Все цитаты из книги «Варяг»
Духарев ждал. Посадник играл ножом, не поднимая глаз. Молчание затянулось, Серега не решался нарушить его первым.
– Там,– проговорил он.– Там, у тебя внутри, за этими мягкими губками, кто-то живет… Кто-то особенный… Особенная… Ты… Знаешь, это смешно, но мне теперь было бы скучно с другими женщинами… После тебя.
Хозяин был похож на свою жену: такой же невысокий, толстенький и тоже пахнущий свежим хлебом.
Чифаня крутнул шар на цепочке, выбросил руку… И Духарев опять поймал битку. На этот раз он заметил, что Любимов внук его щадит: придерживает руку.
С рынка отправились за город, к кузнецу. Мыш заявил, что дешевле купить прямо в кузне, чем на торжке. Тем более кузнец, или, как говорил Мыш,– коваль,– дружил когда-то с Мышовым отцом.
– Он ее не помнит,– сказала Слада.– Маленький был. А теперь вот мы и вовсе вдвоем, и иной родни у нас нет. И братьев-христиан здесь тоже нет. Только в Киеве.
Дыхание у него восстановилось минуты через полторы.
Дед Чифани и старшина гончаров, как водится, заложились. Каждый – на своего борца. Когда Чифаня предложил всему честному люду сделать ставки, его сначала не поняли. Чифаня разъяснил смысл предложения…
Но выдыхался он сам. Бились они уже не на утоптанной поляне, а в лесу, по колено в снегу, что существенно помогало нурману. Духарев был быстрее, и реакция у него была лучше, но опыт нурмана сводил эт…
А вот земля. В земле Мокошь живет, корни гладит. Корни питает. Женская сила – от земли. И мужская сила – от земли. Все живое живет на земле, кормится от земли, а тянется к небу. Землю и небо вода вяж…
Слада была дома. Натягивала веревочки в сарае: для трав.
Следующие полчаса прошли в грустном молчании.
– Это почему же? – запальчиво спросил Трещок.
Такое острое, нестерпимое желание невозможного…
Судя по погоде, с момента, к которому относились последние воспоминания Духарева, минуло минимум полгода.
Серега присмотрелся к «силачку». Детина был примерно его веса, чуток поприземистей. Зато лапы – как совковые лопаты.
– Замаялся бы его из меня вытаскивать… – прохрипел Духарев и сел, осторожно вдыхая воздух и борясь с подступившей к горлу тошнотой.
Серега сглотнул слюну. Угощение сердобольных попутчиков уже давно переварилось.
Вечерами у Духарева теперь был дополнительный урок: изготовление разных приспособлений для отработки силы удара. В основном, грубых щитов, ростовых и поменьше. Щит подвешивался на глубоко врытый в зе…
Отрок поглядел, как уходит уверенной рысью серый жеребец, вздохнул и вернулся на свое бревнышко. Караулить.
– Вот я и веселил, как умел. А что кому-то не шибко весело было, так и это нормально. Веселых-то все равно больше. Можно хоть у народа спросить?
Шутка, впрочем, была не его – Чифанина. Но Чифаня пошутил однажды, а Сычок уже раз десять.
Духарев послушно поменял позу. Под ним была ровная черная вода с зелеными рисками ила.
– Ой загуляю! – мечтательно проговорил Духарев.– Весь Смоленск перетрахаю!
– Ты знаешь, кто сказал сотнику Хайнару, что ты убил Виглафа?
Нурманы это видели. Тут же один из чужаков – на нем тоже была волчья шкура, только не белая, а серая – обогнул костер и уселся на бревно рядом с Духаревым. Глянул на него нагло и вызывающе, ухмыльнул…
– Славно! – пробасил Сычок.– Айда мед пить!
Свист… Серега инстинктивно присел – и клинок другого нурмана пропел у Духарева над макушкой. Приседая, Серега боковым зрением увидел набегающего третьего, взлетающий топор…
– Гляди, Хайнар, узнаешь ли ты эту бронь? – неожиданно пророкотал за спиной Духарева мужской бас.
Серега потер лоб. Соображалось плохо – башка буквально раскалывалась.
Опустившись на колени рядом с ложем, Серега начал медленный танец пальцев и губ по изгибам этого юного тела. Он прикасался к нему с той жадной нежностью, какая возникает, если желание сердца опережае…
Ремень Серега снимать не стал. Чтоб джинсы не потерять. Просто разулся, прошелся по теплой земле.
На лужайке дед отобрал секиру. Помахал ею в воздухе.
– Добро,– сказал он.– Завтра возьмем стрелы, что ты сам делал. Будем учиться, как их в дело пускать.– И добавил, понизив голос: – А сейчас замри и слушай.
– След малый, и вишь, как копыто ставит,– Рёрех, наклонившись с седла, показал острием рогатины.– Вишь?
– Пощади,– сказал Серега.– Если ты рассердишься – я умру от смеха.
Метрах в двадцати от своего берега Серега нырнул, а вынырнул уже прямо под Мышом, подхватил мальчишку за ноги и подкинул вверх.
Кидалова Серега не любил. Очень не любил! Просто зверел сразу…
Нурманы, окружившие тело человека Хайнара, возмущенно завопили, но на этот раз уже сам посадник смоленский вмешался, гаркнул:
– А все говорят, что я уродка. Черная, тощая…
Кроме дворов ремесленных имелись еще дворы купеческие. Например, двор Горазда располагался вплотную к рынку. Солидный двор. Тын – не ниже городских стен. Были еще дворы гостевые и одинцовые. Вроде то…
Сергей поставил ее на ноги, встал на колени, развязал тесемки юбки…
Тварь так же неторопливо повернулась к ней.
Серега смотрел на еще не разлившуюся реку и как будто видел эти необозримые пространства почти неподвижной воды, торчащие из нее верхушки деревьев. Он знал, что когда-нибудь увидит воочию это половод…
– Пошли,– скомандовал тот, что постарше, с бородой и волосами чистейшего белого цвета.
– Да пошел ты в жопу, козел бородатый! – разъярился Духарев.– Я не садист, понял! И детей не поганю! Понял, козлина?
Слада больше не протестовала, перебирала пальчиками его отросшие волосы…
«Ничего,– успокоил он себя.– Какие наши годы! Прорвемся!»
– Х-хорош… – выдавил Духарев, и поднятая для очередной оплеухи ладонь замерла.
Вторые сани тоже остановились. С них соскочил кряжистый мужик в черной лисьей шубе. Горазд.
– Нет,– ответил Духарев и опять не солгал.
– Горазда в городе не было,– продолжал он.– Только к зиме вернулся. Князь полоцкий за данью приехал, и Горазд с ним. Мыш пошел на Горазда жаловаться. Я ему говорил: глупость, но он не послушался, дур…
Вокруг было много людей и почти столько же факелов. У трех опекающих Духарева волохов факелов не было.
– То пусть Чифаня думает! – отмахнулся Сычок.– Он умный. Небось уже и надумал чего-нибудь.
– Я – Мятлик Большое Ухо, если кто меня не знает,– сухо произнес он.– Я тебе гож, Гудым?
– Может, головкой слабая? – предположил он.
Второй (в отваге ему не откажешь!) налетел на Духарева, размахивая клещами,– и остановился, выпучив глаза.
– Прости, мой хороший… Марш! – И Пепел, забыв обиду и усталость, рванулся вперед.
– О чем речь,– напряжение понемногу отпускало Духарева, уходило, сменяясь радостным чувством победы.– Нет, ты слышала, как он ломанул? – со смешком спросил Духарев.
– Я все сделала хорошо? Тебе было хорошо со мной?
Снял шлем и поглядел на оставшиеся на металле следы когтей.
– Че, не выходит? – ехидно поинтересовался варяг.– Ты, старая, лучше подумай малость: стану ль я с кромешником по лесу раскатывать?
По его физиономии чувствовалось: приятного зрелища Чифане ждать не стоит.
– У нас, может, и есть, да до капища уже близко, и негоже к волохам без подарка идти,– наставительно изрек варяг.
Мыш расплатился, и они отправились обратно в городок. Нож Духарев нес в руке.
