- Не шанс, - Лешек покорно уставился на резную бархатную мушку, - полагаю, вы бы заслуженно победили...
Дневник обнаружился в ящике стола. Пухлая тетрадочка, изрисованная розами и соловьем. Рисунок, стоило признать, был исполнен весьма талантливо. А вот почерк у девицы оказался преужаснейшим. Махонькие и какие-то кучерявые буквочки жались друг другу, сплетаясь в бисерные словечки.
И только теперь Лизавета поняла, что синие платья с этими вот квадратными пуговицами достались всем. В них сидела и мрачная Залесская, которая привыкла выделяться, а ныне и броши не заколола, и Одовецкая, крутившая пуговичку с презадумчивым видом, и Таровицкая. Что характерно, на последней платье удивительным образом гляделось легкомысленным.
- А... - Лизавета потерла висок. - Что происходит?
- Вот те крест! - хором ответили бабы, и перекрестились, и поклонились. Правда, одна уточнила.
- О моде, - ответила Одовецкая, отворачиваясь. - Поразительная беспечность... а посмотри на туфли? Разве можно носить такое?