— Снижай скорость, — попросил я, заметив первую каплю дождя, тонкой полоской разлетевшуюся по дверному стеклу.
Все дело в том, что пространство перед главным входом напоминало стратегическую высоту времен очередной феодальной смуты — то ее займут одни, то продавят, оттесняя в сторону, вторые, то накатят дружной и галдящей волной третьи, раздвигая конкурентов клином взволнованной родни. Чувство неопределенности требовало ответов, и чем быстрее, тем лучше; если не получается немедленно — то хотя бы узнать в первых рядах.
— У вас был месяц и сотни людей под началом, — парировал я.
— То есть «спасибо» за эти пять лет мне тоже не услышать, — вздохнул Максим Самойлов. — Не мое это — хорошие дела.
— Сразу видно разумного человека! — обрадовался я, вновь доставая телефон. — Сейчас свяжусь с боевым расчетом.
Пусть время, предоставленное мне в архивах, истекает только сегодня вечером, но встречу Борис Игнатьевич назначил на час дня, заманивая упоминанием обещанных бумаг по моей кровной родне. Уверен, большую часть материалов по ним он в архив так и не вернул, несмотря на все обещания. Кое-что, разумеется, положил на полки, но основной пакет информации определенно станет предметом торга, манипуляций и давления.