— Присядь пока в мою, — указал я на «опель». — Или панамку надень, печет.
Ту же была острая щетина и тусклые, усталые глаза. Этому Пашке на вид было двадцать три — двадцать пять, и в компании сверстников он смотрелся натуральным стариком. Может быть, это новая приставка к его фамилии задавила столь тяжким грузом? Черниговский-Зубов…
— Лет на пять, — честно ответил ей, тут же пообещав: — Но на длинные выходные обещаю приезжать!
— Ты видел их зарплаты? — привел я довод. — Может, они хотят, чтобы другие тоже страдали.
— Не серчайте, ваши милости, но порядок один на всех.
— Значит, пожизненный контракт… — пробормотал Игорь. — Нина! Так… сейчас секретаря вызову, — и посмотрел по сторонам, словно в поисках телефона или кнопки.