– Сильно погрыз? – деловито спросила Слада.
Понятно. Либо история про коня и змею – из фантазии летописцев, либо это не тот Олег и, соответственно, не тот Игорь, а значит, знаниям Духарева о здешнем будущем – грош цена. Хотя им и так и так гро…
Верхами по снегу за лосем гоняться бессмысленно.
Белоголовый пригладил бесцветные усики, усмехнулся, поискал глазами, нашел какой-то шест, легко переломил пополам, одну половинку бросил Сереге, своей помахал в воздухе:
Наконечник, который глядел Духареву в район пупка, был двойной, зазубренный. Такой вынуть можно только с потрохами вместе. Вынутые потроха Серега видел. Это было неприятное зрелище, хотя потроха были…
– Что ж ты мне сначала врал? – укоризненно спросил Серега.
Широченные плечи, бычья выпуклая грудь, разделенная натрое борода, выкаченные глазищи… Перун.
Духарев вскочил с места и бросился выручать угра…
Ужинать? Ха! Вечерняя трапеза в доме Любима – это что-то! Длиннющий стол, за которым уместилось человек сорок. Мужчин. Женщинам полагалось прислуживать, а есть – когда мужчины наедятся. Впрочем, заси…
– Проси мехами по ослецкой цене,– деловито проговорил возникший под Серегиным локтем Мыш.
– Вот сам и женись! – отрезал Сергей.– На бочке с медом твоим любимым!
– Папа тоже говорил, что я красивая… Больше никто.
– Гривна,– ни секунды не помедлил купчина.– А повалю тебя – две.
Духарев присел, и прут вылетел во двор и зашипел, остывая в снегу.
В общем, зарыли поганцев основательно, хоть и пришлось попотеть, разбивая мерзлую землю. Зарыли, кровь да следы затерли, одежду сожгли, железо – в переплавку, две золотые гривны Чернокаш исплющил и р…
Морозы стояли четыре дня, потом потеплело, и варяг повел Серегу на расстрел.
– Росу попьешь,– старик ухмылялся во весь дырявый рот.– Роса от хворей шибко помогает. А оголодаешь, клевер пощиплешь. Он сладкий.
– Все! Достал! – зарычал он.– Еще слово – и в глаз, понял?
Почетная обязанность грести, естественно, досталась Духареву. Время от времени Рёрех разнообразил эту монотонную работу полезными советами и сожалениями по поводу того, что из этой лодочки никак нель…
Однако обошлось. У Горазда оказалась гостевая льгота и особая княжья гривна в подтверждение того, что все подати с купца будут взяты в Киеве. И только в Киеве.
– Слыхал,– после паузы ответил Духарев.– Я сам из Торжка.
– Простыла,– наконец вынесла вердикт юная лекарка.– Вели поить ее горячим молоком с медом да кутать получше. Через два дня поправится.
– Слушай,– сказал он.– Ее-то зачем принесли? Ты вроде мне кровь пускать собрался, я так понял?
Серега вернулся домой с первой звездой. Мыш был уже дома. После того как княжий наместник «закрыл» их «фирму», кореша не оставались за столом до полночи.
Хайнар взмахнул мечом, варяг не стал уклоняться, вскинул свой клинок, тоже двумя руками, парируя… И Хайнар с наскока ударил его ногой в колено. Это был очень хороший прием. Хайнар благодаря ему дважд…
Замыкал караван высокий воин в островерхом шлеме, с длинными усищами, выкрашенными в синий цвет. Варяг. В седле воин сидел твердо, посадка его была схожа с Рёреховой. И тоже – без стремян.
Духарев оглянулся и увидел гридня, который побил его в Детинце. Белоголового.
– Это не танец,– слегка обиделся Духарев.– Это боевое искусство!
– Как же именно варяг Серегей признал, что убил Виглафа? – с плохо скрываемой иронией спросил Мятлик.
Все попытки Духарева вызнать что-то о предстоящей процедуре разбивались о глухую стену молчания. Варяг, услышав вопрос, демонстративно отворачивался. У Сереги даже появилась мысль: свалить, пока еще …
Последний вечер, проведенный Духаревым в старом дубе, был посвящен картографии. Варяг вычертил на кусках бересты фрагменты местности, потом сложил их вместе, и получилась довольно внятная карта, вклю…
Мишку они выследили еще осенью, до снега. Выслеживали аккуратно. Не потому, что боялись. Не медведица с медвежатами, чай, а здоровенный лесной хозяин. Такой зря рисковать не станет, предпочтет убрать…
Не оборачиваясь, Духарев следил, как уходит варяг. Слушал, как мнет траву деревяшка, как поскрипывает кожа. По звуку он чувствовал расстояние и направление так хорошо, что мог бы навскидку, с разворо…
Зазывала опять разразился воплями. Голос у него был зычный и довольно противный.
– Ты, ты и ты! – произнес посадник негромко, поочередно указав на Серегея, Устаха и Гудыма.– Идите за мной!
– Что? – Духарев с трудом вынырнул из собственных мыслей.
– Что врагу смерть, то тебе жизнь,– варяг поглядел на него снисходительно, как на ребенка.– Воину нужна сила. Сила от земли. Воину нужна доблесть. Доблесть от неба. Попроси Мокошь дать силу – и она д…
– Потому что ты – бродяга-варяг, а я – сотник смоленского воеводы,– усмехнулся светлобородый.– Иди, отроч, мы сами разберемся,– бросил он подоспевшему рыночному стражнику.
Пожалуй, Рёреха вопрос о предназначении Духарева волновал значительно сильнее, чем самого Духарева. Потому что варягу страшно надоело жить в лесу и хранить священное место, как велел ему когда-то вол…
– Ты – варяг! – Гудым глядел на Серегу с явным удовольствием.
Горазд шевельнулся, порываясь что-то сказать, но не рискнул.
– Нет,– ответил он.– А чего это ты вдруг озаботился?
Удача определенно не обошла Серегу вниманием.
Духарев положил рогатину в траву, разбежался, выпрыгнул повыше и пробил аж три йоко, третий – с лихим «ки-ай», переполошившим птичью братию. Классно получалось. Серега попрыгал еще, пронзая и разрыва…
Серега пристроился неподалеку от очага, спиной к стене – лицом в дверям, заказал кувшин пива и потреблял его неспешно, почти не участвуя в разговоре, который вели его соседи, четверо купцовых охранни…
Думать было лениво. По крайней мере – без бутылки пива. А лучше – двух.
– …Не слушаешь! – констатировал Рёрех, с презрением глядя на ученика.– А зря. Только и будет в тебе умения, что железом рубить да весло ворочать. Никогда те с таким понятием своим хирдом не водить!
Серега свободной рукой хлопнул мальчишку по плечу:
– Кто еще это слышал? – Мятлик повернулся к кучке свидетелей.
Зато еще через пару дней они, сушей, перебрались через водораздел и спустились к одному из притоков Днепра.
Обойдя рощу, они снова спустились к берегу и у самой воды наткнулись на огромный шевелящийся ком из переплетенных мужских и женских тел. Серега приостановился, но Слада решительно потянула его прочь.
– Это здесь, Серегей,– сказала Сладислава, останавливаясь перед калиточкой, такой узкой, что Духарев мог пройти в нее только боком.
Готово! В довершение Духарев угольком нарисовал на ткани круглый глаз, сильным движением метнул поделку вверх, дернул бечевку, и змей, трепыхнувшись пару раз, поймал ветер и начал уверенно карабкатьс…
Чифаня приобрел себе обычного серого в яблоках небольшого коника со смешным, обрезанным почти под луковицу хвостом. Кличка у животного была Шалун. Но продавец уверял, что конек необычайно спокойный.
– Я вскорости в Киев на лодьях побегу,– сказал купец.– Чужака возьму и вместе с прочей челядью продам. Они за своих единоверцев добрый выкуп дают. А не дадут – так продам, но это вряд ли. Ихний он. Т…
«Куда ж это я все-таки угодил?» – подумал Серега.
– Ну… – протянул Мыш, которому такая перспектива радости не доставила.
– На словенской земле,– сказал новгородец,– от моря Северного до Дикого Поля только нурманы и варяги – лучшие воины. Тебя кто пляске битвы учил, варяг иль нурман?
