Чешуи становилось больше. Она покрывало лоб и переносицу, которая сделалась словно бы шире. Исчезли губы, разгладились черты лица, и проглядывало в нем что-то такое, донельзя жуткое.
Он и за порядком следил, благо, здоровье позволяло, да и норов его знали, как и то, что со стражею городской пребывал он в наилучших отношениях, а потому смутьяны предпочитали держаться в стороне.
- Да, Ваше Высокопревосходительство, - хором ответили красавицы.
- Пусть лежит, стало быть? - девица тронула Михасикову ногу туфелькой.
- Кто? - у Лешека в глазах потемнело. Ладно, батюшка, что на царя покушаются, это привычно, обыкновенно даже, ибо государство без смутьянов, что дворовый кобель без блох.
- А и спроси, - княгиня яблочком любовалась. - Все одно узнает, что к тебе ходила, а так причина какая-никакая...