- Это еще не все, сын мой, – с оттенком самодовольства заметил священник. – Все они считают себя добрыми католиками. Однако мне удалось выявить обратное. Они есмь мерзкие язычники!
Последующие дни пролетели без каких-либо неожиданностей. Раны заживали, я постепенно восстанавливался, дрессировал рысенка и любил Забаву, которая с началом беременности стала расцветать прямо на глазах. У Старицы дела тоже шли на лад; не столь быстро как у меня, правда и порубили его жильцы не в пример сильнее. Геройство приказчика не осталось незамеченным князем: ему пожаловали боярство: прямо у меня вручили грамоту. Да не просто так, а с вотчиной. И немалой. В европейских реалиях, это как из простого шевалье сигануть в бароны, а то и виконты. Думаю, на этом его карьера не закончится. Сидеть новоиспеченному боярину в княжьей думе, как пить дать.
- Как вам будет угодно, отче, – я послушно кивнул. Со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Так что тебе от меня надо, рожай быстрей. Стоп...
Худющий сутулый жердяй с бесцветной физиономией иконописного святого, кустистыми бровями и жиденькой бородкой, но с неожиданно живыми проницательными глазами – боярин Телятевский.
- Изволю с чадом своим. Заедешь, заберешь...
Примеряясь, несколько раз вспорол воздух клинками и тихо, но убедительно сказал князю.