Я же наблюдал со стороны, как зарождается вокруг Ники, присевшей рядом с медвежьей мордой, яркое сияние — второе солнце, ослепительное, но согревающее целебным светом только вниз. Коричневая туша содрогнулась и протяжно застонала, когда первые золотистые пылинки коснулись ее шерсти — на этот раз они были крупнее и грубее, опускаясь скорее лепестками взрослого дерева, чем еле заметной пыльцой.