— Навсегда уходи, — отвернулся я от него и, бережно взяв отца за руку выше запястья, повел его обратно домой.
— Я знал, что этот день когда-нибудь настанет, — потерянно прошептал Долгорукий, переведя взгляд на меня.
А вот в подвале дома лежит длинная кость, присыпанная землей, и иногда отсвет луны, заглядывающий отражением сквозь вентиляционную отдушину, выбеливает ее до жутковатого контраста… И только горестное поскуливание Брунгильды, некогда еще щенком спрятавшей вкусную косточку в тайник, а теперь неспособную пробраться через отдушину к лакомству, сопровождает сокровенное.
Александр Ефремович побуравил взглядом собеседника и категорично мотнул головой.
Потому что в единый миг перестали бить молнии, а завывания проникающего в салон ветра были побеждены упрямым песком, закрывшим прорехи.
— У нас так не останется свободной родни, — позволил себе осторожно заметить Амир.