— Какой кошмар!.. — дружно согласились они и мигом ушуршали, будто не было.
В отличие от меня Борис Игнатьевич определенно спал в эту ночь, но вряд ли в своей постели. Темно-синий костюм выглядел характерно помятым, на крае рукава белой рубашки проглядывало мелкое пятно от еды, а в мощный запах дорогого одеколона нет-нет да и вплетался характерный запах перегара.
— Попрошу без шума! — отозвался дежурный.
— Все, я была не права. Но это ты опять подстроил, чтобы я была не права! — гордо подняла она подбородок.
— Некрасиво, — укорил он, — не нужно так думать о семье.
— Хочешь называться Самойловым — твой выбор. Называться простолюдином — тоже, — оценил мою реакцию Амир, чуть скосив на меня взгляд, — но родился ты у нас, в нашем княжестве, и так будет записано в твоем документе, — постановил он мощным, хорошо поставленным голосом без намека на акцент.