– Свейни! Слышал ли ты, как варяг Серегей говорил о том, что убил Виглафа-оборотня? – спросил Мятлик, подчеркнув последнее слово.
– Во! – сказал он.– Можно треснуть, а можно в выгребной яме поковырять. Вроде как ты сейчас. Ну, чего стал? Бей!
Баба подбежала, бухнулась ничком в снег, прямо под копыта брезгливо попятившегося Пепла.
Чифаня извлек здоровенный тесак, передал Мышу.
– Он – настоящий муж, но плохо знает обычаи,– с усмешкой пояснил Гудыму Устах.– Мы принесем клятву, Серегей, и разопьем братину, не смешивая крови. Если ты пожелаешь уйти – ты уйдешь. Но только во вр…
– Меня Сладка послала,– простодушно сообщил он.– За тебя беспокоится. Говорит: ты муж сильный, тебе каждый день женщина нужна.
– Не слыхал. Должно быть, далеко отсель?
На медведя по ту сторону забора могучий звук тоже, вероятно, произвел впечатление. Потому что рычать мишка больше не осмеливался.
Свет сочился из щелястой стены. В свете плясали пылинки. Серега лежал на чем-то твердом, и мягкая ручка ласково ворошила его волосы.
– Их везли издалека, воин, из-за моря ромейского, по шелковому пути из страны синов… – Торговец глядел не на Духарева, а на Сладу: молодушка попросит – и мужчина не откажет.
Лавочник-закуп, торговавший кожевенным товаром, не возражал. Чифаня был – из старших родовичей и мог распоряжаться родовым имуществом. Во всяком случае, на уровне чехла для ножа.
– Что не лесной – это я вижу.– Дед усмехнулся.
– Эй! – удивился Серега.– Ты что, спешишь?
– Ага… Понятно… – Сычок не отставал, тащился за Духаревым.– Слышь, Серегей… Ну зачем ты так? С Чифаней? – выдавил новгородец.– Он знаешь как горевал! Да не может же он старшего в роду ослушаться! Да …
Заявлено было так, словно этим все сказано.
Собравшиеся в зале действительно напоминали трибунал.
Кулак у Сереги был поменьше, чем, например, у Сычка. Но зато пользоваться им Духарев умел не в пример лучше. Торговец это знал и больше не настаивал.
Однако вернемся к нашей арабской монетке. Монетке, неясным пока путем попавшей на территорию Полоцкого княжества. Будучи писателем, а не ученым, я имею право не ограничиваться жалкой монеткой. Я, пис…
– Видал такие,– кивнул он.– У ромеев. Но ты не ромей, по говору слышу. И не булгарин.
– Той зимой варяг с князем приезжал. На полюдье,– сказал Мыш.– Тож христианской веры. Но ты – не варяг. И не нурман. Слышь, Серегей, а давай мы с тобой побратаемся? – Пацан необычайно оживился.– Тебя…
– Эгей! – гаркнул варяг.– Гостей привечать будем или как?
Наверное, того же ждал и Мятлик, поскольку огласил приговор не сразу, а после длинной паузы:
– Сладушка, Слада… Хорошая моя… Ну что ты боишься? Я же люблю тебя, глупышка…
– Не купец, не воин, не ведун, не волох… – перечислял парнишка.
Могуч, спору нет. Но в общем-то ничего особенного. Хорошо держит удар, кое-какие навыки уличной драки, но движется абсолютно неграмотно, атакует бесхитростно, как молодой бычок.
Удивительно, но царапины остались только на шлеме. Серегу зверь не задел ни разу.
– А то! Это ж все равно как за бороду дернуть!
Внезапно расслабленные ее руки с силой уперлись Сереге в грудь.
Смоленск утопал в грязи. Здесь не было деревянных тротуаров, как в Малом Торжке. Растаявший в одночасье снег и проливной дождь превратили улицы в ледяную жижу по колено глубиной. К счастью, идти приш…
– Да еще два раза по столько! – всхлипнула баба.
Серегина рука медленно заскользила по ее телу, по холмику ягодицы, во влажную впадинку между бедер…
– Был,– Слада вздохнула.– Папа говорил: в Полоцке было много христиан. И наших, восточной веры, и тех, кто служит по обычаю Рима. Их всех убили. Тамошний кениг принес их в жертву своим богам, а храм …
– Я тебе и так должен,– усмехнулся Духарев.– Не боись, братан! Я его завалю.
На Серегу парень глянул, но вскользь. Без малейшего интереса. Свинья же Духареву вообще внимания не уделила.
Дребезжащее хихиканье вытолкнуло Духарева из расслабухи.
Дед качнул перехваченной кожаным ремешком головой.
– А вот для этого,– Серега показал на стрелку.– Чтобы попал – и наповал.
Он уже давно решил пристать к какому-нибудь купцу. Одинокий всадник внушает романтикам больших дорог разные нехорошие мысли. Серега был уверен в себе, но к чему рисковать понапрасну?
Кто научил Серегу мечом орудовать? Рёрех.
Серега удержался от того, чтобы выразить свое мнение о Скольдовом воине вслух. И так ясно, что подарков им дарить не станут. И не стоит прямо с порога нарываться на скандал. Тем более что оперативнос…
На втором ударе духаревское творение плотницкого искусства рассыпалось, и он повесил следующее, а Рёрех продолжил:
Не дожидаясь ответа, он открыл один из коробов и достал оттуда холщовый мешочек.
Спали они наверху, где воздух был почище и угарный газ не скапливался.
Малый Торжок занимал стратегически удобную позицию. На холме. В этом был наверняка еще один плюс. Во время весенних разливов Сулейка не подмывала городских стен.
Это тоже было правдой. Устах владел оружием намного лучше, Духарев учился у него, а Устаху у Сереги учиться было нечему.
– Пускай,– не стал спорить Духарев.– Так вы можете говорить по-булгарски или уже забыли?
Он с большим интересом наблюдал, как исполненный сознания собственной важности варяг выйдет из ситуации.
– Ты давай, Серегей, не теряйся! – деловито сказал Сычок.– Баба справна, все при ей. Вдова, да не нища. Слы, Мыш, а давай мы его женим!
– Кирие элейсон… – нестройно затянули Мыш со Сладой.
Повернулся к разбойникам спиной и двинулся к коню. Если бы попытались напасть, он бы услышал. Но ватажка нападать не стала.
Законы и порядки Малого Торжка Серега выведывал очень настырно и старался хорошенько запомнить. Незнание «понятий» не освобождает от ответственности, но зато способствует освобождению от имущества, с…
А Серега Духарев в это время, выбиваясь из сил, гнал хлипкий и вертлявый челнок против течения.
В строю образовались две бреши, одну из которых тут же заткнул Свейни, вторую…
– Помнишь ли ты, грозный в битве любимец великого Перуна, как я к тебе пришел однажды проситься в гридни? – спросил Серега.
– Горазд! – это сказала Слада, которая все это время тихонько стояла у двери.
– Замолчи, Горлан! – раздался спустя некоторое время женский голос.– Кто это?
Серега присел на корточки. Теперь уже он смотрел на нее снизу вверх.
О нелюди и нечисти друзья говорили так, как Серегины питерские кореша под водочку толковали, скажем, об американцах. Дескать, по-русски не понимают, потому хрен поймешь, чего им надо. Одно ясно – нич…
Серега вступать в дискуссии по национальному вопросу не стал. У него были более насущные проблемы: водички бы попить. Да отлить. Да смыться, если получится.
Метров через пятьсот Серега увидел свою стрелу. Может, сама выпала, может, сохатый копытом сковырнул. Стрела была попорчена, но наконечник, весь в алой крови, целый. Духарев стрелу подобрал.
И как в их первую встречу, уловил в глазах воина нечто вроде одобрения: любил Скольд отвагу.
Но Серега и не собирался его отражать. Он просто откатился в сторону и ткнул мечом снизу вверх. Целил он в пах, под железную панцирную юбку, но в пах не попал, а полоснул остро отточенным лезвием изн…
Серега развернулся, одновременно смахивая чужую руку.
