Мое офисное здание все равно вышло таким, как должно быть по проекту, — серо-стальным и типовым. Зато в нем определенно была душа, скрытая за фасадом, и общая память, которая грела сердце при взгляде на него.
— Мой брат не станет манипулировать любовью к вождению! Мой брат — самый лучший на земле! — попыхтев от возмущения, выдала Тоня, вполне разумно пытаясь замириться.
Стоило нам зайти за первую, массивную и тяжелую дверцу, как Милютин резко свернул вправо, тут же всем телом наваливаясь на выступ кирпичной стены, со скрежетом отодвигая его в сторону.
— Смею на это надеяться, — ответил я ему улыбкой.
— Он сидит и молчит, — вместо «здравствуйте» тревожно сообщила девушка, продолжая придерживать кавалера за руку. — Уже долго, почти пять минут!
Ника Сергеевна Еремеева, аристократка в энном поколении, одаренная в ранге «ветеран», хозяйка ресторана и акционер родовых предприятий, сидела за столиком недорогого кафетерия и пыталась, не залезая в сумочку и кошелек, вспомнить, хватит ли у нее денег на полноценный обед.