- Таровицких я видела... они точно своего не упустят.
И даже влезла в ночную рубашку, из тех, подаренных тетушкой, которые были мягки и целомудренны. И вернувшись в покои отчего-то не удивилась, увидев княжну Таровицкую, которая сидела на кровати и перелистывала блокнотик.
Он, конечно, прежде особой бессонницей не страдал, а тут вот... то ли шелестело что-то, то ли тени суетились. Лунный свет проникал сквозь портьеры, перина показалась вдруг жесткой и комковатой, а голова налилась тугой тягучей болью.
Кривоватая усмешка его была уродлива, как и он сам. Лицо, рассеченное, перекошенное, с черным пятном выбитого глаза прежним не станет.
- Не умеем... не умела. С вами вот научилась, да и то...
И имя это заключила в ободок розовых сердечек, подчеркнувши дважды, что Митенька несказанно внимателен и сам спрашивает Агрофену про конкурс, про конкурсанток. А уж выслушивать ее рассуждения готов часами. И никогда-то не упрекал в излишней язвительности, либо в отсутствии должной скромности.