Как ни странно, его дерзость «запорожцу» понравилась.
Серега с удовольствием разглядывал черноволосую малышку и подумывал – как бы это поделикатней с ней познакомиться.
– Прости меня, Серегей,– прошептала она.– Я не знала…
Сознание Сергея как будто раздвоилось. С одной стороны, это был тот самый веселый парень Серега Духарев, который жил в оттяжку, никого не обижал, если его не обижали, не искал проблем и не создавал и…
До Скольда дошло мгновением позже, а Серега тем же невинным голосом продолжал:
Посланный наконец вернулся. И привел с собой рыженькую.
– Значит, и для моего коня место найдется? – поинтересовался Духарев.
– Рубят так,– показал варяг.– Или так. А если хочешь достать врага через щит – то так.
– Девку не надо,– возразил Духарев.– Сам согреюсь.
– Здорово, купец,– Духарев шагнул вперед, отметив боковым зрением, как поползли следом тени тех, кто позади.
Общая дрожь прошла по толпе. Волна жара.
Отрок опустил копье, потянулся к конской морде.
– Обойдемся без Скольда,– буркнул купец.
Мнение Духарева их интересовало не больше, чем мнение цепного дворового мишки. А может, и еще меньше.
Духарев тщательно проверил амуницию: если в решающий момент на сапоге развяжется шнурок, это может стоить ноги. Все оказалось в порядке. Выяснив это, Серега укрылся в тени старой сосны и ждал, пока и…
– А я все сказал,– Серега изобразил крайнюю наивность.– Ты велел – я и пошел. На торг. Народ веселить.
– Пока так походишь,– сказал Устах.– Голову лучшие мужи бреют.
– Ах! – воскликнула сочная блондиночка, увидав алые плавки.
Голос был не чистым и звонким, а хриплым и прерывистым, словно ей не хватало воздуха.
– Благодарю тебя, варяг,– негромко произнес посадник.– Теперь можешь идти.
– А Скопель – это где? – Мыш оживился, даже забыл, что прощается с сестрой, может быть, надолго, может быть, очень надолго.
– Слышь, Серегей,– спросил он.– А ты, часом, не нурман?
– Хайнар был моим сотником,– сказал посадник.– Я любил его, варяг, и хочу, чтобы его предали огню в его собственном облачении и с его собственным мечом. Что скажешь?
– Варенье у них доброе,– мечтательно проговорил Рёрех.– Клюковка, орешки с медом…
Лязг молотков стих. Кузнец вышел во двор, вынес, держа в клещах, новенький нож, сунул в бочку с водой, подождал, вытянул, оглядел, кивнул удовлетворенно.
Почему Сереге приснился Паша Влакис, которого он и не видел с тех пор ни разу? Кто ж это знает? Но проснулся Серега до петухов. Сна не было.
– Из луков бьют хорошо,– ответил варяг.– А в сече – так себе. Если их врасплох взять, побить можно. А так, они чуть что – по полю рассыплются, и ищи-свищи.
– Я! Я!..– откликнулось сразу несколько голосов.
Нурман забулькал, сделал шажок вперед – и повалился в снег.
– Так себе конь, мелковат,– авторитетно изрек Трещок.– Гривны за полторы зачтется.
Комната Горазда была раз в десять просторней, чем та, в которой жили Сергей и Слада с Мышом.
Первый свистнул, и лошаденка потрусила дальше.
Себе. Варягу стремена были без надобности. Он и с искалеченной ногой сжимал конские бока будто клещами. Серега так не мог. Старый вояка рассказывал: когда он еще маленьким был, отец давал ему круглую…
– Я тебе кое-что должен,– сообщил Духарев.– Надо вернуть.
Бородачи молча поднялись и канули в темноте.
Серега кивнул. Его такой подход тоже устраивал. Он тоже не раб языческого бога и поклоны бить ему не намерен. Но если выпал случай повеселиться, так почему бы и нет?
– Ишь ты, баранья шишка! – нагло ухмыльнулся синеусый.– А я – сотник князя полоцкого Роговолта! Посыл от князя к воеводе Свенельду. Ты мне не указ! – И продолжал насмешливо: – Я видел там дохлого нур…
– Горазд – муж добрый, только… – варяг ухмыльнулся,– …кривич. Втемяшилось ему, что его родовичи – из славян лучшие.– Устах согнул палец крючком, постучал по ладони.
– Я пока что молодой бог! И наверно, у меня опыта нет! – громко запел Духарев, безжалостно перевирая и слова, и мелодию.– Ты, девочка моя!..
Сначала Серега хотел крикнуть ей обычное: «Спешу!», но что-то его удержало. Может, то, что чесала баба к нему слишком уж заполошенно. И одета была как-то слишком легко, не по сезону.
«Все,– подумал он обреченно.– Крыша тютю!»
– Иень! – гаркнул нурман.– Хорош болтать! А вы… Считаю до трех. Раз!..
Резные красные двери особнячка распахнулись, и на крыльцо вывалило сразу человек десять. Духарев с легкостью выделил главного: коренастого мужика лет под сорок, с вислыми усищами и стрижкой «а-ля зап…
– Чифань, помнишь, как ты меня в тот первый день ошарашил?
Духарев подался вперед: он так и не познакомился с местными правилами, и если по этим правилам толстяк может добивать проигравшего, то Серега ему этого не позволит. По крайней мере, постарается. Сычо…
– Серегей! – Увидев Духарева, Слада вспыхнула улыбкой, но тут же снова стала серьезна.– Ты мог бы пойти со мной?
– Не ходи. Его в городе нет. Он с князем в Полоцк уехал. И твоих забрал.
– Так откупись,– посоветовал Духарев.– Занять?
Духарев внутренне усмехнулся. Наивные ребята! Будь в лесу засада, их уже давно нашпиговали бы стрелами. Обычные вои-ополченцы. Им известно, с какой стороны браться за копье, но перехватить его в поле…
– Пошли, может, Чифаню поищем? – предложил Сергей.
– Без базара,– ответил ему Духарев.– Мы оба заработали приличный обед.
– Отдай Белке. Пусть накидает каши, сколько не жалко.
– Тебя сюда окунуть,– Серега похлопал по бочке,– так вообще ничего не останется.
Когда сидишь у одного костра да еще и ешь из одного котла – общение налаживается быстро. Полугодом раньше Серега просто отметил бы, что компания подобралась неплохая. И все. Теперь же он глядел чуть …
Второй варяг, колебавшийся, после этих слов тоже покинул строй. Теперь их щиты прикрывали Духарева и Устаха.
– Привязала! – крикнула она сверху, и Серега плавно двинулся к противоположной стене, придерживая Сладу за лодыжки, чувствуя мышцами, как она балансирует, удерживая равновесие.
Духарев отступал, сжимая в руке нож, но сама мысль о том, что эдакую махину можно остановить двадцатисантиметровым ножиком, казалась столь же забавной, как попытка детской лопаткой остановить самосва…
Последние дни погода была замечательная. Солнышко светило вовсю. Надо полагать, Дажьбог остался доволен своими почитателями.
Тут Горазд Серегу по-настоящему удивил. Поклонился низко, в пояс, как Скольду и то не кланялся.
– Ну уж и каждый день… – пробормотал заочно польщенный Духарев.
Волох вернул душу обратно. Правда, Та Сторона взяла с Рёреха выкуп. Та нога, которой варяг заступил за кромку, почернела и стала ногой мертвеца. Волох отрезал ее и отдал миру мертвых. После этого Рёр…
«Надо бы ребятам праздник устроить,– подумал Духарев.– А то выйдет, что я собственную свадьбу замылил».
– Может, тебе под зад утиных яичек подложить? – раздался насмешливый скрипучий голос Рёреха.– Глядишь, птенчиков высидишь!
Нет, вовсе не поэтому Духареву так хотелось в воду, но Серега намеренно назвал самую обыденную причину.
Только позже, анализируя весьма интересный поединок, Духарев понял, почему техника противника выглядела одновременно и искусной, и ограниченной. Словно бы чего-то ей не хватало. В общем, Серега понял…
– Гость ты иль нет – не мне решать,– возразил Чифаня.
