узнать, откуда и во сколько он отбывает.
Вот Игорь ничего не пожалел, когда в тюрьме начал протестную голодовку. Ни себя, ни беременную жену. А время было страшное, девятьсот седьмой год. Палачи свирепствовали, вешали, на давление не поддав…
— Господа, вы мешаете, — укорил их комиссар. — Хм. Да. Так вот, по приказу главнокомандующего, ввиду предстоящего наступления, создается ударный бабальон… Пардон, оговорился: батальон…
— Что за каляки? Точки какие-то, черточки…
— Каждого хама убивать — этак мы без армии останемся. Свой все-таки.
Прямо на них, размахивая револьвером, шел высокий, подтянутый офицер. За ним, не отставая ни на шаг, — женщина в военной форме.
На самом деле любила обжигающий, но боялась расплескать.
— Вы сможете жить с постоянно открытой форточкой?
Стал он думать про женское. Эх, кошки-матрешки, обделила его в этом отношении судьба. Семьи вот нет, да и постельное, что было — чепуха одна, вспомнить нечего. Одни лярвы копеечные.
Что такое «компенсация», Ковтюх знал неотчетливо, однако важно, будто с неохотой, кивнул.
— Здравствуйте, господа, то есть госпожи… — Немного сбился. — Хм. Офицеры.
— Господин генерал, для успешной атаки обыкновенно требуется по меньшей мере трехкратное численное преимущество!
Пассажиры уже погрузились и разместились по купе. Курящие вышли на перрон. Все были немного на взводе: до сих пор не было Старика.
— Не спит, падаль, — зловеще объявила Бочарова. — Чего мы тянем? Живей, Романов! Нам в четыре пятнадцать выдвигаться.
Вобла с фон Теофельсом договорились на пять (Люпус, гений техники, подключился к телефонной линии и подслушал), а сейчас было без двадцати.
Подняла лицо. Стряхнула слезы. Улыбнулась — боже, как она улыбнулась…
Прапорщик, поднаторевший в военных передрягах, стрелял лучше. Водитель только обернуться успел — и повис на руле. А вот Иван Варламович смазал. Длинный охранник распахнул дверцу, скрючился за ней и ч…
Почти в ту же минуту поднялся в атаку сибирский полк, что занимал позицию справа от ударниц.
Когда наступит коммунизм, все города перестроят. Крыши у домов будут плоские, и на каждой — посадочная площадка для летательных аппаратов. Сел и полетел куда надо. А улицы будут, как газоны, сплошь в…
— Поздравляю, — сухо сказал он батальонному начальству. — Это солдаты. Будем воевать.
Скрипнула дверь. Гвоздев не успел и обернуться. Болезненный удар носком сапога по щиколотке сбил его с ног, сильная рука развернула рывком и бросила на спину. Прямо в лоб уставилось дуло. Над ним чер…
Удивилась она, конечно, увидев незнакомого человека. А когда незнакомый человек сунул ей под нос пистолет, то и ойкнула.
Сашу было невыносимо жалко. Она застыла на месте, не решаясь прикоснуться к покачивающемуся прикладу. Однако нельзя было допустить, чтоб Бочка укокошила и второго шпиона.
Где именно находится штаб батальона в этом содоме понять было трудно. Романов сначала поднялся на этаж, потом на два спустился. Можно было бы спросить у бродивших по корпусу доброволок, но Алексею не…
— Почему вы следите за Железновым? — раздался за спиной у Зеппа женский голос.
— А-а, — рычит, — это вы, верно, думаете, что детей ваших Бог католический спасет? Не спасет! Если вы сами их не спасете, никто не поможет!
Что ж, товарищ Ковтюх охотно посмотрел бы.
— Извиняюсь, Николай Константинович, — ответил второй голос, сипловатый, низкий. — У вас, между прочим, воротничок крахмальный углом мне в шею, но я же терплю, кошки-матрешки… О чем это они толкуют? …
Ужасно смущенная, Бочка оттолкнула заместителя, оправила китель.
