Утопленником оказался длинный светловолосый мужик в домотканой рубахе до колен и широких портах, почти до глаз заросший русой кудрявой бородой. Но, как ни странно, стриженной. На худом лице застыло странное благостное выражение, словно смерть принесла ему облегчение. В руке мужик все еще сжимал обломанное древко какого-то импровизированного оружия, а в его груди торчало две стрелы с белым оперением.
Веселье шло своим чередом, я все ждал обещанного разговора с государем всея Руси, но случая все никак не представлялось.
Ну что же, уже можно сказать, что первый этап мы выполнили. Что дальше? Дальше все просто. Пришлые плюнут на монастырь и ринутся отбивать свои посудины. Иного выхода у них нет. И как пить дать обломают себе зубы. Штурмовать им будет куда как неудобно. Борта высокие, сходни мы уже убрали, так что, особенно учитывая нашу артиллерию, весь перевес в живой силе сразу сойдет на нет. А если защитники монастыря сделают вылазку, дело можно считать сделанным. Правда, на это я особенно не рассчитываю. Точнее, совсем не рассчитываю. Да и хрен бы с ними, сами справимся.
- Так оно и есть, княже, так и есть, – активно закивал дьяк. – Дело молодое, дурное...
- Молчи, братец Тук, – шепотом ответил я. – Horoshiypontdorozedeneg...
Надо сказать, что по дурацкому стечению обстоятельств, почти все подарки судьбы в ратных делах ему достаются по морде. Уже на настоящего Франкенштейна стал похож, вся физия порубана и сшита. Вот и сейчас: нос что картошка, а под глазами наливаются два черных шикарных фингала. Славно ему засадил тот мурманин. Хорошо, хоть не убил. Жалко будет, за брата почитаю этого головореза.