Варяг шагнул назад и завертел шестом. Кисти его так и мелькали. Но еще быстрее мелькал шест. Так быстро, что у внешнего наблюдателя, то есть Духарева, возникало полное ощущение, что это не руки крутя…
Лось лежал на снегу, голову еще держал, но она упорно клонилась книзу. Вокруг лежки все алело от крови.
– На что? – махнул мужичок.– Дойдет. Ить, дорога утоптана.
– Это хорошо,– тихо сказала Слада.– Я не хочу, чтобы у тебя были другие жены. Мы – христиане… Я вообще не хочу, чтобы у тебя были другие женщины! – решительно заявила она.– Я сама буду заботиться о т…
«Надо бы у дедушки стремена попросить»,– в который раз подумал Духарев.
Круглощекая босоногая бабенка в кике с «рожками» протянула ему кувшинчик с квасом. Серега опростал его в три глотка.
Мгновение назад его и в помине не было – и вот он уже здесь и летит на Серегу, размахивая лапищами. А лапищи эти машут уже над Серегиной головой. Удивительно, что Духарев успел отбросить шест и схват…
Вначале Чифаня усомнился: чего это вдруг народ начнет об заклад биться не за своих, а непонятно за кого. Или, к примеру, если и так ясно, кто победит. Духарев объяснял терпеливо, что человек по приро…
Мужички захихикали, потом один махнул рукой:
Клок старой тряпки, шесть прутьев, конопляная бечевка. Стянуть, укрепить, выгнуть «спинку», чтоб лучше ловился ветер…
– Их пес. Собаки чувствуют эмоции хозяев.
– В гридни? – Вислоусый нахмурился еще больше.– А где ж зброя твоя?
Серега понял, чего ждет купец, и поднялся, поморщившись от боли в раненой ноге.
Бурдюк был здоровый, литров на пять, и когда Серегу наконец извлекли из «ванны», от этих пяти литров не осталось и половины, а подземный мир вокруг Сереги кружился и качался, как после полутора бутыл…
– Хакану-то зачем? Хакану с Киевом дружить хорошо. У хузар печенежские орды – что рогатина в боку. Не до нас им. Ну, бывало, бились они и с Олегом, но ясно же, что чем друг у друга стада да табуны уг…
Боковым зрением Духарев увидел, как Устах опускает меч на затылок схватившего Неленю разбойника, перескочил через костер и из верхней позиции рубанул нурманского вожака, схватившегося с Гораздом.
Устах, чтобы не нарушить состояния товарища, спешился поодаль. Серега уже не раз замечал, насколько чуток синеусый варяг и насколько деликатен. На первый взгляд, совершенно неуместное свойство для че…
Лодья полочан стояла отдельно от прочих. По бортам ее висели круглые красные щиты. Деревянная конская голова с медвежьими клыками грозно глядела на причал с закругленного носа.
– Да? – переспросил Духарев.– Ну так это их трудности.
Пиво, впрочем, оказалось очень даже ничего. Вкусное. Под него и каша веселей пошла. Мыш с Серегой умяли ее в две минуты, а Сычок с Чифаней тем временем оприходовали бурдючок.
– Горазд взял,– не поднимая глаз от работы, произнес внук Любима.
– Нет у меня зброи! – нагло заявил Серега.– Без нее возьмешь?
«Учил же Рёрех меня, дурака: не клади оружие дальше протянутой руки!» – сердясь сам на себя, подумал Серега.
– А дальше – что? – не унимался Духарев.– Теперь, когда Скольд нам на торгу бороться запретил, что теперь делать станешь?
Рёрех взял щит. Не из тех, что мастерил Духарев, а лучший из трех, сделанных самим варягом, обитый грубой кожей, со стальным ободом вдоль края и стальным же выпуклым диском в середине.
Белка, рыжая бабища – минимум пятьдесят восьмой размер по кормовым обводам – лично подплыла осведомиться, довольны ли гости. При этом поглядывала на Серегу так многозначительно, что у Духарева возник…
Присутствующие заухмылялись. Напряжение в зале чуточку спало.
– Ишь ты! – удивился парень.– Чего умеешь, Серегей?
Ухватил Духарева ладонью за затылок и вдавил железный палец Сереге в лоб. Чуть повыше бровей. Боль, только что бывшая просто нестерпимой, превысила всякие пределы – Серега не удержался, застонал. Но …
Горазд еще раз поглядел наверх – понизу зимний лес просматривался хорошо. Поглядел – ничего не заметил. Снег на хвое лежал ровно. И внизу – никаких следов.
Лошадьми торговали на южной окраине ярмарки. Покупателей здесь было существенно меньше. У загородок с годовалыми жеребятами стояли несколько отроков и гридень с пегими усами, взглянувший на Рёреха с …
Белоголовый вытер меч о рубаху убитого, оглядел придирчиво сапоги: не брызнуло ли? Кивнул удовлетворенно – чистые! – и отправил меч обратно за спину, в ножны.
– А тебе что за дело? – пробурчал купец.
Чиркнул ножом по мохнатому горлу. Свистящий звук, лось дернулся и затих. Теперь он не выглядел огромным.
– Может, еще медком побалуемся? – с надеждой спросил Сычок.
– Ну ты, Серегей, ну ты плавать! – фыркая и отплевываясь, крикнул названый братишка.
– То-то,– удовлетворился его молчанием купец.– Служить ко мне пойдешь?
Компания вышла из городка через уже знакомые Духареву ворота. Сейчас при них сидел уже другой сторож: бородатый улыбчивый дядя лет сорока. Сторож поздоровался с Чифаней и Сычком, видно, не прочь был …
– Силе я тебя научу,– наконец продолжил Рёрех.– Без силы от храбрости проку нет. Зарежут тя и не заметят, что храбр. Доблести же – не научишь. Это ты сам должен. И говорить мы о том боле не станем. В…
Если не взять силой, значит, надо брать хитростью. Чем-нибудь совершенно неожиданным. Серега с минуту покрутился вокруг Горазда, пробуя его так и эдак. Купец отмахивался с большой ловкостью. Он уже п…
– Дед! – крикнул он в восторге.– А мне нравится, дед!
– По дороге прибился. Его Перша ободрал.
К счастью, толстяк больше бить не стал: прохаживался, выпятив бочкообразную грудь.
Это было круто! Они бились на кургане, при свете костров, высоких – в человеческий рост. Голые по пояс, босые, без шлемов, без щитов, зато у каждого – по два меча. Лучшие клинки Скольда: Мороз, Ольда…
– Погоди! – Серега присел на корточки.– Становись мне на плечи.
– Как ты это сделал? – восхитился Духарев.– Научи!
Когда Духарев проснулся, Слады в комнате не было, а Мыш сидел на коврике и терпеливо ждал, когда его названый брат соизволит продрать глаза. Как выяснилось, ждал он не просто так.
На соседнем дворе опять лаялись. Жили там два женатых брата-близнеца. Бондари. Пришлые с юга. Жены у обоих – тоже как близнецы: толстые, рыжие и горластые. Но люди хорошие.
– Ну… – Чифаня пошевелил пальцами.– Мужик – это почти как муж, только… это… маленький. Понял?
– Заблудился я,– сказал Духарев.– Что ж теперь, меня убивать? Ну не лесной я человек!
У Сереги не было ни сил, ни желания догадываться. Поэтому он изобразил головокружение (очень естественно, потому что голова у него действительно кружилась), оперся на бревно и прикрыл глаза.
Вряд ли собственные внутренности понравятся Сереге больше, чем чужие. А обезболивающего тут нет. И искусственного сердца с почками. А как работают местные хирурги, он уже видел. Строго по анекдоту.
– Что он хотел? – спросил Устах, когда Серега вышел из терема.
– Да что с тобой? – воскликнул Сергей, не делая, впрочем, попытки освободиться.– Вспотел я! Сполоснуться хочу!
А между тем покрыли они уже с полкилометра.
Щелчок! Тетива мощно хлестнула по рукавице и загудела. Лось подпрыгнул… И чуточку припоздал. Стрела успела раньше. Вошла на ладонь ниже того места, куда целил Духарев, но вошла вроде хорошо. В горло.
Серега мгновенно подскочил, уставился на старого вояку.
