- Ну и ладно... – разочарованно буркнул я, вдел ноги в домашние туфли и вышел из комнаты.
Рядом с косой нашелся укрытый зарослями маленький заливчик, Инге сразу направилась к нему, а я разоблачился до средневековых труселей-брэ, связал волосы в хвост на затылке и принялся зашнуровывать специальные туфли для занятий.
- Ну чего тебе, егоза... – в сердцах выпалил парнишка, повернулся, и замер, прикрывая от солнца глаза ладонью. А уже через мгновение ухватил своего младшего товарища за шиворот и бесцеремонно затащил его в кусты, где торопливо зашептал: – А ну, Егорка, лети ветром в обитель, да скажи там, что мурмане пожаловали. Шибче давай. Шибче...
Гревинду с оставшимися в живых мурманами вывезли на побережье, пересадили в струг, снабдили провизией и водой, после чего отпустили на все четыре стороны, предварительно взяв клятву никогда больше не посещать эти места.
Если бы в Европе государь позволил себе нечто подобное, то разом бы лишился всех своих вассалов. А то и дождался бы немедленного следующего переворота. Но бояре безропотно снесли все тумаки с поносными словами, терпеливо дождались пока Иван выдохнется, после чего куда-то увели его со всей семьей. И Александру утащили, как она не порывалась остаться.