Всё к лучшему. Напоминание о неудаче перед важной операцией — лишний стимул для самомобилизации. Сдохни, а дело сделай. Второго провала подряд начальство не простит. Ты и сам себе его не простишь. Ка…
Но разве можно что-то изменить? Скажи сейчас этой девочке: «Беги отсюда!» — ведь не уйдет, ни за что на свете. Зря она молит Бога укрепить ей дух. Дальше укреплять уже некуда. Вот рука — дело иное.
Вот чего опасаться надо, а не Карла Маркса.
И упали на плечи прекрасные локоны, а затем машинка простригла по затылку дорожку, и в полминуты царевна-лебедь превратилась в гадкого утенка: маленькая голая головка на тонкой шее, а на макушке блед…
Иван Варламович покачал круглой, очень коротко стриженной головой.
— У нас свой порядок! — зычно выкрикивала командирша. — Мы тут революцию не делаем, мы Родину спасаем! Никаких комитетов, никаких митингов у нас не будет! Митинги армию развалили! Про амуры забудьте,…
Идеально ровная аллея, обсаженная вековыми липами, вела от шоссе к парковой ограде, ворота которой сторожили два белых каменных льва. Над верхушками деревьев блеснула тусклой позолотой башенка, должн…
— Конечно-конечно. Но наш план и не предусматривает наступления в приказном порядке. Солдаты сами пойдут в атаку, если будут увлечены героическим порывом наших сестер…
Вобла к окну так и бросилась. Раму открывала — чуть стекло не разгрохала.
Салазкина шмыгнула носом, неуверенно улыбнулась.
— Плевать мне на Лёху. — Романов взял шпиона за горло. Как следует сжал, немного подержал. — Кто вас послал? Кто дал задание?
Козырять, впрочем, Романову не пришлось. Солдат на пути попадалось сколько угодно — и группами, и парами, и поодиночке. Но никто из них не подумал салютовать офицеру. Это было еще не самое удивительн…
— Не того ты боишься! — вырвалось у Алексея.
— Ужасно, что есть такие люди, — сказала она, запретив себе улыбаться. — Носят русскую форму, а сами шпионят.
— Не знаю я, Лёха знал. Я только шинелку держал.
Перед тем, как в чуланчик спрятаться, Иван Варламович товарищу Вобле еще одно задание дал: вытянуть у хахаля, куда они своего вождя перевезли. Обещал ее за это кое-чем наградить.
— Дальше отбегай! — скомандовал распорядительный Мартыха. — Не кто как хочет, а в ногу, все разом! Слухай сюда! Раз, два, три — пошел!
Его товарищи снова отошли назад, приноровились — и прямо у них за спинами из тьмы ударил выстрел. Бревно покатилось по земле, артиллеристы бросились врассыпную.
Удержал двух доброволок, схватил за руки, велел подобрать Бочарову и нести в тыл.
И сделал похабный жест, который вызвал восторг у валивших следом.
Сейчас подключатся немецкие пулеметы. Есть уговор с командиром полевой батареи: как только в бой вступят пулеметные гнезда, немедленно задавить их беглым огнем. Но это в одну минуту не делается…
— Как «забудь»? Ты… — Она не могла говорить. — …Вы что?! Если вы так — уходите отсюдова. Сейчас уходите! Приказываю! Я вас снимаю с должности!
— Извините, — сказал он. — Сначала в штабе дивизии задержали, потом начальница не отпускала…
Фотограф полыхнул магнием, поймав хороший ракурс: толстуха в офицерском френче картинно оперлась кулаком о монументальное бедро, а щекастую физиономию с носом-кнопкой гордо задрала кверху.
— Насчет боевого опыта… — Он глядел на нее с интересом. — Товарищи говорили, что вы в свое время динамитные бомбы снаряжали. Правда или нет?