Вследствие ли бус или еще по какой причине, но у Слады вдруг объявился жених. И не кто-нибудь, а старый приятель Сереги Трещок. Причем с девушкой Гораздов подручник даже разговаривать не стал, а заяв…
Противник не согласился. Вернее, согласился, но потребовал удвоить ставку. Причем в одностороннем порядке, мол, Чифанин борец уже проиграл. Еще пять минут крика – и ставки удвоили обе стороны.
Свейни набрал воздуху, собираясь запротестовать, но не посмел, придавленный тяжелым взглядом посадника.
– А можно их – врасплох? – жадно спросил Мыш.
И опять прихлынуло неприятное чувство, что он здесь – чужой. И совсем не так крут, как хочет казаться. И в понятиях местных не разбирается, и вообще…
Ради Серегиного заплыва они сделали перерыв и глядели теперь с любопытством на его стриженую голову.
Шестеро словно и не заметили этого. Рослые, самый высокий – с Духарева ростом. В полных бронях, с закинутыми за спину щитами. Мечи – у каждого. И сулицы. У двоих еще – боевые топоры, широкие, с «боро…
Парень – из тех, что были с древлянским купцом.
Колонны остановились. Остановилась и толпа смолян, грозная своей численностью.
Его товарищ тем временем давил пальцами лицо Нелени. Женщина уже не кричала, подвывала на одной ноте, как собачонка. Нурман распахнул на ней полушубок…
Духарев поморгал, привыкая к сумраку после яркого солнца.
Устах уже вел своего коня по сходням на борт лодьи.
– Завтра и отправимся,– решительно заявил варяг.– Ты, Медогар, вот что: спать его в бане положи. Беззащитен он ныне. И девку подошли. Греть.
Они появились внезапно. Словно из-под земли выскочили.
Устах подвинулся в сторону. Теперь они с Духаревым с двух сторон приближались к Свейни. Нурман отступал. Отступал, но не убегал.
– Говорить будешь ты, репка-сурепка! – Варяг ткнул пальцем в первого.– А ты, Сергей, возьми дубинку: ежели кто еще рот откроет – хряпни по макушке. Ну, слушаю!
Нурман, опустив топор, глядел вниз, туда, где его кровь черными каплями плавила снег. Духарев ждал.
– Ты слышал! – с вызовом заявил Сергей.– Дашь мне говорить или как?
– Значит, ты никто, Серегей, и звать тя никак. И цена тебе – грошик дырявый.
Духарев подскочил, потирая ушибленное место, с опаской поглядел на наставника.
Серега, которому терять было нечего, широко размахнулся и нацелился подшибить купцу голень, поскольку бить по голове, прикрытой шлемом, или по защищенному железом туловищу Духарев полагал бессмысленн…
– Может, себе его возьмешь? – спокойно спросил Скольд.
Но не кончилось же! И Серега прогнал зазорную мыслишку прочь. Но выводы сделал.
Между тем на утоптанный пятачок выбрался соискатель, крепкий мужик в черной рубахе. Отстегнул пояс с ножом, стащил сапоги, закатал рукава, плюнул на ладони…
Расстегнутый Серегин пояс тяжело упал на землю.
– Пожалуйте в дом, брат и сестра,– пригласила хозяйка.
Среди прочих важных персон Духарев углядел знакомого огнищанина, старшину деревянных дел мастеров (этот глядел с сочувствием) и… старого приятеля Горазда.
– Надо – вот и пасли,– отрезал варяг.– Больше сюда не ходи. Пускай спит до времени.
– А как его обратно достать? – крикнул он.
– Стой,– скомандовал Духарев, и конь послушно остановился.
Голос у Чифани был звонкий. У купца – раскатистый бас. Язык у обоих подвешен будь здоров. Хороший дуэт, одним словом. Толпа вокруг густела.
Снаружи вьюжило, но в большом трактирном зале было тепло и пахло дымком. А еще съестным. И, к сожалению, человеком. Причем человеком, не злоупотребляющим мылом и мочалкой.
Обнаружив пропажу раба, Горазд наверняка огорчится и захочет вернуть «собственность», а среди купцовых парней наверняка найдется пара-тройка хороших следопытов. Духарев вовсе не собирался облегчать и…
Духарев зуб дал бы: не будь вокруг других людей, Горазд так просто не сдался бы. Показал бы силу.
Серега ждал напряженно, не сводя с него глаз. Чувствовал: вот его шанс! Может, последний…
А сам повернулся, отшвырнул плечом зазевавшегося парня и припустил со всех ног.
«Хорошо хоть лето,– подумал Духарев.– Тепло».
Под его взглядом девочка смутилась, отчего понравилась Духареву еще больше.
Слада поглядела на него снизу, запрокинув голову. Кажется, она рассердилась.
Красивый малый: глаза синие, волосы темно-русые, а борода – светлая.
Нож нурмана, евшего мясо, свистнул в воздухе и ударил Зубка между лопаток. Брони на Зубке не было, и нож вошел почти на ладонь. Кривич споткнулся, широко раскрыл рот… Беззвучно, как рыба… И упал.
А вдруг тот же архангел еще раз щелкнет пальцами – и они окажутся в его комнатушке на Дербах?
Язычник учил. Честно. А когда понял, что Духарев воинскую науку освоил вполне прилично, а можно ли его брать в ведуны – своими силами не выяснить, Рёрех решил прибегнуть к помощи специалистов. Но это…
«Слада, Сладушка!» – мысленно позвал Серега. Он ужасно захотел, чтобы она повернулась, захотел заглянуть ей в глаза… И она повернулась к нему. Или он сам как-то ухитрился… Ее нежное лицо вдруг стало …
Чифаня, сговорившись, подошел, заглянул снизу в Серегины глаза.
– Даже не вздумай! – строго сказал варяг.– Только попробуй здесь кровь пролить, дурень тупоголовый!
– На работу возьмешь? – спросил он. «Запорожец» нахмурил брови, не понял.
– Скучаю, как не скучать,– согласился Сычок.
Наверное, у Духарева было очень удивленное и, пожалуй, довольно глупое лицо, потому что Слада проползла вверх по Серегиной груди (именно так, потому что грудь была широкая, а Слада – маленькая), загл…
– Молодец,– похвалил Духарев.– Живи пока.
– А чего искать? – удивился Мыш.– Они домой пошли. Полдничать.
– Да что в нем плохого? – никак не мог врубиться Серега.
Серега постоял немного, держась за столб, затем осторожно закрыл калитку, повернулся и пошел в дом.
Варяг из ситуации вышел достойно. Вскарабкался обратно в седло, откашлялся, приставил ладони к губам… и испустил леденящий душу вой такой силы, что конь под Духаревым шарахнулся, а варягова лошадка а…
Нурман вертанулся волчком. Жало его меча прочертило параллельную земле линию в сантиметре от Серегиной куртки, упало вниз, и Серега, не отдерни он ногу,– остался бы калекой.
– Ты тож со мной пойдешь.– Серегиной усмешки Трещок не заметил, а если и заметил, то не понял, что она означает.
Черный лохматый пес уставился на Духарева и злобно зарычал. Не нравился ему Серега.
Пока она расшнуровывала сапоги, Духарев глядел сверху на круглую черную, как смоль, головенку и думал, что он совсем не так представлял свою свадьбу. Совсем не так…
– Так уж вышло,– смущенно проговорил Сергей.– Но мы еще выпьем с тобой и меда, и пива… Обещаю!
Дела шли хорошо. Бочонок в семейном подполе понемногу наполнялся серебришком. Слада ходила торговать в свою лавочку в самоцветных бусах, которые стоили дороже всех трав и зелий в лавочке, вместе взят…
Утром Устах нашел дополнительные трофеи – нурманские вещмешки, в которых, впрочем, ничего особенно ценного не оказалось.
Серега думал, что они пойдут втроем, но с ними отправилась вся варяжская ватага. Правда, в сам кремль вошли только те, кого звали, и еще один варяг, десятник из Фрелафовой дружины.
«Делу время, потехе час»,– подумал Духарев и отправился разыскивать Мыша, чтобы предложить названому братцу пообедать.
