До заведения мы добирались на машине (к которой пришлось вернуться на такси — все же почти четыре километра).
Между прочим, после его котят ко мне Машк всякий раз неделю принюхивается и смотрит с осуждением.
— Ты считаешь меня настолько ничтожным, чтобы делать добрые дела в долг? — посмотрел я на нее пристально, чуть наклонив голову.
Дома разложил учебники, тетрадь для кратких записей, ручку и подошел к окну, вглядываясь в пасмурное небо над головой, подсвеченное огнями огромного города. Длинные черточки дождя покрывали стекла, а тихий рокот грозы слышался частью лета — пусть не ясного и солнечного, но теплого и тоже по-своему замечательного.
— Я тут, — присела Ника тихо рядом, приобнимая за плечо.
— Подожди. Или ты специально решил меня оставить одного на «Мировой политике»? — помрачнел он. — Бросить друга! Подумать только…