— Покурить вам нужно. Успокаивает. — Он слегка, по-товарищески, похлопал ее по руке. — А обсуждать тут нечего. Одним сорняком меньше стало. В России нам много сорняков выполоть придется.
— Господин штабс-капитан! Я за госпожой начальницей! У нас там…
— Резидент русской сети. Мне товарищи на него ориентировку дали.
В бывшей учительской, ныне приемной, навстречу поднялись две фигуры: высокая, поджарая и низенькая, грушеобразная. Штабс-капитана, как его, ах да, Романов, генерал уже видел — исправный офицер. Кругл…
Высунул руку с револьвером, начал отстреливаться.
— Разве не вы должны были доставить Старика? — спросил Рубанов.
Но потом в третьем вагоне открылся люк, оттуда по лесенке спустился, спрыгнул на перрон бравый краском, весь в хроме, с алой звездой на лаковой фуражке. Придерживая одной рукой бинокль, другой шашку,…
Это была Саша. Выставив штык, она бежала вперед, но смотрела не на врага, а на Алексея.
Наконец со двора донесся звонкий окрик часового, заржала лошадь Ласточка, по уставу положенная командиру батальона, но отданная в полное распоряжение помощника — ездить верхом начальница не умела.
Он до трех досчитал, потом полячка назвала фамилию. Мы гада этого, штабс-капитана из мобилизационного отдела, чистого русака, даже не подозревали.
Совет помощника запоздал: даже ускоренным шагом мимо моста было уже не пройти, и с каждой секундой на набережной все шире разливалась свистящая, орущая, улюлюкающая орда.
Задыхаясь, Никифорова показывала в сторону «кобыльника».
— Идиоты! — Романов рванулся, сбросил с себя тех, кто держал его за плечи. — Вы наступать не станете, так немец сам на вас попрет! До Москвы дойдет, до Питера!
Она похлопала себя по здоровенным бедрам.
Фронтовые офицеры к манерам председателя, видимо, давно привыкли и не удивились, но у штабс-капитана и прапорщика недоверчиво вытянулись лица.
— Во-первых, застегнуть ворот, — проскрипел Романов. — Во-вторых, сапоги чтоб сверкали. Вы — строевик, должны подавать пример, а похожи на обозного. В-третьих: командира батальона «Бочкой» и тем боле…
Грач говорил, напасть не посмеют. Он ошибся!
— Сильный. Умный. С толпой на митинге управляется, как дирижер с оркестром.
Сейчас, с малой дистанции, нужно было как можно плотнее бить по окопам. Туда уже летели гранаты, вскидывалась земля. Если над головами у немногочисленных защитников густо зазвенят пули, дрогнут ландв…
— Мозгов у меня нету. Одно упрямство. — Подмигнула помощнику. — Что, капитан, не подвели мои девоньки? Теперь и на фронт можно.
Невысокий, коренастый мужчина в котелке быстро сел в машину. Охранник захлопнул дверцу, обежал автомобиль и, уже на ходу, впрыгнул справа.
— Это ближе к центру. А мы сняли квартирку подальше, в четырехэтажном доме, сером таком. На автомобиле до вокзала не больше десяти минут. Вот без десяти Старика и отправят.
— Всё сделаю… — Она дрожала. — Как холодно… Форточку закрою.
— Встретимся — и что? — спросил Алексей у темноты.
— Вряд ли вы приехали, чтоб поинтересоваться моим здоровьем, экселенц.