– У-ху-ху! – развеселился старик.– Какой ты гость, репка-сурепка? А взял бы вот хоть его… – Кивок на меч.– Стал бы я с тобой лясы точить? Со злодеями у меня разговору нет. Со злодеями вот он беседует…
– А теперь, значит, не врет? – с напускным удивлением проговорил Духарев.– Ну тогда ладно.
– Гранатовое монисто! – торговец пересыпал алые бусины из ладони в ладонь.– Как раз к белому личику твоей милани, воин! Всего-то две гривны…
– Будь здрав! – молодой парень с только пробивающимися усами приветственно махнул рукой. Не Чифане или Мышу, что характерно, а Сереге.
– Да будет тебе! – Сычок самодовольно ухмыльнулся.– Ты тоже на морду красен!
Примерно в полдень следующего дня варяг слез с коня, чтобы попить,– и потерял сознание. Когда очнулся – коня не было, и Рёрех решил, что пришло его время умирать. Ходить он уже не мог, даже ползти не…
Внимание варяга переключилось на лошадей, и им он уделил значительно больше времени: щупал, охлопывал, изучал зубы.
– У меня большая лодья,– заметил Гудым.– Ты видел.
– Я старый,– бесстрастно произнес Рёрех.
Его ждал приятный сюрприз. Вода оказалась горячей. Градусов сорок пять. Воняло, кстати, именно от воды.
Украшения, золотые, серебряные, камни-самоцветы, обереги, даже диковинные павлиньи перья – все это продавалось на двух длинных рядах, располагавшихся сразу за «текстильными», так что далеко идти не п…
«Была не была! – подумал он.– Терять мне нечего. Сожгут, зарежут или в рабство продадут. Хрен редьки не слаще!»
Через несколько минут всадник с запятнанным кровью мечом вынесся к распахнутой калитке, проскочил сквозь нее, впритирку, вылетел на широкое подворье.
– Не слыхал… – задумчиво проговорил Хайнар.– Ты одиночка, или у тебя есть вождь?
– Да как же не дать? – удивился бородач.– У киевлян щиты крепки, мечи востры! Побьют!
Детина шумно вздохнул. Паренек сунул руку за пазуху…
И, не дожидаясь ответа, опустился на бревно.
Хайнар слышал, как за его спиной бьются рыжий Свейни со вторым варягом. Слух говорил ему, что варяг, как и Свейни, опытен и осторожен. Как только Хайнар покончит с убийцей брата, он поможет Свейни.
Духарев слегка потянул поводья, разворачивая Пепла. И в самый последний момент успел увидеть над бортом обветренное квадратное лицо с толстыми синими усищами.
Тр-ресь! – рогатина с хрустом переломилась, Серега полетел в сторону, а мишка пронесся мимо, с шумом упал на четыре лапы, развернулся со скоростью фигуриста, снова встал на задние лапы и, ревя, попер…
– Да. И думай о том, кто думает о тебе. Это все.
Пункт второй. «Сэнсэй никогда не ошибается».
Беда пришла в одну из таких «лесных» ночей. Пришла не от природы, а от человека. Беда, в очередной раз круто изменившая жизнь Сереги Духарева.
Два волоха взяли Духарева под белы руки и повели дальше. В следующую пещеру, пошире и повыше первой.
– Спасибо, милая, за заботу! – поблагодарил Серега.– Как тебя, красавица, зовут?
– Мне не важно, кто был твой отец.– Сережа взял ее ножку – меньше его ладони – поцеловал, щекоча усами.– Мне важно, что ты – моя царевна!
И оповестил Чифаню, чтоб тот, в свою очередь, оповестил народ.
– Ах вот как! – закричал Гудым.– Ну гляди, нурман! – И свистнул, в два пальца, по-особому, с переливом, еще погромче писка десятниковой дудки.
Чифаня сначала презрительно скривился, потом – вспомнил.
Сквозь вполне знакомую головную боль (нажрался вчера, надо полагать, знатно!) постепенно пробивались и другие ощущения: тупая боль в спине, поганый привкус во рту, цвирканье птичек…
– Молодец добрый, красивый, скушай калачик!
У него была собственная броня и собственный меч. И не было ни малейшего желания ссориться с могущественным правителем Смоленска.
Сергей ласково похлопал Пепла по шее и потянул за собой. Жеребец фыркнул недоверчиво, но пошел, громко стуча копытами по неструганым доскам.
Это Серега уже слышал от Рёреха. «У каждой земли или моря свои боги,– говорил он.– Кто знает, кто тебя по ту сторону Кромки примет? Там пути темные. Может, в Валхаллу, а может – к твоему Христу».
– Да я за ним неделю гнаться буду,– тоскливо, понимая, что уже не отвертеться, проговорил Серега.– И то не факт, что догоню. А догоню, как я буду такую тушу тащить? На горбу.
Он помнил, как они братались с Мышом, помнил Волохово капище и ожидал неких особенных обрядов, клятв… А тут – просто как в парикмахерской.
«Буду-ка я лучше спать»,– сказал себе Серега.
Вокруг вился восхищенный хозяин, подкладывал, подливал.
– Слыхал я,– начал наместник,– затеяли вы люд честной обирать по ромейскому обычаю?
Посреди кружка топтался босой детина в серой подпоясанной шнуром рубахе с засученными рукавами. Чуть подальше стояла палатка, а у палатки колотил в бубен тощий парнишка. Он и кричал.
– Стал варяг! – отрезал как будто выросший из-под земли Устах.– Иль ты хочешь что плохое о варягах сказать? Говори!
– Виру стребуешь, словенин? – негромко поинтересовался он.– Или, может,– кровь за кровь возьмешь?
– Ха! – заявил мальчишка года на два помладше Мыша, показывая пальцем.– Ты такой большой, а он у тя такой мелкий.
– Я люблю тебя,– сказал он.– И я не дам себя убить. Обещаю!
Сереге сначала было стремно спать, когда совсем рядом тусуется волчья стая, но усталость взяла свое: уснул. Проснулся от холода – огонь уполз дальше по сухим стволам. Волки ушли. Духарев встал, еще р…
К немалому удивлению Духарева, два из четырнадцати щитов тут же опустились, и Серега увидел загорелые длинноусые физиономии.
– Эй, словенин, где ты взял этот панцирь?
– Готов,– удовлетворенно сообщил он.– Как он тебе, Сергей? Хорош?
– Может быть.– И поинтересовался: – А почему он, кстати, не спрашивал прямо?
– Подставь ладошки, молодица! – сказал он.– Роди мужу столько красных сыновей, сколько здесь камушков!
– Нельзя,– спокойно ответил Медогар.– Возьми ее.
– А че смурной такой да пужливый? Обидел кто?
Купчина атаковать не торопился. Правильная тактика. Серега был для него темной лошадкой.
Рёрех только головой покачал, словно удивляясь скудоумию своего ученика, который не видит разницы между дружеским хлопком и ударом секиры по хребтине.
Днепр разбух от талой воды, помутнел. Городу, стоящему на высоком правом берегу, половодье пока не угрожало, но низкий левый берег уже скрылся под водой. Скоро река поднимется еще выше, «запрет» прит…
Серега достиг берега и вытянулся на теплом песочке. Мыш плюхнулся рядышком.
– Молодец,– похвалил варяг.– Секира с плеча рубит. В одну руку. В две руки. Колет так… – Рёрех перехватил рукоять и ударил верхним, заостренным концом почти как копьем.– Щит на столб зацепи.
Духарев положил ладонь на Чифанино плечо.
Прошло три дня. Будучи под неусыпным присмотром Мыша, Серега, полный лох в местных понятиях, тем не менее успешно избегал неприятностей. И знакомился со своей новой средой обитания. Главным образом, …
Через некоторое время Духарев и Чифаня отошли от стола по естественной надобности, а на обратном пути Серега спросил приятеля:
– Погоди! – сказал Горазд, и Духарев взглянул на него удивленно.
И принялся за малину. Не пропадать же добру.
– Сычок, кабанье семя! А НУ ОТПУСТИ ЕГО! – взревел Любим, на миг перекрыв вой и ор толпы.
