Старшая княгиня вернулась лишь к похоронам.
Как ни странно, но Авдотья встала, вышла и вернулась с бутылкой красного вина.
- О! - с должной толикой восхищения воскликнула Лизавета.
И этот был темен-темен. А еще почудилось, что будто бы кто-то следом идет. Аленушка остановилась. Нет, никого... это все сердце тревожное, неспокойное...
И обоих мальчишек любила той искренней любовью, за которую прощалось если не все, то многое. Она и умерла-то, защищая цесаревича и отнюдь не из долга перед родиной, но лишь потому, что в голове ее не укладывалось, как это дитятко тронуть можно.
- И ведь правда, чистая правда! - Таранька спешно перекрестился, за что и получил по руке, ойкнул, спрятал за спину, застыл, дрожа.