Несколько портил высокую трогательность момента старший инструктор. Нет чтоб тоже сказать что-нибудь сердечное — лишь рыкал: «Петрова, штык поправить!», «Голубович, подтяните ремень!», «Не высовывать…
— В длительные отношения я никогда не вступаю. Это для дела вредно, когда двое, знаете, вроде как свою ячейку создали. Если большая любовь — тогда конечно. Но, я вам говорила, на это я не способна. С…
Уйти фон Теофельс рассчитывал через двадцать минут после начала афишной картины, а до той поры собирался прокрутить в голове детали и возможные повороты первого этапа предстоящей операции. Но когда н…
Зепп впился взглядом в долговязую, нескладную женщину, остановившуюся у соседней скамейки, где тоже сидел мужчина с газетой. Киевская анархистка принципиально не носила лиф, заматывала свой довольно …
— На германской территории проблем не возникнет. Иное дело — Швейцария. Сами знаете, что это за змеиное гнездо. Иногда мне кажется, что половину населения этой якобы мирной страны составляют шпионы, …
Люпус — другого поля ягода. Не ради жалованья и наградных в разведку пошел. Родитель у него солидный человек, заводчик, денег для сына не жалеет. Когда в марте месяце Петроград замолчал, а господин в…
И вот говорит однажды поручик: «Работаем! У Рыжего жена двойню родила. Счастливый папаша нам всё расскажет. Не он, так мамаша — она Стацинскому единомышленница и боевая подруга». Был у поляков в сети…
— Нельзя нам без штыковой! — перебила его Бочарова. — Моим девочкам не в окопах сидеть. Не для того мы на фронт едем. Иначе все скажут: чем они мужиков лучше? Нам атака нужна. Чтоб наше «ура» на всю …
Неуместную мысль Иероним Казимирович изгнал.
Пуля попала генералу в плечо, развернула его боком.
Иван Варламович мысленно усмехнулся. Молодой, честолюбивый. Хочет главную заслугу себе взять. Пускай, сочтемся славой. Тем более что ни славы, ни награды за это дельце не дождешься. Наоборот, придетс…
Любил Иван Варламович в спокойный вечерок из русской истории что-нибудь почитать. Про царевича Дмитрия, отрока невинно убиенного, очень к месту вспомнилось. Культурно. А на «ты» Иван Варламович с Воб…
— Грач — птица сурьезная. Обещался — будет… А скажите нам, товарищ из Выборга, сильно вас германская пуля ранила? Та, от которой вы поумнели?
— Вы? — раздался из темноты озабоченный голос. — Проклятье! Ушел, гад. Опоздал я…
Не исключались провокации и даже столкновения. От большевиков не приходилось ожидать джентльменского отношения к женщинам. Их газетенки и листовки писали про ударниц чудовищные гадости, печатали поха…
— Ну-ну. — Вторая сосиска исчезла с такой же скоростью. — Значит так, товарищи. Отправляемся послезавтра. Поезд будет ждать с вечера, но уедем ровно в полночь. С главного вокзала. Все кроме Старика с…
— Сейчас как выскочит из темноты — и штыком, — сказала Саша.
Только туда еще нужно было добраться, а с Васильевского острова по Благовещенскому мосту валил плотный поток — понизу темный, поверху кумачовый. На флагах серпы и молоты, на транспарантах надписи: «Д…
Шевелись ты, кукла, не строй из себя снежную бабу! О сынке подумай!
— Ура-а! Ура-а-а!! — зазвучало на поле сначала жиденько, потом громче и громче, но все равно не слишком воинственно, хоть немногочисленные мужчины и старались подбавить в боевой клич басистости.
— Как сказать… В революции-то я давно. Еще в девятьсот пятом дружинником был, в жандармов стрелял. Но мне тогда боевики больше нравились, по молодой дури. И на каторге я всё больше анархистов держалс…
И внезапно сделался очень серьезен. Это был его любимый фокус: моментально перейти от шутливости к суровости, от приятельского тона к сугубой официальности.
Через полминуты перед «кобыльником» было совсем пусто. Только Митяй не успел ретироваться — Романов держал его за шиворот.
В сущности, нужно радоваться, что противник, борьбе с которым посвящена вся твоя жизнь, забесновался, забился в корчах и сладострастно раздирает на себе мясо. Но одно дело прочесть в газетах про рево…