– А тебе она не откажет,– продолжал напирать новгородец, которому идея халявной выпивки понравилась необычайно.– Ты парень видный!
– То-то я гляжу, ты его овсом-то… – крикнул ему вслед конюх.
«И где ж я вчера квасил? – подумал Серега.– Или не вчера?»
Мятлик Большое Ухо повернулся и с укором поглядел на своего старшего. Посадник коснулся ладонью губ: «Молчу».
Тут десятник-нурман не выдержал, перекинул копье в левую руку, схватил дудку и пронзительно засвистел.
– Ну это же совсем другое дело! – Духарев расплылся в улыбке.– С ней – хоть до утра!
«Уважают»,– без особой гордости подумал Духарев.
– Мыш,– негромко спросил он.– Что мне со всем этим делать?
– Во! – заявил Чифаня, когда они отошли подальше.– Сразу видать, что Скольда в кремле нету!
– Выдр, убери его с глаз моих! – бросил наместник.
Кушали из одной миски – на двоих. Чинно. Перед каждой переменой Любим особой ложкой отстегивал пайку «предкам» – кидал в открытую печь, где горел огонь. В «столовой» было жарко, дымно и поначалу отно…
– Не так! – рявкнул варяг.– Скрести ноги!
– Ха! – воскликнул Мыш.– Это ромеям нельзя, а нам можно! Ты сама как, будешь травы в Сварожью ночь собирать?
– Умею,– не стал оспаривать старик.– Токо это дело прошлое.
Духарев подошел к колодцу, вытянул ведро, попил. Подумал немного, стянул рубаху и опростал ведро на голову. К луже тут же сбежались куры: купаться.
Кашу Сычок притащил в большущем котелке, литров на пять. У Сереги немедленно забурчало в животе. Трое его приятелей достали ложки… У Духарева ложки, ясное дело, не было.
– Что ты дрожишь, Сладушка? – прошептал он.
Голомята покопался в сумке, выудил монетку, бросил парню. Тот поймал.
Сладу Серега узнал сразу. Сердце у него сжалось: такая она была маленькая и печальная.
Минут десять Чифаня так и эдак пытался достать Духарева, но попал только один раз, по ребрам. Больно, но вполне терпимо.
– Это сильное место,– чтобы сесть на землю, Рёрех оперся на древко сулицы. Не похоже, чтобы «сильное место» прибавило ему сил. Угонял дедушку форсированный марш-бросок.
– Я понял,– сказал Серега.– Что от меня требуется?
Купили. Еще купили корзинку, чтобы складывать приобретения.
Окна в повозке отсутствовали, но, судя по звукам, эскорт у Духарева был не маленький.
– Ага, не жалей! А зашибу – виру кто будет платить?
– Да, да! – оживились его шестерки.– Горазд – хорош! Горазд – добрый хозяин! Горазд…
«Ирий,– не раздумывая ответил Рёрех.– В Валхалле мне скучно будет. Что я, мальчишка – день-деньской есть-пить да на мечах биться! А про ваше посмертье я ничего не знаю».
К полудню Серега обогнал небольшой санный поезд. Охранники с подозрением покосились на одинокого всадника.
Серега подумал, что они у костра – как на ладони. Но варяг ничего не предпринимал, поэтому Духарев тоже решил от действий воздержаться.
Серега попробовал его «развести»: имитировал атаку и тут же подался назад, провоцируя на нападение,– но купчина не «развелся».
– Значит,– сказал он,– больше всех от смерти Олега получил Игорь?
Мыш подбежал, сунул Сереге меч в ножнах и сразу присел, прячась за Серегину широкую спину.
Разместились. Мыш сбегал к печи, приволок горшок с кашей и кувшин со сладеньким пойлом.
Когда она спрыгнула с борта на палубу, сам сотник Гудым подал ей руку.
– Ага,– сказано было таким тоном, что не понять: хорошо или плохо то, что Духарев не видит этих самых «других теней».
– А вообще седни говорить ни о чем не станем. Иди-ка гадюку мне излови.
Почему именно это стихотворение пришло ему на ум, Серега не смог бы ответить. Пришло, и все тут.
– Ох доиграется Перша! – посулил он, оглядел Духарева, констатировал: – А ниче парниша! Здоровый. Не пропадет. Кличут как?
– И ты. Ты тоже красивый. Только очень большой. И странный. К тебе привыкнуть надо.
– Да прогнал его волох. Поссорились они.
– Извини, бродяга,– сказал Духарев, ощущая смутную вину.– Так надо.
– Привет,– сказал Духарев.– Меня Серегой зовут.
– Ты тоже.– Он еле заметно улыбнулся. Ему было так хорошо, что даже мышцами лица двигать не хотелось.
Потолок, да не совсем! Ничего себе! Квартирка-то многоэтажная!
– Зачем тогда мы его пасли? – осведомился Серега, который предпочел бы не за мишкой ходить, а лишний раз с мечом или копьем поработать.
Вдоль стены – широкая лежанка. А на лежанке – живой горностай. Очень красивый и очень сердитый. Увидав незваного гостя, горностай противно заверещал.
И едва не вступил в теплую навозную кучу. Выругался. Проходившая мимо женщина звонко рассмеялась. Духарев глянул на нее мрачно, и она засмеялась еще громче. Крепкая бабенка, щеки – как яблоки, грудь……
Серега перехватил палку поудобнее, примерился и ударил, но не просто, а с вывертом. Одним концом показал, другим, снизу, хлестанул по дедову протезу.
Кто-то из покупателей остановился, любопытствуя. Потом еще один. И еще…
– Будут тебе видения,– наставлял Медогар.– Будут тебе картины от тех, кто любит тя, кого ты любишь, кто думает о тебе в этот час или помнит. Но ты картинами не прельщайся! Гони их прочь и тянись в са…
– Все,– удовлетворенно произнес Серега.– Снимай шкуру, пока теплая.
Подхватил ужа и отнес к миске с молоком. Как кошку.
– Да,– механически ответил Серега, поскольку примерно представлял, о чем его могут спрашивать.
– Ладно, ладно… – Духарев позволил увлечь себя подальше от реки. Когда ее уже нельзя было разглядеть между стволами, Слада немного успокоилась, остановилась. Серега уселся на пенек, притянул ее к себ…
Где-то на севере стоял Новгород – родной город Сычка. Где-то на юге – стольный град Киев, в котором мазу держал некий Игорь, который, говорили, княжил послабже, чем его предшественник Олег. В Киеве б…
Возможно, Мыш рассчитывал, что его новоприобретенный братец будет полезен в хозяйственных делах, но тут парнишку ожидало разочарование. Не то чтобы у Духарева руки из задницы росли. Мог он и дрова по…
– А я… – Рёрех на мгновение задумался, потом нашел подходящее сравнение.– Император ромеев нанимает северных воинов, чтобы охраняли его от врагов. Этим воинам не обязательно любить императора, и покл…
Вперед вышли Драй, Голомята и двое кривичей, чьих имен Серега не помнил. По знаку Горазда они расстелили на снегу оленью шкуру, а на шкуру сложили серебряными кучками кольчуги и панцири, отдельно – ш…
– Услыхал ты чудина,– продолжал урок Рёрех,– пропала его стрела. И сам он пропал. Не услыхал: носить чудину твою шапку. Вон в траве кто бежит? – внезапно спросил варяг.
По указанию наставника Серега наблюдал за зверем очень внимательно. Как ест, как двигается, как купается. Днем наблюдал, а вечером слушал варяговы байки про варяжских воинов, что у могучего мишки вои…
– Что, побил тебя Скольдов оплечник? – произнес купец.
– Как твое имя, варяг? – спросил нурман.
Сапожки из серого сафьяна скроили у Сереги на глазах, по мерке. Были сапожки совершенно одинаковые, что на левую, что на правую. Двое подмастерьев тут же принялись дырявить и стягивать выкройки кожан…
– Мне броня ни к чему,– нагло ответил Духа-рев.– У меня меч есть. И руки.
Вдоль ювелирных рядов расхаживал стражник, молодой отрок в высоком коническом шлеме. Шуганул оборванца, которому здешний товар явно не по карману, хлопнул по спине парня, заспорившего слишком громко …